ОТЕЦ 59: 1943 (8)
Затемненный город. Лунный вечер. Отары облаков на небе. Темнеет еще больше. Ночь. Небо совсем очищается от барашков, остаются только заблудшиеся облачка (остальных погнали на восток) и крупные редкие звезды, сумевшие пробиться сквозь лунный свет.
Гудки. Тревога? Здесь это редкость. Да только вчера в очереди за хлебом женщины говорили, что Гитлер не бомбил Казани, т.к. у него жена татарка. Стрельба зениток. Москва. Но нет осветительных ракет и, конечно, завывания и буханья бомб.
Странный лай, напоминающий деланный смех. Это гиена (шакал?) лает в зверинце около б. собора, где до войны с главного хода продавали мороженое, а теперь эвакуированное аэрофлотовское заведение повесило табличку «Вход посторонним воспрещен».
Гонят стадо овец и коз. Некоторые мечены: к рогам привязаны цветные тряпочки. Где-нибудь во Франции это были бы глянцевые бантики, здесь же что попало, тряпка ли, мочала ли.
Видимо, следующие пять записей - по разговору с вышедшим из заключения.
За недоносительство. До 150 рубл. родным. 15 рубл. на руки. Премии на текущий счет или семьям.
Некоторые говорят: лучше [в лагере?], чем здесь. Но разве дело только в том, что сыт? Все-таки эти годы из жизни выкинуты.
Семья была у немцев. До сих пор так и не видел ее.
Выпивки карались строго. Развлечения: клубная работа, физкультура, общество «Моржи» (в жару из брандспойнта).
- Положим катрофель в походн. мешки?
- Мне нужно быть осторожным.
(С этого и началось).
Зелика, Зина, Зоя рассказывает:
- Бабушка сошла с ума к старости, отец тоже. Мне цыганка гадала, что я в 18 лет помешаюсь. Два раза со мной было плохо, когда умерли родители и когда в Омске обокрали. И теперь иногда кажется: гонятся за мной. Оборачиваюсь: всадник с обнаженной саблей. Сабля блестит, я от него по кошкам и лисам [так! возможно, отец попытался передать произношение Зеликой слов «по кочкам и лесам»].
Она же:
- Если я дотронусь случайно до одной стороны, должна дотронуться до другой. Но если прикоснусь сильнее, нужно опять дотронуться до первой.
(Болезненное чувство симметрии, порядка. Помню, Лайхтер [?] говорил о признаках шизофрении - стремлении ступать на каждую плиту тротуара. Говорил как знаток, которого это касается).
Противен тот, кто не верит в бога, потому что не верит ни во что (… а заодно не верит и в бога).
Запись несколько удивила: насколько я помню, отец не был религиозен.
Гудки. Тревога? Здесь это редкость. Да только вчера в очереди за хлебом женщины говорили, что Гитлер не бомбил Казани, т.к. у него жена татарка. Стрельба зениток. Москва. Но нет осветительных ракет и, конечно, завывания и буханья бомб.
Странный лай, напоминающий деланный смех. Это гиена (шакал?) лает в зверинце около б. собора, где до войны с главного хода продавали мороженое, а теперь эвакуированное аэрофлотовское заведение повесило табличку «Вход посторонним воспрещен».
Гонят стадо овец и коз. Некоторые мечены: к рогам привязаны цветные тряпочки. Где-нибудь во Франции это были бы глянцевые бантики, здесь же что попало, тряпка ли, мочала ли.
Видимо, следующие пять записей - по разговору с вышедшим из заключения.
За недоносительство. До 150 рубл. родным. 15 рубл. на руки. Премии на текущий счет или семьям.
Некоторые говорят: лучше [в лагере?], чем здесь. Но разве дело только в том, что сыт? Все-таки эти годы из жизни выкинуты.
Семья была у немцев. До сих пор так и не видел ее.
Выпивки карались строго. Развлечения: клубная работа, физкультура, общество «Моржи» (в жару из брандспойнта).
- Положим катрофель в походн. мешки?
- Мне нужно быть осторожным.
(С этого и началось).
Зелика, Зина, Зоя рассказывает:
- Бабушка сошла с ума к старости, отец тоже. Мне цыганка гадала, что я в 18 лет помешаюсь. Два раза со мной было плохо, когда умерли родители и когда в Омске обокрали. И теперь иногда кажется: гонятся за мной. Оборачиваюсь: всадник с обнаженной саблей. Сабля блестит, я от него по кошкам и лисам [так! возможно, отец попытался передать произношение Зеликой слов «по кочкам и лесам»].
Она же:
- Если я дотронусь случайно до одной стороны, должна дотронуться до другой. Но если прикоснусь сильнее, нужно опять дотронуться до первой.
(Болезненное чувство симметрии, порядка. Помню, Лайхтер [?] говорил о признаках шизофрении - стремлении ступать на каждую плиту тротуара. Говорил как знаток, которого это касается).
Противен тот, кто не верит в бога, потому что не верит ни во что (… а заодно не верит и в бога).
Запись несколько удивила: насколько я помню, отец не был религиозен.