18(30) июня. Бой за Якубово глазами Марбо
Ещё один взгляд на бой, на это раз глазами шефа эскадрона 23-го конно-егерского полка Жана Батиста Антуана Марселена де Марбо. Правда, «золотое перо» тут несколько затупилось.
«…Однако, поскольку на следующий день готовилось серьезное сражение, командиры обеих армий изучили свои диспозиции, и на рассвете русские подошли к почтовой заставе Клястицы, куда опиралось правое крыло французской армии. Хотя в подобных обстоятельствах использовались оба полка нашей бригады, однако в первую линию вставал тот, который был на данный момент в карауле. Наступила очередь 24-го полка конных егерей...»
Тут отмотаю несколько назад, чтобы пояснить про «очередь»:
«Вам известно, что мой полк был в одной [5-й лёгкой кавалерийской] бригаде с 24-м полком конных егерей. Командовавший этой бригадой генерал [Бертран Пьер] Кастекс с первого же дня нашего объединения в бригаду установил в своих частях прекрасный порядок. Каждый из двух полков по очереди в течение суток двигался первым... В это время второй полк бригады спокойно ехал по дороге, понемногу оправляясь от усталости предыдущего дня и готовясь к завтрашнему, что не мешало ему приходить на помощь передовым отрядам, если они вступали в стычку с превосходящими силами противника.»
Правда, сам Марбо утверждал, что «… 30 июля, мой полк находился в карауле. Я возглавил колонну авангарда...», но я уже писал, что гражданин соврамши.
Но о каком «рассвете» может идти речь? Ели русские подошли к Якубово не раньше полудня. Однако по итогу дня «Наша армия сохранила позицию, какую занимала между Якубовом и развилкой дорог у Клястиц.» - точно 30-е.
Дальше сам ход боя:
«Чтобы избежать каких бы то ни было колебаний, храбрый генерал Кастекс стал во главе [24-го конно-егерского] полка и быстро повел его на русские батальоны, прорвал их линии, взял 400 человек в плен и не понес при этом никаких потерь. Кастекс смело ворвался первым во вражеские ряды. Его лошадь была убита ударом штыка, и генерал, падая, вывихнул ногу. В течение нескольких дней он не мог командовать бригадой, поэтому его место занял полковник [Агюст Жан Жозеф] А[мейль].
Русские батальоны, которые наш 24-й полк только что изрубил саблями, были сразу же заменены другими, выходившими из Якубова и наступавшими прямо на нас. Тогда маршал послал г-ну А[мейлю] приказ атаковать их, и тот велел прорвать передовую линию, что я тотчас и исполнил. Выйдя на передовую линию, 23-й полк вступил в бой и подъехал к русской пехоте, которая остановилась и, не сходя с места, дожидалась нас: это был Тамбовский полк. Как только мы оказались от них на нужном расстоянии, я скомандовал атаку! Она была проведена с тем большей решимостью и тем более стройными рядами, что моих и без того смелых кавалеристов подталкивала еще и мысль, что их товарищи из 24-го полка наблюдают за всеми их движениями. На мой взгляд, противник совершил громадную ошибку. Она состояла в том, что русские стреляли в нас неприцельным залповым огнем, который ранил или убил лишь нескольких человек и немногих лошадей: гораздо более смертоносным был бы батальонный огонь.
Русские хотели перезарядить ружья, но мы не дали им для этого времени. Наши великолепные лошади, пущенные во весь опор, бросились на них, и столкновение было столь яростным, что масса врагов была опрокинута! Многие поднялись на ноги и пытались защищаться штыками от ударов сабель наших кавалеристов. Но, понеся большие потери, они отступили, а потом бросились бежать. Многие вражеские солдаты были убиты или захвачены в плен, пока они бежали навстречу кавалерийскому полку, идущему им на помощь. Это были гродненские гусары.
Я заметил, что, когда какой-либо отряд разбивает другой, он и дальше продолжает сохранять над ним преимущество. Здесь я увидел тому новые доказательства, поскольку конные егеря 23-го полка набросились, как на легкую добычу, и на гродненских гусар, которых они так удачно разбили раньше в ночном сражении при Друе. Узнав своих победителей, гусары бросились от них бежать со всех ног! На протяжении всей остальной кампании этот полк всегда оказывался против 23-го конно-егерского полка и всегда был бит нашими кавалеристами.
Пока на нашем правом фланге происходили эти события, пехота в нашем центре и на левом фланге атаковала русских, которые везде были разбиты, оставили поле боя и на закате солнца вернулись на позиции примерно на расстоянии 1 лье от места боя. Наша армия сохранила позицию, какую занимала между Якубовом и развилкой дорог у Клястиц.
В этот вечер на бивуаках нашей бригады царила большая радость, поскольку мы оказались победителями! Мой полк завладел знаменем Тамбовского полка, а 24-й полк тоже захватил русское знамя. Но испытываемая этим полком радость омрачалась сожалениями о том, что были ранены два эскадронных начальника этого полка. Первый из них, г-н Монжино, во всех отношениях был одним из наиболее заслуженных и достойных офицеров. Второй был братом командира полка, у него не было ни талантов, ни замечательного ума старшего брата, но зато это был один из самых бесстрашных офицеров. Оба быстро выздоровели и участвовали в кампании.»
Нужно уточнить, что Тамбовский пехотный полк находился в это время под Кобрином в составе 3-й Обсервационной армии (полная аналогия с павлоградскими гусарами под Островно у Толстого). Никакого знамени он в бою, естественно не терял. Более того, за всю компанию 1812 года русскими войсками потеряно только одно знамя - 2-го батальона Ревельского пехотного полка (7 (19) июля в бою под Гросс-Экау)
Гродненские гусары столкновения с конными егерями не заметили:
«Гродненцам, как и французским кирасирам Думерка, благодаря свойству местности, не удалось принять деятельного участия в деле под Якубовым. Только в 7 час[ов] пополудни, когда Удино всеми силами ударил на 25 егерский п[олк], стоявший в центре позиции, два эскадрона, - больше развернуть было невозможно - были переведены на правую сторону б[ольшой] дороги, для поддержания егерей. Этою поддержкою мелкими атаками и охранением флангов ограничилась роль гусар 18 [30] июня»
(«История 18-го драгунского Клястицкого
ЕКВ Великого герцога Гессенского полка»)
Поскольку никто больше про эпические атаки французской кавалерии не сообщает, склонен считать, что Марбо несколько преувеличивает их масштаб и достижения. Так же, как скептически отношусь и к другому его заявлению:
«Однако кавалерия противника действовала успешно. В наших тылах они захватили около тысячи человек и часть экипажей, в том числе наши походные кузницы. Это была огромная потеря, и кавалерия 2-го [армейского] корпуса испытывала большие трудности во время всей кампании. После этого столкновения войска Удино заняли свои позиции, а бригада Кастекса получила приказ отойти до Клястиц, чтобы защищать разъезды двух дорог, куда пехота генерала Мезона пришла на соединение с нами»
Причина та же - нет других источников, подтверждающих эти успехи русской кавалерии. Да и совершенно не понятно, где находится место «в наших тылах», где перехвачены экипажи и походные кузницы. Ведь они явно двигались по левому берегу Нищи.
Сводная запись темы Наполеоника (оглавление)
Продолжение оглавления темы Наполеоника