Лютер и экзистенциализм
В книге "О рабстве воли" Мартина Лютера, направленной против книги Эразма Роттердамского, посвященной, в свою очередь, доказательству существования свободной воли, есть ряд интересных высказываний.
Традиционно считается, что Лютер не признавал существование свободной воли. Строго говоря, он
отрицал, что человек может самостоятельно направить себя к добру (=спасению) - и только этот аспект его интересовал. Все остальные вариации свободной воли - независимо от того, существует она или нет - не имели для него значения. Он даже, наверное, и готов был бы признать ее, да только и здесь он требовал показать ему пальцем реальность этой воли, ее позитивное бытие, не прибегая к косвенным намекам.
Однако вопрос заключался в том, какой смысл требовать что-то от человека, если он сам ничего своей волей сделать позитивного не может?
Ответ его был следующий: предписания религии только требуют, но ничего не говорят о способностях человека. Требования всегда в силе, даже если способностей нет, они в силе вопреки отсутствию способностей и личной воли. Требования всегда в силе безотносительно чего-либо.
Например,
"Моисей не говорит: «У тебя есть сила или возможность выбора», но говорит: «Избери, соблюди, исполни». Он дает повеление исполнить, а не описывает человеческие способности". (с.386)
В другом месте:
"Посмотри-ка! Я уже сказал, что эти слова показывают человеку то, что он должен, а не то, что он может". (с.383)
И еще это:
"...слова Закона убеждают и наставляют человека в том, что он должен, а не в том, что он может, т. е. в том, чтобы он познал грех, а не поверил, будто бы он обладает какой-то силой... Весь смысл и вся сила Закона заключаются только в познании греха, а не в указании или предложении какой-то силы". (с.385)
Здесь его рассуждение касается любви, но суть остается той же:
"...в слове о любви выражается форма закона, предписывающего, что нам надлежит делать, а не способность нашей воли и не то, что мы можем, и, более того, как раз то, чего мы не можем. Это же самое показывают нам все другие слова, которые чего-то требуют". (с.392)
Лютер попадает в самую точку, в сердцевину этики - она начинается с долженствования, с требования, с безусловного императива. И только вслед за ним - свобода, собственные способности, личный багаж, личная воля, заслуги и т.п. Все это - второй эшелон, детализация. Надо отдать должное мощи интуиции Лютера, которая привела его к самой сути. Эразм же, не обладая этим этическим компасом, все время старается удержать онтологические (и иллюзорные) представления о человеке, и вынужден так и остаться в неопределенности. Собственно, он признал, что считает скептическую точку зрения наиболее предпочтительной ("...меня настолько не радуют определенные утверждения, что я с легкостью пошел бы за скептиками повсюду, где мне только дозволит это нерушимый авторитет божественных Писаний и установления церкви..." с.219).
Надо полагать здесь, у Лютера, находится исходный импульс, который вырос в Кьеркегора и в последующий экзистенциализм.
Вот, к примеру, иллюстрация:
"Ибо, коль скоро человек убежден, что он хоть что-нибудь может сделать для своего спасения, он пребывает в самоуверенности и не отчаивается в себе полностью, не смиряется перед Богом, но воображает, что существует какое-то место, время, доброе дело, и надеется или, по крайней мере, желает с их помощью обрести спасение. Тот же, который действительно нисколько не сомневается и своей полной зависимости от воли Божьей, кто полностью отчаялся в себе, тот ничего не выбирает, но ждет, как поступит Господь. Он ближе всего к благодати". (с.329)
Это утверждение вписывается в более широкий, чем религия, контекст. Человек не обладает наличным бытием, и все, что у него есть - это стремления дойти до бытия. Он никогда не доходит, и всегда начинает снова. Но это можно слишком легко забыть, и тогда можно попытаться опереться на какую-нибудь надежную опору, бросить якорь - создать иллюзию бытия.