17 ноября Игорю Гудкову исполнилось бы 65 - но он не дожил и до 40-ка…

[garnaev]

📖 страницы из книги 📚
Когда в ноябре 1992 года меня глубокой ночью разбудил нежданно-оглушительный телефонный трезвон, мне, конечно же, и во сне не пригрезилась бы даже малая часть тех, более чем полугодовых «приключений», которые за этим звонком последовали.

Click to view

В трубке я непривычно громко, словно из соседней комнаты, услышал близкий голос своего давнейшего наивернейшего другана «Гудка» - однокашника по АВВАКУЛ, а теперь лётчика-испытателя фирмы Ильюшина Игоря Гудкова:
- Саня… привет ! Ка-ак дела-а ?
Его неторопливо-растянутый, с дли-инными паузами говор сразу же ностальгически напомнил мне курсантскую казарму в Армавирском военном лётном училище и нас обоих, лежащих в темноте после отбоя на двух вплотную стоящих железных койках, тоскующих по ушедшей в прошлое «гражданке». В такие моменты Гудок обычно так же размеренно гудел мне на ухо о чём-то из той довоенной жизни, а я через силу вслушивался в трогательные рассказы, близкие нам обоим детали, из последних сил борясь с одолевавшим сном…
- !?… Дела ничего, нормально…
- Слу-ушай, Шура, ты сейчас не спишь ?
- Гудок, посмотри на часы !
- А сколько у вас сейчас времени ?
- А у вас ? - я определённо начинал злиться !
- Да нет, я серьёзно. У нас сейчас полдень. Шура, я тут на «семьдесят шестой» остаюсь без второго… ты не смог бы с нами поработать с месячишко, мне помочь? Но только нужно быстренько подлететь - дня через три-четыре (к тому времени я уже несколько лет периодически полётывал с ильюшинцами на Ил-76 и с правого, и с левого кресла - в том числе и за рубеж).
- Так ты откуда звонишь-то ?
- Из Новой Зеландии.
Я опять недоумеваю и раздражаюсь: то ли он не очень вовремя и неостроумно меня разыгрывает, то ли…
- Ну и как ты хочешь, чтобы я к тебе «быстренько подлетел»?
- С этим всё нормально. В среду наши на «девяносто шестой» из Шереметьево пойдут в Сингапур. Я с шефом договорюсь, они тебя прихватят. А я туда тоже подскочу…
Самым поразительным оказалось то, что именно так затем оно всё и вышло!
Едва различая из кабины МиГ-29 уже припорошенные снежком наземные ориентиры вдоль маловысотного испытательного маршрута, выполнил на следующий день в холодной ноябрьской мороси ещё один исследовательский полёт у себя на фирме «МиГ», а буквально через пару суток, сидя в пилотском кресле Ил-76, поднимался в воздух уже из экзотического душно-влажного Сингапура - куда прилетел на проходящем испытания Ил-96 ОКБ Ильюшина. Примчавшись на свидание друг с другом из противоположных концов планеты, давние душевные приятели - теперь уже в составе одного экипажа - понеслись дальше в путешествия, навстречу новым странам и необычным впечатлениям…
Именно так: интересным и приятным приключением (учитывая казавшийся тогда весьма неплохим обещанный заработок в тыщщу с лишком баксов за месяц) поначалу воспринимался этот труд. Официально же это именовалось: воздушные перевозки по «мокрому» лизингу российского самолёта Ил-76, укомплектованного штатным, в полном объёме подготовленным к полётам на международных воздушных линиях, лётным экипажем и дополнительной (для обеспечения работы «в отрыве от базы») технической бригадой. С партнёрской стороны контракта арендатором воздушного судна выступала новозеландская частная чартерная авиакомпания «Пасифик Экспресс».
Начиналось всё у нас просто великолепно: страны и континенты, словно в ускоренной ретроспекции «Клуба кинопутешественников», проплывали под крылом и невероятно ярким калейдоскопом отражались в объективе моей видеокамеры: живописные тропики юго-восточной Азии, изумрудно-бриллиантовая россыпь ночных огней вдоль арабских берегов Персидского залива, холодная надменность туманного Альбиона, жаркое дыхание песков и колоритная экзотика африканских флоры и фауны, пёстрое безумство нескончаемых южноамериканских карнавалов…
И вдруг во второй половине декабря мы «споткнулись». Сидим в Льютоне (это аэропорт, расположенный в северном пригороде Лондона) и никуда не летим: неделю, вторую… Наши «хозяева» объясняют: «Кристмас Холидэй»! Рождественские каникулы празднует весь цивилизованный мир, и в это время никаких заказов на чартерные авиаперевозки ждать не приходится.
Ну, что же делать - мы ведь из мира «не совсем цивилизованного»: привыкли, что как раз в конце-то года всегда в любой работе и бывали наибольшие авралы. Но коли так, то и мы готовы попраздновать эти самые «Кристмас», а уж затем (по неизменной русской традиции) заодно ещё и наш с детства самый любимый праздник - Новый год!
Правда, потихонечку весь экипаж начали одолевать сомнения: но ведь к Новому году должен подойти и срок окончания контракта, и полный расчёт. Какая уж дальше работа? И хотя романтика путешествий увлекает, да и деньги обещают вроде неплохие, но не может же это длиться неопределённо долго. Как там в песне поётся: «Есть ещё у нас дома дела!»
Но пока выбирать не приходилось: деньги только обещали, а фактически платили крохи, да и не весь экипаж был с нами «на борту» - трое ребят из технической команды оставались дожидаться окончания нашего «трансконтинентального круиза» там, откуда он начался - на основной базе компании, в новозеландском городе Окленд. Так что пока нам не оставалось ничего иного, кроме как «на совесть» попраздновать их Рождество.
Отзвенели и отпели англичане свой контрастно красочный (на фоне скучноватой сдержанности повседневных сероватых Британских стилей) «Мэрри Кристмас». Вот и тридцать первое декабря: для них наступили обычные будни, для нас же - черёд попеть свои песни. Добросовестно, с запасом «упаковавшись джентльменским набором» - по-русски всем необходимым для новогодней вечеринки, мы полным коллективом оккупировали по такому случаю местный ресторанчик.
С нетерпением глядим на часы - скоро можно начинать. Но…!
Получен сигнал от местных представителей наших новозеландских «хозяев» - так называемой английской фирмы «Джетлиз Интернэшнл», в чьё распоряжение нас передала «Пасифик Экспресс»: быть готовыми по дополнительной команде срочно вылетать. Всерьёз в такое время никто из нас эту команду не воспринял, но, на всякий случай, Игорь дал экипажу общий строгий приказ: воздержаться пока от любого употребления алкоголя.
… В восемь вечера 31 декабря 1992 года нам скомандовали - на вылет!
Маршрут для начала: через Ларнаку (Кипр) в Израиль, Тель-Авив. Детали объяснят там, общая задача - доставка срочного груза в Африку. А по выполнению этого задания экипаж, якобы, вернётся из Африки в Новую Зеландию, и там ему заплатят все долги.
В Ларнаке у нас была лишь короткая стоянка для дозаправки. Увидев там на перроне наш аэрофлотовский Ту-154, мы поспешили к его экипажу - поздравить по-русски с Новым годом, поинтересоваться: как там теперь в России?… и погода, и вообще, все дела???
Но аэрофлотовский экипаж был весь в своём обычном «бизнес-состоянии»: катя гурьбой по бетону стоянки к своей «сто пятьдесят четвёрке» тяжело гружёные ручные тележки, они даже не притормозили и лишь, посопев, неразборчиво перекинули нам через плечо по паре словечек. Мы их снисходительно поняли - всё же «нашенские люди», и обижаться не стали…
Новый 1993 год по всем измерениям - Московскому, Гринвичскому, поясному и местному - мы встретили в воздухе… И с этого момента начался кошмар, в результате которого вместо «одного-двух месячишков непыльной работёнки», мы смогли вернуться домой лишь через полгода, угнав из Южной Африки свой самолёт!
В грузовом секторе пыльного, почти лишённого растительности, огромного аэропорта Тель-Авива «Бен Гурион» нас встретили представители частной израильской компании «Маман» и предложили, не теряя времени, приступить к погрузке. Мы попросили уточнить назначение и все детали рейса. А когда поняли, что нас ждёт там на погрузочном перроне - то просто онемели: от нас требовалось доставить в Луанду, столицу мучающейся уже шестнадцать лет в огне непрекращающейся гражданской войны Анголы, сорокатонный груз оружия и боеприпасов израильского производства.
Наш экипаж встал «на дыбы». Но они нас тут же загнали в угол. Сначала посулили неплохой денежный бонус. Мы не стали «раскатывать губы», и в конечном результате оказались правы: никто никогда этих дополнительных денег нам так и не заплатил. Затем они предложили официально обсудить возможность нашего отказа в свете действующего контракта (не нами подписанного) - предупредив, разумеется, о всей полноте ответственности экипажа: юридической, материальной и пр… (вплоть до уголовной)!
Отказываетесь?… Тогда, будьте любезны, решите: кто и каким образом оплатит неустойку за срыв контракта. Или же, как прямые виновные, вы понесёте ответственность в соответствии с законами той страны, на территории которой в данный момент находитесь.
Конечно же, детального знатока - и всех такого рода юридических тонкостей вообще, и нашего контракта в частности - в экипаже не нашлось. А они нам показали бумаги и «популярно» объяснили, что наш контракт возбраняет лишь те воздушные перевозки, в которых характер груза или иные обстоятельства несут прямую угрозу безопасности полёта, или же противоречат нормам действующих лётных правил.
Апеллировать было не к чему: никакие наши наставления по производству полётов таких ситуаций не предусматривали, груз же, несмотря на его характер, был упакован в соответствии с международными стандартами безопасности авиационных перевозок “IATA”: отдельно - боеприпасы, в одних коробках - оружие, в других ящиках - взрыватели. Никаких же иных ограничений: ни по ареалу перевозок, ни по характеру груза, ни, тем более, по моральным или политическим «противопоказаниям» - наш контракт, подписанный в Москве отнюдь не нами, а вновь взращёнными ново-русскими «чиновниками-бизнесменами», не предусматривал в принципе.
В долговую яму израильской тюрьмы садиться никто из членов экипажа не хотел. А впереди было обещанное возвращение на базу в благодатный новозеландский Окленд и оттуда - домой. Выбора не было!
… Уже перед самым вылетом, при подаче флайт-плана, нам, как вроде невзначай, дали «ненавязчивый совет»: так как каирская зона с территории Израиля никакие борты в воздушное пространство Египта не пропускает, то нужно забить в компьютер два флайт-плана: Тель-Авив - Ларнака и Ларнака - Луанда.
Почувствовав возможность очередного подвоха, мы уточнили:
- Ну хорошо, скажем… подали мы два разных флайт-плана. А дальше-то что - как на самом деле лететь-то?
- А так и лететь, - был ответ, - отойти на северо-запад в зону Кипра, чтобы убедить египтян, что вы идёте из Ларнаки, а уж оттуда в воздухе повернуть на юг и, не садясь в Ларнаке, идти дальше через Каир по всей Африке.
- Сволочи! - выругался я мысленно. Топлива на маршрут и так на пределе, а тут ещё из-за их нелегальных трюков нам крюк в пол-Средиземноморья загибать.
Но спорить уже не было сил. И тогда мы подумали: да и чёрт с ними, наколются - так они сами. Полетим как говорят… а коли подопрёт остаток - сядем на запасной, благо почти над всей Африкой ПМУ. И пускай там они сами переплачивают за лишнюю посадку!
Но всё вышло хуже: эти были ребята из тех, которые сами наколют любого. Я уже не помню точно, кто из них и когда нам эдак с хитренькой улыбочкой, как бы невзначай, тихонько заметил:
- А какой вы там рассчитываете запасной ?
- Отличный - Киншаса, Заир. Прямо на линии пути !
- О-оул-л Райт…!
А ещё через какое-то время, уже в полёте над Средиземным морем, наш флайт-менеджер очень вежливо попросил, пожалуйста, не рассчитывать на посадку в Киншасе. И вообще, с этим грузом - нигде больше, кроме Луанды. Там нас уже ждут… А, сев на любой другой аэродром, мы рискуем больше никогда никуда оттуда не улететь!
Этот рейс мы вымучили …
Всю африканскую территорию от Судана до Заира мы пересекли по воздуху просто как партизаны, не откликаясь ни на какие запросы. Дошли до Луанды глубокой ночью, сели «на соплях» - с остатком вполовину меньше аварийного… В удушающей африканской тьме, валясь с ног от усталости, мы заснули тогда сразу после разгрузки, прямо в самолёте и были в усмерть искусаны мириадами малярийных комаров.
Утром подошедшие к нам с соседней стоянки наши коллеги-вертолётчики, летавшие там на Ми-восьмых под флагом ООН, глянув на нас - аж оторопели: буквально незадолго до этого одного из членов их экипажа увезли в госпиталь с тропической малярией, давшей энцефалитное осложнение, в соседнюю Намибию… там сказали, что он безнадёжен. По совету тех ребят мы, изначально не имея с собой никаких лекарств, потом три дня делали «профилактику» джин-тоником. И тогда нас пронесло…
Затем была сплошная многомесячная череда то необъяснимых стоянок, то кошмарных гонок по всей планете - но, как назло, исключительно по южному полушарию. И уж на какие только континенты, большие и маленькие острова и страны, мы ни садились, куда мы только ни обращались за защитой: и по телефону в Москву, и очно - в отечественные посольства!…
Везде нас отфутболивали: от беспредметных советов плюнуть на всё и порвать контракт, до «мы вас сюда не приглашали и не нанимали». И за всеми ответами чувствовалось всеобщее чиновничье бездушие и безразличие - ни один из них не давал продуманных, здравых рекомендаций: каким образом нам возвратиться домой цивилизованным путём. И при этом получить - пускай не компенсации и бонусы, а хотя бы заработанные экипажем деньги. Как мог любой из нас, после всех мытарств и скитаний, объяснить себе и своей семье, что вернулся домой оплёванным голодранцем?!
И таких вот, как мы, обманутых русских ребят, разбросано по миру многие-многие сотни / тысячи. Никто их не защищает и себя в ответе за их обман не считает. Как остро, бывало, резанёт по сердцу увиденное по телевизору где-нибудь в Австралии сообщение “CNN” о только что сбитом в Анголе вертолёте российского производства и погибшем экипаже… Ведь мы-то знаем, кто там под ООНовским флагом «пашет» на Ми-восьмых - это, быть может даже, именно те ребята, с которыми пару недель назад мы «братались» экипажами на борту греческого теплохода, стоящего в качестве плавучей гостиницы на причале песчаной стрелки залива в Луанде.
Всё чаще нам казалось, что директора этих странных авиакомпаний: новозеландской «Пасифик Экспресс» и английской «Джетлиз Интернэшнл», еврей Саймон Лагаф и канадец Доналд Дьюк - нас просто надувают, и их путь в бизнесе грязный. А в таком случае, в один прекрасный день можно запросто ожидать их исчезновения без проплат по всем долгам… И тогда ищи-свищи: наша дорога домой вообще стала бы непредсказуемой.
Кстати, раз уж оказались упомянуты эти «фанни-бизнесмены», Саймон Лагаф и Доналд Дьюк, хотелось бы сделать небольшое отступление:
Ко времени начала работы по этому контракту у автора уже был определённый опыт работы за рубежом, и свои впечатления он больше не сверял, как это бывало поначалу - с ранее, «под железным занавесом» полученными представлениями о западных образах. И как-то раз вдруг, непроизвольно, но в сердцах брошенное кем-то из экипажа в их адрес выражение: «У, проклятые акулы!» - неожиданно шокировало своей точностью… Имидж обоих этих джентльменов странным образом соответствовал тем архаичным изображениям «империалистических хищников», которые с юности нам рисовали на каждом углу в карикатурах.
Дьюк был словно ожившим персонажем капиталиста с пост-революционных «Окон сатиры РОСТА»: маленький, толстенький, напомаженный, со сверкающим дорогим кольцом на мизинце, непрерывно смолящий вонючую сигару и неумолчно мелящий длинные, всегда оставляющие осадок лживости, слащавые речи.
Напротив, Лагаф казался воплощением «современного противника»: высокий, плечистый гражданин Израиля, состоящий офицером на действительной воинской службе в Израильских ВВС (правда, служба у него была интересная: один или два месяца в году у себя в стране что-то вроде наших военных сборов, остальное же время - частный бизнес по всему миру). Обычной его манерой разговора были резкие и отрывистые фразы, за которыми частенько чувствовалось нескрываемо презрительное к нам отношение. Мышление - прагматичное, лишённое эмоциональных сбоев, старающееся игнорировать практически любые проявления человеческого фактора.
Мне кажется, что последнее по отношению к нашему экипажу и явилось самой большой его ошибкой, окончательно разрушившей все наши надежды на возможность компромиссно договориться.
Мы очень долго напоминали и терпеливо ждали расчёта. Долги экипажу всё росли, словно снежный ком, и давили нас, как петля удавки. Наконец, перевезя в очередной раз в Африку, в Мозамбик военный персонал через Южную Атлантику из Уругвая, и перелетев затем (так как оставаться в столице Мозамбика Мапуту было небезопасно) в Йоханнесбург (ЮАР), мы с Гудком приняли окончательное решение: ждать больше нечего, нужно «дёргать». Вот только далековато до России, одним махом с самого юга африканского континента не дотянуть. И как назло: никаких перспектив подлететь куда-то поближе, в Европу или на Ближний Восток.
Тогда мы начали тщательно разрабатывать варианты плана нашего побега. В конце концов, мне удалось извлечь из дьявольской путаницы вариантов скай-планов, разрабатывавшихся для «Пасифик Экспресс» канадским аэронавигационным центром, факс с номерами дипломатических разрешений на какой-то сорвавшийся заказ из Южной Африки куда-то ещё - то ли в Европу, то ли в Саудовскую Аравию. Главное, что в нужную нам сторону - на север от экватора, через всю Африку. А там уж и до России недалеко: благо мы, в отличие от наших несчастных вертолётчиков, летаем на Ил-76. Рассматривавшимися же в тот момент альтернативами для нас были заказы на серию перевозок либо оружия в Хорватию, либо каких-то «химикатов» в Колумбию. Стало ясно: это наш реальный шанс. Возможно - единственный!
Теперь настала очередь действовать Игорю. Весьма оперативно и конспиративно (не дай бог, что-то пронюхают наши «хозяева» - мигом скрутят все наши планы и нас вместе с ними в бараний рог) мы надрывали телефонные провода. Игорь предметно договорился со своим московским начальством, что те обеспечат в Центральном Управлении международных воздушных сообщений (ЦУ МВС) телекс-указание представителям Аэрофлота: везде заправлять и обеспечивать пролёт нашего борта без выплат, все расчёты будут произведены в Москве.
Всё сработало чётко !
Представитель Аэрофлота в Южно-Африканской Республике оказался на удивление понятливым и порядочным человеком… жаль лишь, что в той сумасшедшей обстановке у нас уже не хватило времени и внимания познакомиться с ним поближе. Он без лишних разговоров, оперативно выполнил все наши просьбы: залил наш самолёт «под завязку» керосином, организовал в соответствии с «липовыми» дипразрешениями подачу плана и в нужный момент подослал к гостинице в центре Йоханнесбурга автобус.
Оставалось два последних, но самых щекотливых момента: смыться всему экипажу из гостиницы, за которую уже недели три как не было уплачено, и отделаться от везде следовавшего с нашим экипажем «Киви» - новозеландского флайт-менеджера. Делать всё было необходимо только наверняка.
Я решил, что самый верный путь выполнить обе задачи - это «скрестить» их. И мы разыграли наш финальный спектакль:
Кэптэйн Гудков дал строжайшую команду - всем членам экипажа беспрекословно, по одному-двое (не больше, чтобы стоящие у дверей отеля секьюрити ничего не заподозрили) выйти с личными вещами из гостиницы и собраться в стоящем за углом автобусе. Убедившись, что все вышли, я последним вошёл в автобус, оставил там свои сумки, собрал у всего экипажа электронные ключи от комнат и вернулся в лобби отеля.
Симпатичная молоденькая негритянка у стойки с милой улыбкой выполнила мою просьбу - выдать компьютерную распечатку счёта за проживание нашего “New Zealand air-crew”… ждала, что сейчас сполна заплатят. Но когда я с деловым видом, неспешно просмотрев этот список, изрёк ей по-английски:
- Боюсь, мисс, что получить эту плату Вам может оказаться проблематично, - и выложил на стойке перед ней электронные ключи от всех наших номеров, она поначалу онемела… и даже на темнокожем фоне заметно побледнела.
Но я тут же «услужливо» пришёл ей на помощь:
- Разве что вы поинтересуетесь об этом сейчас у флайт-менеджера нашего экипажа, мистера Стива Бэйтса. Он находится в своём номере 3309, я только что говорил с ним.
Она судорожно схватила телефонную трубку. Я действительно знал, что наш Стив-«Киви» в тот момент был у себя - в этот период из-за массовых демонстраций протеста чернокожего населения выходить на улицы Йоханнесбурга было небезопасно, и мы все дни проводили в гостинице, находя каждый себе занятия «в меру своей испорченности». Стив в это время обычно покуривал марихуанку…
А мне, через силу улыбаясь, приходилось продолжать стоять напротив стойки: не дай Бог так сразу сорваться - дежурящим у дверей отеля секьюрити (службе охраны), чтобы задержать меня сейчас было достаточно одного её жеста.
По её просветлевшему миловидному лицу я понял, что долгожданный ответ от Стива-“Kiwi” был услышан. Затем я вежливо попрощался и, убедившись, что после её короткой фразы, секьюрити тут же направились к лифту, неторопливо вышел мимо них на улицу…
… Мы прошили всю Африку насквозь с юга на север, где-то пользуясь теми фиктивными дипразрешениями, а где это «не прокатывало» - просто нашим прежним африканским опытом: храня, как партизаны, молчание в эфире и игнорируя все запросы с земли.
Сели в Ларнаке и чуть ли не обниматься бросились к аэрофлотовским представителям: мы не новозеландские, мы наши, русские, бежим к себе домой.
Кипрские представители Аэрофлота оказались неплохими чисто «нашенскими ребятами»: у них уже была вся необходимая информация и документация по нашему внеурочному т.н. «рейсу», хотя от них и потягивало приличным душком. Чуть похмелившись прям на нашем борту, они нас без задержек заправили, и мы пошли домой.
Вечером того же дня, в пятницу 5 мая 1993 года - больше, чем через полгода после отлёта с Родины, наш славный трудяга Ил-76 зашуршал пневматиками о родной бетон шереметьевской полосы.
* * * P.S.: 02 октября 1999 года при выполнении командиром Ил-76 Игорем Гудковым служебного спец.авиарейса на западноафриканском аэродроме Лунги (близ города Фритаун, Сьерра-Лионе) весь экипаж был вынужден заночевать в самолёте…
Через несколько дней, по возвращении в Москву, у Игоря возникли симптомы, сначала напоминавшие грипп… Факт его заражения фильтрующимся возбудителем тропической малярии был установлен слишком поздно: врачи помочь ему были уже бессильны. Редкая, особо агрессивная форма проявления заболевания привела к его скоропостижной гибели.
В понедельник, 18 октября 1999 года он ушёл от нас навсегда.