ОТЕЦ 17: 1938-39 (5)
Лето 1939 года. Москва - Днепропетровск - Б.Знаменка
11-12 июля
Идя к вагону-ресторану, проходишь несколько вагонов. Пассажиры спят, роются в своем багаже, едят, играют в карты, разговаривают с ближайшими соседями, знакомятся с остальными, моются и сидят в уборных, любуются в окна природой.
Ночь. Беззвездно. Только один оранжевый, крупный и блестящий Марс. К войне?
Все боятся, как бы не пропали вещи. Кто под голову. Кто сидит, обхватив чемоданы ногами.
До 29 года поля были красочнее. Маленькие наделы, распаханные в различных направлениях, засеянные разным, создавали живописный ковер. Теперь огромный, цельный массив.
У Татика (мальчика-соседа 4,5 лет) поцарапан нос.
- Это у меня не царапина, это красная звездочка.
Утром.
- Татик, а ты знаешь, что когда мы спим, поезд тоже не едет, а спит.
- Знаю. Он сильно-сильно храпит.
Татик поставил стакан вверх дном на столик:
- Мама, смотри, в стакане немножечко скатерти.
Поднял стакан.
- А теперь нет!
Татик едет с молодой мамой (почти девочкой, коротко остриженной, с чуть открытым ртом) и тетей мамы (большой, хозяйственной женщиной, лет 37).
В Днепропетровске объявления и вывески, особенно важные, на русском языке, на украинском осталось лишь «Взуття», да и то есть «Ремонт - обувь».
Много зелени. На главном проспекте вдоль бульвара цветы.
Около пристани по улицам ходит паровоз.
Широкий Днепр. Большой двухэтажный мост («верста с четвертью») - ночью ожерелье из фонарей.
13 июля
Речной вокзал. Зал ожидания. На спинке скамейки муха. Вдруг по ребру быстро-быстро пруссак. Столкнулся с мухой. Она испуганная взлетела, а он спокойно продолжал путь.
Носильщик. Большой мужчина с трубкой в горле. При разговоре закрывает ее рукой.
Днепр рано утром. У парохода вода - темное серо-зеленое стекло (если отвлечься от движения), вдали от берега - фантастическая лунная поверхность (там движение незаметно).
2 ряда барашков за пароходом.
До Днепрогреса берега почти что безлесны. Их разнообразят только заливы и рукава.
3-ий класс - безобразие. Грязь, спят вперемежку… Напротив машинного отделения неопрятные буфет и кухня.
Шлюзы, плотина. Остатки взрывов - память о великой стройке. Надо было видеть старый Днепр, чтобы вполне оценить старый.
Сразу после шлюзов, молодежь Великого Запорожья купается на волнах парохода.
Вправо уголок старого Днепра. Остатки порогов.
Показалось, что индустриальный пейзаж оживился большими необычными птицами на порожистых островах… Но это оказались речные светофоры.
14 июля
На дуб [?] из Каменки в Знаменку не попали, т.к. не набрали кворума. В денежном выражении он равнялся 50-70 рублям.
Спали в ожидалке. Легли кое-где. Ночью пришел подвыпивший милиционер, всех разбудил и запретил спать. Долго, пытаясь шутить, разговаривал с тоже подвыпившим стариком. Нас не трогал (я надел фуражку) и даже поговорил как добраться до Знаменки.
Б.Знаменка - большое, богатое русское село. 22 тысячи жителей. 3 сельсовета, 15 колхозов. Длинною 30 километров.
Много фруктов. Абрикосов!
Бывший кулацкий дом. После распределения его получили Сидякины - наши хозяева.
Полина Кондратьевна - маленькая русая женщина лет 30. Ее муж был в прошлом году председателем колхоза, теперь в заготпункте. Грамотный. Читает квартирантам газету и не веря в наши знания, объясняет каждое слово.
У них двое детей (было пятеро). «Трое у меня померли, а кабы не померли, чего бы я с ними делала».
С мужем живут плохо. Пьет, уходил из дому, «шляется».
Сегодня дала ему деньги на хлеб (здесь хлеб бывает не каждый день и очереди за ним). Он пропил и домой вернулся без хлеба и поздно.
Оба матершинили.
Потом качает своего больного племянника:
- Ты не плачь, я и то не плачу.
А утром (после зарядки, я делаю обтирание):
- Для чего?
- Для нервов хорошо.
- Колы б я знала, я бы вчера целое ведро на себя вылила.
(У нее веселый характер и острый язык).
На рынке ее задевают мужики:
- Пиво, наверно, Ивану Леонтьевичу покупаешь? Ты его корми, а то к другой начал захаживать.
- Я и то кормлю. А то на двоих не хватит.
Дальше бабы задевают:
- Гляди, Поля, как бы третьей-то не оказалось!
Нелегко отшучиваться.
В Знаменку нас вез лесничий (молодой парень). Ему нужно было сперва ехать в Плавни, но для нас поехал сразу в Знаменку. Видимо, для М. Я ехал мужем.
11-12 июля
Идя к вагону-ресторану, проходишь несколько вагонов. Пассажиры спят, роются в своем багаже, едят, играют в карты, разговаривают с ближайшими соседями, знакомятся с остальными, моются и сидят в уборных, любуются в окна природой.
Ночь. Беззвездно. Только один оранжевый, крупный и блестящий Марс. К войне?
Все боятся, как бы не пропали вещи. Кто под голову. Кто сидит, обхватив чемоданы ногами.
До 29 года поля были красочнее. Маленькие наделы, распаханные в различных направлениях, засеянные разным, создавали живописный ковер. Теперь огромный, цельный массив.
У Татика (мальчика-соседа 4,5 лет) поцарапан нос.
- Это у меня не царапина, это красная звездочка.
Утром.
- Татик, а ты знаешь, что когда мы спим, поезд тоже не едет, а спит.
- Знаю. Он сильно-сильно храпит.
Татик поставил стакан вверх дном на столик:
- Мама, смотри, в стакане немножечко скатерти.
Поднял стакан.
- А теперь нет!
Татик едет с молодой мамой (почти девочкой, коротко остриженной, с чуть открытым ртом) и тетей мамы (большой, хозяйственной женщиной, лет 37).
В Днепропетровске объявления и вывески, особенно важные, на русском языке, на украинском осталось лишь «Взуття», да и то есть «Ремонт - обувь».
Много зелени. На главном проспекте вдоль бульвара цветы.
Около пристани по улицам ходит паровоз.
Широкий Днепр. Большой двухэтажный мост («верста с четвертью») - ночью ожерелье из фонарей.
13 июля
Речной вокзал. Зал ожидания. На спинке скамейки муха. Вдруг по ребру быстро-быстро пруссак. Столкнулся с мухой. Она испуганная взлетела, а он спокойно продолжал путь.
Носильщик. Большой мужчина с трубкой в горле. При разговоре закрывает ее рукой.
Днепр рано утром. У парохода вода - темное серо-зеленое стекло (если отвлечься от движения), вдали от берега - фантастическая лунная поверхность (там движение незаметно).
2 ряда барашков за пароходом.
До Днепрогреса берега почти что безлесны. Их разнообразят только заливы и рукава.
3-ий класс - безобразие. Грязь, спят вперемежку… Напротив машинного отделения неопрятные буфет и кухня.
Шлюзы, плотина. Остатки взрывов - память о великой стройке. Надо было видеть старый Днепр, чтобы вполне оценить старый.
Сразу после шлюзов, молодежь Великого Запорожья купается на волнах парохода.
Вправо уголок старого Днепра. Остатки порогов.
Показалось, что индустриальный пейзаж оживился большими необычными птицами на порожистых островах… Но это оказались речные светофоры.
14 июля
На дуб [?] из Каменки в Знаменку не попали, т.к. не набрали кворума. В денежном выражении он равнялся 50-70 рублям.
Спали в ожидалке. Легли кое-где. Ночью пришел подвыпивший милиционер, всех разбудил и запретил спать. Долго, пытаясь шутить, разговаривал с тоже подвыпившим стариком. Нас не трогал (я надел фуражку) и даже поговорил как добраться до Знаменки.
Б.Знаменка - большое, богатое русское село. 22 тысячи жителей. 3 сельсовета, 15 колхозов. Длинною 30 километров.
Много фруктов. Абрикосов!
Бывший кулацкий дом. После распределения его получили Сидякины - наши хозяева.
Полина Кондратьевна - маленькая русая женщина лет 30. Ее муж был в прошлом году председателем колхоза, теперь в заготпункте. Грамотный. Читает квартирантам газету и не веря в наши знания, объясняет каждое слово.
У них двое детей (было пятеро). «Трое у меня померли, а кабы не померли, чего бы я с ними делала».
С мужем живут плохо. Пьет, уходил из дому, «шляется».
Сегодня дала ему деньги на хлеб (здесь хлеб бывает не каждый день и очереди за ним). Он пропил и домой вернулся без хлеба и поздно.
Оба матершинили.
Потом качает своего больного племянника:
- Ты не плачь, я и то не плачу.
А утром (после зарядки, я делаю обтирание):
- Для чего?
- Для нервов хорошо.
- Колы б я знала, я бы вчера целое ведро на себя вылила.
(У нее веселый характер и острый язык).
На рынке ее задевают мужики:
- Пиво, наверно, Ивану Леонтьевичу покупаешь? Ты его корми, а то к другой начал захаживать.
- Я и то кормлю. А то на двоих не хватит.
Дальше бабы задевают:
- Гляди, Поля, как бы третьей-то не оказалось!
Нелегко отшучиваться.
В Знаменку нас вез лесничий (молодой парень). Ему нужно было сперва ехать в Плавни, но для нас поехал сразу в Знаменку. Видимо, для М. Я ехал мужем.