Так, закончили виток
Дальше, дальше, дальше. (И вот к чему я всё это веду.)
Формула Севера - "другие не должны делать мне того, что я им не делаю". Совершенно другая тональность, упор на контроль над взаимоотношениями, вплоть до минимума - "я не общаюсь с другими, другие не должны общаться со мной", "я не интересуюсь другими, пусть другие мной не интересуются". Как писал Крылов, люди тут объединяются прежде всего для того, чтобы защищать друг друга от нежелательных отношений. То, что на Западе кажется естественным - отношения вида "я даю, мне дают", здесь упирается в железное "а могу и не давать". Политический идеал, соответственно, требует такой системы, при которой каждому конкретному человеку никогда не смогут навязать того, что ему лично не нравится, или заставить делать то, чего он сам не хочет.
Крылов писал, что при таком раскладе даже налоги в современном смысле крайне маловероятны - скорее, отдельные лица и группы лиц, по собственной воле, будут покупать у государственного аппарата (одного из нескольких) те или иные услуги. Очевидно, что и рекламы в современном понимании не будет - никакого "мы им покажем красивую картинку, они купят наш товар". Короче, общий настрой - сплошное "вон из моего мозга!"; каждый человек обладает правом на провозглашение предельного суверенитета - экономического, политического, идеологического, информационного - и имеет право защищать его любыми средствами (вплоть до применения ОМП).
Опять же, заметим, что, по формуле Севера, если государство - его будущий аналог - совершает некое действие или признаёт за собой некое право, то оно уже не сможет запрещать это другим. И это именно требование этики. (Сравните это с нашим любимым - "ну как Америка может обвинять нас в том-то и том-то, если они сами это делали?!")
В общем, судя по всему, это будет весёлое будущее - и, будем откровенны, значительное число русских людей туда не хочет. Ну в самом деле - ни Царя, ни Хозяина, ни долга перед предками, ничего такого священного и нерушимого. Каждый человек самостоятельно выбирает собственные принципы, а затем отстаивает их всеми доступными ему средствами. На Западе было - "...в той степени, в какой он не вредит другим", на Севере, очевидно, будет "...в той степени, в которой он не имеет претензий к другим". Я в чужую жизнь не лезу - ну вот пусть и они мне жить не мешают. "Фермер вооружён и стреляет без предупреждения".
Да, но при этом, повторюсь, это именно этическая модель поведения, при этом этическая в современном смысле слова, то есть подразумевающая наличие субъекта - "Я", который обладает свободой воли и способен сделать сознательный выбор в пользу добра. Это, видимо, то, что я забыл подчеркнуть в недавних постингах.
Возмём ту же концепцию Лефевра. Я всё время пишу, что Север тоже относится к Первой этической системе по Лефевру, в рамках Северной этики цель также не оправдывает средства. А почему? На Западе, если ты делаешь зло, ты неизбежно рано или поздно получаешь зло в ответ, то есть морально сомнительные средства ухудшают общую ситуацию и отдаляют желаемую цель. На Севере это выглядит иначе. Совершая зло, ты становишься уязвимей для зла. То есть, понятно - если я не делаю зла другим, другие не должны причинять зло мне. Но если я совершил что-то нехорошее, я теряю право и возможность сопротивляться злу. Значит, мне рано или поздно навяжут невыгодные и неустраивающие меня отношения, с которыми я уже не смогу ничего поделать. Я использую зло -> теряю защиту -> зло использует меня. Работает иначе, чем на Западе, и, очевидно, способы "обмануть систему" будут иными (люди ведь периодически пытаются обхитрить и Бога, и собственную совесть - мы о людях говорим, мы себе цену знаем); но суть Первой этической системы по Лефевру остаётся неизменной.
Заодно стоит заметить, Север, в том числе, наследует традиционной морали, где право на действие определяется этической безупречностью действующего. Как у Лермонтова:
"И сказал ему Кирибеевич:
"А поведай мне, добрый молодец,
Ты какого-роду племени,
Каким именем прозываешься?
Чтоб знать, по ком панихиду служить,
Чтобы было чем похвастаться".
Отвечает Степан Парамонович:
"А зовут меня Степаном Калашниковым,
А родился я от честного отца,
И жил я по закону господнему:
Не позорил я чужой жены,
Не разбойничал ночью темною,
Не таился от свету небесного..."
"Я, в отличие от тебя, зла не творил - и потому, гнида, я сейчас тебя убью". А водись за купцом Калашниковым те же грешки, он бы и за свои права постоять не смог. Где-то так.
Формула Севера - "другие не должны делать мне того, что я им не делаю". Совершенно другая тональность, упор на контроль над взаимоотношениями, вплоть до минимума - "я не общаюсь с другими, другие не должны общаться со мной", "я не интересуюсь другими, пусть другие мной не интересуются". Как писал Крылов, люди тут объединяются прежде всего для того, чтобы защищать друг друга от нежелательных отношений. То, что на Западе кажется естественным - отношения вида "я даю, мне дают", здесь упирается в железное "а могу и не давать". Политический идеал, соответственно, требует такой системы, при которой каждому конкретному человеку никогда не смогут навязать того, что ему лично не нравится, или заставить делать то, чего он сам не хочет.
Крылов писал, что при таком раскладе даже налоги в современном смысле крайне маловероятны - скорее, отдельные лица и группы лиц, по собственной воле, будут покупать у государственного аппарата (одного из нескольких) те или иные услуги. Очевидно, что и рекламы в современном понимании не будет - никакого "мы им покажем красивую картинку, они купят наш товар". Короче, общий настрой - сплошное "вон из моего мозга!"; каждый человек обладает правом на провозглашение предельного суверенитета - экономического, политического, идеологического, информационного - и имеет право защищать его любыми средствами (вплоть до применения ОМП).
Опять же, заметим, что, по формуле Севера, если государство - его будущий аналог - совершает некое действие или признаёт за собой некое право, то оно уже не сможет запрещать это другим. И это именно требование этики. (Сравните это с нашим любимым - "ну как Америка может обвинять нас в том-то и том-то, если они сами это делали?!")
В общем, судя по всему, это будет весёлое будущее - и, будем откровенны, значительное число русских людей туда не хочет. Ну в самом деле - ни Царя, ни Хозяина, ни долга перед предками, ничего такого священного и нерушимого. Каждый человек самостоятельно выбирает собственные принципы, а затем отстаивает их всеми доступными ему средствами. На Западе было - "...в той степени, в какой он не вредит другим", на Севере, очевидно, будет "...в той степени, в которой он не имеет претензий к другим". Я в чужую жизнь не лезу - ну вот пусть и они мне жить не мешают. "Фермер вооружён и стреляет без предупреждения".
Да, но при этом, повторюсь, это именно этическая модель поведения, при этом этическая в современном смысле слова, то есть подразумевающая наличие субъекта - "Я", который обладает свободой воли и способен сделать сознательный выбор в пользу добра. Это, видимо, то, что я забыл подчеркнуть в недавних постингах.
Возмём ту же концепцию Лефевра. Я всё время пишу, что Север тоже относится к Первой этической системе по Лефевру, в рамках Северной этики цель также не оправдывает средства. А почему? На Западе, если ты делаешь зло, ты неизбежно рано или поздно получаешь зло в ответ, то есть морально сомнительные средства ухудшают общую ситуацию и отдаляют желаемую цель. На Севере это выглядит иначе. Совершая зло, ты становишься уязвимей для зла. То есть, понятно - если я не делаю зла другим, другие не должны причинять зло мне. Но если я совершил что-то нехорошее, я теряю право и возможность сопротивляться злу. Значит, мне рано или поздно навяжут невыгодные и неустраивающие меня отношения, с которыми я уже не смогу ничего поделать. Я использую зло -> теряю защиту -> зло использует меня. Работает иначе, чем на Западе, и, очевидно, способы "обмануть систему" будут иными (люди ведь периодически пытаются обхитрить и Бога, и собственную совесть - мы о людях говорим, мы себе цену знаем); но суть Первой этической системы по Лефевру остаётся неизменной.
Заодно стоит заметить, Север, в том числе, наследует традиционной морали, где право на действие определяется этической безупречностью действующего. Как у Лермонтова:
"И сказал ему Кирибеевич:
"А поведай мне, добрый молодец,
Ты какого-роду племени,
Каким именем прозываешься?
Чтоб знать, по ком панихиду служить,
Чтобы было чем похвастаться".
Отвечает Степан Парамонович:
"А зовут меня Степаном Калашниковым,
А родился я от честного отца,
И жил я по закону господнему:
Не позорил я чужой жены,
Не разбойничал ночью темною,
Не таился от свету небесного..."
"Я, в отличие от тебя, зла не творил - и потому, гнида, я сейчас тебя убью". А водись за купцом Калашниковым те же грешки, он бы и за свои права постоять не смог. Где-то так.