Книжный дайджест - 94.
Тайная жизнь писателей (Гийом Мюссо). Удивительно лобовой постмодернизм для 2019-го года. Героев зовут Батай и Фаулз (причём сюжетная перекличка с фаулзовским Волхвом так очевидна, что узнаётся даже мной, хотя читал лет пятнадцать назад и помню плохо), автор это персонаж одновременно пишущий этот же роман, сломы стены, ложные эпилоги, детектив не для разгадки - так было модно лет тридцать назад, сейчас уже немного наигрались, мне кажется, теперь романы опять пишут всерьёз. Но ничего плохого не сказать, приятно и иронично написано. Опять видно, как важно быть первым - напиши автор такое в 50-е, и стал бы титаном и классиком уровня того же Фаулза. А теперь это просто "мило", хотя и не плагиат вроде, и не так уж банально. 7.
Практическая политология (Екатерина Шульман). Издание свежее, но состав менять не стали - это сборник статей и эссе 2013-2017-го годов. Многие совсем короткие (писались как заметки в газеты, я так понимаю), основной стиль, как и всегда - совмещение комментария текущей повестки с просвещением "как на такое смотрит современная наука". Мне показалось, что в письменной форме Екатерина Михайловна даже более едка, чем в нынешних передачах: возможно сейчас влияет наросший груз известности, а может голос просто смягчает интонации. Вроде ничего нового, но очень любопытно увидеть, как многое говорилось пять и даже уже десять лет назад, какие зачатки нынешнего не только сеялись, но и замечались внимательным глазом. 8.
Билли Саммерс (Стивен Кинг). Несмотря на принципиально разный зачин, сеттинг получается очень похож на 11/22/63, и это явно не совпадение - невозможно случайно второй раз за десять лет завязать роман на ожидании снайперского выстрела из окна офисного здания. Как и там, основное действие - долгая жизнь "героя под прикрытием" в маленькой Америке, только теперь не 60-х, а наших дней. Кстати, оказывается, критики считают этот роман лучшим как раз со времён 11/22/63. Я, впрочем, из промежуточного читал только Институт (как же плодовит Кинг, до пенсии буду осваивать), по сравнению с ним явно сильнее, конечно. В целом, качественно, но предсказуемо, не хватает оригинальности. И утомляет постоянный антитрампизм, который в рамках книги совершенно ничем не мотивирован. 7.
Амстердам (Иэн Макьюэн). Автор с однозначно самой высокой средней оценкой в моих записях (9, 8 и 9 до этого было), уже занёс в список на будущее буквально всё написанное им. Этот небольшой роман собрал максимум наград из всего творчества Макьюэна и он действительно невероятно хорош, хотя соглашусь с критиками, что концовка неубедительна, я прямо трепетал в ожидании развязки, а она оказалась предсказуема и немного невнятна. Блистательная иллюстрация поговорки про соринку и бревно - насколько же свой у каждого из нас мир, и как искажена наша перспектива вниманием к своим делам и оценкам себя, что даже старая дружба не может преодолеть это искажение. То, что для другого проходное слово в наш адрес, для нас безмерная ценность или страшное оскорбление, а уж адекватно осознать собственный кризис вообще почти невыполнимая задача. 9.
История одного немца: частный человек против тысячелетнего рейха (Себастьян Хафнер). Понятно, что на слуху и о нём написали все, и поделом - от количества аналогий становится немного страшно, хотя важно замечать и различия: низовая "мобилизация" той Германии сейчас, конечно, нигде не имеет даже примерных аналогов. Хафнер описывает свою слегка анонимизированную молодость в 30-е в Берлине, вплоть до отъезда и, что особенно впечатляет, это не послемыслие - написано в 39-м (хотя и издано только в 2000-м, после смерти автора), что совершенно не мешает ему уверенно рассуждать не только о грядущей войне, но и о неизбежном поражении и том, что будет после, причём зачастую намного более здраво, чем и нынче пишут те, кто вроде как мог бы и знать, что реально было после. Есть нормальная для дневника жанровая и ритимческая неровность, но всё равно очень отзывается. Особенно показательны и узнаваемы размышления о "хороших немцах" (привет всем, кто думал, что это что-то новое), отделении и неотделении себя от государства и попытках выяснить "когда и с чего оно началось". 8.
Лягушки (Мо Янь). Возблагодарим Нобелевский комитет за стимул изучать писателей из дальних культур. История акушерки, которой из-за китайской политики пришлось большую часть жизни заниматься предотвращением вторых беременностей, в основном через принудительные аборты. Художественно отлично, китайские традиции с одной стороны (роман якобы состоит из гигантских писем, а заканчивается вообще вставной пьесой), классическая романная динамика с другой и прекрасный универсальный анализ того, как идеологическое государство ломает разных людей и преломляется в них с третьей. Буду ещё его читать, кажется, что хороший автор, чтобы немного понять китайский мир, а не просто удивляться ему. 8.
Практическая политология (Екатерина Шульман). Издание свежее, но состав менять не стали - это сборник статей и эссе 2013-2017-го годов. Многие совсем короткие (писались как заметки в газеты, я так понимаю), основной стиль, как и всегда - совмещение комментария текущей повестки с просвещением "как на такое смотрит современная наука". Мне показалось, что в письменной форме Екатерина Михайловна даже более едка, чем в нынешних передачах: возможно сейчас влияет наросший груз известности, а может голос просто смягчает интонации. Вроде ничего нового, но очень любопытно увидеть, как многое говорилось пять и даже уже десять лет назад, какие зачатки нынешнего не только сеялись, но и замечались внимательным глазом. 8.
Билли Саммерс (Стивен Кинг). Несмотря на принципиально разный зачин, сеттинг получается очень похож на 11/22/63, и это явно не совпадение - невозможно случайно второй раз за десять лет завязать роман на ожидании снайперского выстрела из окна офисного здания. Как и там, основное действие - долгая жизнь "героя под прикрытием" в маленькой Америке, только теперь не 60-х, а наших дней. Кстати, оказывается, критики считают этот роман лучшим как раз со времён 11/22/63. Я, впрочем, из промежуточного читал только Институт (как же плодовит Кинг, до пенсии буду осваивать), по сравнению с ним явно сильнее, конечно. В целом, качественно, но предсказуемо, не хватает оригинальности. И утомляет постоянный антитрампизм, который в рамках книги совершенно ничем не мотивирован. 7.
Амстердам (Иэн Макьюэн). Автор с однозначно самой высокой средней оценкой в моих записях (9, 8 и 9 до этого было), уже занёс в список на будущее буквально всё написанное им. Этот небольшой роман собрал максимум наград из всего творчества Макьюэна и он действительно невероятно хорош, хотя соглашусь с критиками, что концовка неубедительна, я прямо трепетал в ожидании развязки, а она оказалась предсказуема и немного невнятна. Блистательная иллюстрация поговорки про соринку и бревно - насколько же свой у каждого из нас мир, и как искажена наша перспектива вниманием к своим делам и оценкам себя, что даже старая дружба не может преодолеть это искажение. То, что для другого проходное слово в наш адрес, для нас безмерная ценность или страшное оскорбление, а уж адекватно осознать собственный кризис вообще почти невыполнимая задача. 9.
История одного немца: частный человек против тысячелетнего рейха (Себастьян Хафнер). Понятно, что на слуху и о нём написали все, и поделом - от количества аналогий становится немного страшно, хотя важно замечать и различия: низовая "мобилизация" той Германии сейчас, конечно, нигде не имеет даже примерных аналогов. Хафнер описывает свою слегка анонимизированную молодость в 30-е в Берлине, вплоть до отъезда и, что особенно впечатляет, это не послемыслие - написано в 39-м (хотя и издано только в 2000-м, после смерти автора), что совершенно не мешает ему уверенно рассуждать не только о грядущей войне, но и о неизбежном поражении и том, что будет после, причём зачастую намного более здраво, чем и нынче пишут те, кто вроде как мог бы и знать, что реально было после. Есть нормальная для дневника жанровая и ритимческая неровность, но всё равно очень отзывается. Особенно показательны и узнаваемы размышления о "хороших немцах" (привет всем, кто думал, что это что-то новое), отделении и неотделении себя от государства и попытках выяснить "когда и с чего оно началось". 8.
Лягушки (Мо Янь). Возблагодарим Нобелевский комитет за стимул изучать писателей из дальних культур. История акушерки, которой из-за китайской политики пришлось большую часть жизни заниматься предотвращением вторых беременностей, в основном через принудительные аборты. Художественно отлично, китайские традиции с одной стороны (роман якобы состоит из гигантских писем, а заканчивается вообще вставной пьесой), классическая романная динамика с другой и прекрасный универсальный анализ того, как идеологическое государство ломает разных людей и преломляется в них с третьей. Буду ещё его читать, кажется, что хороший автор, чтобы немного понять китайский мир, а не просто удивляться ему. 8.