Из книги Дональда Джохансона "Люси. Истоки рода человеческого" (1981), теория Лавджоя
"Для Лавджоя, который только что окончил аспирантуру и интересовался всеми аспектами локомоции, в этих идеях было что-то неубедительное. Он не мог освободиться от представления, что гоминиды никогда бы не осмелились выйти в саванну, если бы они были плохими ходоками и только там могли научиться как следует шагать. Не будь они приспособлены для передвижения по саванне на двух ногах, они бы не пришли туда. А если бы и пришли, то не смогли бы выжить.
В результате Лавджой заключил, что, когда гоминиды переселялись в саванну, они уже ходили на двух ногах. Совершенствование этого странного способа передвижения не имело ничего общего с жизнью в саванне - а может быть, и с использованием орудий. Могли ли быть орудия существенным фактором, если, как предполагал Лавджой, истинное прямохождение выработалось задолго до их появления в геологической летописи?
Трудность состояла в том, что Лавджой не мог найти палеонтологических данных, подтверждающих эти идеи. Он отстаивал их в спорах со своими коллегами, пользуясь чисто логическими доводами, но не имел успеха. Он занялся механикой локомоции и изучил ее лучше, чем многие анатомы. Но найти «последнюю улику», т. е. ископаемые остатки, которые могли бы подтвердить его правоту, ему так и не удавалось. Самая древняя из хорошо датированных находок австралопитековых относилась примерно к двум миллионам лет. В это время австралопитеки уже могли хорошо ходить на двух ногах; по крайней мере так думал Лавджой, хотя другие не соглашались с ним. Для него было крайне огорчительно, что кости нижних конечностей австралопитековых не были достаточно хорошо представлены в коллекциях и он не мог доказать свою правоту. Поэтому он очень разволновался, когда в самом начале 1974 года я зашел к нему в кабинет, держа в руках, как я заявил, коленный сустав из Хадара возрастом в три миллиона лет.
Внезапно прямохождение сделалось на миллион лет древнее, чем об этом думали вчера.
- Быть может, так оно и было, - сообщил Лавджой группе слушателей из моей лаборатории, - но мы располагали всего лишь одним маленьким коленным суставом. Я сказал Дону, что он должен вернуться и найти для меня целую особь. Он согласился и привез Люси. Тогда я сказал: «Хорошо, а теперь добудьте мне несколько особей». И на будущий год он нашел «первое семейство». Когда я изучил эти кости, стало ясно, что они принадлежали существам, великолепно передвигавшимся на двух ногах. Теперь я мог уверенно идти вперед и попытаться выяснить причины прямохождения. Они не были связаны с орудиями. Найденные Доном костные остатки древнее любых известных орудий. Тогда я вспомнил о размножении и стал размышлять над «стратегией К».
В этот момент Лавджой обратился к одному из студентов.
- Итак, - сказал он, - вы представитель вида с чересчур большой К-ориентацией. Как бы вы поступили, чтобы исправить положение?
- Ну, я бы постарался как-то уменьшить эту ориентацию. Низшие обезьяны - более процветающая группа. Нужно больше походить на них.
- Вы предложили бы вернуться вспять? - спросил Лавджой. - Встать на четвереньки и уменьшить объем мозга?
- Что-нибудь в этом роде.
- Вы не можете этого сделать. Система обратных связей не позволит. Она будет толкать вас в прямо противоположную сторону.
- Что же тогда делать?
- Может быть, нацелиться на самое слабое звено в цепи - низкую рождаемость? И увеличить число детенышей?
- Но ведь К-стратегия в своем крайнем варианте препятствует этому, - возразил студент. - Вы сами об этом говорили и приводили очень убедительные доводы насчет обратной связи.
- Хорошо, но, допустим, нам удастся что-то изменить таким образом, чтобы можно было иметь больше детенышей.
- Что, например?
- Способ передвижения: надо стать двуногим.
Этот неожиданный и казавшийся абсолютно нелогичным вывод привел слушателей в такое замешательство, что Лавджою пришлось еще раз сделать экскурс в историю. Он вновь вернулся к миоцену, когда человекообразные обезьяны процветали, и стал оценивать их образ жизни и способы передвижения. Некоторые из этих миоценовых предшественников были брахиаторами, другие - «четверорукими», третьи передвигались, опираясь на согнутые пальцы верхних конечностей, четвертые ходили на двух ногах. У всех была резко выражена К-стратегия. И сегодня все, за исключением двуногих существ, могут рассматриваться как тупиковые ветви эволюции.
Почему прямоходящие добились успеха, что сыграло в этом решающую роль? Ответ: им удалось избежать ловушки, в которую попали другие К-ориентированные виды, а именно - слишком долгих промежутков между последовательными родами, приводящих к очень низкой рождаемости у всех человекообразных обезьян. Как правило, антропоиды производят на свет каждый раз только одного детеныша. Пока самка носит его, кормит и присматривает за ним, она - как бы долго это ни было - не может иметь другого. Самка шимпанзе становится рецептивной (сексуально восприимчивой) только после того, как ее детенышу исполнится около пяти лет. Все это время она полностью занята выращиванием первого и не в состоянии обзавестись вторым. Физиологическая причина заключается в том, что выкармливание детеныша и забота о нем тормозят наступление эструса.
- Нужно было найти способ, - сказал Лавджой, - увеличить частоту рождений, уменьшить интервал между ними. Как можно этого достичь?
- Поскорее отделаться от первого детеныша.
- Не отделаться поскорее, - возразил Лавджой, - а заботиться одновременно о двух. Мать могла бы распределять свои усилия между двумя, а впоследствии тремя и четырьмя детенышами.
- Как ей это удастся?
- Она будет меньше двигаться, расходуя тем самым меньше энергии.
Кроме того, объяснил Лавджой, чем больше перемещений приходится совершать детенышам, тем больше опасностей подстерегает их: они могут потеряться, упасть с дерева, попасть в лапы хищникам. Когда мать переносит детеныша, он держится за нее либо она поддерживает его. Если она полезет на дерево, где растут зрелые фиги, и потянется за ними, она может уронить детеныша.
Ее постоянное пребывание на земле значительно уменьшит вероятность того, что детеныш упадет или окажется добычей хищников, так как оба они - и мать, и детеныш - находятся под покровительством группы. В сообществе действует более эффективная система оповещения об опасности - здесь за врагом наблюдают тридцать пар глаз вместо одной. Наконец, самка не должна заниматься поисками пищи, об этом заботятся другие животные. Когда они находят источник пищи, мамаша направляется прямо к нему, затрачивая минимальное время и подвергаясь наименьшей опасности со стороны хищников. Она проводит всю свою жизнь в пределах небольшой территории, которая известна ей до мельчайших подробностей. Она знает, где растут деревья, на которые можно легко взобраться, знает кратчайший путь до каждого из них в минуту опасности.
- Существует простое правило, - продолжал свои рассуждения Лавджой. - «Меньшая подвижность - уже адаптация». Если вы будете мало передвигаться, то сможете чаще рождать детенышей. Тенденция к большей частоте рождений так или иначе существует. Единственное, что ее сдерживает, - это неспособность матери обеспечить всех своих отпрысков надлежащим уходом. Мать должна быть уверена, что, прежде чем у нее появится второй детеныш, она сможет опекать первого до той поры, пока он сам не станет заботиться о себе. Ей легче это делать, оставаясь на одном месте, и тогда она может родить второго детеныша немного раньше.
В рассуждениях Лавджоя был один изъян, и мои студенты тотчас его заметили: «Увеличение частоты рождений ведет к новой проблеме. Требуется больше пищи - ведь мать должна накормить теперь больше ртов, - а добывать ее становится труднее из-за ограниченной подвижности самки».
- Я ожидал этого вопроса, - сказал Лавджой. - По сути дела, вы говорите о том, что мать нуждается в большей помощи. Вы правы. Кто-то должен обеспечивать ее пищей. Вам могут сказать, что этого никогда не бывало, и укажут на павианов: они живут в саванне, как и гоминиды, но не делятся пищей. Или же приведут в пример шимпанзе, сказав, что они похожи на людей, но тоже не делятся пищей. На мой взгляд, чтобы разобраться в этом, нужно рассмотреть репродуктивную стратегию всех приматов. Она варьирует у разных видов. Мы найдем здесь различные способы заботы о потомстве и разделения пищи. У мармозеток (группа обезьян Нового Света) тяготы, связанные с выращиванием детенышей, ложатся в значительной мере на плечи отца. Это экологическая адаптация. Мармозетки, маленькие подвижные животные, по-своему разрешили проблему рождаемости: они производят на свет и растят одновременно двоих детенышей. Из-за малых размеров тела и высокой активности эти обезьянки должны часто и помногу есть. Самка могла бы себе это позволить, если бы имела одного детеныша, а не двух. Поэтому самцу приходится помогать ей. Он носит двойню на себе, пока самка добывает пропитание. Потом она возвращается и кормит детенышей. Так же обстоят дела у дурукули и некоторых других обезьян. Поведение приматов исключительно пластично. У них можно встретить все варианты распределения родительских обязанностей: на одном конце ряда основная тяжесть падает на самца, на другом ее полностью берет на себя самка.
- Итак, самец включается в цикл выращивания детенышей, - продолжал Лавджой. - Но здесь возникают другие проблемы. Самка нуждается в помощи, поэтому в группе должен быть высокий уровень кооперации. Это очевидно. Если стадо обезьян намерено действовать как социальная единица, члены которой взаимно поддерживают друг друга, чтобы добиться упомянутых выше преимуществ, то им прежде всего необходимо как-то ладить между собой. В группе должно быть как можно меньше свар и потасовок. Однако сообщество всегда включает самцов и самок, а секс - самая благодатная почва для возникновения конфликтов. В группах лемуров, павианов и многих других животных самцы становятся наиболее агрессивными тогда, когда у самки начинается течка. И это вполне естественно: нужно обеспечить продолжение рода и опередить других соперников.
Существуют разные способы снижения агрессивности. Один из них состоит в уменьшении конкуренции за обладание особью другого пола. Этого можно достичь созданием устойчивых парных связей. Если каждый самец имеет свою самку - свой личный приемник для его генов, то ему не нужно ни с кем бороться, чтобы оставить свой след в будущих поколениях.
Как осуществить переход к такой организации? Во-первых, можно отказаться от признаков, рассчитанных на привлечение всеобщего внимания, от визуальных сигналов, набухания половой кожи, возбуждающих запахов, которые афишируют готовность самки к спариванию. Именно они вызывают у самцов приступы бешеной агрессивности. Если сделать так, чтобы только половина самцов реагировала на ту или иную самку, то число потенциальных соперников уменьшится вдвое. Для этого нужно, чтобы призывные сигналы стали более индивидуальными. Чем они разнообразнее, тем меньшее число самцов будет реагировать на одну и ту же самку. В конце концов это число может сократиться до одного. Другим самцам она не покажется привлекательной, и они будут ее игнорировать. Развитие специфических для данной особи стимулирующих систем называют эпигамной дифференциацией. Я называю это любовью.
Павианы не влюбляются - у них эти системы полностью отсутствуют, и самцы готовы спариваться со всеми самками, находящимися в состоянии течки. Справиться с этой взрывчатой ситуацией сообществу павианов помогает его иерархическая структура. Доминирующий самец (альфа-самец) добивается главенствующего положения в ожесточенных схватках с другими соперниками и сохраняет свою позицию путем постоянного устрашения и угроз. Он самый сильный и самый свирепый в стаде. Он первым получает доступ к любой самке. Все остальные самцы беспрекословно подчиняются ему в соответствии со своим местом в иерархии. Недостаток этой системы состоит в том, что авторитет доминирующего самца действует только в его присутствии. Стоит ему отлучиться на водопой, и кто-нибудь из самцов, внимательно следящих за обстановкой, воспользуется случаем и, спарившись с рецептивной самкой, значительно уменьшит шансы альфа-самца на дальнейшее продолжение рода.
Слушателям становилось ясно, что социальная кооперация у животных с высоким уровнем половой агрессивности и малой избирательностью в отношении полового партнера должна быть ограниченной. Введение устойчивых парных связей между самцом и самкой улучшило бы социальную гармонию. Самцы смогли бы ненадолго отлучаться, не теряя при этом шансов на репродукцию своих генов в следующем поколении. Появились бы возможности для участия самца, в выращивании детенышей и для разделения пищи, а в результате самка могла бы стать менее подвижной.
- Здесь опять-таки петля обратной связи, - сказал Лавджой. - Начнем с подвижности. Чем меньше подвижность, тем легче перейти к двуногому способу локомоции. Почему? Да потому, что раз вам не нужно быстро бегать и тратить на это энергию, можно заняться другими вещами, которые теперь важнее для сохранения вида. Например, такими, как доставка большего количества пищи, необходимого в связи с увеличением числа детенышей. Мы только что говорили об устойчивых связях в паре самец - самка. Если партнер передвигается на двух ногах, ему легче перетаскивать пищу, значит, возрастают шансы на то, что он принесет кое-что своей партнерше. Но она и сама находится теперь в лучшем положении.
При четвероногом способе передвижения она могла высвободить только одну конечность. Теперь у нее две свободные руки - одной можно нести пищу, а другой поддерживать детеныша. Последнее тем более важно, что детеныш гоминид теряет способность самостоятельно держаться на теле матери. Его ступни, предназначенные для ходьбы, утрачивают хватательную функцию, и он не может цепляться ими, а руки чересчур слабы, чтобы выдержать вес тела, да и сам он слишком беспомощен. Детеныш шимпанзе гораздо лучше справляется с этой задачей, но матери все равно приходится то и дело поддерживать его. В отличие от этого детеныши низших обезьян крепко цепляются за шерсть матери всеми четырьмя конечностями. У них нет другого выбора - мамаша совсем не придерживает их. Если детеныш, находясь на дереве вместе с матерью, разожмет свои цепкие пальцы, ему придется распрощаться с жизнью. Вот почему, увидев признаки прямо-хождения у гоминид, найденных Доном в Хадаре, я уже мог судить о некоторых особенностях социальной организации и стратегии размножения этих существ. Я знал, что детенышей нужно было поддерживать и что они требовали немалой заботы со стороны родителей.
- Все это прекрасно, - сказал один из слушателей, - но, мне кажется, с обратными связями у вас что-то не так. Если все зависит от всего, то что играет роль пускового механизма?
- Никакого пускового механизма нет, - ответил Лавджой. - Все происходит плавно и постепенно. Не забудьте, что речь идет об огромном промежутке времени, может быть, сотнях тысячелетий. Условия среды в разных местах несколько различны, поэтому не совсем одинаково и значение разных форм поведения. Важно и то, что речь идет о весьма развитых в умственном отношении животных. Они наблюдательны, могут подражать друг другу и даже экспериментировать. Разумеется, не в том смысле, что они рассуждают: «Ну, теперь я хожу на двух ногах, у меня освободились руки и я могу прихватить что-нибудь на завтрак для моей малышки». Ничего такого нет. Животное никогда даже смутно не осознаёт себя участником эволюционного процесса. Эволюция происходит путем незначительных сдвигов. Малейшее изменение в каком-то участке петли обратной связи, если оно выгодно, оказывает влияние на всю петлю.
Однако слушатели все еще были не вполне удовлетворены.
- Хорошо, но вы кое-что упустили из виду. Почему самец будет приносить самке пищу? Если это имеет столь большое значение, а у человекообразных обезьян такая практика отсутствует, то на каком основании вы предполагаете ее возникновение у двуногих существ?
- Я же говорил вам, что речь идет о сексе.
- Правильно.
- Так давайте продолжим эту тему. Все, о чем мы говорили, было связано со стратегией размножения. Вы начали понимать, что нельзя рассматривать локомоцию изолированно. Это одна из составных частей сложного механизма, направленного на выживание вида и включающего наряду с бегом, кормежкой и игрой детенышей также спаривание и социальное поведение. Мы видели, что образование устойчивых пар может уменьшить агрессию и усилить кооперацию между самцами. По сути, вы спрашиваете (это можно понять из вашего предыдущего вопроса), каким образом самец начал приносить пищу? Верно?
- Да.
- А что, если он симпатизирует самке?
- Но постойте…
- Именно это я и имею в виду. Несколько минут назад мы говорили об эпигамной дифференциации и соответствующих эмоциях, которые я назвал любовью. Единственная цель сексуальных сигналов самки, находящейся в состоянии эструса, - привлечь внимание самцов и обеспечить с их стороны максимум половой активности, чтобы яйцеклетка, образующаяся в ее организме, была оплодотворена. Если самка не будет энергично вывешивать свои флаги, момент может быть упущен. Все млекопитающие весьма эффективно демонстрируют свою сексуальную готовность. Для того и предназначена течка, чтобы гарантировать сексуальную активность. Если бы ее не было, овуляция заканчивалась бы впустую. Для человекообразных обезьян, уже слишком уклонившихся в сторону К-стратегии, это уменьшило бы и без того малую скорость размножения. В интересах всего вида самка во время течки должна быть тотчас же оплодотворена.
- Но, - заметил один из студентов, - при большей половой избирательности уменьшается число самцов, интересующихся данной самкой, и, значит, снижается вероятность оплодотворения.
- Не обязательно, - возразил Лавджой. - Ведь интерес к ней определенного самца может увеличиться. Даже среди шимпанзе, которые обычно спариваются беспорядочно, встречаются отдельные парочки «молодоженов». Они бродят вместе несколько дней, пока у самки продолжается течка. Это можно считать началом эпигамной дифференциации.
- Ну и что же?
- Представьте себе, что каким-то образом самке удалось продлить период ее привлекательности для данного самца - что теперь она демонстрирует свою сексуальную готовность несколько дольше, что все большее значение в поддержании интереса самца приобретают ее постоянные телесные признаки, такие как шерсть, кожа, конфигурация тела, а значение сигналов, связанных с эстральным циклом, - запахов, набуханий - падает. Это уже похоже на то, что мы видим у людей. Подумайте об этом. Мужчины и женщины сохраняют сексуальную привлекательность независимо от времени года. Среди млекопитающих это единственный случай. Почему люди таковы?
Все молчали.
- Ну, ну, смелее. О чем мы только что говорили? Система парных связей, возникшая у ранних гоминид или прегоминид, была предназначена для того, чтобы закрепить интерес самца к определенной самке и обеспечить зачатие путем постоянного спаривания с одним партнером вместо эпизодического, связанного с циклом овуляции. Парные связи и разделение пищи не могут существовать одновременно с частыми драками и беспорядочной копуляцией. Возможна ли лучшая система отношений, чем та, которая заставляет самца постоянно возвращаться обратно к одной самке? А если он к тому же приносит ей пищу, селективная ценность такого поведения начнет быстро проявляться в увеличении доли его генов в генофонде популяции.
- Итак, никакого пускового механизма не было, - сказал я.
- Конечно, нет, - ответил Лавджой. - Я думаю, этот процесс происходил постепенно и, вероятно, занял немало времени. Он начался тогда, когда самка продолжала сохранять свою сексуальную привлекательность еще несколько дней после завершения эстрального цикла. Этот период понемногу удлинялся. В конце концов связанные с эструсом признаки перестали играть сколько-нибудь важную роль - у самки уже был целый арсенал средств, позволявший ей постоянно удерживать внимание самца.
И она должна была этого добиваться, так как ее способность к зачатию ограничивалась приблизительно тремя днями. Если бы спаривание происходило раз в две недели, вероятность оплодотворения была бы очень низкой. Но самка не могла с этим мириться. Ее задача состояла в том, чтобы забеременеть сразу, как только появлялась возможность, выходив предыдущего детеныша, нянчить следующего.
- Вы утверждаете, - вставил кто-то из студентов, - будто двуногое хождение служит причиной парных связей, что в свою очередь приводит к разделению пищи, а это последнее - к более высокой рождаемости?
- Я не говорил о причинах. Это неверный термин. В системе с обратной связью причины не существует. Здесь действует принцип взаимного усиления. Я хотел сказать, что все эти явления имели место и оказывали влияние друг на друга, но не собирался выяснять, какое из них было первым. Я думаю, что этого никто никогда не узнает, так как ничего «первого» в отдельности просто не было, а все эти явления, повторяю, имели место. Доказательством служит тот факт, что мы с вами сейчас ведем этот разговор. Ибо мы - конечный результат. Сейчас я составлю таблицу основных различий в поведении между человекообразными обезьянами и гоминидами. Если кто-нибудь из вас сможет лучше объяснить их формирование, я буду рад его выслушать.
Лавджой начал что-то писать на листе бумаги.
Гоминиды:Понгиды (человекообразные обезьяны):
1Исключительно наземный образ жизни.Некоторые обитают преимущественно на деревьях, другие - главным образом на земле. Исключительно наземных видов не существует.
2Передвигаются на двух ногах.Не передвигаются на двух ногах.
3Парные связи, ведущие к образованию «нуклеарной» семьи.Нет парных связей. За исключением гиббонов, нет «нуклеарных» семей.
4Подвижность самок с детенышами ограниченна. Появляется возможность возникновения «дома».Самки постоянно передвигаются в поисках пищи и носят с собой детенышей. Нет постоянного места жительства.
5Делятся пищей.Не делятся пищей.
6Начинают использовать и изготовлять орудия.Использование орудий отсутствует или носит несистематический характер.
7Мозг продолжает увеличиваться. Постоянная сексуальность. Забота о нескольких детенышах.Мозг не увеличивается. Сексуальность только во время течки. Забота об одном детеныше.
- Посмотрите сюда. Все эти признаки возникли больше двух миллионов лет назад. Они должны быть взаимосвязаны.
- Я все время пытался вам объяснить, - заключил Лавджой, - что нельзя ни с того ни с сего перейти на новый и притом довольно нелепый способ передвижения. Если мы хотим понять, почему Люси ходила выпрямившись, мы должны, не ограничиваясь только локомоторными способностями, рассмотреть все особенности ее образа жизни. Грубо говоря, она встала на ноги, чтобы чаще рождать детенышей. Но это была бы прямая причинно-следственная связь, а мы хотим избежать таких связей. Будет точнее, если мы скажем: при сложной специализации, слишком сильно ориентирующей животное в сторону К-стратегии, прямохождение - это способ уменьшить такую ориентацию.
- Или, - заметил я, - речь идет о животных с высокоразвитыми умственными способностями и социальными наклонностями, которые нуждаются в продолжительном детстве и материнском уходе, которые уже способны ходить в выпрямленном положении и настолько К-ориентированы, что могут жить только в самых благоприятных условиях среды, которые делятся пищей и…
- Да, да, все это так, - подхватил Лавджой. - Я только что об этом говорил.
- Я просто подвожу итоги, - сказал я. - Потому что, как мне кажется, вы упустили из виду одну вещь.
- Какую?
- Вы подчеркнули, что человекообразные обезьяны из-за своей К-стратегии оказались на грани вымирания, но не упомянули, что гоминиды, будучи более r-ориентированными, распространены сейчас повсеместно…
- Я принимаю ваше замечание, но речь в нем идет о другом. О более поздних этапах, которые связаны с орудиями и культурой как важнейшими факторами выживания и распространения человека. Без этих факторов мы оставались бы в тропической саванне - продвинулись бы немногим дальше, чем антропоиды. Мы сегодня говорим только о двуногом способе передвижения, т. е. о том, что произошло до того, как наш предок стал человеком. Орудия и культура начинают действовать уже после этого.
- Давайте подведем итоги. Я думаю, что гоминиды освоили двуногое хождение, когда еще жили в лесу, а не после переселения в саванну, хотя именно там они в дальнейшем обитали. Они пришли в саванну как двуногие существа. Благодаря вашим находкам, Дон, мы знаем, что переход к прямохождению произошел около четырех миллионов лет назад, а может быть, и раньше. И он был сделан без помощи орудий. Я думаю, что в основе изменения способа локомоции лежали в первую очередь сексуальные и социальные факторы. Освоив прямохождение, гоминиды могли идти, куда им заблагорассудится, - двуногая походка сама по себе достаточно эффективна. Гоминиды могут двигаться весь день, как собаки. Конечно, в беге они проигрывали. Но, если им не нужно было бегать в саванне, они вполне могли там существовать. Вероятно, они пришли туда потому, что в лесу становилось тесно. Они теперь хорошо размножались, и им не хватало жизненного пространства, заполненного другими человекообразными обезьянами. В конце концов гоминиды переселились в саванну и через пару миллионов лет распространились на обширной территории.
Даже если осваивать не более 6-7 метров в год, через два миллиона лет можно заселить тысячи километров. Орудия, вероятно, способствовали этому процессу. Пользовались ли гоминиды орудиями с самого начала? Вероятно, не больше, чем это делают шимпанзе. Однако с освоением двуногой походки у гоминид появляется возможность лучше, чем раньше, переносить, держать и бросать предметы. В промежутке между четырьмя миллионами и, скажем, одним-полутора миллионами лет использование орудий превратилось из малозначимого фактора в основную движущую силу эволюции гоминид. С самого начала это не были использующие орудия обезьяны, как вы привыкли слышать. Это были обезьяны-новаторы, которые изобретали новые формы социального и сексуального поведения, перешли к прямохождению и в результате значительно увеличили скорость воспроизведения своего рода по сравнению с другими антропоидами. Им повезло - выпрямленное положение тела и освобождение рук от функции передвижения привели к дальнейшему развитию орудий и культуры, к увеличению мозга и в конечном итоге - к появлению четырех миллиардов живых существ, подобных нам с вами. Но все это побочные результаты единого процесса, который состоял в улучшении стратегии размножения.
Лавджой надел пальто. «Я бы сказал, что появление человека стало возможным благодаря новациям в K-стратегии, а орудия усовершенствовали его. Они привели к возникновению Homo erectus, но не самого Homo».
***
После того как Лавджой ушел, студенты спросили меня, верю ли я в то, что он рассказывал.
- В целом да, - ответил я. - Хотя сам Лавджой не просит «верить» ему. Это слово такое же неподходящее, как и «причина». Как можно верить чему-то, чего нельзя доказать? Вы можете принять его объяснение как правдоподобное, если оно соответствует данным и кажется вам логичным.
- Но ведь вы верите в эволюцию.
- Да. Эта теория подверглась яростным нападкам и выдержала их. Она и по сей день остается логичной. В самом деле, чем больше вы изучаете ее, чем больше новых фактов узнаете, тем стройнее она становится. Может быть, теория Лавджоя тоже выдержит проверку временем. Тогда я в нее поверю. А пока что я могу принять ее как одно из лучших предлагаемых на сегодня объяснений возникновения бипедии.
Студенты поинтересовались мнением Тима Уайта.
- Вы меня знаете. Я не доверяю ничему, чего нельзя измерить. А изменения сексуального поведения не оставили нам никаких ископаемых остатков. Но в целом я согласен с Доном. На сегодняшний день это лучшее объяснение. Я думаю, Оуэн прав, утверждая, что прямохождение развивается в условиях тропического леса. Трудно представить себе, чтобы ковыляющие гоминиды пришли в саванну и начали там учиться ходить. Встать на ноги и убежать от врага, когда вы едва овладели этим способом передвижения? Абсурдная идея.
- Что заставило гоминид переселиться в саванну? - спросил я.
- Я согласен с Оуэном, - ответил Тим. - В лесу становилось тесно. Не только потому, что там стало больше гоминид, но и потому, что сами леса исчезали. В плиоцене - а именно в этот период, по-видимому, все это происходило - площадь огромных миоценовых тропических лесов стала уменьшаться. Чего я не могу принять в теории Лавджоя, так это рассуждений о самцах, приносящих пищу самкам и детенышам. Я не понимаю, для чего это вообще понадобилось. Разве необходимость в переносе предметов, детенышей, пищи не могла послужить достаточной причиной для развития бипедии?
- Ты оставляешь в стороне рассуждения об эструсе, - сказал я.
- Да, я никогда не встречал окаменелостей с признаками течки".
( иллюстрации)
В результате Лавджой заключил, что, когда гоминиды переселялись в саванну, они уже ходили на двух ногах. Совершенствование этого странного способа передвижения не имело ничего общего с жизнью в саванне - а может быть, и с использованием орудий. Могли ли быть орудия существенным фактором, если, как предполагал Лавджой, истинное прямохождение выработалось задолго до их появления в геологической летописи?
Трудность состояла в том, что Лавджой не мог найти палеонтологических данных, подтверждающих эти идеи. Он отстаивал их в спорах со своими коллегами, пользуясь чисто логическими доводами, но не имел успеха. Он занялся механикой локомоции и изучил ее лучше, чем многие анатомы. Но найти «последнюю улику», т. е. ископаемые остатки, которые могли бы подтвердить его правоту, ему так и не удавалось. Самая древняя из хорошо датированных находок австралопитековых относилась примерно к двум миллионам лет. В это время австралопитеки уже могли хорошо ходить на двух ногах; по крайней мере так думал Лавджой, хотя другие не соглашались с ним. Для него было крайне огорчительно, что кости нижних конечностей австралопитековых не были достаточно хорошо представлены в коллекциях и он не мог доказать свою правоту. Поэтому он очень разволновался, когда в самом начале 1974 года я зашел к нему в кабинет, держа в руках, как я заявил, коленный сустав из Хадара возрастом в три миллиона лет.
Внезапно прямохождение сделалось на миллион лет древнее, чем об этом думали вчера.
- Быть может, так оно и было, - сообщил Лавджой группе слушателей из моей лаборатории, - но мы располагали всего лишь одним маленьким коленным суставом. Я сказал Дону, что он должен вернуться и найти для меня целую особь. Он согласился и привез Люси. Тогда я сказал: «Хорошо, а теперь добудьте мне несколько особей». И на будущий год он нашел «первое семейство». Когда я изучил эти кости, стало ясно, что они принадлежали существам, великолепно передвигавшимся на двух ногах. Теперь я мог уверенно идти вперед и попытаться выяснить причины прямохождения. Они не были связаны с орудиями. Найденные Доном костные остатки древнее любых известных орудий. Тогда я вспомнил о размножении и стал размышлять над «стратегией К».
В этот момент Лавджой обратился к одному из студентов.
- Итак, - сказал он, - вы представитель вида с чересчур большой К-ориентацией. Как бы вы поступили, чтобы исправить положение?
- Ну, я бы постарался как-то уменьшить эту ориентацию. Низшие обезьяны - более процветающая группа. Нужно больше походить на них.
- Вы предложили бы вернуться вспять? - спросил Лавджой. - Встать на четвереньки и уменьшить объем мозга?
- Что-нибудь в этом роде.
- Вы не можете этого сделать. Система обратных связей не позволит. Она будет толкать вас в прямо противоположную сторону.
- Что же тогда делать?
- Может быть, нацелиться на самое слабое звено в цепи - низкую рождаемость? И увеличить число детенышей?
- Но ведь К-стратегия в своем крайнем варианте препятствует этому, - возразил студент. - Вы сами об этом говорили и приводили очень убедительные доводы насчет обратной связи.
- Хорошо, но, допустим, нам удастся что-то изменить таким образом, чтобы можно было иметь больше детенышей.
- Что, например?
- Способ передвижения: надо стать двуногим.
Этот неожиданный и казавшийся абсолютно нелогичным вывод привел слушателей в такое замешательство, что Лавджою пришлось еще раз сделать экскурс в историю. Он вновь вернулся к миоцену, когда человекообразные обезьяны процветали, и стал оценивать их образ жизни и способы передвижения. Некоторые из этих миоценовых предшественников были брахиаторами, другие - «четверорукими», третьи передвигались, опираясь на согнутые пальцы верхних конечностей, четвертые ходили на двух ногах. У всех была резко выражена К-стратегия. И сегодня все, за исключением двуногих существ, могут рассматриваться как тупиковые ветви эволюции.
Почему прямоходящие добились успеха, что сыграло в этом решающую роль? Ответ: им удалось избежать ловушки, в которую попали другие К-ориентированные виды, а именно - слишком долгих промежутков между последовательными родами, приводящих к очень низкой рождаемости у всех человекообразных обезьян. Как правило, антропоиды производят на свет каждый раз только одного детеныша. Пока самка носит его, кормит и присматривает за ним, она - как бы долго это ни было - не может иметь другого. Самка шимпанзе становится рецептивной (сексуально восприимчивой) только после того, как ее детенышу исполнится около пяти лет. Все это время она полностью занята выращиванием первого и не в состоянии обзавестись вторым. Физиологическая причина заключается в том, что выкармливание детеныша и забота о нем тормозят наступление эструса.
- Нужно было найти способ, - сказал Лавджой, - увеличить частоту рождений, уменьшить интервал между ними. Как можно этого достичь?
- Поскорее отделаться от первого детеныша.
- Не отделаться поскорее, - возразил Лавджой, - а заботиться одновременно о двух. Мать могла бы распределять свои усилия между двумя, а впоследствии тремя и четырьмя детенышами.
- Как ей это удастся?
- Она будет меньше двигаться, расходуя тем самым меньше энергии.
Кроме того, объяснил Лавджой, чем больше перемещений приходится совершать детенышам, тем больше опасностей подстерегает их: они могут потеряться, упасть с дерева, попасть в лапы хищникам. Когда мать переносит детеныша, он держится за нее либо она поддерживает его. Если она полезет на дерево, где растут зрелые фиги, и потянется за ними, она может уронить детеныша.
Ее постоянное пребывание на земле значительно уменьшит вероятность того, что детеныш упадет или окажется добычей хищников, так как оба они - и мать, и детеныш - находятся под покровительством группы. В сообществе действует более эффективная система оповещения об опасности - здесь за врагом наблюдают тридцать пар глаз вместо одной. Наконец, самка не должна заниматься поисками пищи, об этом заботятся другие животные. Когда они находят источник пищи, мамаша направляется прямо к нему, затрачивая минимальное время и подвергаясь наименьшей опасности со стороны хищников. Она проводит всю свою жизнь в пределах небольшой территории, которая известна ей до мельчайших подробностей. Она знает, где растут деревья, на которые можно легко взобраться, знает кратчайший путь до каждого из них в минуту опасности.
- Существует простое правило, - продолжал свои рассуждения Лавджой. - «Меньшая подвижность - уже адаптация». Если вы будете мало передвигаться, то сможете чаще рождать детенышей. Тенденция к большей частоте рождений так или иначе существует. Единственное, что ее сдерживает, - это неспособность матери обеспечить всех своих отпрысков надлежащим уходом. Мать должна быть уверена, что, прежде чем у нее появится второй детеныш, она сможет опекать первого до той поры, пока он сам не станет заботиться о себе. Ей легче это делать, оставаясь на одном месте, и тогда она может родить второго детеныша немного раньше.
В рассуждениях Лавджоя был один изъян, и мои студенты тотчас его заметили: «Увеличение частоты рождений ведет к новой проблеме. Требуется больше пищи - ведь мать должна накормить теперь больше ртов, - а добывать ее становится труднее из-за ограниченной подвижности самки».
- Я ожидал этого вопроса, - сказал Лавджой. - По сути дела, вы говорите о том, что мать нуждается в большей помощи. Вы правы. Кто-то должен обеспечивать ее пищей. Вам могут сказать, что этого никогда не бывало, и укажут на павианов: они живут в саванне, как и гоминиды, но не делятся пищей. Или же приведут в пример шимпанзе, сказав, что они похожи на людей, но тоже не делятся пищей. На мой взгляд, чтобы разобраться в этом, нужно рассмотреть репродуктивную стратегию всех приматов. Она варьирует у разных видов. Мы найдем здесь различные способы заботы о потомстве и разделения пищи. У мармозеток (группа обезьян Нового Света) тяготы, связанные с выращиванием детенышей, ложатся в значительной мере на плечи отца. Это экологическая адаптация. Мармозетки, маленькие подвижные животные, по-своему разрешили проблему рождаемости: они производят на свет и растят одновременно двоих детенышей. Из-за малых размеров тела и высокой активности эти обезьянки должны часто и помногу есть. Самка могла бы себе это позволить, если бы имела одного детеныша, а не двух. Поэтому самцу приходится помогать ей. Он носит двойню на себе, пока самка добывает пропитание. Потом она возвращается и кормит детенышей. Так же обстоят дела у дурукули и некоторых других обезьян. Поведение приматов исключительно пластично. У них можно встретить все варианты распределения родительских обязанностей: на одном конце ряда основная тяжесть падает на самца, на другом ее полностью берет на себя самка.
- Итак, самец включается в цикл выращивания детенышей, - продолжал Лавджой. - Но здесь возникают другие проблемы. Самка нуждается в помощи, поэтому в группе должен быть высокий уровень кооперации. Это очевидно. Если стадо обезьян намерено действовать как социальная единица, члены которой взаимно поддерживают друг друга, чтобы добиться упомянутых выше преимуществ, то им прежде всего необходимо как-то ладить между собой. В группе должно быть как можно меньше свар и потасовок. Однако сообщество всегда включает самцов и самок, а секс - самая благодатная почва для возникновения конфликтов. В группах лемуров, павианов и многих других животных самцы становятся наиболее агрессивными тогда, когда у самки начинается течка. И это вполне естественно: нужно обеспечить продолжение рода и опередить других соперников.
Существуют разные способы снижения агрессивности. Один из них состоит в уменьшении конкуренции за обладание особью другого пола. Этого можно достичь созданием устойчивых парных связей. Если каждый самец имеет свою самку - свой личный приемник для его генов, то ему не нужно ни с кем бороться, чтобы оставить свой след в будущих поколениях.
Как осуществить переход к такой организации? Во-первых, можно отказаться от признаков, рассчитанных на привлечение всеобщего внимания, от визуальных сигналов, набухания половой кожи, возбуждающих запахов, которые афишируют готовность самки к спариванию. Именно они вызывают у самцов приступы бешеной агрессивности. Если сделать так, чтобы только половина самцов реагировала на ту или иную самку, то число потенциальных соперников уменьшится вдвое. Для этого нужно, чтобы призывные сигналы стали более индивидуальными. Чем они разнообразнее, тем меньшее число самцов будет реагировать на одну и ту же самку. В конце концов это число может сократиться до одного. Другим самцам она не покажется привлекательной, и они будут ее игнорировать. Развитие специфических для данной особи стимулирующих систем называют эпигамной дифференциацией. Я называю это любовью.
Павианы не влюбляются - у них эти системы полностью отсутствуют, и самцы готовы спариваться со всеми самками, находящимися в состоянии течки. Справиться с этой взрывчатой ситуацией сообществу павианов помогает его иерархическая структура. Доминирующий самец (альфа-самец) добивается главенствующего положения в ожесточенных схватках с другими соперниками и сохраняет свою позицию путем постоянного устрашения и угроз. Он самый сильный и самый свирепый в стаде. Он первым получает доступ к любой самке. Все остальные самцы беспрекословно подчиняются ему в соответствии со своим местом в иерархии. Недостаток этой системы состоит в том, что авторитет доминирующего самца действует только в его присутствии. Стоит ему отлучиться на водопой, и кто-нибудь из самцов, внимательно следящих за обстановкой, воспользуется случаем и, спарившись с рецептивной самкой, значительно уменьшит шансы альфа-самца на дальнейшее продолжение рода.
Слушателям становилось ясно, что социальная кооперация у животных с высоким уровнем половой агрессивности и малой избирательностью в отношении полового партнера должна быть ограниченной. Введение устойчивых парных связей между самцом и самкой улучшило бы социальную гармонию. Самцы смогли бы ненадолго отлучаться, не теряя при этом шансов на репродукцию своих генов в следующем поколении. Появились бы возможности для участия самца, в выращивании детенышей и для разделения пищи, а в результате самка могла бы стать менее подвижной.
- Здесь опять-таки петля обратной связи, - сказал Лавджой. - Начнем с подвижности. Чем меньше подвижность, тем легче перейти к двуногому способу локомоции. Почему? Да потому, что раз вам не нужно быстро бегать и тратить на это энергию, можно заняться другими вещами, которые теперь важнее для сохранения вида. Например, такими, как доставка большего количества пищи, необходимого в связи с увеличением числа детенышей. Мы только что говорили об устойчивых связях в паре самец - самка. Если партнер передвигается на двух ногах, ему легче перетаскивать пищу, значит, возрастают шансы на то, что он принесет кое-что своей партнерше. Но она и сама находится теперь в лучшем положении.
При четвероногом способе передвижения она могла высвободить только одну конечность. Теперь у нее две свободные руки - одной можно нести пищу, а другой поддерживать детеныша. Последнее тем более важно, что детеныш гоминид теряет способность самостоятельно держаться на теле матери. Его ступни, предназначенные для ходьбы, утрачивают хватательную функцию, и он не может цепляться ими, а руки чересчур слабы, чтобы выдержать вес тела, да и сам он слишком беспомощен. Детеныш шимпанзе гораздо лучше справляется с этой задачей, но матери все равно приходится то и дело поддерживать его. В отличие от этого детеныши низших обезьян крепко цепляются за шерсть матери всеми четырьмя конечностями. У них нет другого выбора - мамаша совсем не придерживает их. Если детеныш, находясь на дереве вместе с матерью, разожмет свои цепкие пальцы, ему придется распрощаться с жизнью. Вот почему, увидев признаки прямо-хождения у гоминид, найденных Доном в Хадаре, я уже мог судить о некоторых особенностях социальной организации и стратегии размножения этих существ. Я знал, что детенышей нужно было поддерживать и что они требовали немалой заботы со стороны родителей.
- Все это прекрасно, - сказал один из слушателей, - но, мне кажется, с обратными связями у вас что-то не так. Если все зависит от всего, то что играет роль пускового механизма?
- Никакого пускового механизма нет, - ответил Лавджой. - Все происходит плавно и постепенно. Не забудьте, что речь идет об огромном промежутке времени, может быть, сотнях тысячелетий. Условия среды в разных местах несколько различны, поэтому не совсем одинаково и значение разных форм поведения. Важно и то, что речь идет о весьма развитых в умственном отношении животных. Они наблюдательны, могут подражать друг другу и даже экспериментировать. Разумеется, не в том смысле, что они рассуждают: «Ну, теперь я хожу на двух ногах, у меня освободились руки и я могу прихватить что-нибудь на завтрак для моей малышки». Ничего такого нет. Животное никогда даже смутно не осознаёт себя участником эволюционного процесса. Эволюция происходит путем незначительных сдвигов. Малейшее изменение в каком-то участке петли обратной связи, если оно выгодно, оказывает влияние на всю петлю.
Однако слушатели все еще были не вполне удовлетворены.
- Хорошо, но вы кое-что упустили из виду. Почему самец будет приносить самке пищу? Если это имеет столь большое значение, а у человекообразных обезьян такая практика отсутствует, то на каком основании вы предполагаете ее возникновение у двуногих существ?
- Я же говорил вам, что речь идет о сексе.
- Правильно.
- Так давайте продолжим эту тему. Все, о чем мы говорили, было связано со стратегией размножения. Вы начали понимать, что нельзя рассматривать локомоцию изолированно. Это одна из составных частей сложного механизма, направленного на выживание вида и включающего наряду с бегом, кормежкой и игрой детенышей также спаривание и социальное поведение. Мы видели, что образование устойчивых пар может уменьшить агрессию и усилить кооперацию между самцами. По сути, вы спрашиваете (это можно понять из вашего предыдущего вопроса), каким образом самец начал приносить пищу? Верно?
- Да.
- А что, если он симпатизирует самке?
- Но постойте…
- Именно это я и имею в виду. Несколько минут назад мы говорили об эпигамной дифференциации и соответствующих эмоциях, которые я назвал любовью. Единственная цель сексуальных сигналов самки, находящейся в состоянии эструса, - привлечь внимание самцов и обеспечить с их стороны максимум половой активности, чтобы яйцеклетка, образующаяся в ее организме, была оплодотворена. Если самка не будет энергично вывешивать свои флаги, момент может быть упущен. Все млекопитающие весьма эффективно демонстрируют свою сексуальную готовность. Для того и предназначена течка, чтобы гарантировать сексуальную активность. Если бы ее не было, овуляция заканчивалась бы впустую. Для человекообразных обезьян, уже слишком уклонившихся в сторону К-стратегии, это уменьшило бы и без того малую скорость размножения. В интересах всего вида самка во время течки должна быть тотчас же оплодотворена.
- Но, - заметил один из студентов, - при большей половой избирательности уменьшается число самцов, интересующихся данной самкой, и, значит, снижается вероятность оплодотворения.
- Не обязательно, - возразил Лавджой. - Ведь интерес к ней определенного самца может увеличиться. Даже среди шимпанзе, которые обычно спариваются беспорядочно, встречаются отдельные парочки «молодоженов». Они бродят вместе несколько дней, пока у самки продолжается течка. Это можно считать началом эпигамной дифференциации.
- Ну и что же?
- Представьте себе, что каким-то образом самке удалось продлить период ее привлекательности для данного самца - что теперь она демонстрирует свою сексуальную готовность несколько дольше, что все большее значение в поддержании интереса самца приобретают ее постоянные телесные признаки, такие как шерсть, кожа, конфигурация тела, а значение сигналов, связанных с эстральным циклом, - запахов, набуханий - падает. Это уже похоже на то, что мы видим у людей. Подумайте об этом. Мужчины и женщины сохраняют сексуальную привлекательность независимо от времени года. Среди млекопитающих это единственный случай. Почему люди таковы?
Все молчали.
- Ну, ну, смелее. О чем мы только что говорили? Система парных связей, возникшая у ранних гоминид или прегоминид, была предназначена для того, чтобы закрепить интерес самца к определенной самке и обеспечить зачатие путем постоянного спаривания с одним партнером вместо эпизодического, связанного с циклом овуляции. Парные связи и разделение пищи не могут существовать одновременно с частыми драками и беспорядочной копуляцией. Возможна ли лучшая система отношений, чем та, которая заставляет самца постоянно возвращаться обратно к одной самке? А если он к тому же приносит ей пищу, селективная ценность такого поведения начнет быстро проявляться в увеличении доли его генов в генофонде популяции.
- Итак, никакого пускового механизма не было, - сказал я.
- Конечно, нет, - ответил Лавджой. - Я думаю, этот процесс происходил постепенно и, вероятно, занял немало времени. Он начался тогда, когда самка продолжала сохранять свою сексуальную привлекательность еще несколько дней после завершения эстрального цикла. Этот период понемногу удлинялся. В конце концов связанные с эструсом признаки перестали играть сколько-нибудь важную роль - у самки уже был целый арсенал средств, позволявший ей постоянно удерживать внимание самца.
И она должна была этого добиваться, так как ее способность к зачатию ограничивалась приблизительно тремя днями. Если бы спаривание происходило раз в две недели, вероятность оплодотворения была бы очень низкой. Но самка не могла с этим мириться. Ее задача состояла в том, чтобы забеременеть сразу, как только появлялась возможность, выходив предыдущего детеныша, нянчить следующего.
- Вы утверждаете, - вставил кто-то из студентов, - будто двуногое хождение служит причиной парных связей, что в свою очередь приводит к разделению пищи, а это последнее - к более высокой рождаемости?
- Я не говорил о причинах. Это неверный термин. В системе с обратной связью причины не существует. Здесь действует принцип взаимного усиления. Я хотел сказать, что все эти явления имели место и оказывали влияние друг на друга, но не собирался выяснять, какое из них было первым. Я думаю, что этого никто никогда не узнает, так как ничего «первого» в отдельности просто не было, а все эти явления, повторяю, имели место. Доказательством служит тот факт, что мы с вами сейчас ведем этот разговор. Ибо мы - конечный результат. Сейчас я составлю таблицу основных различий в поведении между человекообразными обезьянами и гоминидами. Если кто-нибудь из вас сможет лучше объяснить их формирование, я буду рад его выслушать.
Лавджой начал что-то писать на листе бумаги.
Гоминиды:Понгиды (человекообразные обезьяны):
1Исключительно наземный образ жизни.Некоторые обитают преимущественно на деревьях, другие - главным образом на земле. Исключительно наземных видов не существует.
2Передвигаются на двух ногах.Не передвигаются на двух ногах.
3Парные связи, ведущие к образованию «нуклеарной» семьи.Нет парных связей. За исключением гиббонов, нет «нуклеарных» семей.
4Подвижность самок с детенышами ограниченна. Появляется возможность возникновения «дома».Самки постоянно передвигаются в поисках пищи и носят с собой детенышей. Нет постоянного места жительства.
5Делятся пищей.Не делятся пищей.
6Начинают использовать и изготовлять орудия.Использование орудий отсутствует или носит несистематический характер.
7Мозг продолжает увеличиваться. Постоянная сексуальность. Забота о нескольких детенышах.Мозг не увеличивается. Сексуальность только во время течки. Забота об одном детеныше.
- Посмотрите сюда. Все эти признаки возникли больше двух миллионов лет назад. Они должны быть взаимосвязаны.
- Я все время пытался вам объяснить, - заключил Лавджой, - что нельзя ни с того ни с сего перейти на новый и притом довольно нелепый способ передвижения. Если мы хотим понять, почему Люси ходила выпрямившись, мы должны, не ограничиваясь только локомоторными способностями, рассмотреть все особенности ее образа жизни. Грубо говоря, она встала на ноги, чтобы чаще рождать детенышей. Но это была бы прямая причинно-следственная связь, а мы хотим избежать таких связей. Будет точнее, если мы скажем: при сложной специализации, слишком сильно ориентирующей животное в сторону К-стратегии, прямохождение - это способ уменьшить такую ориентацию.
- Или, - заметил я, - речь идет о животных с высокоразвитыми умственными способностями и социальными наклонностями, которые нуждаются в продолжительном детстве и материнском уходе, которые уже способны ходить в выпрямленном положении и настолько К-ориентированы, что могут жить только в самых благоприятных условиях среды, которые делятся пищей и…
- Да, да, все это так, - подхватил Лавджой. - Я только что об этом говорил.
- Я просто подвожу итоги, - сказал я. - Потому что, как мне кажется, вы упустили из виду одну вещь.
- Какую?
- Вы подчеркнули, что человекообразные обезьяны из-за своей К-стратегии оказались на грани вымирания, но не упомянули, что гоминиды, будучи более r-ориентированными, распространены сейчас повсеместно…
- Я принимаю ваше замечание, но речь в нем идет о другом. О более поздних этапах, которые связаны с орудиями и культурой как важнейшими факторами выживания и распространения человека. Без этих факторов мы оставались бы в тропической саванне - продвинулись бы немногим дальше, чем антропоиды. Мы сегодня говорим только о двуногом способе передвижения, т. е. о том, что произошло до того, как наш предок стал человеком. Орудия и культура начинают действовать уже после этого.
- Давайте подведем итоги. Я думаю, что гоминиды освоили двуногое хождение, когда еще жили в лесу, а не после переселения в саванну, хотя именно там они в дальнейшем обитали. Они пришли в саванну как двуногие существа. Благодаря вашим находкам, Дон, мы знаем, что переход к прямохождению произошел около четырех миллионов лет назад, а может быть, и раньше. И он был сделан без помощи орудий. Я думаю, что в основе изменения способа локомоции лежали в первую очередь сексуальные и социальные факторы. Освоив прямохождение, гоминиды могли идти, куда им заблагорассудится, - двуногая походка сама по себе достаточно эффективна. Гоминиды могут двигаться весь день, как собаки. Конечно, в беге они проигрывали. Но, если им не нужно было бегать в саванне, они вполне могли там существовать. Вероятно, они пришли туда потому, что в лесу становилось тесно. Они теперь хорошо размножались, и им не хватало жизненного пространства, заполненного другими человекообразными обезьянами. В конце концов гоминиды переселились в саванну и через пару миллионов лет распространились на обширной территории.
Даже если осваивать не более 6-7 метров в год, через два миллиона лет можно заселить тысячи километров. Орудия, вероятно, способствовали этому процессу. Пользовались ли гоминиды орудиями с самого начала? Вероятно, не больше, чем это делают шимпанзе. Однако с освоением двуногой походки у гоминид появляется возможность лучше, чем раньше, переносить, держать и бросать предметы. В промежутке между четырьмя миллионами и, скажем, одним-полутора миллионами лет использование орудий превратилось из малозначимого фактора в основную движущую силу эволюции гоминид. С самого начала это не были использующие орудия обезьяны, как вы привыкли слышать. Это были обезьяны-новаторы, которые изобретали новые формы социального и сексуального поведения, перешли к прямохождению и в результате значительно увеличили скорость воспроизведения своего рода по сравнению с другими антропоидами. Им повезло - выпрямленное положение тела и освобождение рук от функции передвижения привели к дальнейшему развитию орудий и культуры, к увеличению мозга и в конечном итоге - к появлению четырех миллиардов живых существ, подобных нам с вами. Но все это побочные результаты единого процесса, который состоял в улучшении стратегии размножения.
Лавджой надел пальто. «Я бы сказал, что появление человека стало возможным благодаря новациям в K-стратегии, а орудия усовершенствовали его. Они привели к возникновению Homo erectus, но не самого Homo».
***
После того как Лавджой ушел, студенты спросили меня, верю ли я в то, что он рассказывал.
- В целом да, - ответил я. - Хотя сам Лавджой не просит «верить» ему. Это слово такое же неподходящее, как и «причина». Как можно верить чему-то, чего нельзя доказать? Вы можете принять его объяснение как правдоподобное, если оно соответствует данным и кажется вам логичным.
- Но ведь вы верите в эволюцию.
- Да. Эта теория подверглась яростным нападкам и выдержала их. Она и по сей день остается логичной. В самом деле, чем больше вы изучаете ее, чем больше новых фактов узнаете, тем стройнее она становится. Может быть, теория Лавджоя тоже выдержит проверку временем. Тогда я в нее поверю. А пока что я могу принять ее как одно из лучших предлагаемых на сегодня объяснений возникновения бипедии.
Студенты поинтересовались мнением Тима Уайта.
- Вы меня знаете. Я не доверяю ничему, чего нельзя измерить. А изменения сексуального поведения не оставили нам никаких ископаемых остатков. Но в целом я согласен с Доном. На сегодняшний день это лучшее объяснение. Я думаю, Оуэн прав, утверждая, что прямохождение развивается в условиях тропического леса. Трудно представить себе, чтобы ковыляющие гоминиды пришли в саванну и начали там учиться ходить. Встать на ноги и убежать от врага, когда вы едва овладели этим способом передвижения? Абсурдная идея.
- Что заставило гоминид переселиться в саванну? - спросил я.
- Я согласен с Оуэном, - ответил Тим. - В лесу становилось тесно. Не только потому, что там стало больше гоминид, но и потому, что сами леса исчезали. В плиоцене - а именно в этот период, по-видимому, все это происходило - площадь огромных миоценовых тропических лесов стала уменьшаться. Чего я не могу принять в теории Лавджоя, так это рассуждений о самцах, приносящих пищу самкам и детенышам. Я не понимаю, для чего это вообще понадобилось. Разве необходимость в переносе предметов, детенышей, пищи не могла послужить достаточной причиной для развития бипедии?
- Ты оставляешь в стороне рассуждения об эструсе, - сказал я.
- Да, я никогда не встречал окаменелостей с признаками течки".
( иллюстрации)