Русская деревня конца 19 - начала 20 века: женское здоровье
цитируется по http://window.edu.ru/window_catalog/files/r21820/bezgin.pdf
Браки в селе традиционно были ранними. Этнограф Г. Звонков на примере Елатомского уезда Тамбовской губернии отмечал их заключение в возрасте 13-16 лет, упоминая о случаях женитьбе 12 - 13 летних парней на 16-17 летних девушках. По данным статистики на конец 60-х гг. XIX в. в Европейской России возраст 57 % невест и около 38 % женихов не превышал 20 лет У русской крестьянки на рубеже XIX - XX вв. половая зрелость наступала в 15-17 лет.
По расчетам доктора В. С. Гроздева (1894 г.) средний возраст появления первой менструации для крестьянок средней полосы России составлял 16,1 лет. У крестьянок Тамбовской губернии, по данным Н. М. Ка кушкина, он был меньшим 15,3 лет. Первый ребенок у тамбовских крестьянок в среднем рождался в 18 лет и 4 месяца. Наступление физической стерильности наступало к 40 годам, т. е. за 5-7 лет до наступления менопаузы. К этому времени детородная функция крестьянской женщины, как правило, за канчивалась: тяжелые условия труда и быта и огромные физические нагрузки преждевременно лишали женщину способности к деторождению.
Таким образом, фертильный период у сельской женщины конца XIX в. составлял 20 - 22 года. По подсчетам демографов, русская крестьянка этого периода рожа ла в среднем 7-9 раз.
Высокая младенческая смертность играла роль стихийного регулятора воспроизводства сельского населения. По данным обследований (1887-1896 гг.) удельный вес умерших детей до пяти лет в сред нем по России составлял 43,2 %, а в ряде губерний свыше 50 %. Наибольшее число младенцев, примерно каждый четвертый, умирало в летние месяцы. Причиной тому служили кишечные инфекции, характерные для этого времени года. От поноса в 90-е гг., по данным доктора медицины Г. И. Попова гибло от 17 до 30 % грудных детей. Мало ситуация изменилась и в начале ХХ века. По данным «Врачебно-санитарных хроник» за 1908 - 1909 гг. младенческая смертность в Тамбовской губернии составляла от 16 до 27,3 %.
К смерти младенцев в деревне относились спокойно, говоря «Бог дал - Бог взял». «Если ртов много, а хлебушка мало, тот по неволе скажешь: «Лучше бы не родился, а если умрет, то и, слава Богу, что прибрал, а то все равно голодать пришлось». Появление лишнего рта, особенно в маломощных семьях, воспринималось с плохо скрываемым раздражением со стороны домочадцев. При появлении очередного ребенка свекровь в сердцах упрекала сноху: «Ишь ты, плодливая, облакалась детьми, как зайчиха. Хоть бы подохли твои щенки».
В воронежских селах бабы о смерти младенцев говорили так: «Да если бы дети не мерли, что с ними и делать, так и самим есть нечего, скоро и избы новой негде будет поставить». Осуждая аборт, рассматривая его как преступление перед Богом, деревенские бабы не считали большим грехом молиться о смерти нежелательного ребенка.
Для предотвращения беременности в деревне некоторые девицы глотали ртуть, пили разведенный в воде порох, настой неродихи, медвежьей лапы. Широко использовали менструальные выделения. Месячные смешивали с мочой, и пили. С этой же целью в бане бросали в жар сорочку с первой ночи, вырезали из рубахи пятна от месячных, сжигали их, а пепел разводили водой и пили818. Существовала в селе примета о том, что при половом сношении сразу же после месячных очищений, беременность исключена.
С целью предотвращения повторной беременности затягивали период грудного вскармливания. Продление лактации широко практиковалось в ряде сел до 1920 -х гг. «Если последующая беременность долго не наступает, отмечалось в одной инструкции 1920-х гг., кормят, пока ребенок не застыдится до 3, 4, 7 лет». Этот метод до некоторой степени защищал женщин от новых беременностей, т. к. по данным русских врачей, около 80 % женщин не имели менструации при кормлении грудью. Главную роль в сельском родовспоможении играла повитуха. Повивальные бабки были в каждой деревне. Как правило, это были пожилые вдовы (уже не имевшие месячных очищений), добропорядочного поведения. Современники расходились во взглядах применительно оценки повивального искусства.
Все усилия сельской повитухи были направлены на благополучное разрешение от бремени. Для стимуляции родовых потуг давали пить деревянное масло, засовывали в рот косы, заставляли дуть в бутылку. Подавляющее большинство родов в селе принимали повитухи. К акушеркам крестьяне обращались крайне редко. Главной причиной являлась бедность населения, отсутствие лошади с подводой, чтобы отправить роженицу в больницу за 30, а порой и за 50 верст. Доктор А. С. Сергеевский в «Обзоре родовспомогательной деятельности по Моршанскому уезду за 1904 1909 гг.» признавал: «Сама жизнь крестьянки, вероятно, создала поговорку о том, что «баба где стоит, там и родит». Горькая, обидная поговорка, но правды в ней много: поле, хлев, лес, луга, выгон, железная дорога и тюрьма - где застанут русскую женщину роды, там она и разрешается от бремени.» Бывший земский начальник из Тамбовской губернии А. Новиков, хорошо знавший крестьянский быт и положение в нем женщины, в своих воспоминаниях с досадой сетовал по этому поводу: «Ни болезни, ни роды - ничто бабу не спасает. Если родила в рабочую пору, то на третий день иди вязать снопы. Можно после этого удивляться, что все они больны женскими болезнями». Деревенская повитуха, только ей одной известными способами, делала все, чтобы по быстрее поставить женщину на ноги. После родов роженице устраивали баню, где бабка правила ей «живот». Для того, чтобы вернуть «золотник» (т. е. матку) на место бабка заставляла родильницу вставать на четвереньки и опереться руками, затем сильно встряхивала ее за лодыжки. При этом в некоторых местах употребляли интересный приговор: «Срастайся п …душка, сустав в сустав, только х ..ю место оставь».
Трудно судить насколько эффективны были все эти манипуляции. Очевидно одно, что все действия повивальной бабки были подчинены одной цели - быстрее вернуть роженицу к исполнению ей своих повседневных функций. Детородные функции и состояния здоровья крестьянки в целом зависели, прежде всего, от условий труда и быта. Непосильные повседневные работы, плохое питание изнашивали женский организм, вели к раннему старению.
Большинство работ, выполняемых крестьянкой, по дому или в поле было связано с поднятием тяжестей. Земский врач В. И. Никольский, обследовавший состояния половой сферы крестьянок Тамбовского уезда в 1885 г., писал: «У нас женщина несет тяжелую полевую работу, она вредна для нее, т. к. связана с усиленной механической работой. Особенно вредна прополка, когда целый день приходится ходить, согнувшись в тазобедренных сочленениях под острым углом». По данным автора изменения формы и положения матки давали 16,6% всех заболеваний половой сферы у сельских женщин. Для предупреждения выпадения матки, как говорили в деревне «золотника» бабки засовывали больным во влагалище картофелины, свеклу, репу, иногда деревянные шары. На состояние женского здравия влияла и демографическая ситуация в деревне, если нарушалось традиционное соотношение мужского и женского труда.
В результате такой «надрывной» работы у крестьянок часто случались выкидыши. Из 1059, опрошенных врачом П. Богдановым, рожавших женщин у 195 в общей сложности было 294 выкидыша. В Тамбовском уезде в 1897-1899 гг. на 2164 родовспоможений, произведенных и учтенных медиками, приходилось 267 мертворожденных, 142 мнимоумерших и 187 выкидышей, что составило 35 % от числа детей, родившихся живыми. В объяснении того, что женщина «скинула» ребенка жители села были далеки от выяснения объективных причин. По народным поверьям выкидыши приписывались таким прегрешениям матери, как несоблюдение постов, нерадивость в молитве, неверность мужу, совокупление с ним под праздник. Деревне не хватало элементарных медицинских знаний.
Традиционно женским занятием в селе считалась вымочка конопли. Во время этих работ, обычно начало - середина октября, крестьянки часами простаивали по колено в студеной воде. Следствием простуды ног и живота был эндометрит, или, как говорили в деревне «застудилась». Определенную роль в возникновении гинекологических заболеваний играли венерические болезни. Триппер, приносимый в деревне мужьями - отходниками, не редко становился причиной вульвита и эндометрита. Большинство заболеваний половой сферы являлось следствием несоблюдение женщинами гигиены половых органов.
По наблюдениям земских врачей количество гинекологических больных в селе резко возрастала в жаркую летнюю погоду. Причина тому отсутствие гигиены в страдную пору по причине постоянного присутствия мужчин. Необходимой чистоплотности не было и зимой. В тесных избах мужчины и женщины проводили большую часть времени вместе и бабы опять же не имели возможности приводить себя в надлежащий порядок. Да и само состояние крестьянского жилища создавало благоприятную атмосферу для развития различных патогенных микробов. Современного исследователя не может не поражать то безразличие, с которым сельские бабы относились к своему здоровью. Женские хвори обнаруживали, как правило, на стадии обострения или в хронической форме. Крестьянки порой просто не замечали выделений (белей) по причине грязного платья. Свою роль играло и невежество селянки.
Некоторые бабы в Орловской губернии лечиться у докторов от женских болезней считали за великий конфуз: «бабе свое нутро перед людьми выворачивать зазорно». Когда такой пациентке доктор предлагал осмотреть ее, та стремительно убегала из больницы, и старалась скрыть от всех слова доктора, чтобы потом не заслужить упрека от баб: «тебя давно все оглядели».
.