622. БЕЛЫЙ БЕЛЯЕВ
В тандем Новикову-Прибою решил рассказать о его антиподе - Александре Беляеве.
Это тот самый знаменитый фантаст, который «Голова профессора Доуэля» и «Человек-амфибия».
В отличие от Новикова-Прибоя, он не выдумывал злобную фантастику, замаскированную под реализм, а честно всю жизнь писал сказки. Как и «Цусима», очень читабельные, но максимально аполитичные. Насколько это вообще было возможно под цензурным прессом. И писал эти сказки САМ.
С точки зрения советской культуры фантастика жанр нехороший. Советские большие правдецы. Реалисты. А тут человек сознательно что-то выдумывает. С какой целью, спрашивается? Пускай это даже картинки коммунистического рая. Трудящийся покупает книжку, проникается, а на обложке вместо «программа построения коммунизмы» читает: «научно-фантастический роман» Это как? Это что большевики сказочники что ли? Уже за это - в лагерь. Поэтому вся советская фантастика развивалась или в период НЭПа - как штука коммерческая либо антисоветская («Мы» Замятина), - или в период оттепели, - как разновидность «городской прозы» для интеллигентов.
Беляев начал писать свои произведения в середине 20-х, все они были успешными, автор он был плодовитый. Но в политические игры наш герой не играл, не корчил из себя коммуниста-шизофреника а ля Циолковский, не скакал как Чуковский с пионерским галстуком на шее, и не бегал по сцене ковёрным в промасленной робе пролетария или клоунских лаптях. Поэтому денег ему хватало только-только. Только чтобы не работать на производстве и содержать семью. И никаких орденов и званий он от советской власти не получил.
Хотя льгота ему за интересные и доступные для трудящихся книжки была большая. Его не убили. А было за что.
О биографии Беляева обычно ничего не знают. Смутно припоминают только, что бедняга тяжело болел. Прям лежал-невставал, а голову профессора Доуэля писал с себя.
Болезнь у Александра Беляева была действительно страшная. ПРИГОВОР. Он был русским.
Русская падаль
В принципе русским в советское время быть было можно, но обязательно на уровне полуфабриката. Поймали русского маугли сачком, привезли в город, научили не класть под себя, дали букварь с Лениным и, глядишь, наш цыганёнок чешет, что твой академик. Прямо Белов или Астафьев. Это разрешалось и даже поощрялось. Помните, в советское время был снят фильм про русских «Калина красная». Русский это завязавший уголовник, у него мать старушка, всю жизнь проработавшая уборщицей в общественном туалете. А ну как у русского мать - графиня? Это абсурд. Или хотя бы учительница? Бред. Образ русской матери в советской культуре такой:
Культура в СССР дозволялась евреям, грузинам, на худой конец каким-нибудь делающиймся на коленке «украинцам».
Образ русского в советской культуре другой.
И конец у «калины-красной» один:
В лесную школу
Помните коллизию «Собачьего сердца»? Там была борьба за право на жизнь между двумя типами русских. Один тип - Клим Чугункин, тут же подхваченный под руки (под лапы) родной колонией. Впрочем, его и при первой жизни разгуливали на убой:
«Клим Григорьевич Чугункин, 25 лет, холост. Беспартийный, сочувствующий. Судился 3 раза и оправдан: в первый раз благодаря недостатку улик, второй раз происхождение спасло, в третий раз - условно каторга на 15 лет. Кражи. Профессия - игра на балалайке по трактирам».
Ну чем не подмаксимовик? Такому и градус дать можно.
А вот с русскими профессорами дело швах:
Профессор заходил по комнате: Нам ведь с вами "принимая во внимание происхождение" - отъехать не придется, невзирая на нашу первую судимость. Ведь у нас нет подходящего происхождения, мой дорогой?
- Какой там черт! Отец был судебным следователем в Вильно, - горестно ответил Борменталь...
- Ну вот-с, не угодно ли. Ведь это же дурная наследственность. Пакостнее и представить себе ничего нельзя. Впрочем, виноват, у меня еще хуже. Отец - кафедральный протоиерей».
Поразительно, что советское литературоведение развиваясь в сословном обществе, абсолютно помешенном на происхождении, быстро утонуло в соплях «творческого метода».
Обо мне как писателе написано энное количество текстов, как правило во всякого рода учебниках и научных пособиях. И там постоянно решаются две «промблемы»: постмодернист я или нет, и к какому направлению постмодернизма принадлежу. А какое это имеет значение? Это ерунда «ни уму ни сердцу».
Нет, чтобы написать ПРАВДУ:
«Дмитрий Евгеньевич Галковский, русский писатель. Из-за своего социального и этнического происхождения всю жизнь бойкотировался властями СССР, и затем РФ. Не смотря на очевидные литературные способности, до сих пор не смог опубликовать ни одной своей книги. Известность приобрёл благодаря интернету. Однако в интернете же против Галковского ведётся планомерная кампания, изображающая его психически больным человеком и скандалистом. Между тем известно, что Галковский уравновешенный и общительный человек с университетским образованием, трезвенник, председатель клуба блоггеров».
Вот она, ПРАВДА-ТО.
Когда речь идёт об истории и экономике, советские всё сводят к личности. Вместо объективных выкладок об экономике и демографии Российской империи вам будут часами рассказывать какой Николай Второй «слабый-трусливый-некомпетентный-нерусский-сумасшедший». То есть вы читаете о Генри Форде и там идёт трехсотстраничный полив, а о его промышленной империи упоминается в сноске на 127 стр. «Г.Форд основал изв. пром. компанию, сущ. до сих пор».
Но вот мы доходим до литературы. И о чудо. Там вместо личности писателя и его биографии ведутся вносуковыряльные «методологические» дискуссии, подсчитывается количество гласных и согласных звуков в строчке, проводятся тонкие параллели с древнеяпонской живописью или строением кишечника морских иглокожих.
А нет чтобы сказать просто, и ясно. Так, мол и так. Пелевин - английская спецшкола №31 на улице Станиславского. Галковский - немецкая спецшкола №51 на улице Затонной. И всё. Понимающему человеку достаточно. Один на десять метров западнее берлинской стены, а другой - на десять метров восточнее. Четыре-пять таких штрихов - и судьба. Галковский - это одно. А Ольшанский - совсем-совсем другое.
Общество-то ФЕОДАЛЬНОЕ. Социальное происхождение, национальность, членство в партии имеют значение ОГРОМНОЕ.
Простому читателю это не важно и не интересно. Но если человек занимается историей литературы...
Литературоведения-то в России НЕТ. И с какой динамикой не будет ещё долго. Причём, что удивительно, вроде общество-то было построено как раз социальное, там постоянно рассуждали о социальном происхождении Пушкина или Менделеева. И вдруг «в СССР классов нет, тема закрыта». И сейчас - закрыта.
Что ж, приоткроем дверь. Я сказал, приоткроем! Ручонки! Отитьки, цепочку защёлкнуть не успели... А мы ножку в дверной проёмчик... Опаньки, а что там у вас в коридорчике...
Итак, Беляев. Научной биографии у него, как и у Новикова-Прибоя, нет. И вроде не предвидится. Но в эпоху интернета кое-что видно.
Беляев родился в 1884 году, в Смоленске. Его отец был священником, причём священником не простым. Одно дело сельский поп, другое - священник в губернском городе. Беляев закончил семинарию, потом Демидовский юридический лицей и стал присяжным поверенным. У него была большая практика и человеком он был обеспеченным. Например мог себе позволить длительные туристические поездки в Европу. Кроме того, Беляев был театралом и меломаном, играл на скрипке, писал заметки о театральных премьерах и сам участвовал в театральной жизни Смоленска. Физически он был совершенно здоров.
Что это за биография? Правильно - это биография трупа. Такие люди полегли во время гражданской. Кто выжил - пошли по ссылкам и лагерям. Кто стал всерьёз сотрудничать с советской властью - получили своё в 1937. Счастливчиками оказались те, кто убежали в чём мать родила. Эти постепенно растворились в среде отвратительных европейцев, хотя половина из них всё-таки погибла в 1939-1945 годах.
А Беляев был преуспевающим писателем в СССР, при этом не сидел, не был коммунистом, и не выдавал себя за другого человека. Как ему это удалось?
Думаю, дело в том, что перед нами человек особенный. Это мифолог, идеально чувствующий потребности окружающей его массовой культуры, и очень ясно представляющий её неосознанные позывы и фантазии.
Что касается поповского происхождения, то его отец и мать революцию не пережили, Беляев заявил, что его сестра умерла в детстве от рака, а брат утонул, и больше родственников у него нет. Концы в воду. Такое сиротство конечно очень нетипично для семинарской среды, с её семейственностью и бесконечными родственниками.
Дальше Беляев утверждал, что учился в семинарии из-под палки и вышел из неё полным атеистом. Ну, это понятно.
Позамысловатее был ход с адвокатурой. Это штука расстрельная. Если не участвовал в политических процессах - черносотенец. Участвовал - кадет. И так и так - крышка. Единственный шанс - записаться в большевики. Но и тут крышка - только в 1937.
Талантливый фантаст поступил так. Воспоминания дочери:
«Однажды отца пригласили защитником по делу об убийстве. Процесс был почти копией знаменитого «дела Бейлиса»: еврея обвиняли в ритуальном убийстве русского ребенка с целью приготовления мацы на его крови. Отец решил построить защиту на цитировании текстов из Торы и Талмуда, по которым суд должен был понять, что никаких подобных указаний там просто нет. Для этого он нашел человека, знающего древнееврейский язык. Потрудиться пришлось немало, они вместе сделали дословный перевод нужных отрывков, которые зачитывались на заседании суда. Доказательства были столь убедительны, что обвиняемого оправдали и освободили в зале суда. Процесс наделал много шума, в газетах писали статьи о блестящей защите, а на улице с отцом постоянно раскланивались».
Такие устные фантастические рассказы, конечно рассказываемые как бы случайно, в доверительных беседах с латунскими, окружали Беляева силовым коконом неприкосновенности.
Но этого было мало. Это так - элемент конструкции.
А её суть, каркас - Волшебная Болезнь. Это те акульи жабры, которыми наш Ихтиандр дышал в подводном царстве РСФСР.
Что делал господин Беляев в 1914 году? Был ли военнообязанным? А в 1917? А в 18? 19? 20? Все эти годы Беляев БОЛЕЛ. По болезни как-то случайно оказался в Ялте.
Болезнь была придумана Беляевым мастерски. Это какое-то чудовищное сочетание плеврита и туберкулёза, возникшее в результате то ли прыжка в детстве с крыши сарая («лечуу куда хочуу»), то ли из-за неудачной пункции лёгкого, приведшей к протыканию иглой позвоночника. Во время болезни «страшным усилием воли» Беляев отменял парализацию, которая снова его настигала, а он её снова отменял. И так 25 лет.
То есть после начала мировой войны Беляев заболевает и теряет способность не только ходить, но и двигаться, несколько лет лежит в гипсовом коконе, а после окончания гражданской войны (завершившейся крымскими расстрелами офицеров) «отмирает» в Ялте. И начинает писать фантастические рассказы. Без родственников и с новой женой.
При этом в массовом сознании закрепляется образ «Николая Островского» от фантастики - больничная палата, белые простыни, под ними мумия с головой профессора Доуэля. А как же жизнерадостный писатель и отец семейства, мотающийся из Москвы в Ленинград, из Ленинграда в Киев? А он ходит в ПРОЗРАЧНОМ КОРСЕТЕ (я серьёзно).
Ну у людей рука и не поднималось. Да куда русского убивать. Инвалид, скоро сам загнётся.
Может, какая-то болезнь у Беляева и была. Мог, например, служа в белой армии, пулю получить в Крыму. Или заработать ревматизм в окопах. Переболеть тифом. Мало ли. Но он, будучи человеком достаточно замкнутым, сделал свою болезнь элементом массовой культуры, и все интервью начинал с того, что писателем-фантастом стал, когда лежал парализованным и не мог сдуть жука, который полз ему по лицу. Именно с этой сцены якобы он стал сочинять принёсшую ему известность «Голову Доуэля».
Беляев также всегда подчёркивал, что его маленькая сестра умерла от саркомы, что у одной его дочери был менингит, у другой рахит. В общем, русские вырождаются и вымирают.
Ну и остальное по мелочи, что тоже помогало. Например, он постоянно менял место дислокации. Дочь с обидой вспоминала, что отец всё время переезжал с одной квартиры на другую, причём как-то спонтанно и бездумно. Например они жили в роскошно обставленной квартире, вдруг переехали, а там всей обстановки - табуретка и раскладушка. Мебель же отец поленился перевозить. С её точки зрения это свидетельствовало о полной непрактичности отца. Глупенькая так и не поняла, что умный отец спас ей жизнь. В каждом районе сидел еврейский ай-ай, глупый медлительный долбоносик, рассчитанный на пробивание русских черепов. Свою жертву он всегда находил, но государственный аппарат был неуклюж. Пока долбонос озирал окрестности и намечал жертву, русский тушканчик исчезал с горизонта и оказывался в другом районе. Где окрестности осматривал не старший лейтенант Исидор Аршмитклингелевич Гельман, а младший майор Израиль Лабрадорович Ольшанский. Пока на Беляева стучали, пока присматривались и намечали к ликвидации, он снова совершал спасительный прыжок. И при этом наш тушканчик имел наглость изображать из себя парализованного :)
Вот так и получилось. Русский при советской власти и книжки издавал, и гонорары получал, и подлецом не был, и жил на свободе. Фантаст-то попрактичней реалистов оказался. «Волшебная сила искусства».
Между прочим, Беляев в 1934 году встречался в Ленинграде с Гербертом Уэллсом. К счастью беседа не получилась. Полумёртвого от ужаса Садко с акульими жабрами закупорили на часок в бочке с потусторонним существом. Беляев включил «погоду» и героически продержался перед осьминогом до конца, не дав на себя информации.
Свои романы Уэллс писал на досуге. Это представитель английского истеблишмента, всю жизнь занимающийся политическими играми (вероятно, он был бастардом.) Люди не совсем представляют контекст уэллсовских поездок в Россию. Уэллс в 1934 году приехал в СССР из Америки, где только что встречался с Рузвельтом. А СССР и США только что установили дипломатические отношения. Это означало, что американцы приняли официальную легенду происхождения и существования СССР, и потенциально могут быть членами будущей антигерманской коалиции. И вот Уэллс после встречи в Кремле со Сталиным, после бесед с английской шатией - Горький-Толстой-Павлов-Марр (Марр был правда при смерти - его представлял Орбели), - решил встретиться с Беляевым. Типа как фантаст с фантастом. Беляев политикой не занимался, но два года назад его чёрт дёрнул написать заметку об Уэллсе - типа утопист на Западе, а утопия у нас в СССР. И вот «утопист» приехал с инспекцией в Ленинград. Лёгок на помине. Поселился в гостинице «Астория», попросил к себе доставить Беляева. Мол, писал братец, вот и поговорим. А с гражданином Воландом разговор такой. Сегодня вы у него в гостинице в гостях, а завтра он у вас в квартире дома. А вы под трамваем. Вот такая голова профессора Доуэля. Как говорится, «Киров с нами».
Вы по какому вопросу,
товарищ?
Очевидцы беседы отметили, что пятидесятилетний Беляев выглядел старше шестидесятивосьмилетнего Уэллса. Но это как сказать. Прожить 17 лет образованному русскому в тогдашней СССР это много. А Беляев прожил ещё как минимум 8. Человек из бывших в Ленинграде пережил смерть нашего любимого Сергея Мироныча. Уже редкость. Будучи популярным писателем пережил 1937. Это фантастика. И даже умер на свободе. Ихтиандр.
Я сказал про смерть на свободе отнюдь не в смысле советском, а как пели русские скауты: «И бежал он из страны свободы, чтобы на свободе умереть». Умер Александр Беляев в 1942 году, в оккупированном немцами Пушкине. В переводе с собачьего воляпюка - в Царском Селе. Много рассказывается про смерть писателя от голода, мол, уморили фашистские изверги фантаста. А семью угнали в фашистское рабство. Только потом в СССР направили его семью в ссылку на 15 лет, а на издание книг наложили запрет вплоть до хрущёвской оттепели. Свидетелей его смерти нет, могила ложная.
Так что может и на свободе пожил Александр Романович.
Как Иванов-Разумник. Он тоже в 1941 был в Царском Селе, тоже с семьёй вырвался из СССР и умер вскоре после войны, в Мюнхене. Хоть пожевал беззубым ртом перед смертью нормальной еды. Сему Иванову, написавшему в своё время историю русской литературы, на допросе в НКВД все зубы выбили. Вот что значит быть в СССР историком литературы. Уж лучше фантастом. Как-то оно реалистичнее.