Часть 5. Postscriptum.
- В смерти нет будущего!
- Если не рисковать жизнью, будущего также не будет.
История имеет привычку меня людей, которые воображают,
что это они меняют ее".
"А еще сказкам всегда хочется счастливых концов.
И плевать им, для кого они счастливые, а для кого нет".
Я лежу на земле, зажимая рукой рану в животе, и смотрю в темное ночное небо. Становится все холоднее, только ладоням тепло - их греет моя кровь, которая струится из ран. Кажется, я слышу голоса, которые зазвучат спустя несколько дней после этой секунды.
- Парень, успокойся. Опусти ствол. Делай, как я сказала! Сядь. Выпей вот, - это Хозяйка бара. Она усаживает кого-то за столик и наливает выпивку. Это какой-то человек в военной форме, его лицо кажется мне очень знакомым.
- Где Джессика? Где лаборатория в госпитале? Что тут, черт подери, происходит? - этот человек разбивает стакан и говорит, что из госпиталя вынесли мою лабораторию. Интересно, почему? Мы переезжаем в НКР, и у нас теперь будет другое помещение?
- Тише, парень. Джессика не придет, - что значит - не придет? Почему это Джессика не придет? Я приду, мне нужно только, чтобы кто-то помог мне встать и дойти. Мне просто самой тяжело подняться, наверное, нужно еще немного полежать, собраться с силами.
Хозяйка бара протягивает гостю какие-то бумаги. Это же мои записки! Мой дневник! Почему они его взяли без разрешения и тем более отдают его чужаку? Я вам за такие вещи устрою незабываемые каникулы в лечебнице! Человек в военной форме внимательно и долго читает, внезапно с гневом отбрасывает все бумаги в сторону и кричит, снова хватаясь за свой автомат:
- Этого не может быть! Где заместитель шерифа? Где Марти? Где Тифон? Пусть хоть кто-нибудь объяснит мне, как это случилось! Кто-нибудь, кто был с ней там, - что же произошло в Брокене, что так взволновало этого парня?
- Они тоже не придут. Их убили вместе с ней, - то есть как, убили? Марти и Тифона - убили? Этого решительно не может быть! Теперь понятно, почему этот военный в бешенстве. Я бы тоже не поверила в этот бред! И с кем их убили? Аа. Ну да. Со мной.
Я лежу на земле, зажимая рукой рану в животе, и смотрю в темное ночное небо. Еще минуту назад мы все вместе стояли и что-то горячо обсуждали. Нас было много. Но их было больше.
Как мы вообще здесь оказались? Мы пришли сюда, чтобы починить ядерный реактор и избавить жителей Пустоши от новой беды. Я помню, Марти был против идти сюда, но я не послушалась и нарушила закон Пустоши. Я бросила свою работу и занялась не своим делом, и наказание последовало незамедлительно.
К Мемфису мы шли узкими тропами, иногда дороги и вовсе не было видно. Марти сердился на меня, говорил, что устал от войны, что хочет жить в мире и спокойствии вместе со мной, но я, словно одержимая, твердо шла вперед, желая остановить радиационное облако, преследовавшее меня в кошмарах каждую ночь. Тифон давал инструктаж своему помощнику, тут же был Гарольд, который вставлял свои замечания и ремарки. Я не понимала, зачем мы взяли его с собой. Он умеет только трепаться и распускать грязные сплетни политического толка, что могло бы пригодиться в стенах Внутреннего Волта на приему у Первого Гражданина, в нашем же деле эти навыки бесполезны. Кстати, Гарольд искал со мной перемирия, пытаясь выяснить причины моей ненависти к нему в попытках установить диалог, но я не стала с ним разговаривать. Он лицемер и мерзавец, и если даже в данный момент он не замышляет какую-нибудь подлость, он своего не упустит и обязательно восполнит это в будущем. Я перепоручила мэра Гекко вниманию Марти, а сама перешла в ряд к нашим спутникам из племени Хи Ча. Их было трое, я знала только Хи Ча Хэтео. Я знаю, что ее любят в НКР, значит, они никогда не допустят, чтобы она погибла, в случае опасности за ней придут. С ней рядом шагал мальчик, совсем еще юный, которого она называла Хи Ча Светлячок, и еще один житель племени, с яркими перьями на голове. Последний был самый старший из них, и он знал больше всего слов на моем родном языке. О чем они говорили между собой, я все равно не понимала, правда, уловила, что есть какая-то панга, которая может оказать помощь. Что это такое, я не знала, впрочем, какая разница, лишь бы помогло. Дойдя до точки месторасположения реактора, Тифон объявил, что ремонт может занять около 40 минут, максимум час, забрал своего помощника в зону радиации, и они приступили к работе. Мы стояли достаточно близко, чтобы слышать указания Тифона, к тому же, было тихо. Хи Ча Хэтео рассказывала Марти о языке племени, и, к моему удивлению, он был серьезен и слушал очень внимательно, что для того, чтобы что-то сказать, слова не нужны. Потом он тихо подошел ко мне, обнял и сказал:
- Джессика.. Аше.
Из глаз сами собой брызнули слезы, но не надо, чтобы кто-то их видел. Я молчала. Мне сразу представился капрал Колли, который так тепло и ласково улыбался мне сегодня днем. Сейчас я незаметно вытру эти глупые бесполезные слезы и скажу Марти, что, как только все будет сделано, мы немедленно сыграем свадьбу, но мне помешал это сделать шум и голоса, доносившиеся со стороны дороги. Все члены нашей экспедиции немедленно бросились в глубину леса, чтобы спрятаться от возможной опасности, но время шло, а мы все так же оставались единственными, кто находился в непосредственной близости от реактора. Тифон отдал команду продолжить ремонт. Прошло около двадцати минут. Половина заданного времени. Уже осталось совсем недолго, как из-за поворота показалась группа людей, которые направлялись прямо на нас. Их было около пятнадцати, в руках они держали автоматы, хотя представились нам учеными, командой механиков. Я могла бы догадаться и попробовать убежать до того, как раздастся первый выстрел. Самый старший житель Хи Ча упал замертво. Пришельцы объяснили это как вынужденную меру, поскольку Хи Ча первым открыл огонь. Я отвернулась, чтобы не смотреть на труп, и хотела подойти поближе к тому месту, где работал Тифон, но еще два выстрела пронзили терпкий, затхлый воздух. Только не это! Хи Ча Хэтео! Я подбежала к ней, такой маленькой и хрупкой, и упала на колени. Вставай, пожалуйста, вставай, я тебя умоляю. Это ошибка, тебя не могли убить, я сейчас вылечу тебя, потерпи немного. Я не слушала, что происходит у остальных, кажется, Гарольд пытался решить проблему своим излюбленным методом пустопорожней болтовни. Может быть, это хоть на сколько-то времени отвлечет их. Что угодно, лишь бы успеть! Тифон из окопа сообщал, что осталось ровно десять минут. Я вытряхнула на землю все содержимое своей походной аптечки, схватив стимулятор. Держись, еще чуть-чуть, пожалуйста, я сейчас сделаю так, что ты снова сможешь улыбаться этому миру, будешь бежать навстречу солнцу и смеяться!
- Всем оставаться на своих местах! Не двигаться! Привет от Анклава!
Я лежу на земле, зажимая рукой рану в животе, и смотрю в темное ночное небо. Анклав все-таки добрался до нас и убил всех, кто был возле этого проклятого реактора. Когда в меня стреляли, я кричала, захлебываясь собственным криком. Или это уже кровь застыла в горле?
Рядом со мной - Хи Ча Хэтео. Почему никто ее не спас? Почему не приехал отряд НКР на своей тачке и не вывез ее, не уберег от смерти. Если бы своей смертью я могла бы вернуть тебе жизнь, я бы не задумываясь умерла трижды. Гарридо Джессика никогда не простит смерти Хи Ча Хэтео.
Рядом со мной - Тифон. Ты еще жив, они дадут тебе еще несколько минут. Кто я была бы без твоей помощи, подсказок и гульского довоенного юмора. Дружище, ты и перед смертью не перестаешь ворчать, и я слышу твои слова:
- Никого не зови счастливым, пока он не умер.
Рядом со мной - Марти. Я знаю, во что ты верил до самого конца. Но только то, что нас мало, а их много, мы слабы, а они сильны, еще не значит, что мы проиграли. Есть еще кое-что, Марти, надеюсь, ты услышишь. Аше. Я согласна.
Я лежу на земле, зажимая рукой рану в животе, и смотрю в темное ночное небо.Всю жизнь мне казалось, что я исповедую и чту закон Пустоши - закон выживания. Я не хотела спасать человечество, как Марти, или быть вершителем судеб, я не великий человек, как Полковник, я просто хотела жить в мире. Все было так, пока я не оказалась перед выбором - изменить что-то или отойти в сторону и выжить. Я поняла что-то важное в этот момент. Плохо, что в этот момент я уже умерла.
Я лежу на земле, зажимая рукой рану в животе, и смотрю в темное ночное небо. И вдруг я узнаю лицо того парня в военной форме, которому Хозяйка бара отдала мой дневник. Это капрал Колли. Знаешь, это ведь очень обидно - умирать. Пообещай мне, что с тобой этого не случится еще долго. Я хочу, чтобы ты жил. Кто-то обязательно должен умереть, чтобы остальные стали ценить жизнь. Сегодня это я. Только теперь я - изуродованное пулями и агонией тело, валяющееся в луже крови, но я все равно вижу твою ласковую и добрую улыбку. Твое спокойное лицо расплывается перед глазами, через секунду я уже не смогу удержать твой образ - он утонул в сиреневых цветах. Но цветы остались дома, а я сейчас так далеко от него. Пусть они никогда не завянут. Не уходи! Спаси меня, Колли! Вытащи, вынеси меня, ты же видишь, я умираю!.. Теперь все в прошлом, капрал. Мы живем с тобой лишь в памяти моей. Всю жизнь я боялась смерти, но в жизни есть много такого, что гораздо страшнее, чем смерть. Вся грязь и мерзость - от боязни смерти, и умираем мы, а не кто-то другой. Как жаль, что я не успела тебе все рассказать. Как жаль, что я больше никогда тебя не увижу. Это очень страшное слово - никогда. Не существует счастливых концов, но ты знай, что концов вообще не существует. Зайди в госпиталь, капрал. Ты увидишь там те цветы. Они будут жить вечно. Теперь - вечно. Еще один вздох, и я спою тебе песню, единственную, которую я знаю наизусть:
Twinkle, twinkle, little star,
How I wonder what you are!
Up above the word so high,
Like a diamond..
Я лежу на земле, зажимая рукой рану в животе, и смотрю в темное ночное небо большими незрячими глазами, в которых отражаются звезды.