~
Когда я говорю о знании, имею в виду лишь чистый опыт, когда не только МЫ знаем, но и НАС знают, и нет разницы между тем и этим.
Это знание отличается от «знания» студента, изучающего предмет в университете или «знания» рабочего, умеющего закрутить гайку.
Это знание и есть то самое, что некогда называлось «верой». Не та «вера», где верующему следует подражать некому славному деянию, не та вера в слова, произнесённые кем-то другим, пусть и с самым горячим чувством, которую сегодня преимущественно называют «верой», но знание-в-опыте, не нуждающееся в симуляции и пересказе, повторном воспроизведении, возвеличивании и распространении, знание, которое совершенно укоренено в себе самом и не требует ничего, кроме себя.
Это знание отличается от «знания» студента, изучающего предмет в университете или «знания» рабочего, умеющего закрутить гайку.
Это знание и есть то самое, что некогда называлось «верой». Не та «вера», где верующему следует подражать некому славному деянию, не та вера в слова, произнесённые кем-то другим, пусть и с самым горячим чувством, которую сегодня преимущественно называют «верой», но знание-в-опыте, не нуждающееся в симуляции и пересказе, повторном воспроизведении, возвеличивании и распространении, знание, которое совершенно укоренено в себе самом и не требует ничего, кроме себя.