"Пять Адских Могуществ", мысли о Первом
Типичные фэншуйные системы из пяти элементов распределены на плоскости, поэтому мы всегда можем сказать, какие элементы ближе и "сотрудничают", а какие дальше и "конфликтуют". "Металл поддерживает Воду, а Вода поддерживает Дерево; но Вода гасит Огонь и поглощается Землёй". (См. цвета волшебства в Magic the Gathering и прочее в том же духе.)
С "Пятью Адскими Могуществами" ситуация другая, по построению они образуют правильный четырёхмерный симплекс. 10 рёбер равной длины, пять вершин, в каждой вершине сходятся по четыре ребра. У каждого Могущества есть что-то, что связывает его с любым из остальной четвёрке по кратчайшей линии, и что отделяет получившуюся пару от трёх других. "Здесь, однако, следовало бы заметить, что разность между Могуществами меньше, чем это могло бы показаться на первый взгляд... словом, у каждой пары из них найдется одна общая черта, какая при иных обстоятельствах побудила бы их объединиться против остальных".
Это важно для реконструкции особенностей каждого Могущества, но, к сожалению, автор ограничился описанием только трёх связей из десяти: Первое-Второе, Третье-Четвёртое, Четвёртое-Пятое. Но если бы он попытался описать все десять, то наверняка бы где-нибудь да согрешил против собственной концепции, так что нет худа без добра. Но всё равно, исходят из вышесказанного, это заставляет задуматься о том, что именно связывает Четвёртое и Первое, например. Или Второе и Третье? [Последний вопрос я задавал в чате, получил интересный ответ, но об этом как-то потом, если получится.]
I. Первое Могущество
"1 и 5 класс (названные Первым и Пятым Могуществами) - это экстремальные, явно преступные и/или психопатические (особенно в 5) варианты" (прискорбно, но автора поста по ссылке уже нет с нами).
(c)
(c)
(c)
Это вызывает у меня злорадный смех, потому что да, по определению (см. выше), Первое и Пятое обязаны иметь общие черты, и они их имеют. Но как совершенно справедливо написал wyradhe, "Первое могущество - никакое не психопатическое и явно преступное, с каких пор феодальная Европа или Египет мамлюков стали психопатическими и явно преступными? Таким образом, Вы совершенно неверно поняли, о чем вообще идет речь". Это в какое же интеллектуальное и моральное помрачение надо впасть, чтобы путать Первое и Пятое? (К сожалению, когда много читаешь Могултая, поневоле заражаешься его стилем и начинаешь разговаривать таким вот образом.)
Первое Могущество сразу же высвечивает очевидную проблему: в исходном тексте не упомянуты не только дети, но и женщины. "Люди первой Партии существуют ради одного того, чтобы являть миру собственную доблесть и добиваться славы блестящими подвигами". Сколько женщин вообще так думало, когда-либо? Вообще, определения и описания Могуществ заточены исключительно под мужчин. С этим связан вопрос, попадают ли в Первое Могущество только сами герои, или ещё и присущий им "обоз", то есть слуги и женщины? Из общих соображений и по аналогии с другими Могуществами, "обоз" просто обязан присутствовать, каждое Могущество явным образом включает в себя людей разного уровня и разных социальных ролей. Таким образом, тут должны быть люди доблестные - и люди, просто считающие, что власть должна принадлежать самым храбрым, славным и доблестным мужам. Главное, чтобы это было глубинным, искренним убеждением, независимо от того, насколько сам человек соответствует заявленным критериям. Плюс, здесь будут женщины, ценящие в мужчинах соответствующие качества, и согласные с тем, что раз мужчины объективно сильнее и агрессивнее, женщины должны им добровольно подчиняться в обмен на защиту и заботу. Например, Катарина из "Укрощения строптивой".
Дальше в дело вступает логика сеттинга. Откуда вообще берутся эти оценки с многими десятками миллиардов умерших за всю историю? График прироста населения Земли - это такой пик, на вершине которого мы сейчас находимся. Миллиарды ныне живущих неизбежно умрут и попадут в могултаевский ад. А за пиком тянется очень длинный и тонкий хвост, когда сама популяция людей была небольшой, но она существовала очень долго, больше сотни тысяч лет (это как минимум), и очень быстро обновлялась. "Сотни тысяч лет в каменном веке", ага. Куда все эти люди попадали после смерти? Очевидно, в Первое могущество, так как оно считается самым древним. "Есть там и допотопные халдейские государи, из которых благороднейшим заслуженно почитается Билгамис, - такие древние, что это Могущество по праву гордится своим первенством и знатностью". Понятно, что даже упомянутый Гильгамеш, всё-таки, жил после Потопа (а до Потопа царей и государств не было), но главное, что наш рассказчик видел там героев и вождей, которые воспринимались им как чудовищно древние, "допотопные". Хоть все люди всех эпох попали в ад одновременно, Первое Могущество называется Первым, потому что оно и есть первое - когда мерялись первенством, самые старые покойники нашлись у них. В свою очередь, это означает, что глубинные убеждения Первого Могущества являются "видоспецифическими" - это то, во что естественным образом верят homo sapience, не испорченные культурой и цивилизацией. Как говорил Джон Норман, мы рождаемся охотниками, фермерами нас делают потом. Таким образом, даже текущее определение Первого Могущества является результатом определённой модернизации, а изначальное было намного архаичнее и примитивнее, на уровне "вождь - первый из охотников, вождь удачлив; мужчина сильный, побеждает зверя, кормит семью; баба - это баба".
(Вторым по древности, видимо, является Пятое, так как девиантность не может сильно отставать от нормы. Но в той степени, в какой речь там идёт о племенах и целых империях, живущих грабежём, сначала должны были появиться те, кого можно было регулярно грабить, а уже потом сами грабители.)
И да, судя по всему, Первое Могущество всегда считало, что посмертное существование не слишком отличается от прижизненного, "звёзды - это костры небесных охотников", "если я воин, то буду сражаться всегда, сколько бы раз я не умер". Сплошная страна вечной охоты, Валльгала и т.д. В этом плане, для них всё сбылось, они попали примерно туда, куда и хотели, и занимаются именно тем, что им всегда нравилось, до упора.
В современном обществе это достаточно экзотическая точка зрения, даже среди профессиональных военных, хотя, конечно, по логике сеттинга, никогда не узнаешь, кто во что верил, пока не сам не умрёшь. Всё-таки, военный, искренне и публично разделяющий идеалы Первого Могущества, будет каким-нибудь долбанавтом вроде генерала Паттона:
So forever in the future
Shall I battle as of yore,
Dying to be born a fighter
But to die again once more.
Могултай предложил ещё более модернизированную версию определения: "Первое из всех земных ценностей ставит во главу угла славу/победу/спортивное достижение", что, теоретически, могло бы захватить и современных спортсменов. Но даже спортсмены, как мне кажется, за пределами стадиона являются обычными людьми, с обычным характером и взглядами.
Последняя интересная деталь. "Среди них множество славных рыцарей и князей со всей Европы, равно как и воинов, правивших на Востоке, вроде мамлюков каирских и делийских, или раджпутов из краев между Авророй и Гангом, или владетелей Великой Бухарии и множества других". Борьба со "сверхценничеством" является одной из ключевых тем творчества Могултая. Но убеждения Первого Могущества лежат настолько глубоко, что они спокойно перебивают любую "сверхценническую" идентичность из Второго - ну или, по-крайней мере, из "спокойных", "долгоиграющих" вариантов Второго Могущества. Не имеет значения, кем эти люди были при жизни - христианами, мусульманами, конфуцианцами, или кем угодно; они попали в один лагерь и вполне друг друга понимают. Нельзя ведь сказать, что средневековые рыцари на самом деле не верили в Христа, в Богородицу, в Святую Троицу, или что мамлюки не верили в Аллаха; они верили, но не это определяло их природу. Короче, Первое Могущество на идеологические споры смотрит свысока и не видит в них особого смысла, ведь настоящие воины всё равно попадают в одно место и пируют за одним столом, на чьей бы стороне они не сражались.
P.S. Это в какое же интеллектуальное и моральное помрачение надо впасть, чтобы путать Первое и Пятое? Я, кстати, нашёл, как это звучит на аутентичном могултаевском (по ссылке лучше не ходить):
"С точки зрения муравья солдат, вернее всего, ничем не отличается от бандита. Это неудивительно: муравьи не разбираются в сложностях человеческого общежития, и определяющим признаком солдата и бандита у них неизбежно должен стать одинаковый для обоих Большой Пистолет. Людям, однако, удается довольно легко отличать бандитов от солдат, противопоставлять их друг другу и, более того, приписывать этому противопоставлению важнейшее этическое и социальное значение, начиная от детской игры в "казаки-разбойники" и кончая правительственными указами. Разница между ними заключается, как очевидно всякому, не в характере вооружения, не в наличии формы и уж, конечно, не в том, что солдат действует от имени некоего сообщества, а бандит сам за себя, - банда по определению является сообществом. Бандит отличается от солдата тем, что первый нарушает клятвы справедливости, создающие человеческое общежитие, а второй охраняет их. Поскольку муравьям довольно трудно объяснить, что такое человеческая справедливость, этот - важнейший - аспект описанного противопоставления им волей-неволей приходится опускать. Тогда и под самим этим противопоставлением исчезает всякая почва, так что речь приходится вести просто о "человеке с ружьем".
К сожалению, начиная с середины XIX века общественно-политическая мысль и государственное строительство в большинстве стран мира (во всяком случае в России) были, по-видимому, монополизированы муравьями".
С "Пятью Адскими Могуществами" ситуация другая, по построению они образуют правильный четырёхмерный симплекс. 10 рёбер равной длины, пять вершин, в каждой вершине сходятся по четыре ребра. У каждого Могущества есть что-то, что связывает его с любым из остальной четвёрке по кратчайшей линии, и что отделяет получившуюся пару от трёх других. "Здесь, однако, следовало бы заметить, что разность между Могуществами меньше, чем это могло бы показаться на первый взгляд... словом, у каждой пары из них найдется одна общая черта, какая при иных обстоятельствах побудила бы их объединиться против остальных".
Это важно для реконструкции особенностей каждого Могущества, но, к сожалению, автор ограничился описанием только трёх связей из десяти: Первое-Второе, Третье-Четвёртое, Четвёртое-Пятое. Но если бы он попытался описать все десять, то наверняка бы где-нибудь да согрешил против собственной концепции, так что нет худа без добра. Но всё равно, исходят из вышесказанного, это заставляет задуматься о том, что именно связывает Четвёртое и Первое, например. Или Второе и Третье? [Последний вопрос я задавал в чате, получил интересный ответ, но об этом как-то потом, если получится.]
I. Первое Могущество
"1 и 5 класс (названные Первым и Пятым Могуществами) - это экстремальные, явно преступные и/или психопатические (особенно в 5) варианты" (прискорбно, но автора поста по ссылке уже нет с нами).
(c)
(c)
(c)
Это вызывает у меня злорадный смех, потому что да, по определению (см. выше), Первое и Пятое обязаны иметь общие черты, и они их имеют. Но как совершенно справедливо написал wyradhe, "Первое могущество - никакое не психопатическое и явно преступное, с каких пор феодальная Европа или Египет мамлюков стали психопатическими и явно преступными? Таким образом, Вы совершенно неверно поняли, о чем вообще идет речь". Это в какое же интеллектуальное и моральное помрачение надо впасть, чтобы путать Первое и Пятое? (К сожалению, когда много читаешь Могултая, поневоле заражаешься его стилем и начинаешь разговаривать таким вот образом.)
Первое Могущество сразу же высвечивает очевидную проблему: в исходном тексте не упомянуты не только дети, но и женщины. "Люди первой Партии существуют ради одного того, чтобы являть миру собственную доблесть и добиваться славы блестящими подвигами". Сколько женщин вообще так думало, когда-либо? Вообще, определения и описания Могуществ заточены исключительно под мужчин. С этим связан вопрос, попадают ли в Первое Могущество только сами герои, или ещё и присущий им "обоз", то есть слуги и женщины? Из общих соображений и по аналогии с другими Могуществами, "обоз" просто обязан присутствовать, каждое Могущество явным образом включает в себя людей разного уровня и разных социальных ролей. Таким образом, тут должны быть люди доблестные - и люди, просто считающие, что власть должна принадлежать самым храбрым, славным и доблестным мужам. Главное, чтобы это было глубинным, искренним убеждением, независимо от того, насколько сам человек соответствует заявленным критериям. Плюс, здесь будут женщины, ценящие в мужчинах соответствующие качества, и согласные с тем, что раз мужчины объективно сильнее и агрессивнее, женщины должны им добровольно подчиняться в обмен на защиту и заботу. Например, Катарина из "Укрощения строптивой".
Дальше в дело вступает логика сеттинга. Откуда вообще берутся эти оценки с многими десятками миллиардов умерших за всю историю? График прироста населения Земли - это такой пик, на вершине которого мы сейчас находимся. Миллиарды ныне живущих неизбежно умрут и попадут в могултаевский ад. А за пиком тянется очень длинный и тонкий хвост, когда сама популяция людей была небольшой, но она существовала очень долго, больше сотни тысяч лет (это как минимум), и очень быстро обновлялась. "Сотни тысяч лет в каменном веке", ага. Куда все эти люди попадали после смерти? Очевидно, в Первое могущество, так как оно считается самым древним. "Есть там и допотопные халдейские государи, из которых благороднейшим заслуженно почитается Билгамис, - такие древние, что это Могущество по праву гордится своим первенством и знатностью". Понятно, что даже упомянутый Гильгамеш, всё-таки, жил после Потопа (а до Потопа царей и государств не было), но главное, что наш рассказчик видел там героев и вождей, которые воспринимались им как чудовищно древние, "допотопные". Хоть все люди всех эпох попали в ад одновременно, Первое Могущество называется Первым, потому что оно и есть первое - когда мерялись первенством, самые старые покойники нашлись у них. В свою очередь, это означает, что глубинные убеждения Первого Могущества являются "видоспецифическими" - это то, во что естественным образом верят homo sapience, не испорченные культурой и цивилизацией. Как говорил Джон Норман, мы рождаемся охотниками, фермерами нас делают потом. Таким образом, даже текущее определение Первого Могущества является результатом определённой модернизации, а изначальное было намного архаичнее и примитивнее, на уровне "вождь - первый из охотников, вождь удачлив; мужчина сильный, побеждает зверя, кормит семью; баба - это баба".
(Вторым по древности, видимо, является Пятое, так как девиантность не может сильно отставать от нормы. Но в той степени, в какой речь там идёт о племенах и целых империях, живущих грабежём, сначала должны были появиться те, кого можно было регулярно грабить, а уже потом сами грабители.)
И да, судя по всему, Первое Могущество всегда считало, что посмертное существование не слишком отличается от прижизненного, "звёзды - это костры небесных охотников", "если я воин, то буду сражаться всегда, сколько бы раз я не умер". Сплошная страна вечной охоты, Валльгала и т.д. В этом плане, для них всё сбылось, они попали примерно туда, куда и хотели, и занимаются именно тем, что им всегда нравилось, до упора.
В современном обществе это достаточно экзотическая точка зрения, даже среди профессиональных военных, хотя, конечно, по логике сеттинга, никогда не узнаешь, кто во что верил, пока не сам не умрёшь. Всё-таки, военный, искренне и публично разделяющий идеалы Первого Могущества, будет каким-нибудь долбанавтом вроде генерала Паттона:
So forever in the future
Shall I battle as of yore,
Dying to be born a fighter
But to die again once more.
Могултай предложил ещё более модернизированную версию определения: "Первое из всех земных ценностей ставит во главу угла славу/победу/спортивное достижение", что, теоретически, могло бы захватить и современных спортсменов. Но даже спортсмены, как мне кажется, за пределами стадиона являются обычными людьми, с обычным характером и взглядами.
Последняя интересная деталь. "Среди них множество славных рыцарей и князей со всей Европы, равно как и воинов, правивших на Востоке, вроде мамлюков каирских и делийских, или раджпутов из краев между Авророй и Гангом, или владетелей Великой Бухарии и множества других". Борьба со "сверхценничеством" является одной из ключевых тем творчества Могултая. Но убеждения Первого Могущества лежат настолько глубоко, что они спокойно перебивают любую "сверхценническую" идентичность из Второго - ну или, по-крайней мере, из "спокойных", "долгоиграющих" вариантов Второго Могущества. Не имеет значения, кем эти люди были при жизни - христианами, мусульманами, конфуцианцами, или кем угодно; они попали в один лагерь и вполне друг друга понимают. Нельзя ведь сказать, что средневековые рыцари на самом деле не верили в Христа, в Богородицу, в Святую Троицу, или что мамлюки не верили в Аллаха; они верили, но не это определяло их природу. Короче, Первое Могущество на идеологические споры смотрит свысока и не видит в них особого смысла, ведь настоящие воины всё равно попадают в одно место и пируют за одним столом, на чьей бы стороне они не сражались.
P.S. Это в какое же интеллектуальное и моральное помрачение надо впасть, чтобы путать Первое и Пятое? Я, кстати, нашёл, как это звучит на аутентичном могултаевском (по ссылке лучше не ходить):
"С точки зрения муравья солдат, вернее всего, ничем не отличается от бандита. Это неудивительно: муравьи не разбираются в сложностях человеческого общежития, и определяющим признаком солдата и бандита у них неизбежно должен стать одинаковый для обоих Большой Пистолет. Людям, однако, удается довольно легко отличать бандитов от солдат, противопоставлять их друг другу и, более того, приписывать этому противопоставлению важнейшее этическое и социальное значение, начиная от детской игры в "казаки-разбойники" и кончая правительственными указами. Разница между ними заключается, как очевидно всякому, не в характере вооружения, не в наличии формы и уж, конечно, не в том, что солдат действует от имени некоего сообщества, а бандит сам за себя, - банда по определению является сообществом. Бандит отличается от солдата тем, что первый нарушает клятвы справедливости, создающие человеческое общежитие, а второй охраняет их. Поскольку муравьям довольно трудно объяснить, что такое человеческая справедливость, этот - важнейший - аспект описанного противопоставления им волей-неволей приходится опускать. Тогда и под самим этим противопоставлением исчезает всякая почва, так что речь приходится вести просто о "человеке с ружьем".
К сожалению, начиная с середины XIX века общественно-политическая мысль и государственное строительство в большинстве стран мира (во всяком случае в России) были, по-видимому, монополизированы муравьями".