Пятничные и колдунские сказки)
Ольчик sole_ole, а вот и твоя сказка)
Самой замечательной пятницы, с возвращением меня любимую и вкусного кофе всем!
Хорошо быть…
- Все-таки собакой быть хорошо, у тебя и человек есть и смысл. Смысл не в том, чтобы служить ему вечно и все такое, а смысл в том, чтобы и хозяин был доволен и ты. Гармония, - Кому принадлежали эти слова, не известно, Ольге не хотелось оборачиваться, чтобы посмотреть на лицо, а вот голос определенно должен был принадлежать коту. Такому, басовитому, тягучему, и не ленивому, а скорее рациональному. Зачем бежать куда-то, когда можно полежать?
- Гармония - это кошка. Она просто есть. И ее человек доволен, когда довольна она, а не наоборот. И вообще гармония в домашней среде редко встречается, - женский голос, в отличие от мужского определенно должен был принадлежать болонке. Того гляди на лай и повизгивание сорвется с человеческих слов, трудно, наверное, вот и слова получаются немного неуклюжими.
А может, показалось.
А кем бы хотелось быть Ольге?
Вот крысой быть забавно, у нее дома три живут. Легкие, смешные, постоянно чем-то заняты, иногда, наблюдая за ними с дивана Ольга замечала, что они так забавно перебирают в воздухе лапками, словно прядут что-то. Вполне себе возможно, что ту самую мистическую ткань бытия, при мыслях о ткани бытия, Ольга тут же чихнула. В самом деле, хватит с нее уже мистики на сегодня. К тому же крысы могут ужиться с кем угодно. Некоторое время назад, за утренней чашкой кофе Ольга с удивлением поняла почему. Крысы искренне считали самыми большими хищниками себя! И все тут.
- Наверное, хорошо еще птицей быть, мудрым вороном, например, - женщина-болонка фыркнула что-то и чирикнула. Совсем не по-вороньи. Скорее как-то по… Воробьиному. Точно. Теперь ее голос гораздо больше подошел бы воробью. Звонкому и забавному, типичному, городскому, хитрющему воробью. Что прячутся в солнечный день в тени скамеек на Ратушной площади, чтобы подманить случайного прохожего и всем своим растрепанным видом демонстрируя голод, выпросить у него кусок баранки. Той самой, оставшейся с Казюкаса, когда руки были заняты покупками и, не дожевав кусок, сунул его в карман, потом доесть, и забыл. А воробьи знают, что именно в этих кусочкам баранок, пряничных обмылках и ногах от имбирного человечка, забытых в карманах и сумках и прячется счастье.
- Нет, птицей быть как-то утомительно. Маши себе крыльями, хотя можно быть страусом и бегать, - словно филин заухал мужской голос и сразу захотелось ночь в лесу. Точнее, в доме рядом с лесом, где по ночам так густо, словно сироп, ухают филины.
Вообще-то Ольга собиралась думать о работе. Но кто сразу после работы думает о работе? Тем более, что сегодня обещали очень теплый вечер и она собиралась прогуляться в парке с нежным названием Луизенваль. В их городе старые названия проглядывали из под новых, как старые граффити из под слоя наспех положенной краски на стенах домов. Амалиенау, Хабербер, Хуффайн...
Ольга вышла из троллейбуса и потянулась. В это время года, в город приходили балтийские сумерки света синего стекла, легкие, свежие, но в тоже время такие густые, что все окружающее становилось немного другим. Вроде бы четче, но в тоже время как-то тоньше. То ли по городу гуляешь, то ли смотришь на него через окно во время дождя.
Дойдя до парка, Ольга с удовольствием потянулась, пряча рюкзак за любимым камнем. Нет уж, никем другим бы она точно не хотела бы быть.
Смешно, немного по собачьи встряхнувшись некрупная чуть рыжеватая волчица потрусила по тропинке. В темноте ее вполне можно было принять за собаку, чем она и пользовалась, временами, смеха ради, повиливая хвостом при виде вечерних прохожих. Которые, кто знает, кем становились после работы в этот теплый весенний вечер. Где-то, наверняка просыпались лисы, совы, устраивались на подоконниках и диванах коты и кошки и радостно повизгивая бегали на перегонки с ветром свободные от дневных, рабочих забот псы…
Самой замечательной пятницы, с возвращением меня любимую и вкусного кофе всем!
Хорошо быть…
- Все-таки собакой быть хорошо, у тебя и человек есть и смысл. Смысл не в том, чтобы служить ему вечно и все такое, а смысл в том, чтобы и хозяин был доволен и ты. Гармония, - Кому принадлежали эти слова, не известно, Ольге не хотелось оборачиваться, чтобы посмотреть на лицо, а вот голос определенно должен был принадлежать коту. Такому, басовитому, тягучему, и не ленивому, а скорее рациональному. Зачем бежать куда-то, когда можно полежать?
- Гармония - это кошка. Она просто есть. И ее человек доволен, когда довольна она, а не наоборот. И вообще гармония в домашней среде редко встречается, - женский голос, в отличие от мужского определенно должен был принадлежать болонке. Того гляди на лай и повизгивание сорвется с человеческих слов, трудно, наверное, вот и слова получаются немного неуклюжими.
А может, показалось.
А кем бы хотелось быть Ольге?
Вот крысой быть забавно, у нее дома три живут. Легкие, смешные, постоянно чем-то заняты, иногда, наблюдая за ними с дивана Ольга замечала, что они так забавно перебирают в воздухе лапками, словно прядут что-то. Вполне себе возможно, что ту самую мистическую ткань бытия, при мыслях о ткани бытия, Ольга тут же чихнула. В самом деле, хватит с нее уже мистики на сегодня. К тому же крысы могут ужиться с кем угодно. Некоторое время назад, за утренней чашкой кофе Ольга с удивлением поняла почему. Крысы искренне считали самыми большими хищниками себя! И все тут.
- Наверное, хорошо еще птицей быть, мудрым вороном, например, - женщина-болонка фыркнула что-то и чирикнула. Совсем не по-вороньи. Скорее как-то по… Воробьиному. Точно. Теперь ее голос гораздо больше подошел бы воробью. Звонкому и забавному, типичному, городскому, хитрющему воробью. Что прячутся в солнечный день в тени скамеек на Ратушной площади, чтобы подманить случайного прохожего и всем своим растрепанным видом демонстрируя голод, выпросить у него кусок баранки. Той самой, оставшейся с Казюкаса, когда руки были заняты покупками и, не дожевав кусок, сунул его в карман, потом доесть, и забыл. А воробьи знают, что именно в этих кусочкам баранок, пряничных обмылках и ногах от имбирного человечка, забытых в карманах и сумках и прячется счастье.
- Нет, птицей быть как-то утомительно. Маши себе крыльями, хотя можно быть страусом и бегать, - словно филин заухал мужской голос и сразу захотелось ночь в лесу. Точнее, в доме рядом с лесом, где по ночам так густо, словно сироп, ухают филины.
Вообще-то Ольга собиралась думать о работе. Но кто сразу после работы думает о работе? Тем более, что сегодня обещали очень теплый вечер и она собиралась прогуляться в парке с нежным названием Луизенваль. В их городе старые названия проглядывали из под новых, как старые граффити из под слоя наспех положенной краски на стенах домов. Амалиенау, Хабербер, Хуффайн...
Ольга вышла из троллейбуса и потянулась. В это время года, в город приходили балтийские сумерки света синего стекла, легкие, свежие, но в тоже время такие густые, что все окружающее становилось немного другим. Вроде бы четче, но в тоже время как-то тоньше. То ли по городу гуляешь, то ли смотришь на него через окно во время дождя.
Дойдя до парка, Ольга с удовольствием потянулась, пряча рюкзак за любимым камнем. Нет уж, никем другим бы она точно не хотела бы быть.
Смешно, немного по собачьи встряхнувшись некрупная чуть рыжеватая волчица потрусила по тропинке. В темноте ее вполне можно было принять за собаку, чем она и пользовалась, временами, смеха ради, повиливая хвостом при виде вечерних прохожих. Которые, кто знает, кем становились после работы в этот теплый весенний вечер. Где-то, наверняка просыпались лисы, совы, устраивались на подоконниках и диванах коты и кошки и радостно повизгивая бегали на перегонки с ветром свободные от дневных, рабочих забот псы…