По итогам обсуждения...
С brigademan пришли к выводу, что двадцатый век по существу сводится к трём социальным экспериментам по построению утопии. Трём наиболее масштабным и кое-чего достигшим. И везде не хватало какой-то одной компоненты.
Сталинский СССР - была мечта, было движение к ней, не было нормальной жизни.
Застойный СССР - была жизнь, была мечта, не было движения.
США - была жизнь, было движение, не было мечты.
Расшифровывая критерии:
Мечта - эффектный, зримый образ будущего, способный увлечь миллионы людей. Чёткое понимание, что на существующей социальной формации история не кончается, и что будущее не будет таким, как настоящее. Желание построить общество, принципиально отличное от всего, что было ранее. В СССР такой мечтой был коммунизм. США слишком много сил потратили, чтобы убедить своих граждан, что мы уже живём в утопии, и что попытки изменить существующий идеальный строй - преступны.
Движение - то, что Гумилёв обозвал пассионарностью. Воля отдельных граждан или всего населения, позволяющая поступиться некоторыми благами сейчас ради построения лучшего будущего. "Через четыре года здесь будет город-сад". Эта же самая воля позволяет и защищать возводимую утопию от внешних посягательств.
Нормальная жизнь - то, что в современном мире называется "правами человека". Возможность говорить то, что думаешь, делать то, что хочешь делать (пока это не вступает напрямую в конфликт с правами других граждан вообще и с программой построения утопии в частности). Возможность не бояться, что завтра за тобой придут, пока ты соблюдаешь некий пакет не слишком тяжёлых правил (законов). Право на некоторое количество свободного времени.
Все три эксперимента провалились. В результате имеем начало двадцать первого века - мечты нет уже нигде, движение вялое и нескоординированное, жизнь кое-где ещё теплится, но уже идут разговоры, что это лишняя роскошь. О построении правильной утопии (с мечтой, жизнью и движением) никто вообще не заикается. Приехали, товарищи.
Сталинский СССР - была мечта, было движение к ней, не было нормальной жизни.
Застойный СССР - была жизнь, была мечта, не было движения.
США - была жизнь, было движение, не было мечты.
Расшифровывая критерии:
Мечта - эффектный, зримый образ будущего, способный увлечь миллионы людей. Чёткое понимание, что на существующей социальной формации история не кончается, и что будущее не будет таким, как настоящее. Желание построить общество, принципиально отличное от всего, что было ранее. В СССР такой мечтой был коммунизм. США слишком много сил потратили, чтобы убедить своих граждан, что мы уже живём в утопии, и что попытки изменить существующий идеальный строй - преступны.
Движение - то, что Гумилёв обозвал пассионарностью. Воля отдельных граждан или всего населения, позволяющая поступиться некоторыми благами сейчас ради построения лучшего будущего. "Через четыре года здесь будет город-сад". Эта же самая воля позволяет и защищать возводимую утопию от внешних посягательств.
Нормальная жизнь - то, что в современном мире называется "правами человека". Возможность говорить то, что думаешь, делать то, что хочешь делать (пока это не вступает напрямую в конфликт с правами других граждан вообще и с программой построения утопии в частности). Возможность не бояться, что завтра за тобой придут, пока ты соблюдаешь некий пакет не слишком тяжёлых правил (законов). Право на некоторое количество свободного времени.
Все три эксперимента провалились. В результате имеем начало двадцать первого века - мечты нет уже нигде, движение вялое и нескоординированное, жизнь кое-где ещё теплится, но уже идут разговоры, что это лишняя роскошь. О построении правильной утопии (с мечтой, жизнью и движением) никто вообще не заикается. Приехали, товарищи.