"Схватка двух систем"
Как-то раз я выкладывал документ с обзором вычерков, сделанных ленинградскими цензорами за первые пять дней Великой Отечественной ( https://gercenovec.livejournal.com/25421.html). Авторы газет писали о том, что начавшаяся война приведёт к мировой революции, о том, что капитализму в целом (а не только германскому фашизму) скоро придёт конец. А цензоры всё это убирали.
Советская пропаганда (и печатная и устная) много лет говорила о противостоянии двух систем, капиталистической и социалистической. И неудивительно, что начавшуюся войну редакторы и авторы газет пытались осветить именно в этой перспективе - как столкновение этих двух систем, двух лагерей в целом. Но вот только часть капиталистического мира, Британия и США, теперь попали в число союзников СССР. Или уже действующих (как Британия, воюющая с Гитлером), или потенциальных (как Соединённые Штаты, ещё не воюющие, но поддерживающие британцев). И в такой ситуации лозунги мировой революции оказались не совсем подходящими.
Но не только сотрудники пропагандистских структур сперва пытались описывать войну как решающее столкновение двух общественных формаций.
В источниках личного происхождения мы можем найти аналогичные оценки.
Какое-то время спустя после начала Великой Отечественной войны ленинградец Павел Алексеевич Кальм решил завести дневник. И там он записал:
«22 июня 1941 г. я был в Москве. Собирался попасть на постановку “Анна Каренина”. К сожалению, билетов в кассе не оказалось. Дошёл до угла ул. Горького. Необычное скопление народу у репродуктора. Выступает Молотов. Фашистская Германия объявила войну СССР через 1,5 часа после того как войска фашистов вступили на нашу территорию и бомбардировали наши города. Итак, война. Жертвы войны. Печаль на лице, напряжение всего организма, сжимание кулаков, проклятие гитлеру и остальным бандитам прогресса человечества. У слабых женщин - слёзы. Я забыл об “Анне Карениной”. Бродил по улицам Москвы. Стремился представить жертвы этой войны, убитых и раненых, сиротство, обеднение, разрушение объектов, созданных трудом многонационального народа.
А результаты - они явно положительные для всего человечества. Империалистическая война дала СССР, эта война расширит социалистическое государство. А ведь только в результате схватки двух систем, в результате нашей победы возможно действительное свободное развитие “Человека” с большой буквы.
Значит, будем воевать до победы и нового социалистического преобразования, до устройства надгробия на части территории, занятой кликой душителей рабочих и крестьян».
(ЦГАИПД СПб. Ф. Р-4000. Оп. 18. Д. 359. Л. 2-3).
Другой пример. Дневник вёл и 15-летний (на начало войны) ленинградский школьник Юра Рябинкин. Вот фрагмент записи от 22 июня:
«Началась решительная серьёзная борьба, и столкнулись два антагонистических строя: социализм и фашизм! От будущего этой великой борьбы зависит благо всего человечества».
(Цит. по: Адамович А. М., Гранин Д. А. Блокадная книга. Изд. 5-е, испр. и доп. Л.: Лениздат. 1989. С. 266).
Здесь, правда, мы вместо слова «капитализм» видим «фашизм». Но есть у меня подозрение, что это - результат редактирования. Всё-таки мы видим здесь и «два антагонистических строя», а с помощью этой формулировки, как правило, противопоставляли именно капитализм и социализм. Отрывки из записей Рябинкина впервые опубликовали в 70-е, тогда же его дневник воспроизвели и в первом издании «Блокадной книги». Не удивлюсь, если запись первого дня войны слегка подкорректировали.
Впрочем, может, её и не редактировали. Может, у Рябинкина был именно фашизм.
Возьмём ещё один дневник. Историк и директор архива Академии наук в Ленинграде Георгий Алексеевич Князев 13 июля 41-го записывал, корректируя старую схему двух систем, внося в неё дополнение:
«Борются две системы, два мира: коммунизм и нацизм. Ранее это формулировалось как борьба пролетарского и капиталистического миров. Теперь дело осложнилось. Есть третья система - старомодная буржуазно-демократическая, либеральная и консервативная, господствующая в Америке и Англии. И коммунисты, и нацисты - полярные точки этой древней, изживающей себя системы».
(Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. СПб.: Наука. 2009. С. 74).
Вообще, дневник Князева весьма показателен в идеологическом плане. В нём, например, можно обнаружить утверждавшееся все 30-е годы соединение классового интернационализма и руссоцентричного патриотизма. Процитирую ту же запись:
«Четыре часа я любовался дивной панорамой своего родного города. Никуда я из него не поеду. Если случится несчастье, пусть лучше вот тут, где-нибудь на набережной или в водах глубокой Невы погибну... Но наш город, я твердо верю в это, не попадет в руки врага! Город Петра и Ленина - наша национальная и интернациональная святыня. Один создавал великую Россию, другой - великий Советский Союз. Без петровской России не было бы великого Ленинско-Сталинского союза народов, строивших до 22-го июня 1941 года свое новое великое государство трудящихся, а теперь отбивающих нападение кровожадного хищника».
(Там же. С. 74).
При этом, как можно узнать из записи от 29 июля, советская родина - понятие явно более широкое, чем Россия:
«Не будет меня, но будет моя страна, не Россия, не о ней говорю, а страна Советов, Советская Россия, [а также] Советская Германия, Советская Англия».
(Там же. С. 98).
Ну а дальше Князев внимательно отмечает, что интернационалистические мотивы в пропаганде начинают звучать всё меньше и глуше, зато чисто русско-патриотические мотивы становятся всё громче, используются мотивы славянские.
Из записи от 4 августа:
«Кстати, теперь очень часто в газетах вместо Советский Союз пишут Россия, русские. Ни звука об Интернационале, о социалистической советской Европе. Сейчас только говорится о родине, о патриотизме. Лозунга покуда нет, если не считать “За родину! За Сталина!”. Здесь имя Сталина как символ. Родина, конечно, советская. Но объём понятия шире - вообще родина, вообще Россия. На переживаемом этапе остается только национальное: Россия, Англия, Германия... И национальная рознь, шовинизм, ура-патриотизм. Покуда все демократические страны объединились против нацистской Германии, чтобы потом разобраться между собой».
(Там же. С. 108).
Из записи от 23 августа:
«Ни одного слова о классовой борьбе. Борьба за родину, за священное отечество - вот лозунг. На днях целые страницы в газетах были посвящены славянству, даже стихи Аполлона Майкова цитировались! В Европе 300 миллионов славян. Вековая их борьба с немцами должна принять самые решительные действия».
(Там же. С. 143).
Советская пропаганда (и печатная и устная) много лет говорила о противостоянии двух систем, капиталистической и социалистической. И неудивительно, что начавшуюся войну редакторы и авторы газет пытались осветить именно в этой перспективе - как столкновение этих двух систем, двух лагерей в целом. Но вот только часть капиталистического мира, Британия и США, теперь попали в число союзников СССР. Или уже действующих (как Британия, воюющая с Гитлером), или потенциальных (как Соединённые Штаты, ещё не воюющие, но поддерживающие британцев). И в такой ситуации лозунги мировой революции оказались не совсем подходящими.
Но не только сотрудники пропагандистских структур сперва пытались описывать войну как решающее столкновение двух общественных формаций.
В источниках личного происхождения мы можем найти аналогичные оценки.
Какое-то время спустя после начала Великой Отечественной войны ленинградец Павел Алексеевич Кальм решил завести дневник. И там он записал:
«22 июня 1941 г. я был в Москве. Собирался попасть на постановку “Анна Каренина”. К сожалению, билетов в кассе не оказалось. Дошёл до угла ул. Горького. Необычное скопление народу у репродуктора. Выступает Молотов. Фашистская Германия объявила войну СССР через 1,5 часа после того как войска фашистов вступили на нашу территорию и бомбардировали наши города. Итак, война. Жертвы войны. Печаль на лице, напряжение всего организма, сжимание кулаков, проклятие гитлеру и остальным бандитам прогресса человечества. У слабых женщин - слёзы. Я забыл об “Анне Карениной”. Бродил по улицам Москвы. Стремился представить жертвы этой войны, убитых и раненых, сиротство, обеднение, разрушение объектов, созданных трудом многонационального народа.
А результаты - они явно положительные для всего человечества. Империалистическая война дала СССР, эта война расширит социалистическое государство. А ведь только в результате схватки двух систем, в результате нашей победы возможно действительное свободное развитие “Человека” с большой буквы.
Значит, будем воевать до победы и нового социалистического преобразования, до устройства надгробия на части территории, занятой кликой душителей рабочих и крестьян».
(ЦГАИПД СПб. Ф. Р-4000. Оп. 18. Д. 359. Л. 2-3).
Другой пример. Дневник вёл и 15-летний (на начало войны) ленинградский школьник Юра Рябинкин. Вот фрагмент записи от 22 июня:
«Началась решительная серьёзная борьба, и столкнулись два антагонистических строя: социализм и фашизм! От будущего этой великой борьбы зависит благо всего человечества».
(Цит. по: Адамович А. М., Гранин Д. А. Блокадная книга. Изд. 5-е, испр. и доп. Л.: Лениздат. 1989. С. 266).
Здесь, правда, мы вместо слова «капитализм» видим «фашизм». Но есть у меня подозрение, что это - результат редактирования. Всё-таки мы видим здесь и «два антагонистических строя», а с помощью этой формулировки, как правило, противопоставляли именно капитализм и социализм. Отрывки из записей Рябинкина впервые опубликовали в 70-е, тогда же его дневник воспроизвели и в первом издании «Блокадной книги». Не удивлюсь, если запись первого дня войны слегка подкорректировали.
Впрочем, может, её и не редактировали. Может, у Рябинкина был именно фашизм.
Возьмём ещё один дневник. Историк и директор архива Академии наук в Ленинграде Георгий Алексеевич Князев 13 июля 41-го записывал, корректируя старую схему двух систем, внося в неё дополнение:
«Борются две системы, два мира: коммунизм и нацизм. Ранее это формулировалось как борьба пролетарского и капиталистического миров. Теперь дело осложнилось. Есть третья система - старомодная буржуазно-демократическая, либеральная и консервативная, господствующая в Америке и Англии. И коммунисты, и нацисты - полярные точки этой древней, изживающей себя системы».
(Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. СПб.: Наука. 2009. С. 74).
Вообще, дневник Князева весьма показателен в идеологическом плане. В нём, например, можно обнаружить утверждавшееся все 30-е годы соединение классового интернационализма и руссоцентричного патриотизма. Процитирую ту же запись:
«Четыре часа я любовался дивной панорамой своего родного города. Никуда я из него не поеду. Если случится несчастье, пусть лучше вот тут, где-нибудь на набережной или в водах глубокой Невы погибну... Но наш город, я твердо верю в это, не попадет в руки врага! Город Петра и Ленина - наша национальная и интернациональная святыня. Один создавал великую Россию, другой - великий Советский Союз. Без петровской России не было бы великого Ленинско-Сталинского союза народов, строивших до 22-го июня 1941 года свое новое великое государство трудящихся, а теперь отбивающих нападение кровожадного хищника».
(Там же. С. 74).
При этом, как можно узнать из записи от 29 июля, советская родина - понятие явно более широкое, чем Россия:
«Не будет меня, но будет моя страна, не Россия, не о ней говорю, а страна Советов, Советская Россия, [а также] Советская Германия, Советская Англия».
(Там же. С. 98).
Ну а дальше Князев внимательно отмечает, что интернационалистические мотивы в пропаганде начинают звучать всё меньше и глуше, зато чисто русско-патриотические мотивы становятся всё громче, используются мотивы славянские.
Из записи от 4 августа:
«Кстати, теперь очень часто в газетах вместо Советский Союз пишут Россия, русские. Ни звука об Интернационале, о социалистической советской Европе. Сейчас только говорится о родине, о патриотизме. Лозунга покуда нет, если не считать “За родину! За Сталина!”. Здесь имя Сталина как символ. Родина, конечно, советская. Но объём понятия шире - вообще родина, вообще Россия. На переживаемом этапе остается только национальное: Россия, Англия, Германия... И национальная рознь, шовинизм, ура-патриотизм. Покуда все демократические страны объединились против нацистской Германии, чтобы потом разобраться между собой».
(Там же. С. 108).
Из записи от 23 августа:
«Ни одного слова о классовой борьбе. Борьба за родину, за священное отечество - вот лозунг. На днях целые страницы в газетах были посвящены славянству, даже стихи Аполлона Майкова цитировались! В Европе 300 миллионов славян. Вековая их борьба с немцами должна принять самые решительные действия».
(Там же. С. 143).