(no subject)
По наводке покинувшего ЖЖ fortunatus'а, прочёл великолепные постинги chadayev'а о бессмертной игре го ( 1, 2, 3).
В первую очередь, зацепила формулировка "китайской проблемы" - как победить других в том, что они делают давно и хорошо? В данном конкретном случае, китайцам пришлось учиться выигрывать у японцев в го (раньше японцы считались непобедимыми, сейчас, как я понял, чемпионы из Китая, Корея и Японии играют примерно на одном уровне).
" Рин сделал подборку случаев из различных партий (любительских и профессиональных), когда вдруг стандартный ход партии нарушался увиденной одним из партнёров “золотой возможностью” - и он залезал в это окно, делая на первый взгляд парадоксальные, ошибочные ходы, а в итоге добивался того, чего хотел. То есть на самом деле это целая стратегия - играть, будучи в постоянном поиске окна “золотой возможности” (которое, как правило, открывается ненадолго и нарушается постановкой следующих камней).
Надо сказать, подход этот мне не близок. Можно понять Рина - он китаец, вынужденный “ломать” японцев, чьё превосходство - школа, всякими хитрыми и коварными приёмами. Но следовать этому пути - значит на протяжении партии отдать даже не инициативу, а сам как бы ход партии партнёру, и, аккуратно обороняясь и отстраиваясь, ловить шанс для разящего выпада. Да, так можно удивить сильного соперника. Но так нельзя стать сильнейшим самому!"
Собственно, всё сказано, даже комментировать нечего. Разве что вспомнить про идеальный, "китайский" вариант - "если долго сидеть на берегу реки, мимо рано или позно проплывёт труп врага". Надо только дождаться момента, когда противник сунет голову в петлю, споткнётся и напорется на собственный клинок. Сюда же можно отнести стратегию имени Кутузова, когда главное не дать врагу выиграть, зная, что проиграть он сможет м сам. В остальном, в неидеальных вариантах, требуется идельно чувствовать нужный момент (точку бифуркации, утрату системой равновесия и т.п.) и нанизывать на него последовательность парадоксальных ходов, реализуя стратегию чуда в малых объёмах.
" Го Сэйгэн, учитель Рина, решал свою “китайскую проблему” гораздо более близким лично мне способом. Он подверг фундаментальной рефлексии саму основу игры, застывшую, казалось бы, в незыблемых и неизменных формах - теорию фусэки. Он выигрывал за счёт того, что с самого начала создавал на гобане ситуацию, когда “школьное” мастерство не работает, и тем самым уравнивал шансы. И тогда уже его ловили другие - среди которых оказался, в частности, сам мэйдзин Сюсай в той знаменитой партии, ещё на заре карьеры Го Сэйгэна".
Го Сэйгэн, легенда японского го, величайший игрок двадцатого века. Китаец, естественно, переехал в Японию в 1928, в 14 лет. По ассоциации вспомнил сцену из одного дурацкого японского фильма. Там действие доходит до самой верхушки якудзы, и оказывается, что все нити ведут к сухонькому старичку, который вообще отказывается говорить на японском, "этом собачьем языке", хоть и прожил в стране Восходящего Солнца почти всю жизнь - так сказать, смотрящий от триад, когда-то поставленный курировать японское отделение. Ну с Го Сэйгэном, как я понял, был другой случай, он переяпонил самих японцев.
И решение "китайской проблемы" путём расширения поля вероятностей.
"А ещё интереснее решал её Ни Вейпин, только вчера бродивший в хунвейбинских бандах по Китаю, и вдруг отправленный партией и правительством на матч с японскими чемпионами. Он их всех вынес, к их ужасу, и главным образом на одном - на жестокой, напористой и неостановимой борьбе. К которой они, приученные опять же к сбалансированной, осторожной игре, в тот момент оказались не готовы".
" Ни Вэйпин... смог в своё время уделать всех японских профессионалов в одни ворота: он просто давил и давил по всей доске, жёстко и не оглядываясь на потери - и японцы, привычные к длинным фусеки и спокойному академичному разделу влияния, оказались попросту не готовы к такому стилю и на инструментальном, и на психологическом уровне.
Всё-таки такое поражение в войне - это вам не фунт изюму. Надломилась в каком-то смысле нация, не может она по-настоящему в ритме боя себя реализовывать..."
...И, наконец, путь прямого и бескромпромиссного насилия. Именно так я объяснял telserg'у невозможнось бога стратегии в моём мире - какой смысл в боге-лузере, который раз за разом проигрывал бы богу войны на своём поле? Бог войны в любой момент способен организовать жесткую борьбу, даже запредельно жесткую.
(telserg говорил, что стратег - это чиновник. Пример выше показывает, что такие стратеги-чиновники банально не держат удар. Всё-таки, война - это страшный стресс, куда там партии в го.)
И с другой стороны, классический сюжет китайских фильмов про ушу! Японская школа бьёт китайскую школу, потом приходит один представитель китайской школы и бьёт всю японскую школу. У японцев каратэ, а у китайцев Брюс Ли. Или Джет Ли. "Мы можем выставить одного бойца, который побьёт всех ваших - признаете ли вы за это наше превосходство?" В 80ые Китай выставил Ни Вейпина, и он, если верить Википедии, побил за игральной доской "Kobayashi Koichi, Kato Masao, Fujisawa Hideyuki, Kataoka Satoshi, Yamashiro Hiroshi, Sakai Takeshi, Takemiya Masaki, Otake Hideo, Yoda Norimoto, and Awaji Shuzo" - короче, будь он лётчиком, был бы асом.
Наконец, последний постинг.
38 год, японец играет в го с американцем. До Пёрл-Харбора оставалось три года (chadayev ошибся и написал "три года до Порт-Артура" - какая характерная оговорка!).
"Формы он знал неплохо, но ходы делал поспешные и пустые. Поражения, казалось, нисколько не волновали его. Проиграв партию, он, как ни в чем не бывало, убирал камни с таким видом, словно в этой партии он не очень старался. Американец строил на доске заученные формы, получал отличные позиции, разыгрывал прекрасные дебюты, но в ней начисто отсутствовал боевой дух. Стоило мне чуть-чуть нажать или сделать неожиданный ход, как все его построения вяло разваливались, бессильно рассыпались. Все это напоминало попытки толчками удержать на ногах нетвердо стоящего человека - от этого я даже стал казаться себе агрессивным. Дело было не в силе или слабости игры, нет, - начисто отсутствовало какое бы то ни было противодействие. Не было напряжения. Японец, как бы плохо он не играл, все равно проявляет упорство в борьбе; в японце никогда не ощущаешь такой немощи. Мой же противник духа борьбы был лишен совершенно. Странно, но я почувствовал, что мы принадлежим к разным племенам.
Таким вот образом мы играли более четырех часов - от вокзала Уэно до Каруидзава, и сколько бы он ни проигрывал, его это ничуть не огорчало. Я готов был склониться перед его неистребимой жизнерадостностью. Рядом с его наивной и простодушной немочью я чувствовал себя злобным извращенцем".
Потрясающе, по-моему. Японец встретил свою смерть, но так и не понял этого. Как победить того, кого не волнует поражение? Как победить того, чей дух ты не можешь почувствовать? А для японца любая игра - искусство, и любой поединок - столкновение воль. А тут улыбающийся фасад и за ним - пустота. Только зеркало, кривое зеркало. Заметьте - "я стал казаться себе агрессивным... я чувствовал себя злобным извращенцем". Четыре часа, и американец вывел японца из равновесия, довел его чуть ли не до угрызений совести и начал напрямую воздействовать на его самоидентификацию. Воистину, внешнему наблюдателю японцы могут показаться нацией агрессивных злобных извращенцев, и американец позволил японцу это увидеть, но свою собственную суть так и не продемонстрировал.
Японцу стоило поклониться и поблагодарить американца за урок, а он вместо этого стал думать о том, насколько они, японцы, круче китайцев, не говоря уже о всех остальных. Что тут можно сказать? Жизнерадостные и лишённые и боевого духа американцы прожевали их и выплюнули.
В первую очередь, зацепила формулировка "китайской проблемы" - как победить других в том, что они делают давно и хорошо? В данном конкретном случае, китайцам пришлось учиться выигрывать у японцев в го (раньше японцы считались непобедимыми, сейчас, как я понял, чемпионы из Китая, Корея и Японии играют примерно на одном уровне).
" Рин сделал подборку случаев из различных партий (любительских и профессиональных), когда вдруг стандартный ход партии нарушался увиденной одним из партнёров “золотой возможностью” - и он залезал в это окно, делая на первый взгляд парадоксальные, ошибочные ходы, а в итоге добивался того, чего хотел. То есть на самом деле это целая стратегия - играть, будучи в постоянном поиске окна “золотой возможности” (которое, как правило, открывается ненадолго и нарушается постановкой следующих камней).
Надо сказать, подход этот мне не близок. Можно понять Рина - он китаец, вынужденный “ломать” японцев, чьё превосходство - школа, всякими хитрыми и коварными приёмами. Но следовать этому пути - значит на протяжении партии отдать даже не инициативу, а сам как бы ход партии партнёру, и, аккуратно обороняясь и отстраиваясь, ловить шанс для разящего выпада. Да, так можно удивить сильного соперника. Но так нельзя стать сильнейшим самому!"
Собственно, всё сказано, даже комментировать нечего. Разве что вспомнить про идеальный, "китайский" вариант - "если долго сидеть на берегу реки, мимо рано или позно проплывёт труп врага". Надо только дождаться момента, когда противник сунет голову в петлю, споткнётся и напорется на собственный клинок. Сюда же можно отнести стратегию имени Кутузова, когда главное не дать врагу выиграть, зная, что проиграть он сможет м сам. В остальном, в неидеальных вариантах, требуется идельно чувствовать нужный момент (точку бифуркации, утрату системой равновесия и т.п.) и нанизывать на него последовательность парадоксальных ходов, реализуя стратегию чуда в малых объёмах.
" Го Сэйгэн, учитель Рина, решал свою “китайскую проблему” гораздо более близким лично мне способом. Он подверг фундаментальной рефлексии саму основу игры, застывшую, казалось бы, в незыблемых и неизменных формах - теорию фусэки. Он выигрывал за счёт того, что с самого начала создавал на гобане ситуацию, когда “школьное” мастерство не работает, и тем самым уравнивал шансы. И тогда уже его ловили другие - среди которых оказался, в частности, сам мэйдзин Сюсай в той знаменитой партии, ещё на заре карьеры Го Сэйгэна".
Го Сэйгэн, легенда японского го, величайший игрок двадцатого века. Китаец, естественно, переехал в Японию в 1928, в 14 лет. По ассоциации вспомнил сцену из одного дурацкого японского фильма. Там действие доходит до самой верхушки якудзы, и оказывается, что все нити ведут к сухонькому старичку, который вообще отказывается говорить на японском, "этом собачьем языке", хоть и прожил в стране Восходящего Солнца почти всю жизнь - так сказать, смотрящий от триад, когда-то поставленный курировать японское отделение. Ну с Го Сэйгэном, как я понял, был другой случай, он переяпонил самих японцев.
И решение "китайской проблемы" путём расширения поля вероятностей.
"А ещё интереснее решал её Ни Вейпин, только вчера бродивший в хунвейбинских бандах по Китаю, и вдруг отправленный партией и правительством на матч с японскими чемпионами. Он их всех вынес, к их ужасу, и главным образом на одном - на жестокой, напористой и неостановимой борьбе. К которой они, приученные опять же к сбалансированной, осторожной игре, в тот момент оказались не готовы".
" Ни Вэйпин... смог в своё время уделать всех японских профессионалов в одни ворота: он просто давил и давил по всей доске, жёстко и не оглядываясь на потери - и японцы, привычные к длинным фусеки и спокойному академичному разделу влияния, оказались попросту не готовы к такому стилю и на инструментальном, и на психологическом уровне.
Всё-таки такое поражение в войне - это вам не фунт изюму. Надломилась в каком-то смысле нация, не может она по-настоящему в ритме боя себя реализовывать..."
...И, наконец, путь прямого и бескромпромиссного насилия. Именно так я объяснял telserg'у невозможнось бога стратегии в моём мире - какой смысл в боге-лузере, который раз за разом проигрывал бы богу войны на своём поле? Бог войны в любой момент способен организовать жесткую борьбу, даже запредельно жесткую.
(telserg говорил, что стратег - это чиновник. Пример выше показывает, что такие стратеги-чиновники банально не держат удар. Всё-таки, война - это страшный стресс, куда там партии в го.)
И с другой стороны, классический сюжет китайских фильмов про ушу! Японская школа бьёт китайскую школу, потом приходит один представитель китайской школы и бьёт всю японскую школу. У японцев каратэ, а у китайцев Брюс Ли. Или Джет Ли. "Мы можем выставить одного бойца, который побьёт всех ваших - признаете ли вы за это наше превосходство?" В 80ые Китай выставил Ни Вейпина, и он, если верить Википедии, побил за игральной доской "Kobayashi Koichi, Kato Masao, Fujisawa Hideyuki, Kataoka Satoshi, Yamashiro Hiroshi, Sakai Takeshi, Takemiya Masaki, Otake Hideo, Yoda Norimoto, and Awaji Shuzo" - короче, будь он лётчиком, был бы асом.
Наконец, последний постинг.
38 год, японец играет в го с американцем. До Пёрл-Харбора оставалось три года (chadayev ошибся и написал "три года до Порт-Артура" - какая характерная оговорка!).
"Формы он знал неплохо, но ходы делал поспешные и пустые. Поражения, казалось, нисколько не волновали его. Проиграв партию, он, как ни в чем не бывало, убирал камни с таким видом, словно в этой партии он не очень старался. Американец строил на доске заученные формы, получал отличные позиции, разыгрывал прекрасные дебюты, но в ней начисто отсутствовал боевой дух. Стоило мне чуть-чуть нажать или сделать неожиданный ход, как все его построения вяло разваливались, бессильно рассыпались. Все это напоминало попытки толчками удержать на ногах нетвердо стоящего человека - от этого я даже стал казаться себе агрессивным. Дело было не в силе или слабости игры, нет, - начисто отсутствовало какое бы то ни было противодействие. Не было напряжения. Японец, как бы плохо он не играл, все равно проявляет упорство в борьбе; в японце никогда не ощущаешь такой немощи. Мой же противник духа борьбы был лишен совершенно. Странно, но я почувствовал, что мы принадлежим к разным племенам.
Таким вот образом мы играли более четырех часов - от вокзала Уэно до Каруидзава, и сколько бы он ни проигрывал, его это ничуть не огорчало. Я готов был склониться перед его неистребимой жизнерадостностью. Рядом с его наивной и простодушной немочью я чувствовал себя злобным извращенцем".
Потрясающе, по-моему. Японец встретил свою смерть, но так и не понял этого. Как победить того, кого не волнует поражение? Как победить того, чей дух ты не можешь почувствовать? А для японца любая игра - искусство, и любой поединок - столкновение воль. А тут улыбающийся фасад и за ним - пустота. Только зеркало, кривое зеркало. Заметьте - "я стал казаться себе агрессивным... я чувствовал себя злобным извращенцем". Четыре часа, и американец вывел японца из равновесия, довел его чуть ли не до угрызений совести и начал напрямую воздействовать на его самоидентификацию. Воистину, внешнему наблюдателю японцы могут показаться нацией агрессивных злобных извращенцев, и американец позволил японцу это увидеть, но свою собственную суть так и не продемонстрировал.
Японцу стоило поклониться и поблагодарить американца за урок, а он вместо этого стал думать о том, насколько они, японцы, круче китайцев, не говоря уже о всех остальных. Что тут можно сказать? Жизнерадостные и лишённые и боевого духа американцы прожевали их и выплюнули.