"Пять Адских Могуществ", мысли о Втором
II. Второе Могущество
Это, собственно, "сверхценники"; согласно авторскому определению, остальные четыре Могущества "сверхценническими" не являются. Самое многочисленное из всех. "Могущество этого рода - сильнейшее по числу подданных и полководцев, и могло бы без труда покорить весь Ад, если бы не частые раздоры между его баронами и королями, происходящие из рассуждений о том, в чем же заключается истинная добродетель, ибо в отличие от того, что кажется благом человеку обычному, исполненному всяких Пороков, настоящая Добродетель мало кому понятна, а потому всеми и толкуется по-разному. Из-за этого было в том Могуществе много кровопролитных прений, пока не порешили они, что каждый владетель в своих пределах устанавливает свои порядки, против других Могуществ бьется вместе с прочими, а от усобиц остерегается".
Два замечания, сразу.
Во-первых, во Второе Могущество попали настоящие асы дипломатии, мастера политической стратегии и стратегической политики, даже если имена их были не особо известны при жизни. Представьте, если бы вам пришлось организовывать совместные действия средневековых христиан, мусульман, религиозных евреев, нацистов, большевиков и прочих идеологически мотивированных товарищей, которые друг друга ненавидят, в рамках фракции, куда попали одновременно католики и катары, троцкисты и сталинисты, северные корейцы и упоротые фанаты японского императора. Где сунниты не выносят шиитов, а русские православные христиане считают друг друга еретиками на основании количества букв в имени Христа и количества пальцев, задействованных при крещении. (Всё по классическому американскому анекдоту про Реформированную Баптистскую Божью Церковь.) И тем не менее, их всех удалось убедить проводить скоординированную политику, вместе выступать против внешних врагов, не лезть в дела друг друга и не устраивать свар. Добившиеся этого были гениями, иначе не скажешь.
Во-вторых, носители всех идеологий и религий сходятся в том, что настоящих праведников и непоколебимых в строгой вере людей в процентном отношении очень мало. Если бы во Второе брали только их, оно не было бы настолько гигантским. Очевидно, что туда попадают как упёртые фанатики, так и обычные "грешники": люди, готовые идти за упёртыми фанатиками и подчиняться им, руководствуясь лишь тем, что те упёрты, фанатичны и железобетонно уверенны в своей правоте.
Из общих соображений - Второе Могущество внутри себя делится на кластеры по степени идеологического родства и общих интересов. По правилам сеттинга, нельзя сознательного выбрать Могущество, но внутри каждого Могущества попавшие туда люди сами решают, какая местная группировка им ближе. Так я трактую следующие слова: "Большинство добрых Французов нашего века, подвластных Бурбонскому Дому, не говоря об их Королях и Принцах, с охотой примкнуло к этому Могуществу, Месье де Тюренн и другие гугеноты сделали это лишь после долгих колебаний. (...) Великие и почитаемые рыцари Иудеи, такие как Навин и Маккавей со всем своим воинством, Иосия, Эзра, Неемия, и вообще все те, кто всякому известен из священной истории за истинных Служителей Божьих. Привлеченные славой их имен, многие Христиане поступали на службу названному Могуществу, прежде чем, если будет нам позволено так выразиться, могли убедиться, что не все то золото, что блестит". Французские протестанты не особенно хотели дружить с французскими католиками в рамках общего "французского христианского кластера", но пришлось, а часть европейских христиан, наоборот, решила присоединиться к ветхозаветным иудеям и быстро разочаровалась в столь неуживчивых товарищах.
***
Может быть, я несколько выхожу за заявленные рамки, но в качестве рассуждения, по итогам прочитанного. С философской и историософской точки зрения, Второе Могущество стало ответом на кризис древнего, архаичного мировоззрения. Люди стали больше знать об окружающем их мире, и, в результате, стали болезненно осознавать свою смертность и ничтожность на фоне космоса. Человек обречён умереть, человек с большой вероятностью умрёт в мучениях, человек обязательно столкнётся со смертью близких людей. Если он проживёт долго, его тело и и разум начнут гнить вокруг него ещё при жизни. Если он запишет свои мысли и мечты на глиняные таблички, эти таблички могут погибнуть в пламени у него на глазах, если у него будут дети, он вполне может их пережить. Что касается смерти, то оттуда не возвращаются, но всё указывает на то, что там либо вообще ничего нет, либо мёртвые бессмысленно влачат голодное и жалкое существование на протяжении вечности. В "лучшем" случае гибнет только память, а сама жизнь продолжает ползти по бесконечной цепочке из рождений, смертей и страданий. Если боги вообще существуют, то они слабы, глухи и равнодушны, судьба слепа. Это вот про устройство Вселенной. Развитие общества добавило к этому экономику и политику. Человек мог как-то понять и принять жизнь на уровне племени, рода, общины. На смену этому пришли многоуровневые социальные пирамиды, окружённые другими такими же пирамидами. Человек полностью зависел от масштабных общественных процессов, происходящих вокруг, но при этом не мог ни полностью их осознать, ни как-то на них повлиять. Просто богатство оборачивалось бедностью, посильная цена на хлеб становилась непосильной. Просто в город прискакал гонец: во дворце переворот, власть переменилась, кто был в фаворе, теперь в опале. И в опале - это значит, что их сейчас казнят, вместе с семьями. Сначала детей, потом женщин, потом уже мужчин.
Вот те самые "сверхценности" предлагали какой-то ответ, примиряющий человека со Вселенной и обществом. Кто мы, зачем мы здесь, что мы должны делать, какую награду получим, чем всё кончится. Для чего вообще было всё? Это не делало мир лучше, может быть, в каких-то вещах это даже сделало мир заметно хуже, но это успокаивало людей и позволяло собирать из них социальные конструкции невиданного раннее размера и качества. Причём, конструкции масштабируемые и воспроизводимые. Поэтому "сверхценнические" идеологии осевого времени постепенно смели или подчинили всех своих конкурентов (Первых, Третьих и Пятых), и на протяжении долгих веков спор мог идти только вокруг того, какие именно "сверхценности" надо выбирать, и существует ли сборка сверхценностей (социального софта) более эффективная и справедливая, чем текущая.
Потом появилось Четвёртое Могущество, которое стало теснить Второе, да так, что даже Третье начало вновь поднимать голову. Ответом Второго Могущества стала очередная волна консервативной реакции, а так же религии сверхнового типа - социализм-коммунизм и фашизм-нацизм.
Возвращаясь к сеттингу, надо понимать следующее. Второе Могущество - это не только и не столько " монотеистический патриархат", как его тогда охарактеризовал gimli_m. Мы говорим о концепциях на стыке Человека, Вселенной и Общества, которые должны как-то снимать возникающие между ними неразрешимые противоречия, а потому проповедуют коллективную идентичность и коллективистские ценности. Да, невидимый всемогущий Абсолют тут подразумевается и вполне возможен, но тут так же может идти речь об обожествлении государства (как земного воплощения Абсолюта), или правителя (как олицетворения государства). Поэтому сюда попадают верноподданнические конфуцианцы ("цари и дружины Катая, что все, как один, поклоняются Конфуцию") и хранящие законы Ликурга спартанцы ("спартанцы со своим Герцогом Леонидом"). Поэтому тут древние римляне, как республиканцы (упомянут Катон), так и имперцы (упомянут Октавиан Август). Всё это даже близко не монотеизм, хотя монотезим, безусловно, возник в рамках этого запроса на сверхценность.
Я просто прочёл в различных тредах реплики Могултая, утверждающего, что у японцев не было сверхценнической идеологии, и что они поэтому не попадают во Второе Могущество. (И особенно, когда он при этом называет их "Мэйдзи-Сёва" - это три разных императора и четыре совершенно различных периода японской истории.) Начиная с того, что у японцев было и конфуцианство, а конфуцианство = сверхценничество. В остальном, сошлюсь на статьи Александра Мещерякова "Упразднение тела: японский тоталитаризм и культ смерти" и "Историко-культурные особенности японского тоталитаризма". Цитаты:
"Одним из приверженцев географического детерминизма был Томомоцу Энтай (1895-1973). Он писал: «Теплый климат располагает к частым купаниям и омовениям тела, возбуждает желание избавиться от загрязнения. Это, по-видимому, одна из причин, обусловивших основную черту японского характера - простое отношение к смерти. Корейцы, точно так же, как европейцы, неохотно прибегают к купаниям. Это объясняется холодным климатом, в котором они живут. В комнатах у них даже имеются приспособления для отправления естественных потребностей в ночное время. Такой дух эпикуреизма, конечно, не способствует возникновению желания держать себя в чистоте, особенно в том случае, если для этого необходимо было бы расстаться с жизнью. Моря, окружающие со всех сторон Японию, воспитали в ее жителях, может быть за некоторым исключением для жителей горных местностей, вольный и открытый характер. Моря ослабили эгоцентрические побуждения, свойственные каждому человеку, сделали японца отважным и вольным, как степной ветер. Эта особенность японского характера вылилась в форму идеи решительного приятия смерти и самопожертвования. Будучи страной вулканов и землетрясений, Япония с этой стороны воздействовала на выработку указанных черт национального характера. В Токио и его окрестностях землетрясения почти никогда не прекращаются. В этом смысле столица Японии является ареной, где жители почти ежедневно тренируются в приятии смерти. С другой стороны, Япония не изобилует материальными ресурсами. Неимущие же люди в гораздо меньшей степени, нежели имущие, цепляются за жизнь».
Все японцы служили государству и императорской Японии. Само понятие государства считалось священным. Оно было превыше всего, само государство и его концентрированное воплощение - император - были объектом почитания. И смерть за государство следовало принимать с улыбкой. Такая же улыбка требовалась и от матерей погибших воинов. Жизнь близкого человека, жизнь, отданная за императора, должна была восприниматься как счастье".
"Единство «японского народа» обеспечивалось с помощью последовательного применения мифов-метафор, превращавших японцев в «уникальный» народ.
Япония имеет уникальное общественное устройство, в основе которого лежит непрерывная императорская династия; японцы обладают уникальным чувством верноподданичества; уникальным чувством долга по отношению к семье; для японца коллективные ценности превалируют над индивидуальными, а «духовное» много важнее «материального»; государство как таковое имеет статус сверхценности; целью жизни является смерть во имя родины и императора; японец не боится смерти; японцем следует родиться, им невозможно стать; японца может понять только японец.
Все эти «сверхценности» были изобретением новейшего времени, но позиционировались как древние и исконные. Каждое действо подкреплялось цитатой из прошлого, каждый лозунг находил соответствие в древних и средневековых источниках. Воспитывая, по существу, новый тип личности, японский тоталитаризм не провозглашал задач по воспитанию «нового человека», открыто не порывал с прежней моралью, не рвал время на части - он был уверен в том, что склеивает времена.
Принимая новое за воспоминания о славном прошлом, японцы демонстрировали уникальное легковерие, а это означает, что они испытывали потребность в такой вере".
Если это не Второе Могущество, тогда ничто не Второе. Я не говорю про всякие мелочи, типа там во Франции 13 века католики вырезали катаров, в Японии 17 века буддисты вырезали католиков, есть ли принципиальная разница? Правление Мэйдзи началось с гонений на буддистов (политика "симбуцу бунри"), доходящая до перегибов хайбуцу кисаку, "отменить буддизм, уничтожить Шакьямуни" ( см.). Закрывали и сносили храмы, насильно расстригали монахов, переплавляли колокола, сжигали священные тексты, уничтожали реликвии, и, в общем-то, фальсифицировали саму историю религии, чтобы отделить "истинно японское синто" от "чуждого японскому духу буддизма". Да, это было подавление устаревшего и неактуального социального института, неразрывно связанного с предыдущим политическим режимом, в пользу нового государственного культа, имперского синтоизма. Но в том-то и дело, что это постоянная история во Втором Могуществе, его разные версии всегда ревнуют и ненавидят друг друга. Те же коммунисты не выносили все формы организованной религии, потому что сами были религией.
И ещё немножко дополнительных материалов из других текстов Могултая.
"Сверхценные мировоззрения второй группы при практическом применении гораздо гибельнее для своих носителей и окружающих, чем несколько более мирные и спокойные в своем величии мировоззрения первой группы. Иудея перестала существовать через 35 лет после победы своей национально-религиозной революции (622/621 г. до н.э.), Германия - через 12 лет после своей. Исламские общества живут до сих пор, христианские в собственном смысле слова прожили почти 1700 лет" (не ходите по ссылке, там какой-то рак мозга).
Проще говоря, части Второго Могущества в своей земной жизни делились по периоду полураспада, по скорости "горения", по тому, насколько долгоиграющими они были.
Вот как Мещеряков описывает японское конфуцианство, суси-гаку: "Идеологи [периода сёгуната] делали акцент вовсе не на смерти, а на жизни. Человек не был хозяином своего тела, оно было инструментом служения - сначала детям, потом престарелым родителям. Поэтому строго предписывалось заботиться о своем теле и быть здоровым - только живое и дееспособное тело способно выполнить социальные обязанности" (*). Это ведь тоже Второе Могущество, по канону, но, очевидно, самая спокойная и долгоиграющая его часть. Конфуцианство давало хотя бы какие-то ответы на экзистенциальные вопросы, и оно работало очень долго и для многих людей.
С противоположного конца будут красные кхмеры ("но всего страшнее врагам среди них аннамиты, алых кхамиры, кои в борьбе за общее благо не щадат собственную плоть и кровь") и то безумие, в которое они верили. Радикальнее их - только секты-однодневки, совершающие коллективные самоубийства, чтобы перенестись на летающую тарелку.
Главное понимать, что с точки зрения данной концепции речь идёт о противоположных концах одного и того же спектра - невероятно протяжённого, потому что Второе Могущество само по себе гигантское и всеобъемлющее. Кстати, именно я говорил, что с сюжетной точки зрения идеальными антагонистами являются Пятые, так как они практически всегда плохие. Из Второго Могущества тоже получаются хорошие, выпуклые антагонисты, но по объективным культурно-историческим причинам позитивный идеал нередко берётся из того же источника. Свет и Тьма различаются, как разные части одного и того же лагеря. Христианин симпатизирует христианству и его историческим формам, верующий еврей - персонажам Ветхого Завета, мусульманин - героям исламских завоеваний. Шиваисты могут изображать вишнуитов конченными фашистами (я видел такое кино), но ведь сами последователи Вишну так о себе не думают. Я как-то изучал, какое историческое кино снимали в Индии и окрестностях, чисто по сюжетам, и у меня получилось так. На севере Индии - кино о том, как мусульмане угнетали индуистов. На юге Индии - о том, как пришедшие с севера брахманы угнетали местную религиозную традицию. На Шри-Ланке - о том, как приплывшие с юга Индии завоеватели-индуисты угнетали цейлонскую буддистскую общину. И во всех случаях идёт речь о противостоянии нашей, правильной веры и злой, уродливой, неправильной веры чужаков.
"Август с его «коль хорошо играли мы…» - тот играл не перед собой, а перед другими, чтобы лучше ими властвовать. Между тем идеалу Сталина не мог бы соответствовать никто, и менее всего сам Сталин: в этом отношении он, под стать своему характеру, выбрал уродливо пересаженный на марксистскую почву клон христианской идеологии, согласно которой все люди, по настоящему счету, - растленные грешники, заслуживающие вечных мук, и только к тем и постольку это не относится, кто признает это и стремится всеми силами от этой своей растленной природы к избавлению от греха, чего впрочем, все равно достигнуть не может. Роль загробной жизни, в которой для упомянутых немногих это спасение от греха может быть осуществлено, для Сталина играл грядущий коммунизм, а роль бога, осуществляющего это спасение - строящая означенный коммунизм партия".
Это тоже хитрый момент. С одной стороны, вожди и духовные лидеры Второго могущества знают, что они обманывают собственную паству и манипулируют ей. Октавиан Август играл роль императора, но, всё-таки, верил в самую идею Империи. Сталин знал, что то, чем они там занимались с Лениным - это шарлатанство и разводка, что "марксизмом-ленинизмом" в каждый момент времени является то, что он, Сталин, объявит таковым, что никакого объективного "научного марксизма" не существует, и в пределах СССР существовать не может. Но, при всём при этом, верил. Потому что если бы сами лидеры не верили во все эти вещи, они попали бы в Пятое (или, чем чёрт не шутит, в Третье). Джозеф Смит, основатель мормонизма/Церкви Святых Последних Дней, не мог не знать, что он сам написал найденные им священные тексты, что именно он выдумал всю эту историю, что источником полученных от Бога откровений является он сам - и всё равно ощущал своё пророческое избранничество и верил в него. А потому ему самое место во Втором Могуществе.
Заканчивая. В сеттинге Могултая сторонники Второго Могущества, в итоге, попали совсем не туда, куда планировали, к превеликому их огорчению. Большевики, например, вообще не планировали куда-то попадать после смерти, а вот. Но так как отчаяние - грех, им оставалось только признать, что произошедшее с ними является последним, самым важным испытанием, что это не ад, а Чистилище, в котором они теперь должны показать силу своей веры и превосходство своих идеалов над всеми прочими. (С атеистической формулировкой придётся повилять, но что делать? Там будет что-то вроде этого: наступил окончательный коммунизм с бессмертием и воскрешением мёртвых по Фёдорову, что подтверждается тем, что с какого-то момента новые мертвецы перестали поступать в ад, там ведь нет никого моложе 21 века; значит, мы должны доказать своё право на вступление в этот подлинный и окончательный коммунизм, продемонстрировать, что мы, при всём своём несовершенстве и пережитках мрачного прошлого, его достойны.)
Это, собственно, "сверхценники"; согласно авторскому определению, остальные четыре Могущества "сверхценническими" не являются. Самое многочисленное из всех. "Могущество этого рода - сильнейшее по числу подданных и полководцев, и могло бы без труда покорить весь Ад, если бы не частые раздоры между его баронами и королями, происходящие из рассуждений о том, в чем же заключается истинная добродетель, ибо в отличие от того, что кажется благом человеку обычному, исполненному всяких Пороков, настоящая Добродетель мало кому понятна, а потому всеми и толкуется по-разному. Из-за этого было в том Могуществе много кровопролитных прений, пока не порешили они, что каждый владетель в своих пределах устанавливает свои порядки, против других Могуществ бьется вместе с прочими, а от усобиц остерегается".
Два замечания, сразу.
Во-первых, во Второе Могущество попали настоящие асы дипломатии, мастера политической стратегии и стратегической политики, даже если имена их были не особо известны при жизни. Представьте, если бы вам пришлось организовывать совместные действия средневековых христиан, мусульман, религиозных евреев, нацистов, большевиков и прочих идеологически мотивированных товарищей, которые друг друга ненавидят, в рамках фракции, куда попали одновременно католики и катары, троцкисты и сталинисты, северные корейцы и упоротые фанаты японского императора. Где сунниты не выносят шиитов, а русские православные христиане считают друг друга еретиками на основании количества букв в имени Христа и количества пальцев, задействованных при крещении. (Всё по классическому американскому анекдоту про Реформированную Баптистскую Божью Церковь.) И тем не менее, их всех удалось убедить проводить скоординированную политику, вместе выступать против внешних врагов, не лезть в дела друг друга и не устраивать свар. Добившиеся этого были гениями, иначе не скажешь.
Во-вторых, носители всех идеологий и религий сходятся в том, что настоящих праведников и непоколебимых в строгой вере людей в процентном отношении очень мало. Если бы во Второе брали только их, оно не было бы настолько гигантским. Очевидно, что туда попадают как упёртые фанатики, так и обычные "грешники": люди, готовые идти за упёртыми фанатиками и подчиняться им, руководствуясь лишь тем, что те упёрты, фанатичны и железобетонно уверенны в своей правоте.
Из общих соображений - Второе Могущество внутри себя делится на кластеры по степени идеологического родства и общих интересов. По правилам сеттинга, нельзя сознательного выбрать Могущество, но внутри каждого Могущества попавшие туда люди сами решают, какая местная группировка им ближе. Так я трактую следующие слова: "Большинство добрых Французов нашего века, подвластных Бурбонскому Дому, не говоря об их Королях и Принцах, с охотой примкнуло к этому Могуществу, Месье де Тюренн и другие гугеноты сделали это лишь после долгих колебаний. (...) Великие и почитаемые рыцари Иудеи, такие как Навин и Маккавей со всем своим воинством, Иосия, Эзра, Неемия, и вообще все те, кто всякому известен из священной истории за истинных Служителей Божьих. Привлеченные славой их имен, многие Христиане поступали на службу названному Могуществу, прежде чем, если будет нам позволено так выразиться, могли убедиться, что не все то золото, что блестит". Французские протестанты не особенно хотели дружить с французскими католиками в рамках общего "французского христианского кластера", но пришлось, а часть европейских христиан, наоборот, решила присоединиться к ветхозаветным иудеям и быстро разочаровалась в столь неуживчивых товарищах.
***
Может быть, я несколько выхожу за заявленные рамки, но в качестве рассуждения, по итогам прочитанного. С философской и историософской точки зрения, Второе Могущество стало ответом на кризис древнего, архаичного мировоззрения. Люди стали больше знать об окружающем их мире, и, в результате, стали болезненно осознавать свою смертность и ничтожность на фоне космоса. Человек обречён умереть, человек с большой вероятностью умрёт в мучениях, человек обязательно столкнётся со смертью близких людей. Если он проживёт долго, его тело и и разум начнут гнить вокруг него ещё при жизни. Если он запишет свои мысли и мечты на глиняные таблички, эти таблички могут погибнуть в пламени у него на глазах, если у него будут дети, он вполне может их пережить. Что касается смерти, то оттуда не возвращаются, но всё указывает на то, что там либо вообще ничего нет, либо мёртвые бессмысленно влачат голодное и жалкое существование на протяжении вечности. В "лучшем" случае гибнет только память, а сама жизнь продолжает ползти по бесконечной цепочке из рождений, смертей и страданий. Если боги вообще существуют, то они слабы, глухи и равнодушны, судьба слепа. Это вот про устройство Вселенной. Развитие общества добавило к этому экономику и политику. Человек мог как-то понять и принять жизнь на уровне племени, рода, общины. На смену этому пришли многоуровневые социальные пирамиды, окружённые другими такими же пирамидами. Человек полностью зависел от масштабных общественных процессов, происходящих вокруг, но при этом не мог ни полностью их осознать, ни как-то на них повлиять. Просто богатство оборачивалось бедностью, посильная цена на хлеб становилась непосильной. Просто в город прискакал гонец: во дворце переворот, власть переменилась, кто был в фаворе, теперь в опале. И в опале - это значит, что их сейчас казнят, вместе с семьями. Сначала детей, потом женщин, потом уже мужчин.
Вот те самые "сверхценности" предлагали какой-то ответ, примиряющий человека со Вселенной и обществом. Кто мы, зачем мы здесь, что мы должны делать, какую награду получим, чем всё кончится. Для чего вообще было всё? Это не делало мир лучше, может быть, в каких-то вещах это даже сделало мир заметно хуже, но это успокаивало людей и позволяло собирать из них социальные конструкции невиданного раннее размера и качества. Причём, конструкции масштабируемые и воспроизводимые. Поэтому "сверхценнические" идеологии осевого времени постепенно смели или подчинили всех своих конкурентов (Первых, Третьих и Пятых), и на протяжении долгих веков спор мог идти только вокруг того, какие именно "сверхценности" надо выбирать, и существует ли сборка сверхценностей (социального софта) более эффективная и справедливая, чем текущая.
Потом появилось Четвёртое Могущество, которое стало теснить Второе, да так, что даже Третье начало вновь поднимать голову. Ответом Второго Могущества стала очередная волна консервативной реакции, а так же религии сверхнового типа - социализм-коммунизм и фашизм-нацизм.
Возвращаясь к сеттингу, надо понимать следующее. Второе Могущество - это не только и не столько " монотеистический патриархат", как его тогда охарактеризовал gimli_m. Мы говорим о концепциях на стыке Человека, Вселенной и Общества, которые должны как-то снимать возникающие между ними неразрешимые противоречия, а потому проповедуют коллективную идентичность и коллективистские ценности. Да, невидимый всемогущий Абсолют тут подразумевается и вполне возможен, но тут так же может идти речь об обожествлении государства (как земного воплощения Абсолюта), или правителя (как олицетворения государства). Поэтому сюда попадают верноподданнические конфуцианцы ("цари и дружины Катая, что все, как один, поклоняются Конфуцию") и хранящие законы Ликурга спартанцы ("спартанцы со своим Герцогом Леонидом"). Поэтому тут древние римляне, как республиканцы (упомянут Катон), так и имперцы (упомянут Октавиан Август). Всё это даже близко не монотеизм, хотя монотезим, безусловно, возник в рамках этого запроса на сверхценность.
Я просто прочёл в различных тредах реплики Могултая, утверждающего, что у японцев не было сверхценнической идеологии, и что они поэтому не попадают во Второе Могущество. (И особенно, когда он при этом называет их "Мэйдзи-Сёва" - это три разных императора и четыре совершенно различных периода японской истории.) Начиная с того, что у японцев было и конфуцианство, а конфуцианство = сверхценничество. В остальном, сошлюсь на статьи Александра Мещерякова "Упразднение тела: японский тоталитаризм и культ смерти" и "Историко-культурные особенности японского тоталитаризма". Цитаты:
"Одним из приверженцев географического детерминизма был Томомоцу Энтай (1895-1973). Он писал: «Теплый климат располагает к частым купаниям и омовениям тела, возбуждает желание избавиться от загрязнения. Это, по-видимому, одна из причин, обусловивших основную черту японского характера - простое отношение к смерти. Корейцы, точно так же, как европейцы, неохотно прибегают к купаниям. Это объясняется холодным климатом, в котором они живут. В комнатах у них даже имеются приспособления для отправления естественных потребностей в ночное время. Такой дух эпикуреизма, конечно, не способствует возникновению желания держать себя в чистоте, особенно в том случае, если для этого необходимо было бы расстаться с жизнью. Моря, окружающие со всех сторон Японию, воспитали в ее жителях, может быть за некоторым исключением для жителей горных местностей, вольный и открытый характер. Моря ослабили эгоцентрические побуждения, свойственные каждому человеку, сделали японца отважным и вольным, как степной ветер. Эта особенность японского характера вылилась в форму идеи решительного приятия смерти и самопожертвования. Будучи страной вулканов и землетрясений, Япония с этой стороны воздействовала на выработку указанных черт национального характера. В Токио и его окрестностях землетрясения почти никогда не прекращаются. В этом смысле столица Японии является ареной, где жители почти ежедневно тренируются в приятии смерти. С другой стороны, Япония не изобилует материальными ресурсами. Неимущие же люди в гораздо меньшей степени, нежели имущие, цепляются за жизнь».
Все японцы служили государству и императорской Японии. Само понятие государства считалось священным. Оно было превыше всего, само государство и его концентрированное воплощение - император - были объектом почитания. И смерть за государство следовало принимать с улыбкой. Такая же улыбка требовалась и от матерей погибших воинов. Жизнь близкого человека, жизнь, отданная за императора, должна была восприниматься как счастье".
"Единство «японского народа» обеспечивалось с помощью последовательного применения мифов-метафор, превращавших японцев в «уникальный» народ.
Япония имеет уникальное общественное устройство, в основе которого лежит непрерывная императорская династия; японцы обладают уникальным чувством верноподданичества; уникальным чувством долга по отношению к семье; для японца коллективные ценности превалируют над индивидуальными, а «духовное» много важнее «материального»; государство как таковое имеет статус сверхценности; целью жизни является смерть во имя родины и императора; японец не боится смерти; японцем следует родиться, им невозможно стать; японца может понять только японец.
Все эти «сверхценности» были изобретением новейшего времени, но позиционировались как древние и исконные. Каждое действо подкреплялось цитатой из прошлого, каждый лозунг находил соответствие в древних и средневековых источниках. Воспитывая, по существу, новый тип личности, японский тоталитаризм не провозглашал задач по воспитанию «нового человека», открыто не порывал с прежней моралью, не рвал время на части - он был уверен в том, что склеивает времена.
Принимая новое за воспоминания о славном прошлом, японцы демонстрировали уникальное легковерие, а это означает, что они испытывали потребность в такой вере".
Если это не Второе Могущество, тогда ничто не Второе. Я не говорю про всякие мелочи, типа там во Франции 13 века католики вырезали катаров, в Японии 17 века буддисты вырезали католиков, есть ли принципиальная разница? Правление Мэйдзи началось с гонений на буддистов (политика "симбуцу бунри"), доходящая до перегибов хайбуцу кисаку, "отменить буддизм, уничтожить Шакьямуни" ( см.). Закрывали и сносили храмы, насильно расстригали монахов, переплавляли колокола, сжигали священные тексты, уничтожали реликвии, и, в общем-то, фальсифицировали саму историю религии, чтобы отделить "истинно японское синто" от "чуждого японскому духу буддизма". Да, это было подавление устаревшего и неактуального социального института, неразрывно связанного с предыдущим политическим режимом, в пользу нового государственного культа, имперского синтоизма. Но в том-то и дело, что это постоянная история во Втором Могуществе, его разные версии всегда ревнуют и ненавидят друг друга. Те же коммунисты не выносили все формы организованной религии, потому что сами были религией.
И ещё немножко дополнительных материалов из других текстов Могултая.
"Сверхценные мировоззрения второй группы при практическом применении гораздо гибельнее для своих носителей и окружающих, чем несколько более мирные и спокойные в своем величии мировоззрения первой группы. Иудея перестала существовать через 35 лет после победы своей национально-религиозной революции (622/621 г. до н.э.), Германия - через 12 лет после своей. Исламские общества живут до сих пор, христианские в собственном смысле слова прожили почти 1700 лет" (не ходите по ссылке, там какой-то рак мозга).
Проще говоря, части Второго Могущества в своей земной жизни делились по периоду полураспада, по скорости "горения", по тому, насколько долгоиграющими они были.
Вот как Мещеряков описывает японское конфуцианство, суси-гаку: "Идеологи [периода сёгуната] делали акцент вовсе не на смерти, а на жизни. Человек не был хозяином своего тела, оно было инструментом служения - сначала детям, потом престарелым родителям. Поэтому строго предписывалось заботиться о своем теле и быть здоровым - только живое и дееспособное тело способно выполнить социальные обязанности" (*). Это ведь тоже Второе Могущество, по канону, но, очевидно, самая спокойная и долгоиграющая его часть. Конфуцианство давало хотя бы какие-то ответы на экзистенциальные вопросы, и оно работало очень долго и для многих людей.
С противоположного конца будут красные кхмеры ("но всего страшнее врагам среди них аннамиты, алых кхамиры, кои в борьбе за общее благо не щадат собственную плоть и кровь") и то безумие, в которое они верили. Радикальнее их - только секты-однодневки, совершающие коллективные самоубийства, чтобы перенестись на летающую тарелку.
Главное понимать, что с точки зрения данной концепции речь идёт о противоположных концах одного и того же спектра - невероятно протяжённого, потому что Второе Могущество само по себе гигантское и всеобъемлющее. Кстати, именно я говорил, что с сюжетной точки зрения идеальными антагонистами являются Пятые, так как они практически всегда плохие. Из Второго Могущества тоже получаются хорошие, выпуклые антагонисты, но по объективным культурно-историческим причинам позитивный идеал нередко берётся из того же источника. Свет и Тьма различаются, как разные части одного и того же лагеря. Христианин симпатизирует христианству и его историческим формам, верующий еврей - персонажам Ветхого Завета, мусульманин - героям исламских завоеваний. Шиваисты могут изображать вишнуитов конченными фашистами (я видел такое кино), но ведь сами последователи Вишну так о себе не думают. Я как-то изучал, какое историческое кино снимали в Индии и окрестностях, чисто по сюжетам, и у меня получилось так. На севере Индии - кино о том, как мусульмане угнетали индуистов. На юге Индии - о том, как пришедшие с севера брахманы угнетали местную религиозную традицию. На Шри-Ланке - о том, как приплывшие с юга Индии завоеватели-индуисты угнетали цейлонскую буддистскую общину. И во всех случаях идёт речь о противостоянии нашей, правильной веры и злой, уродливой, неправильной веры чужаков.
"Август с его «коль хорошо играли мы…» - тот играл не перед собой, а перед другими, чтобы лучше ими властвовать. Между тем идеалу Сталина не мог бы соответствовать никто, и менее всего сам Сталин: в этом отношении он, под стать своему характеру, выбрал уродливо пересаженный на марксистскую почву клон христианской идеологии, согласно которой все люди, по настоящему счету, - растленные грешники, заслуживающие вечных мук, и только к тем и постольку это не относится, кто признает это и стремится всеми силами от этой своей растленной природы к избавлению от греха, чего впрочем, все равно достигнуть не может. Роль загробной жизни, в которой для упомянутых немногих это спасение от греха может быть осуществлено, для Сталина играл грядущий коммунизм, а роль бога, осуществляющего это спасение - строящая означенный коммунизм партия".
Это тоже хитрый момент. С одной стороны, вожди и духовные лидеры Второго могущества знают, что они обманывают собственную паству и манипулируют ей. Октавиан Август играл роль императора, но, всё-таки, верил в самую идею Империи. Сталин знал, что то, чем они там занимались с Лениным - это шарлатанство и разводка, что "марксизмом-ленинизмом" в каждый момент времени является то, что он, Сталин, объявит таковым, что никакого объективного "научного марксизма" не существует, и в пределах СССР существовать не может. Но, при всём при этом, верил. Потому что если бы сами лидеры не верили во все эти вещи, они попали бы в Пятое (или, чем чёрт не шутит, в Третье). Джозеф Смит, основатель мормонизма/Церкви Святых Последних Дней, не мог не знать, что он сам написал найденные им священные тексты, что именно он выдумал всю эту историю, что источником полученных от Бога откровений является он сам - и всё равно ощущал своё пророческое избранничество и верил в него. А потому ему самое место во Втором Могуществе.
Заканчивая. В сеттинге Могултая сторонники Второго Могущества, в итоге, попали совсем не туда, куда планировали, к превеликому их огорчению. Большевики, например, вообще не планировали куда-то попадать после смерти, а вот. Но так как отчаяние - грех, им оставалось только признать, что произошедшее с ними является последним, самым важным испытанием, что это не ад, а Чистилище, в котором они теперь должны показать силу своей веры и превосходство своих идеалов над всеми прочими. (С атеистической формулировкой придётся повилять, но что делать? Там будет что-то вроде этого: наступил окончательный коммунизм с бессмертием и воскрешением мёртвых по Фёдорову, что подтверждается тем, что с какого-то момента новые мертвецы перестали поступать в ад, там ведь нет никого моложе 21 века; значит, мы должны доказать своё право на вступление в этот подлинный и окончательный коммунизм, продемонстрировать, что мы, при всём своём несовершенстве и пережитках мрачного прошлого, его достойны.)