Роман Качанов - 100 (5)
Продолжение.
К середине 1970-х альянс Качанова и Шварцмана распался. Шварцмана тяготило то, что последние их совместные картины были уже не так удачны, как ранние. Накопились и взаимные претензии.
По окончании ленты «Шапокляк» Качанов и Успенский написали новый сценарий - «Пятёрка за прогул». Шварцман уже начал работу над типажами для этого фильма. Сначала она долго не клеилась, затем типажи стали удаваться, для некоторых кукол уже делались чертежи. Однако именно в этот момент и произошёл разрыв.
Больше Качанов и Шварцман вместе никогда не работали. Качанов начал искать нового соавтора. Больше того: начиная с этого момента, Качанов уходит из кукольного объединения, почти все свои дальнейшие фильмы реализуя в рисованной технологии.
Это решение было довольно рискованным. Дело в том, что Качанов весьма легкомысленно относился к цветовому решению своих картин и цветовой драматургии, почти пренебрегая ими. Это выражалось и в его фразе: «Фильм готов, осталось его раскрасить!» Такая особенность делала Качанова зависимым от выбранной кандидатуры художника.
Норштейн писал:
«Думая про Романа, я поражаюсь замыслу природы наделять своих чад творческим запасом, не заботясь о безупречности их вкуса или художественных симпатиях. Иногда Роман прямо-таки обескураживал меня своими отзывами о живописи.
Но тайна творчества состоит в том, что художественные симпатии и психологическая безупречность фильма не всегда пересекаются, а если даже их пути перекрещивались, то стихия Романа была так сильна, что растворяла в живости действия всё, что казалось с его точки зрения прекрасным».
…Выбор Качанова пал на Елену Пророкову, выпускницу ВГИКа, работавшую ассистентом художника на «Коньке-горбунке» Иванова-Вано. Именно под её рукой родились персонажи «Пятёрки за прогул» (которая ближе к концу работы стала называться «Наследством волшебника Бахрама»): Маша, Бахрам, Зиль-Зиля. На картине сложился и весьма удачный ансамбль актёров озвучания: Марии Виноградовой, Георгия Вицина и Василия Ливанова.
Выход на экраны уже готового «Наследства…» пришлось задержать из-за необоснованных материальных претензий Успенского. Лишь когда спор между ним и студией был разрешён, фильм наконец был выпущен и стал одной из самых популярных рисованных картин Романа Качанова. Успенский позже переработал этот сюжет в пьесу, указав Качанова в качестве соавтора.
«Наследство волшебника Бахрама», 1975 г.
Следующей работой Качанова стала новая экранизация катаевского «Цветика-семицветика», которую режиссёр снимал по собственному сценарию, сильно отличавшемуся от первой киноверсии этой сказки, снятой М.М. Цехановским в 1948 году. Изобразительное решение «Последнего лепестка» (так называлась качановская версия) претерпело заметные изменения. Незадолго до запуска работники «Союзмультфильма» увидели «Жёлтую подводную лодку» Даннинга, которая произвела на многих очень сильное впечатление. Как и Валерий Угаров, снимавший параллельно «Шкатулку с секретом», Пророкова тоже испытала влияние картины Даннинга, что отразилось на эскизах к «Последнему лепестку». Однако ни худсовет, ни Качанов не осмелились утвердить такое решение. В помощь Пророковой был назначен второй художник-постановщик - Константин Карпов, в обязанности которого входило «успокоить» цвет пророковских эскизов и типажей. Например, главная героиня - Женя - на эскизах Пророковой была рыжей. Но это влияло и на цвет контура, который был плохо виден на черновых пробах. Чтобы избежать этого, Карпов перекрасил Женю в брюнетку.
«Последний лепесток», 1977 г.
«Последний лепесток» стал первой крупной, почти получасовой, картиной Качанова (а первоначально фильм планировалось сделать даже четырёхчастёвым). Он был закончен в 1977 году. Уже в процессе работы Качанов понял, что у Пророковой - собственное, оригинальное режиссёрское мышление. И поэтому полученный им заказ на очередной сюжет «Фитиля» - «Не смешно» (1977) - он передоверил ей, дав «путёвку в режиссуру». По ходу съёмок Качанов курировал работу Пророковой и помогал ей, и в титрах сюжета они значились как два равноправных соавтора.
Позже, когда в 1979 году Качанов выступил как один из организаторов обучения режиссуре мультипликации на Высших курсах сценаристов и режиссёров, на первый же свой курс он уговорил поступить Пророкову.
В качановской манере обучения тоже отразилась специфика его личности. Он, как и Евгений Мигунов, ещё с послевоенных лет славился на студии как мастер розыгрыша. Однако не менее знаменитой была его способность моментальной афористичной реакции на происходящее. Об этом вспоминал тот же Норштейн:
«Он был грандиозно одарён в готовности постоянно разыгрывать: в сцене, в раскадровке, в жизни.
Его шутки остались в истории студии. Его молниеносность на ситуацию была безупречной.
«Роман Абелевич, как вы считаете, каким должен быть автомат в автобусе по выдаче билетов?» - «Мягким». …
«Ромашка, мой муж грозится уйти». - «Помоги ему собрать вещи, чемодан».
На следующий день:
«Ну что, ты сделала всё, что я посоветовал?» - «Да». - «Результат?» - «Сказал, что сегодня пока останется».
Те же свойства проявлялись и во время съёмки. Однажды, когда Н.Б. Дабижа перед макетом делала мультипликат сложной сцены, а Качанов, как всегда, тихо читал в углу павильона, один из осветительных приборов не удержался на штативе и упал Дабиже на ногу. Она отреагировала «четырёхэтажной» лексикой, ныне в соцсетях запрещённой. Качанов молча выдержал паузу, дослушал до конца и произнёс: «Наташа, такого текста в фильме нет!»
Примерно такими же образными формулами Качанов оценивал и работы учеников: «Типаж смотрит носом!»; «Фильм - как трубочка у Курского вокзала: снаружи - крем, внутри - пусто».
Вообще, Качанов любил работать с молодёжью и любил учить. Не стоит забывать, что, когда в 1968 году группа молодых мультипликаторов выступила с инициативой создания альманаха, состоящего из небольших авторских сюжетов (будущей «Весёлой карусели»), то художественным руководителем к ним «прикрепили» именно Качанова. И именно он привлёк к работе в мультжурнале Эдуарда Успенского, а затем (возможно, по рекомендации последнего) - Феликса Камова, Александра Курляндского, Аркадия Хайта и Юрия Энтина. Все они надолго стали постоянными авторами «Союзмультфильма».
…Параллельно со съёмками «Последнего лепестка» Качанов работал над третьим сценарием Жанны Витензон - «Улыбка». За период с 1975 по 1977 годы было написано два варианта либретто и шесть вариантов литературного сценария. Худсовет считал работу очень перспективной, с Витензон в июне 1976 года был заключён договор, но сценарий так и остался невоплощённым. Возможно, дело было в сроках: надвигалась плановая работа по созданию полнометражного фильма «Тайна третьей планеты», и запуститься с «Улыбкой» Качанов уже не успевал…
Однако до запуска «Тайны…» он всё же успел осуществить ещё одну небольшую кукольную постановку по теме, предложенной ЮНИСЕФ, - фильм «Метаморфоза». Художниками на нём были Лев Мильчин и Константин Карпов. Это последняя работа Качанова, выстроенная на пантомиме, но на сей раз задача мультипликатора была сильно усложнена - в фильме применялась компиляция традиционного покадрового движения с переплывами. Эту работу выполнил мультипликатор Сергей Олифиренко.
Для музыкального оформления Качанов использовал мелодии, уже звучавшие ранее в «Последнем лепестке». Хотя их автор, Геннадий Гладков, предлагал написать для картины оригинальную музыку, но Качанов настоял на том, чтобы в фильме звучали апробированные темы.
«Метаморфоза», 1978 г.
А тем временем приближалось время работы над единственным полнометражным фильмом Качанова, которому суждено будет открыть последнюю «страницу» его творческой биографии…
(Окончание следует)
К середине 1970-х альянс Качанова и Шварцмана распался. Шварцмана тяготило то, что последние их совместные картины были уже не так удачны, как ранние. Накопились и взаимные претензии.
По окончании ленты «Шапокляк» Качанов и Успенский написали новый сценарий - «Пятёрка за прогул». Шварцман уже начал работу над типажами для этого фильма. Сначала она долго не клеилась, затем типажи стали удаваться, для некоторых кукол уже делались чертежи. Однако именно в этот момент и произошёл разрыв.
Больше Качанов и Шварцман вместе никогда не работали. Качанов начал искать нового соавтора. Больше того: начиная с этого момента, Качанов уходит из кукольного объединения, почти все свои дальнейшие фильмы реализуя в рисованной технологии.
Это решение было довольно рискованным. Дело в том, что Качанов весьма легкомысленно относился к цветовому решению своих картин и цветовой драматургии, почти пренебрегая ими. Это выражалось и в его фразе: «Фильм готов, осталось его раскрасить!» Такая особенность делала Качанова зависимым от выбранной кандидатуры художника.
Норштейн писал:
«Думая про Романа, я поражаюсь замыслу природы наделять своих чад творческим запасом, не заботясь о безупречности их вкуса или художественных симпатиях. Иногда Роман прямо-таки обескураживал меня своими отзывами о живописи.
Но тайна творчества состоит в том, что художественные симпатии и психологическая безупречность фильма не всегда пересекаются, а если даже их пути перекрещивались, то стихия Романа была так сильна, что растворяла в живости действия всё, что казалось с его точки зрения прекрасным».
…Выбор Качанова пал на Елену Пророкову, выпускницу ВГИКа, работавшую ассистентом художника на «Коньке-горбунке» Иванова-Вано. Именно под её рукой родились персонажи «Пятёрки за прогул» (которая ближе к концу работы стала называться «Наследством волшебника Бахрама»): Маша, Бахрам, Зиль-Зиля. На картине сложился и весьма удачный ансамбль актёров озвучания: Марии Виноградовой, Георгия Вицина и Василия Ливанова.
Выход на экраны уже готового «Наследства…» пришлось задержать из-за необоснованных материальных претензий Успенского. Лишь когда спор между ним и студией был разрешён, фильм наконец был выпущен и стал одной из самых популярных рисованных картин Романа Качанова. Успенский позже переработал этот сюжет в пьесу, указав Качанова в качестве соавтора.
«Наследство волшебника Бахрама», 1975 г.
Следующей работой Качанова стала новая экранизация катаевского «Цветика-семицветика», которую режиссёр снимал по собственному сценарию, сильно отличавшемуся от первой киноверсии этой сказки, снятой М.М. Цехановским в 1948 году. Изобразительное решение «Последнего лепестка» (так называлась качановская версия) претерпело заметные изменения. Незадолго до запуска работники «Союзмультфильма» увидели «Жёлтую подводную лодку» Даннинга, которая произвела на многих очень сильное впечатление. Как и Валерий Угаров, снимавший параллельно «Шкатулку с секретом», Пророкова тоже испытала влияние картины Даннинга, что отразилось на эскизах к «Последнему лепестку». Однако ни худсовет, ни Качанов не осмелились утвердить такое решение. В помощь Пророковой был назначен второй художник-постановщик - Константин Карпов, в обязанности которого входило «успокоить» цвет пророковских эскизов и типажей. Например, главная героиня - Женя - на эскизах Пророковой была рыжей. Но это влияло и на цвет контура, который был плохо виден на черновых пробах. Чтобы избежать этого, Карпов перекрасил Женю в брюнетку.
«Последний лепесток», 1977 г.
«Последний лепесток» стал первой крупной, почти получасовой, картиной Качанова (а первоначально фильм планировалось сделать даже четырёхчастёвым). Он был закончен в 1977 году. Уже в процессе работы Качанов понял, что у Пророковой - собственное, оригинальное режиссёрское мышление. И поэтому полученный им заказ на очередной сюжет «Фитиля» - «Не смешно» (1977) - он передоверил ей, дав «путёвку в режиссуру». По ходу съёмок Качанов курировал работу Пророковой и помогал ей, и в титрах сюжета они значились как два равноправных соавтора.
Позже, когда в 1979 году Качанов выступил как один из организаторов обучения режиссуре мультипликации на Высших курсах сценаристов и режиссёров, на первый же свой курс он уговорил поступить Пророкову.
В качановской манере обучения тоже отразилась специфика его личности. Он, как и Евгений Мигунов, ещё с послевоенных лет славился на студии как мастер розыгрыша. Однако не менее знаменитой была его способность моментальной афористичной реакции на происходящее. Об этом вспоминал тот же Норштейн:
«Он был грандиозно одарён в готовности постоянно разыгрывать: в сцене, в раскадровке, в жизни.
Его шутки остались в истории студии. Его молниеносность на ситуацию была безупречной.
«Роман Абелевич, как вы считаете, каким должен быть автомат в автобусе по выдаче билетов?» - «Мягким». …
«Ромашка, мой муж грозится уйти». - «Помоги ему собрать вещи, чемодан».
На следующий день:
«Ну что, ты сделала всё, что я посоветовал?» - «Да». - «Результат?» - «Сказал, что сегодня пока останется».
Те же свойства проявлялись и во время съёмки. Однажды, когда Н.Б. Дабижа перед макетом делала мультипликат сложной сцены, а Качанов, как всегда, тихо читал в углу павильона, один из осветительных приборов не удержался на штативе и упал Дабиже на ногу. Она отреагировала «четырёхэтажной» лексикой, ныне в соцсетях запрещённой. Качанов молча выдержал паузу, дослушал до конца и произнёс: «Наташа, такого текста в фильме нет!»
Примерно такими же образными формулами Качанов оценивал и работы учеников: «Типаж смотрит носом!»; «Фильм - как трубочка у Курского вокзала: снаружи - крем, внутри - пусто».
Вообще, Качанов любил работать с молодёжью и любил учить. Не стоит забывать, что, когда в 1968 году группа молодых мультипликаторов выступила с инициативой создания альманаха, состоящего из небольших авторских сюжетов (будущей «Весёлой карусели»), то художественным руководителем к ним «прикрепили» именно Качанова. И именно он привлёк к работе в мультжурнале Эдуарда Успенского, а затем (возможно, по рекомендации последнего) - Феликса Камова, Александра Курляндского, Аркадия Хайта и Юрия Энтина. Все они надолго стали постоянными авторами «Союзмультфильма».
…Параллельно со съёмками «Последнего лепестка» Качанов работал над третьим сценарием Жанны Витензон - «Улыбка». За период с 1975 по 1977 годы было написано два варианта либретто и шесть вариантов литературного сценария. Худсовет считал работу очень перспективной, с Витензон в июне 1976 года был заключён договор, но сценарий так и остался невоплощённым. Возможно, дело было в сроках: надвигалась плановая работа по созданию полнометражного фильма «Тайна третьей планеты», и запуститься с «Улыбкой» Качанов уже не успевал…
Однако до запуска «Тайны…» он всё же успел осуществить ещё одну небольшую кукольную постановку по теме, предложенной ЮНИСЕФ, - фильм «Метаморфоза». Художниками на нём были Лев Мильчин и Константин Карпов. Это последняя работа Качанова, выстроенная на пантомиме, но на сей раз задача мультипликатора была сильно усложнена - в фильме применялась компиляция традиционного покадрового движения с переплывами. Эту работу выполнил мультипликатор Сергей Олифиренко.
Для музыкального оформления Качанов использовал мелодии, уже звучавшие ранее в «Последнем лепестке». Хотя их автор, Геннадий Гладков, предлагал написать для картины оригинальную музыку, но Качанов настоял на том, чтобы в фильме звучали апробированные темы.
«Метаморфоза», 1978 г.
А тем временем приближалось время работы над единственным полнометражным фильмом Качанова, которому суждено будет открыть последнюю «страницу» его творческой биографии…
(Окончание следует)