Это папа и мама в 1938 году, когда они поженились.
Я сохраняю везде название серии - "ОТЕЦ", потому что из разговора с ним над его бумагами все началось. Но сегодня (и не в последний раз) - о маме.
Мама, Мария Ивановна,родилась в том же году, что и отец, 1918-м. Скоро день ее рождения, 25 января. О материнской линии своих предков я знаю много меньше, чем об отцовской. Ее родители - горожане в первом поколении. Мамин отец, Иван Маркович Мерзликин, пришел в Москву откуда-то из Рязанской губернии; ничего больше о его происхождении не знаю. Бабушка, Екатерина Ивановна Титова, из Смоленской губ. По рассказам, бежала из дому на волю от сурового отца (семья была зажиточной, потом их раскулачили, кажется). Жили они в Китай-городе. Народили шестерых дочерей, старшей из которых была мама. Дед был церковным старостой в церкви Всех Святых на Кулишках. Когда церковь закрыли, то, как рассказали мне тетки, в доме у деда с бабкой некоторое время прятался священник. А дед стал работать на винзаводе и, понятное дело, пил. Но тихий был человек. Я его чуть-чуть помню - как он сидит в глубине комнаты, там что-то вроде ниши было, в полутьме. А бабу Катю помню отчетливо, как она стоит перед зеркалом и расчесывает длинные волосы.
К отцу в семье мамы относились с большим почтением, как к человеку другого, образованного слоя. Но и любили просто - его, впрочем, все, по-моему, и всегда любили - за доброту, справедливость, ум. Дед, говорят, любил с ним выпить (хотя отец почти не пил) и поговорить.
Папа с мамой учились в одной школе и в одном классе и поженились сразу же по окончании школы. Дальше поучиться маме уже не удалось, работала она на секретарских должностях некоторое время, а потом и вовсе сидела дома. Так получилось, что ее душевная болезнь стала неотделимой от ее образа в памяти - хотя она заболела, когда я уже и не маленьким был, лет 15-ти. Впрочем, в недописанном письме отца ко мне, которое я нашел после смерти в его бумагах, он пишет, что признаки душевного нездоровья были в ней и раньше. Но об этом позднее.