Елена Осокина ЗА ФАСАДОМ «СТАЛИНСКОГО ИЗОБИЛИЯ» (продолжение)
Для снабжения крестьян правительство бронировало специальные товарные фонды по отдельным видам заготовок: промтовары для сдатчиков хлеба, хлеб для сдатчиков технического сырья и т.п. За сданную государству продукцию крестьяне получали деньги и квитанции на право купить товары и продукты. При этом крестьянину разрешалось купить только ограниченное количество. Например, в 1930-31 году за проданную государству тонну табака крестьянин мог купить от 300 до 700 кг хлеба из государственных фондов.
Неравенство крестьян, по сравнению с работавшими в государственном секторе, состояло не только в неопределенности, зыбкости государственного снабжения, но и в дороговизне. Сдавая свою продукцию государству по низким заготовительным ценам, крестьяне покупали государственные товары по высоким коммерческим ценам, в несколько раз превышавшим цены карточного снабжения в городе. Для примера, в начале 30-х годов за сданный пуд хлеба крестьянин мог получить промтоваров на 30-40 коп. Это значит, что за яловые сапоги, которые по сельскому фонду стоили 40 руб., он должен был продать государству ни много-ни мало 100 пудов хлеба!(1)
Государственное снабжение зависело также от социального статуса крестьянина и призвано было подстегивать коллективизацию. В первую очередь получали товары колхозники, затем отоваривались единоличники. Запрещалось продавать дефицитные товары кулакам. Они вообще могли покупать товары только при полном выполнении своих обязательств по сдаче продукции государству. Разными были и нормы отоваривания. Так, в 1931 году колхозник мог купить товаров на 30-40% суммы, полученной им за сданные государству хлеб, мясо, шерсть, и т.д. Норма отоваривания единоличников была меньше - 25-30% (2).
Анализ принципов, заложенных во всесоюзной карточной системе, показывает, что стратификация государственного снабжения не совпадала с официальной классовой структурой советского общества. Внутри хрестоматийно выделяемых классов и групп - рабочие, служащие, интеллигенция, военные - существовали страты, для которых Политбюро определило разные условия снабжения.
1 РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 1. Д. 7. Л. 49; Оп. 1в. Д. 1. Л. 35; Оп. 11. Д. 38. Л. 137.
2 РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 1. Д. 7. Л. 49; Оп. 1в. Д. 1. Л. 35; Оп. 11. Д. 38. Л. 137.
Образно говоря, в снабжении лезвие стратификации проходило не между классами, а внутри их, рассекая классы на множество групп. Эти группы затем перемешивались государственными декретами и постановлениями и объединялись, по принципу «нужен - не нужен», «очень нужен - не очень нужен», в новые страты.
Классовой, вертикальной, стратификации общества с точки зрения снабжения, таким образом, не существовало. Складывалась горизонтальная иерархия. В одной группе снабжения объединялись индустриальные рабочие ведущих промышленных предприятий и строек, инженерно-технический персонал, врачи и учителя, партийные и советские лидеры, работавшие на индустриальном производстве, учащиеся фабрично-заводских училищ, профессора, начальствующий и командный состав армии, флота и ОГПУ. Всем им были назначены нормы индустриальных рабочих особого списка. В другую группу снабжения постановлениями были объединены служащие, преподаватели и студенты неиндустриальных вузов, члены семей рабочих, которые должны были получать нормы служащих. В наиболее низкой группе снабжения вместе с рабочими совхозов и мелких предприятий оказались и спецпереселенцы на лесоразработках и сельхозработах, сельские учителя, врачи, агрономы и прочая сельская интеллигенция, а также сельская милиция.
Индустриальный прагматизм формировал не только своеобразную социальную, но и географическую иерархию. Горожане получили преимущества перед сельским населением, а население крупных индустриальных городов - перед жителями малых и неиндустриальных городов.
Мировой опыт свидетельствует, что многие государства прибегали к регламентации снабжения главным образом в периоды войн. Именно войны создавали к этому два необходимых условия: острый дефицит товаров и усиление централизации. Однако при всем многообразии систем государственного регулирования снабжения, сталинская остается уникальной. За редким исключением, государственная регламентация снабжения в других странах не сопровождалась уничтожением частного сектора в экономике. Система распределения товаров 1931-35 годов уникальна еще и попыткой создать крайне стратифицированную систему снабжения. Даже карточная система, существовавшая в СССР в период второй мировой войны, уступала в этом карточной системе первых пятилеток. И, наконец, по принципам, на которых строилось государственное регламентирование снабжения, сталинская система являлась крайне прагматичной. В ней почти отсутствуют принципы социальной справедливости и в гипертрофированном виде выражены принципы государственной выгоды.
Сравнивая мировые системы государственного регулирования снабжения, приходишь к выводу, что сталинское руководство разрабатывало свою, руководствуясь законами военного времени (1), а советское общество в мирные 30-е годы жило в условиях, которые некоторые нации не испытали даже в периоды мировых войн(2).
1 С начала 30-х годов экономика СССР уже во многом работала как военнаяэкономика. Шло производство вооружения, практически на каждом предприятиипараллельно с гражданской продукцией выпускалась и военная, использовалисьвоенные методы мобилизации ресурсов и др.
2 Подробно о мировом опыте государственного регулирования снабжения читайочерк в приложении.
4*Спецснабжение: «Государство - это я»
Индустриальный прагматизм не был единственным принципом централизованного распределения в период карточной системы 1931-35 годов. Принадлежность к власти также играла огромную роль в системе государственного снабжения.
Согласно опубликованным постановлениям, в стране не существовало норм выше норм индустриальных рабочих и красноармейского пайка. Если Политбюро хотело подчеркнуть особое положение той или иной социальной группы, оно уравнивало ее в правах с индустриальными рабочими. Даже высшая партийная, советская, военная и интеллектуальная элита официально по нормам снабжения и другим социальным бенефитам была приравнена к классу-гегемону. Действительность, конечно, расходилась с постановлениями. Печать не афишировала этого факта, но в стране существовало спецснабжение. Оформление спецснабжения проходило по мере углубления продовольственного кризиса - Политбюро стремилось защитить права элиты.
Спецснабжение высшей партийной, советской, военной, интеллектуальной номенклатуры составляло важную часть их привилегий, которые зародились вместе с Октябрем и развивались по мере укрепления советского государства (1). Сила номенклатуры зависела от силы государства: огосударствление экономики, проведенное на рубеже 20-30-х годов, умножало ее привилегии. По словам известного в период нэпа экономиста Е.А.Преображенского, страна на рубеже 20-30-х годов проходила период «первоначального социалистического накопления». Номенклатура в 30-е годы проходила, по выражению современного экономиста Егора Гайдара, период «первичного наедания» (2). Отгремели войны и революции, власть была захвачена и удержана в боях. В условиях мирного времени мещанский дух прорывал оболочку революционного пуританства и идейной сознательности. Шел не только процесс перерождения пришедших к власти революционеров, но и формировалась новая молодая номенклатура. Ее составили люди без глубоких идейных убеждений. Они усвоили официальную риторику и выполняли необходимые ритуалы, поскольку это был путь к личному успеху и материально обеспеченной жизни.
Представляя государство, высшая партийная и советская номенклатура назначила себе лучшее в стране спецснабжение (З).
1 О становлении и развитии системы привилегий партийной, советской, военнойи интеллектуальной номенклатуры см.: Matthews M. Privilege in the Soviet Union. AStudy of Elite Life-Styles under Communism. London: George Allen & Unwin. 1978. Haрусском языке сокращенный текст первой главы этой книги был опубликован в:Вопросы истории. 1992. № 2-3. Мэтьюз считает, что система привилегий советскойэлиты появилась уже в первые месяцы после Октября. Другой историк, С.А.Павлю-ченков, оспаривает эту точку зрения. По его мнению, советская элита «начинала свою государственную карьеру» очень скромно. Эра спецраспределения, по его мнению,была открыта в мае 1919 года постановлением Оргбюро ЦК. Спецраспределениевключало специальный совнаркомовский паек, индивидуальные выдачи из продовольственного отдела ВЦИК, особые столовые (Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России. С. 246).
2 Гайдар Е. Государство и эволюция. М., 1995. С. 113.
3 Французский историк Тамара Кондратьева провела интересное исследование,относящееся к российской истории XVII века. Она обратила внимание на ритуальное значение царской и патриаршей подачи как знака, демонстрирующего власть. История подтвердила ее слова Маркса: «Бюрократия имеет в своем обладании государство... Это есть ее частная собственность». «Новый класс», как назвал его Милован Джилас, мог повторить вслед за Людовиком XIV: «Государство - это я».
Высший уровень государственного снабжения представляли распределители руководящих работников центральных учреждений, которые выдавали лучший в стране паек литеры «А». Через распределители руководящих работников обеспечивались секретари ЦК ВКП(б) и ЦК ВЛКСМ, председатели и их замы ЦИК СССР и России, СНК СССР и РСФСР, ВЦСПС, Центросоюза, Госплана СССР и РСФСР, Госбанка, наркомы и их замы союзных и российских наркоматов, а также семьи всех перечисленных. Спецснабжение литеры «А» предназначалось также для советского дипломатического корпуса и ветеранов революции, живших в Москве.
Рангом ниже в иерархии спецснабжения стояли распределители ответственных работников центральных учреждений, которые выдавали паек литеры «Б». Они обслуживали вышеперечисленные центральные союзные и российские организации (ЦК ВКП(б) и ВЛКСМ, ЦИК СССР и России, СНК СССР и РСФСР, ВЦСПС, союзные и российские наркоматы, Центросоюз, Госплан СССР и РСФСР, Госбанк, Прокуратуру СССР и другие), но контингент снабжаемых был ниже. Он включал начальников объединений, управлений, секторов, отделений и их замов, руководителей групп и их помощников, а также управляющих и их замов всесоюзных и республиканских трестов, заведующих редакциями центральных газет и других. Через распределители ответственных работников, но несколько хуже, обеспечивались также специалисты, работавшие в центральных учреждениях: экономисты, референты, инженеры, агрономы, бухгалтеры, выдвиженцы из рабочих. В 1932 году к распределителям ответственных работников были прикреплены ранее снабжавшиеся по нормам индустриальных рабочих персональные пенсионеры, краснознаменцы, политкаторжане. Нормы в распределителях ответственных работников были скромнее распределителей руководящих работников, но выше норм индустриальных рабочих (1).
Одежду и обувь номенклатура шила на заказ в специальных мастерских, хотя возможности здесь были не безграничны. В зависимости от статуса во внутренней иерархии, выдавались ордера на пошив, которые определяли количество разрешенных заказов.
Документы свидетельствуют, что спецснабжение полагалось центральной союзной и высшей российской номенклатуре. Распоряжений Центра, санкционировавших республиканское спецснабжение, я не нашла, как не нашла и постановлений, запрещавших его. Не вызывает сомнения, однако, что на практике система привилегий, аналогичная союзной и российской, была скопирована в республиках для руководящих организаций республиканского значения.
выводы, касающиеся представлений о власти и практики ее осуществления, показывают, что генезис государства и его природа тесно связаны не с правовыми гражданскими и торгово-промышленными функциями власти, а с религиозно-кормленчес-кой функцией (Kondratieva Т. De la Fonction Nourriciere du Pouvoir Autocratique au XVII Siecle // De Russie et d'ailleurs. Feux Croises sur l'Histoire. Paris, IES. 1995. P. 255-268). Продолжая свое исследование, Кондратьева готовит рукопись, в которой анализирует возобновление кормленческой функции в советское время. Для этого, в частности, она исследует принципы продовольственного и товарного снабжения высшей советской номенклатуры.
1 Списки должностей руководящих и ответственных работников, получавших пайки литеры «А» и «Б» в 1932 и 1935 годах, см.: РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 1. Д. 5. Л. 213" ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16а. Д. 343. Л. 4-5.
Периодически, в основном на юбилеи, Центр выделял от щедрот своих республиканской номенклатуре, чтобы та, по словам одного документа, «приоделась и подкормилась». Областные, краевые, районные, городские партийные и советские лидеры, за исключением Москвы и Ленинграда, не получили официального разрешения на спецснабжение.
Высшие политические бюрократы не могли существовать без профессиональной помощи и поддержки других категорий бюрократов и, следовательно, должны были делиться частью привилегий. Кроме партийной и советской номенклатуры спецснабжение в стране имела высшая военная, научная и творческая элита. Получая спецснабжение вместе с должностями, она становилась частью правящей номенклатуры.
В состав военной элиты, пользовавшейся спецснабжением, вошли высшие чиновники Наркомата обороны, ОГПУ/НКВД(1) и других военных организаций союзного значения. К военной элите относился также высший командный состав - командующие округов, армий, корпусов. Помимо особого продовольственного снабжения, в пользовании военной элиты были специальные закрытые столовые, мастерские для индивидуального пошива обуви и одежды, специальные квартиры. В соответствии с военной иерархией у них были и наивысшие среди военных оклады.
В число привилегированных входила и интеллектуальная номенклатура. Ее становление имеет любопытную историк> (2). Советская власть начала с того, что отменила все ученые звания и степени, существовавшие в дореволюционной России, приступив к созданию «своей интеллигенции на службе у государства» и новой иерархии среди интеллектуалов. Первый шаг в этом направлении сделала Центральная комиссия по улучшению быта ученых (ЦЕКУБУ) - правительственная организация, созданная в конце 1921 года при СНК Советской республики (3). По словам писем, приходивших из местных университетов, в то время «люди науки вымирали пачками», «преподаватели сидели без куска хлеба, а некоторые питались исключительно сборкой и скупкой картофельной шелухи.(4) ЦЕКУБУ должна была помочь ученым выжить.
ЦЕКУБУ создавалась по принципу элитарной, а не профсоюзной организации. На ее обеспечение было принято 8000 человек с семьями - наиболее ценные специалисты всех отраслей знания и искусства. Списки ученых составлялись на местах и рассматривались экспертной комиссией ЦЕКУБУ, после чего утверждались правительством. Членство в ЦЕКУБУ давало бесплатный академический паек дополнительно к основному пайку, который получала интеллигенция в период «военного коммунизма».
1 По воспоминаниям И.Чекалина (писал под псевдонимом А.Ф.Алмазов), который18 лет был офицером пограничной охраны НКВД в Белоруссии, заметное улучшениев материальном положении среди служащих начиналось с должностей начальника отдела и его помощников в областных и республиканских управлениях НКВД, начальников отделений в центральном аппарате НКВД или командира полка и его помощников в войсках НКВД (Hoover Institution Archives. Коллекция Б.Николаев-ского).
2 В основе этой истории лежит анализ документов из фондов ЦЕКУБУ/КСУ (ГАРФ.Ф. 4737).
3 Петроградское КУБУ и Московское КУБУ были созданы ранее - в 1920 году.
4 ГАРФ. Ф. 4737. Оп. 1. Д. 11. Л. 42. Д. 15. Л. 37-38.
Академический паек был в 1,5-2 раза больше пайка «рабочего ударного предприятия» (1).
Кроме того, ЦЕКУБУ выдавала «списочным ученым» небольшое денежное обеспечение и премии за лучшие научные труды, а также, что более существенно, чем обесцененные деньги, дрова, белье, обувь, платье, бумагу, карандаши, чернила, электрические лампочки. В условиях разрухи и голода это были бесценные дары. С развитием ЦЕКУБУ система благ и льгот расширялась(2).
Внутри интеллектуальной элиты, попавшей в списки ЦЕКУБУ, формировалась внутренняя иерархия. Поскольку старые звания и регалии не действовали, а новые еще не были созданы, единственным мерилом значимости ученого служили его научные труды. Иерархия снабжения определялась научной значимостью ученого. Этот принцип действовал порой независимо от службы на государство. Ученые и деятели искусства могли получать блага, просто работая дома и даже находясь за границей.
По мере развития ЦЕКУБУ становилась все более элитарной организацией. С 1923 года, после отмены академического пайка, на обеспечении ЦЕКУБУ осталась только высшая группа ученых союзного и мирового значения. Им выплачивалось денежное академическое обеспечение. В распределении благ все более учитывалась работа на государство и лояльность к власти. Списки ученых на содержании ЦЕКУБУ регулярно пересматривались. В них в первую очередь попадали не ученые с дореволюционными заслугами, а те, кто активно работал на советское государство в данный момент. Из списков исключались те, кто был связан в работе с частными учреждениями, ученые богословы и «служители культов», арестованные за антисоветскую деятельность, высланные за границу или те, кто жил за границей постоянно. В октябре 1928 года из списков ученых ЦЕКУБУ были вычеркнуты имена Н.А.Бердяева, Р.Ю. и Б.Р.Випперов, А.А.Кизевет-тера, К.А.Сомова и многих других (З). И позже репрессии и аресты вели к пересмотру списков ученых, пользовавшихся привилегиями в обществе. Получая хлеб от государства, следовало быть лояльным к нему и работать на него. Отношение руководства ЦЕКУБУ к фальсифицированным судебным процессам против интеллигенции было предсказуемо - оно осудило «кучку предателей». За предоставляемые блага от интеллектуальной элиты требовали послушания и подчинения официальной лжи.
1 ГАРФ. Ф. 4737. Оп. 1. Д. 7. Л. 56.
2 Ученые, состоявшие в списках ЦЕКУБУ, были уравнены в жилищных правах срабочими. Это означало право на дополнительную комнату, а также то, что домоуправление не могло выселить семьи ученых или подселить к ним жильцов, «уплотнить», без согласия организаций, в которых ученые работали. ЦЕКУБУ выдавала«охранные грамоты» на жилье, защищала права ученых в суде, ходатайствовала обулучшении их жилищных условий перед правительством. Ученые ЦЕКУБУ получили льготы в системе образования, равные правам рабочих. Их дети, как и рабфаковцы,зачислялись в вузы бесплатно, для них бронировались места. ЦЕКУБУ оплачивалакомандировки, выписку иностранной литературы, академические и персональные пенсии. Государство передало в управление ЦЕКУБУ особняки для организации домов отдыха и санаториев на курортах. Ученые, состоявшие в списках ЦЕКУБУ, имели оплачиваемый двухмесячный отпуск. В распоряжении ЦЕКУБУ была своя поликлиника, дома престарелых и Дома ученых (Дома культуры), торговые кооперативы с магазинами, свои загородные хозяйства и фермы.
3 Бердяев Н.А. (1874-1948) - русский философ, в 1922 году был выслан заграницу. Виппер Р.Ю. (1859-1954) - русский советский историк. Виппер Б.Р.(1888-1967) - искусствовед. В 1924 году отец и сын Випперы эмигрировали в буржуазную Латвию. Вернулись в Москву в 1941 году. Кизеветтер А.А. (1866-1933) -русский историк, деятель кадетской партии. В 1922 году был выслан из СССР.Сомов К.А. (1869-1939) - русский живописец и график, один из основателей журнала «Мир искусства». В 1923 году уехал из СССР и с 1925 года жил в Париже.
Конечно, среди ученых, которые пользовались благами ЦЕКУБУ, были и противники режима, особенно в связи с усилением его тоталитарного характера и репрессий. Например, Анна Ахматова или академик И.П.Павлов, который, кстати сказать, не подавал заявления о включении его в списки ЦЕКУБУ. За него ходатайствовала «группа научных работников». Однако, оставаясь в стране, а уехать с конца 20-х годов становилось все труднее, нужно было иметь кусок хлеба, чтобы выжить и работать. Дать же этот кусок хлеба могло только государство.
Оформление интеллектуальной номенклатуры нашло свое завершение в образовании Комиссии содействия ученым (КСУ), которая сменила ЦЕКУБУ в 1931 году. В отличие от ЦЕКУБУ, КСУ обеспечивала не 8 тыс. человек, а 1,5-2 тыс. ученых, куда вошла только высшая элита союзного и мирового значения. Они пользовались дополнительным денежным обеспечением, ведомственными больницами, домами отдыха и санаториями, мастерскими по пошиву одежды, получали персональные и академические пенсии, премии. Для них строились элитные жилые дома. КСУ обслуживала только ученых. Для обеспечения писателей, композиторов, архитекторов и прочих были созданы соответствующие фонды и союзы.
Стратификация внутри интеллигенции выразилась и в другом. ЦЕКУБУ в большей степени занималась обеспечением столичной интеллигенции, однако одновременно с центральной комиссией в городах Российской Федерации существовало 20 КУБУ, которые заботились о местных кадрах (Казанская, Уральская, Крымская, Воронежская, Саратовская, Самарская, Ярославская и другие). КСУ же имела своих представителей только в Москве, Ленинграде и при СНК Украины. Все остальные местные комиссии содействия ученым, созданные в республиках, краях и областях, объявлялись незаконными. Как и в случае с партийной и советской номенклатурой, иерархия интеллигенции была не только иерархией должностей, но и иерархией территорий. Демаркационная линия проходила между городами союзного и республиканского значения, с одной стороны, и остальной периферией, с другой.
За предоставляемые блага государство требовало от ученых участия в социалистическом строительстве. Это было записано первой строкой в задачах КСУ. В 1932-33 годах был проведен учет всех научных работников страны: собраны анкеты, на каждого заведены персональные дела. Цель - «определить территориальное распределение научных кадров и распределение по научным дисциплинам для того, чтобы рационально использовать и планировать научную работу в интересах социалистического строительства». Основными критериями присуждения премий ученым в КСУ, наравне с вкладом в мировую науку, стало «освобождение СССР от иностранной зависимости, разрешение проблем социалистического строительства». К началу 30-х годов стало ясно, что путь к привилегиям лежал через сотрудничество с властью.
Принцип научной квалификации, хотя и продолжал учитываться при предоставлении льгот, постепенно вытеснялся должностным принципом. Экспертные комиссии, которые рассматривали списки каждый год и делили ученых на группы в зависимости от квалификации, были отменены. Вместо обсуждения научных достоинств каждого при определении социальных бенефитов, что было в практике ЦЕКУБУ, в начале 30-х годов была разработана номенклатура научных работников - единая иерархия должностей в научных учреждениях страны. Если в период ЦЕКУБУ состав высшей группы ученых и деятелей искусства, выглядел так: М.Н.Ермолова, И.П.Бородин, В.И.Вернадский, И.П.Павлов, С.Ф.Платонов, В.А.Обручев, А.Н.Бенуа и т.д., то в период КСУ он выглядел следующим образом: члены союзной и республиканских академий наук, заслуженные деятели науки и искусства. Были люди - стали должности.
В зависимости от занимаемой должности ученые попадали в определенную страту и получали определенный набор благ. Занятие высших должностей в научных учреждениях страны означало получение наибольших бенефитов. Степень доктора наук стала одним из основных, формальных, условий зачисления в списки Комиссии (1). Теперь не столько научная значимость ученого являлась критерием его ценности и определяла место в иерархии интеллигенции, сколько должность и место в номенклатурном списке становились критерием его научной значимости. Ученые стали стремиться попасть в список уже не для того, чтобы выжить, как в начальный период работы ЦЕКУБУ, а для того, чтобы лучше жить. К середине 30-х годов система достигла своего логического завершения. С 1936 года списки высшей научной элиты стал утверждать отдел науки ЦК ВКП(б). Твердо вошло в оборот понятие общественной ценности ученого, напрямую связанное с партийностью и занимаемой им должностью. Как и все остальное руководство, интеллектуальная номенклатура тоже стала партийной.
Именно интеллигенция, состоявшая в списках КСУ и других элитных организаций интеллектуалов (союзы писателей, композиторов, архитекторов и прочие), получила в 1932 году спецснабжение, близкое к нормам работников центральных партийных и советских учреждений (прилож., табл. 4). В состав интеллектуальной элиты входили академики союзной и республиканских академий наук, профессора, имевшие большое количество научных трудов и преподавательский стаж не менее 10 лет, заслуженные деятели науки, техники и искусства, всего 3 тысячи человек. До этого времени, в соответствии с постановлениями, они снабжались по нормам индустриальных рабочих.
Во вторую группу интеллигенции, также получившую спецснабжение в 1932 году, вошли профессора и доценты вузов, старшие научные сотрудники НИИ, директора и их замы в музеях, художественных и библиотечных учреждениях союзного и республиканского значения, всего 10 тысяч человек. Установленные для них нормы были меньше норм высшей группы интеллектуальной элиты, но больше норм индустриальных рабочих.
И наконец, еще одна группа, получившая спецснабжение - иностранные рабочие и специалисты. Решение о массовом привлечении иностранцев на работу в СССР Политбюро приняло в марте 1930 года. Было решено пригласить не менее 4700 человек в 1929/30 и 10 тыс. в 1930/31 годах (2).
1 Научные степени были восстановлены в 1926 году.
2 Существует довольно обширная советская историография, посвященная «помощи трудящихся зарубежных стран в построении социализма в СССР», написанная в 60-егоды. Но это был лишь первый шаг. К изучению этой проблемы следует вернуться,используя новые документы и освободившись от прежних стереотипов. Из новейших работ по этой теме см.: Graziosi A. Foreign Workers in Soviet Russia, 1920-40: TheirExperience and Their Legacy // International Labour and Working-Class History. Vol. 33. Spring1988. Об опыте создания базы данных о иностранцах, работавших в России, см.: Журавлев СВ., Тяжельникова B.C. Иностранная колония в Советской России в 1920-1930-егоды (Постановка проблемы и методы исследования) // Отечественная история. 1994. № 1.
Неравенство крестьян, по сравнению с работавшими в государственном секторе, состояло не только в неопределенности, зыбкости государственного снабжения, но и в дороговизне. Сдавая свою продукцию государству по низким заготовительным ценам, крестьяне покупали государственные товары по высоким коммерческим ценам, в несколько раз превышавшим цены карточного снабжения в городе. Для примера, в начале 30-х годов за сданный пуд хлеба крестьянин мог получить промтоваров на 30-40 коп. Это значит, что за яловые сапоги, которые по сельскому фонду стоили 40 руб., он должен был продать государству ни много-ни мало 100 пудов хлеба!(1)
Государственное снабжение зависело также от социального статуса крестьянина и призвано было подстегивать коллективизацию. В первую очередь получали товары колхозники, затем отоваривались единоличники. Запрещалось продавать дефицитные товары кулакам. Они вообще могли покупать товары только при полном выполнении своих обязательств по сдаче продукции государству. Разными были и нормы отоваривания. Так, в 1931 году колхозник мог купить товаров на 30-40% суммы, полученной им за сданные государству хлеб, мясо, шерсть, и т.д. Норма отоваривания единоличников была меньше - 25-30% (2).
Анализ принципов, заложенных во всесоюзной карточной системе, показывает, что стратификация государственного снабжения не совпадала с официальной классовой структурой советского общества. Внутри хрестоматийно выделяемых классов и групп - рабочие, служащие, интеллигенция, военные - существовали страты, для которых Политбюро определило разные условия снабжения.
1 РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 1. Д. 7. Л. 49; Оп. 1в. Д. 1. Л. 35; Оп. 11. Д. 38. Л. 137.
2 РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 1. Д. 7. Л. 49; Оп. 1в. Д. 1. Л. 35; Оп. 11. Д. 38. Л. 137.
Образно говоря, в снабжении лезвие стратификации проходило не между классами, а внутри их, рассекая классы на множество групп. Эти группы затем перемешивались государственными декретами и постановлениями и объединялись, по принципу «нужен - не нужен», «очень нужен - не очень нужен», в новые страты.
Классовой, вертикальной, стратификации общества с точки зрения снабжения, таким образом, не существовало. Складывалась горизонтальная иерархия. В одной группе снабжения объединялись индустриальные рабочие ведущих промышленных предприятий и строек, инженерно-технический персонал, врачи и учителя, партийные и советские лидеры, работавшие на индустриальном производстве, учащиеся фабрично-заводских училищ, профессора, начальствующий и командный состав армии, флота и ОГПУ. Всем им были назначены нормы индустриальных рабочих особого списка. В другую группу снабжения постановлениями были объединены служащие, преподаватели и студенты неиндустриальных вузов, члены семей рабочих, которые должны были получать нормы служащих. В наиболее низкой группе снабжения вместе с рабочими совхозов и мелких предприятий оказались и спецпереселенцы на лесоразработках и сельхозработах, сельские учителя, врачи, агрономы и прочая сельская интеллигенция, а также сельская милиция.
Индустриальный прагматизм формировал не только своеобразную социальную, но и географическую иерархию. Горожане получили преимущества перед сельским населением, а население крупных индустриальных городов - перед жителями малых и неиндустриальных городов.
Мировой опыт свидетельствует, что многие государства прибегали к регламентации снабжения главным образом в периоды войн. Именно войны создавали к этому два необходимых условия: острый дефицит товаров и усиление централизации. Однако при всем многообразии систем государственного регулирования снабжения, сталинская остается уникальной. За редким исключением, государственная регламентация снабжения в других странах не сопровождалась уничтожением частного сектора в экономике. Система распределения товаров 1931-35 годов уникальна еще и попыткой создать крайне стратифицированную систему снабжения. Даже карточная система, существовавшая в СССР в период второй мировой войны, уступала в этом карточной системе первых пятилеток. И, наконец, по принципам, на которых строилось государственное регламентирование снабжения, сталинская система являлась крайне прагматичной. В ней почти отсутствуют принципы социальной справедливости и в гипертрофированном виде выражены принципы государственной выгоды.
Сравнивая мировые системы государственного регулирования снабжения, приходишь к выводу, что сталинское руководство разрабатывало свою, руководствуясь законами военного времени (1), а советское общество в мирные 30-е годы жило в условиях, которые некоторые нации не испытали даже в периоды мировых войн(2).
1 С начала 30-х годов экономика СССР уже во многом работала как военнаяэкономика. Шло производство вооружения, практически на каждом предприятиипараллельно с гражданской продукцией выпускалась и военная, использовалисьвоенные методы мобилизации ресурсов и др.
2 Подробно о мировом опыте государственного регулирования снабжения читайочерк в приложении.
4*Спецснабжение: «Государство - это я»
Индустриальный прагматизм не был единственным принципом централизованного распределения в период карточной системы 1931-35 годов. Принадлежность к власти также играла огромную роль в системе государственного снабжения.
Согласно опубликованным постановлениям, в стране не существовало норм выше норм индустриальных рабочих и красноармейского пайка. Если Политбюро хотело подчеркнуть особое положение той или иной социальной группы, оно уравнивало ее в правах с индустриальными рабочими. Даже высшая партийная, советская, военная и интеллектуальная элита официально по нормам снабжения и другим социальным бенефитам была приравнена к классу-гегемону. Действительность, конечно, расходилась с постановлениями. Печать не афишировала этого факта, но в стране существовало спецснабжение. Оформление спецснабжения проходило по мере углубления продовольственного кризиса - Политбюро стремилось защитить права элиты.
Спецснабжение высшей партийной, советской, военной, интеллектуальной номенклатуры составляло важную часть их привилегий, которые зародились вместе с Октябрем и развивались по мере укрепления советского государства (1). Сила номенклатуры зависела от силы государства: огосударствление экономики, проведенное на рубеже 20-30-х годов, умножало ее привилегии. По словам известного в период нэпа экономиста Е.А.Преображенского, страна на рубеже 20-30-х годов проходила период «первоначального социалистического накопления». Номенклатура в 30-е годы проходила, по выражению современного экономиста Егора Гайдара, период «первичного наедания» (2). Отгремели войны и революции, власть была захвачена и удержана в боях. В условиях мирного времени мещанский дух прорывал оболочку революционного пуританства и идейной сознательности. Шел не только процесс перерождения пришедших к власти революционеров, но и формировалась новая молодая номенклатура. Ее составили люди без глубоких идейных убеждений. Они усвоили официальную риторику и выполняли необходимые ритуалы, поскольку это был путь к личному успеху и материально обеспеченной жизни.
Представляя государство, высшая партийная и советская номенклатура назначила себе лучшее в стране спецснабжение (З).
1 О становлении и развитии системы привилегий партийной, советской, военнойи интеллектуальной номенклатуры см.: Matthews M. Privilege in the Soviet Union. AStudy of Elite Life-Styles under Communism. London: George Allen & Unwin. 1978. Haрусском языке сокращенный текст первой главы этой книги был опубликован в:Вопросы истории. 1992. № 2-3. Мэтьюз считает, что система привилегий советскойэлиты появилась уже в первые месяцы после Октября. Другой историк, С.А.Павлю-ченков, оспаривает эту точку зрения. По его мнению, советская элита «начинала свою государственную карьеру» очень скромно. Эра спецраспределения, по его мнению,была открыта в мае 1919 года постановлением Оргбюро ЦК. Спецраспределениевключало специальный совнаркомовский паек, индивидуальные выдачи из продовольственного отдела ВЦИК, особые столовые (Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России. С. 246).
2 Гайдар Е. Государство и эволюция. М., 1995. С. 113.
3 Французский историк Тамара Кондратьева провела интересное исследование,относящееся к российской истории XVII века. Она обратила внимание на ритуальное значение царской и патриаршей подачи как знака, демонстрирующего власть. История подтвердила ее слова Маркса: «Бюрократия имеет в своем обладании государство... Это есть ее частная собственность». «Новый класс», как назвал его Милован Джилас, мог повторить вслед за Людовиком XIV: «Государство - это я».
Высший уровень государственного снабжения представляли распределители руководящих работников центральных учреждений, которые выдавали лучший в стране паек литеры «А». Через распределители руководящих работников обеспечивались секретари ЦК ВКП(б) и ЦК ВЛКСМ, председатели и их замы ЦИК СССР и России, СНК СССР и РСФСР, ВЦСПС, Центросоюза, Госплана СССР и РСФСР, Госбанка, наркомы и их замы союзных и российских наркоматов, а также семьи всех перечисленных. Спецснабжение литеры «А» предназначалось также для советского дипломатического корпуса и ветеранов революции, живших в Москве.
Рангом ниже в иерархии спецснабжения стояли распределители ответственных работников центральных учреждений, которые выдавали паек литеры «Б». Они обслуживали вышеперечисленные центральные союзные и российские организации (ЦК ВКП(б) и ВЛКСМ, ЦИК СССР и России, СНК СССР и РСФСР, ВЦСПС, союзные и российские наркоматы, Центросоюз, Госплан СССР и РСФСР, Госбанк, Прокуратуру СССР и другие), но контингент снабжаемых был ниже. Он включал начальников объединений, управлений, секторов, отделений и их замов, руководителей групп и их помощников, а также управляющих и их замов всесоюзных и республиканских трестов, заведующих редакциями центральных газет и других. Через распределители ответственных работников, но несколько хуже, обеспечивались также специалисты, работавшие в центральных учреждениях: экономисты, референты, инженеры, агрономы, бухгалтеры, выдвиженцы из рабочих. В 1932 году к распределителям ответственных работников были прикреплены ранее снабжавшиеся по нормам индустриальных рабочих персональные пенсионеры, краснознаменцы, политкаторжане. Нормы в распределителях ответственных работников были скромнее распределителей руководящих работников, но выше норм индустриальных рабочих (1).
Одежду и обувь номенклатура шила на заказ в специальных мастерских, хотя возможности здесь были не безграничны. В зависимости от статуса во внутренней иерархии, выдавались ордера на пошив, которые определяли количество разрешенных заказов.
Документы свидетельствуют, что спецснабжение полагалось центральной союзной и высшей российской номенклатуре. Распоряжений Центра, санкционировавших республиканское спецснабжение, я не нашла, как не нашла и постановлений, запрещавших его. Не вызывает сомнения, однако, что на практике система привилегий, аналогичная союзной и российской, была скопирована в республиках для руководящих организаций республиканского значения.
выводы, касающиеся представлений о власти и практики ее осуществления, показывают, что генезис государства и его природа тесно связаны не с правовыми гражданскими и торгово-промышленными функциями власти, а с религиозно-кормленчес-кой функцией (Kondratieva Т. De la Fonction Nourriciere du Pouvoir Autocratique au XVII Siecle // De Russie et d'ailleurs. Feux Croises sur l'Histoire. Paris, IES. 1995. P. 255-268). Продолжая свое исследование, Кондратьева готовит рукопись, в которой анализирует возобновление кормленческой функции в советское время. Для этого, в частности, она исследует принципы продовольственного и товарного снабжения высшей советской номенклатуры.
1 Списки должностей руководящих и ответственных работников, получавших пайки литеры «А» и «Б» в 1932 и 1935 годах, см.: РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 1. Д. 5. Л. 213" ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16а. Д. 343. Л. 4-5.
Периодически, в основном на юбилеи, Центр выделял от щедрот своих республиканской номенклатуре, чтобы та, по словам одного документа, «приоделась и подкормилась». Областные, краевые, районные, городские партийные и советские лидеры, за исключением Москвы и Ленинграда, не получили официального разрешения на спецснабжение.
Высшие политические бюрократы не могли существовать без профессиональной помощи и поддержки других категорий бюрократов и, следовательно, должны были делиться частью привилегий. Кроме партийной и советской номенклатуры спецснабжение в стране имела высшая военная, научная и творческая элита. Получая спецснабжение вместе с должностями, она становилась частью правящей номенклатуры.
В состав военной элиты, пользовавшейся спецснабжением, вошли высшие чиновники Наркомата обороны, ОГПУ/НКВД(1) и других военных организаций союзного значения. К военной элите относился также высший командный состав - командующие округов, армий, корпусов. Помимо особого продовольственного снабжения, в пользовании военной элиты были специальные закрытые столовые, мастерские для индивидуального пошива обуви и одежды, специальные квартиры. В соответствии с военной иерархией у них были и наивысшие среди военных оклады.
В число привилегированных входила и интеллектуальная номенклатура. Ее становление имеет любопытную историк> (2). Советская власть начала с того, что отменила все ученые звания и степени, существовавшие в дореволюционной России, приступив к созданию «своей интеллигенции на службе у государства» и новой иерархии среди интеллектуалов. Первый шаг в этом направлении сделала Центральная комиссия по улучшению быта ученых (ЦЕКУБУ) - правительственная организация, созданная в конце 1921 года при СНК Советской республики (3). По словам писем, приходивших из местных университетов, в то время «люди науки вымирали пачками», «преподаватели сидели без куска хлеба, а некоторые питались исключительно сборкой и скупкой картофельной шелухи.(4) ЦЕКУБУ должна была помочь ученым выжить.
ЦЕКУБУ создавалась по принципу элитарной, а не профсоюзной организации. На ее обеспечение было принято 8000 человек с семьями - наиболее ценные специалисты всех отраслей знания и искусства. Списки ученых составлялись на местах и рассматривались экспертной комиссией ЦЕКУБУ, после чего утверждались правительством. Членство в ЦЕКУБУ давало бесплатный академический паек дополнительно к основному пайку, который получала интеллигенция в период «военного коммунизма».
1 По воспоминаниям И.Чекалина (писал под псевдонимом А.Ф.Алмазов), который18 лет был офицером пограничной охраны НКВД в Белоруссии, заметное улучшениев материальном положении среди служащих начиналось с должностей начальника отдела и его помощников в областных и республиканских управлениях НКВД, начальников отделений в центральном аппарате НКВД или командира полка и его помощников в войсках НКВД (Hoover Institution Archives. Коллекция Б.Николаев-ского).
2 В основе этой истории лежит анализ документов из фондов ЦЕКУБУ/КСУ (ГАРФ.Ф. 4737).
3 Петроградское КУБУ и Московское КУБУ были созданы ранее - в 1920 году.
4 ГАРФ. Ф. 4737. Оп. 1. Д. 11. Л. 42. Д. 15. Л. 37-38.
Академический паек был в 1,5-2 раза больше пайка «рабочего ударного предприятия» (1).
Кроме того, ЦЕКУБУ выдавала «списочным ученым» небольшое денежное обеспечение и премии за лучшие научные труды, а также, что более существенно, чем обесцененные деньги, дрова, белье, обувь, платье, бумагу, карандаши, чернила, электрические лампочки. В условиях разрухи и голода это были бесценные дары. С развитием ЦЕКУБУ система благ и льгот расширялась(2).
Внутри интеллектуальной элиты, попавшей в списки ЦЕКУБУ, формировалась внутренняя иерархия. Поскольку старые звания и регалии не действовали, а новые еще не были созданы, единственным мерилом значимости ученого служили его научные труды. Иерархия снабжения определялась научной значимостью ученого. Этот принцип действовал порой независимо от службы на государство. Ученые и деятели искусства могли получать блага, просто работая дома и даже находясь за границей.
По мере развития ЦЕКУБУ становилась все более элитарной организацией. С 1923 года, после отмены академического пайка, на обеспечении ЦЕКУБУ осталась только высшая группа ученых союзного и мирового значения. Им выплачивалось денежное академическое обеспечение. В распределении благ все более учитывалась работа на государство и лояльность к власти. Списки ученых на содержании ЦЕКУБУ регулярно пересматривались. В них в первую очередь попадали не ученые с дореволюционными заслугами, а те, кто активно работал на советское государство в данный момент. Из списков исключались те, кто был связан в работе с частными учреждениями, ученые богословы и «служители культов», арестованные за антисоветскую деятельность, высланные за границу или те, кто жил за границей постоянно. В октябре 1928 года из списков ученых ЦЕКУБУ были вычеркнуты имена Н.А.Бердяева, Р.Ю. и Б.Р.Випперов, А.А.Кизевет-тера, К.А.Сомова и многих других (З). И позже репрессии и аресты вели к пересмотру списков ученых, пользовавшихся привилегиями в обществе. Получая хлеб от государства, следовало быть лояльным к нему и работать на него. Отношение руководства ЦЕКУБУ к фальсифицированным судебным процессам против интеллигенции было предсказуемо - оно осудило «кучку предателей». За предоставляемые блага от интеллектуальной элиты требовали послушания и подчинения официальной лжи.
1 ГАРФ. Ф. 4737. Оп. 1. Д. 7. Л. 56.
2 Ученые, состоявшие в списках ЦЕКУБУ, были уравнены в жилищных правах срабочими. Это означало право на дополнительную комнату, а также то, что домоуправление не могло выселить семьи ученых или подселить к ним жильцов, «уплотнить», без согласия организаций, в которых ученые работали. ЦЕКУБУ выдавала«охранные грамоты» на жилье, защищала права ученых в суде, ходатайствовала обулучшении их жилищных условий перед правительством. Ученые ЦЕКУБУ получили льготы в системе образования, равные правам рабочих. Их дети, как и рабфаковцы,зачислялись в вузы бесплатно, для них бронировались места. ЦЕКУБУ оплачивалакомандировки, выписку иностранной литературы, академические и персональные пенсии. Государство передало в управление ЦЕКУБУ особняки для организации домов отдыха и санаториев на курортах. Ученые, состоявшие в списках ЦЕКУБУ, имели оплачиваемый двухмесячный отпуск. В распоряжении ЦЕКУБУ была своя поликлиника, дома престарелых и Дома ученых (Дома культуры), торговые кооперативы с магазинами, свои загородные хозяйства и фермы.
3 Бердяев Н.А. (1874-1948) - русский философ, в 1922 году был выслан заграницу. Виппер Р.Ю. (1859-1954) - русский советский историк. Виппер Б.Р.(1888-1967) - искусствовед. В 1924 году отец и сын Випперы эмигрировали в буржуазную Латвию. Вернулись в Москву в 1941 году. Кизеветтер А.А. (1866-1933) -русский историк, деятель кадетской партии. В 1922 году был выслан из СССР.Сомов К.А. (1869-1939) - русский живописец и график, один из основателей журнала «Мир искусства». В 1923 году уехал из СССР и с 1925 года жил в Париже.
Конечно, среди ученых, которые пользовались благами ЦЕКУБУ, были и противники режима, особенно в связи с усилением его тоталитарного характера и репрессий. Например, Анна Ахматова или академик И.П.Павлов, который, кстати сказать, не подавал заявления о включении его в списки ЦЕКУБУ. За него ходатайствовала «группа научных работников». Однако, оставаясь в стране, а уехать с конца 20-х годов становилось все труднее, нужно было иметь кусок хлеба, чтобы выжить и работать. Дать же этот кусок хлеба могло только государство.
Оформление интеллектуальной номенклатуры нашло свое завершение в образовании Комиссии содействия ученым (КСУ), которая сменила ЦЕКУБУ в 1931 году. В отличие от ЦЕКУБУ, КСУ обеспечивала не 8 тыс. человек, а 1,5-2 тыс. ученых, куда вошла только высшая элита союзного и мирового значения. Они пользовались дополнительным денежным обеспечением, ведомственными больницами, домами отдыха и санаториями, мастерскими по пошиву одежды, получали персональные и академические пенсии, премии. Для них строились элитные жилые дома. КСУ обслуживала только ученых. Для обеспечения писателей, композиторов, архитекторов и прочих были созданы соответствующие фонды и союзы.
Стратификация внутри интеллигенции выразилась и в другом. ЦЕКУБУ в большей степени занималась обеспечением столичной интеллигенции, однако одновременно с центральной комиссией в городах Российской Федерации существовало 20 КУБУ, которые заботились о местных кадрах (Казанская, Уральская, Крымская, Воронежская, Саратовская, Самарская, Ярославская и другие). КСУ же имела своих представителей только в Москве, Ленинграде и при СНК Украины. Все остальные местные комиссии содействия ученым, созданные в республиках, краях и областях, объявлялись незаконными. Как и в случае с партийной и советской номенклатурой, иерархия интеллигенции была не только иерархией должностей, но и иерархией территорий. Демаркационная линия проходила между городами союзного и республиканского значения, с одной стороны, и остальной периферией, с другой.
За предоставляемые блага государство требовало от ученых участия в социалистическом строительстве. Это было записано первой строкой в задачах КСУ. В 1932-33 годах был проведен учет всех научных работников страны: собраны анкеты, на каждого заведены персональные дела. Цель - «определить территориальное распределение научных кадров и распределение по научным дисциплинам для того, чтобы рационально использовать и планировать научную работу в интересах социалистического строительства». Основными критериями присуждения премий ученым в КСУ, наравне с вкладом в мировую науку, стало «освобождение СССР от иностранной зависимости, разрешение проблем социалистического строительства». К началу 30-х годов стало ясно, что путь к привилегиям лежал через сотрудничество с властью.
Принцип научной квалификации, хотя и продолжал учитываться при предоставлении льгот, постепенно вытеснялся должностным принципом. Экспертные комиссии, которые рассматривали списки каждый год и делили ученых на группы в зависимости от квалификации, были отменены. Вместо обсуждения научных достоинств каждого при определении социальных бенефитов, что было в практике ЦЕКУБУ, в начале 30-х годов была разработана номенклатура научных работников - единая иерархия должностей в научных учреждениях страны. Если в период ЦЕКУБУ состав высшей группы ученых и деятелей искусства, выглядел так: М.Н.Ермолова, И.П.Бородин, В.И.Вернадский, И.П.Павлов, С.Ф.Платонов, В.А.Обручев, А.Н.Бенуа и т.д., то в период КСУ он выглядел следующим образом: члены союзной и республиканских академий наук, заслуженные деятели науки и искусства. Были люди - стали должности.
В зависимости от занимаемой должности ученые попадали в определенную страту и получали определенный набор благ. Занятие высших должностей в научных учреждениях страны означало получение наибольших бенефитов. Степень доктора наук стала одним из основных, формальных, условий зачисления в списки Комиссии (1). Теперь не столько научная значимость ученого являлась критерием его ценности и определяла место в иерархии интеллигенции, сколько должность и место в номенклатурном списке становились критерием его научной значимости. Ученые стали стремиться попасть в список уже не для того, чтобы выжить, как в начальный период работы ЦЕКУБУ, а для того, чтобы лучше жить. К середине 30-х годов система достигла своего логического завершения. С 1936 года списки высшей научной элиты стал утверждать отдел науки ЦК ВКП(б). Твердо вошло в оборот понятие общественной ценности ученого, напрямую связанное с партийностью и занимаемой им должностью. Как и все остальное руководство, интеллектуальная номенклатура тоже стала партийной.
Именно интеллигенция, состоявшая в списках КСУ и других элитных организаций интеллектуалов (союзы писателей, композиторов, архитекторов и прочие), получила в 1932 году спецснабжение, близкое к нормам работников центральных партийных и советских учреждений (прилож., табл. 4). В состав интеллектуальной элиты входили академики союзной и республиканских академий наук, профессора, имевшие большое количество научных трудов и преподавательский стаж не менее 10 лет, заслуженные деятели науки, техники и искусства, всего 3 тысячи человек. До этого времени, в соответствии с постановлениями, они снабжались по нормам индустриальных рабочих.
Во вторую группу интеллигенции, также получившую спецснабжение в 1932 году, вошли профессора и доценты вузов, старшие научные сотрудники НИИ, директора и их замы в музеях, художественных и библиотечных учреждениях союзного и республиканского значения, всего 10 тысяч человек. Установленные для них нормы были меньше норм высшей группы интеллектуальной элиты, но больше норм индустриальных рабочих.
И наконец, еще одна группа, получившая спецснабжение - иностранные рабочие и специалисты. Решение о массовом привлечении иностранцев на работу в СССР Политбюро приняло в марте 1930 года. Было решено пригласить не менее 4700 человек в 1929/30 и 10 тыс. в 1930/31 годах (2).
1 Научные степени были восстановлены в 1926 году.
2 Существует довольно обширная советская историография, посвященная «помощи трудящихся зарубежных стран в построении социализма в СССР», написанная в 60-егоды. Но это был лишь первый шаг. К изучению этой проблемы следует вернуться,используя новые документы и освободившись от прежних стереотипов. Из новейших работ по этой теме см.: Graziosi A. Foreign Workers in Soviet Russia, 1920-40: TheirExperience and Their Legacy // International Labour and Working-Class History. Vol. 33. Spring1988. Об опыте создания базы данных о иностранцах, работавших в России, см.: Журавлев СВ., Тяжельникова B.C. Иностранная колония в Советской России в 1920-1930-егоды (Постановка проблемы и методы исследования) // Отечественная история. 1994. № 1.