Я в 2020 добралась до книг Чака Паланика и изругалась: у меня был такой бойфренд в юности: безнадёжный, скучный болтун и панк в душе, этакий против всего, но какой же морально устаревший; какой теперь в нём смысл, когда и без его участия всё само сыплется и рушится. Возможно, лет в 20 хорошо бы зашёл.
А я по программе иняза прочла Сэлинджера в 20 с чем-то... Упс. Это надо читать в 15 или не читать вовсе, потому что взрослому, уже давно работающему, живущему в России 90х человеку нытьё, например, товарища Холдена Колфилда - избалованного инфантила - ну не заходит. Да и все его герои с жиру бесятся. Вся группа плевалась, помню.
Я недавно читала очень новую книгу для девочек-подростков, и там в долгом предисловии автор говорит, что это для тех, кто пережил потерю и горе, а потом бОльшую часть книги идёт речь о девочке лет 17 (не 13!), которая перестала разговаривать, и год уже не говорит, не ходит в школу, перебирает психологов. И это выглядит так, будто она переживает страшную гибель двух своих подруг, а потом по ходу действия выясняется: нет, ничего такого не случилось. Подруги просто один раз грубовато с ней поговорили, она огорчилась и замолчала. Никуда не ходит, ни с кем не встречается.
Да йолки-палки! Серьёзно?! Это я такая чёрствая, или это крайняя степень изнеженности, когда такая вещь выбивает из колеи до такой степени?
Я первый раз лет в 14 прочитала Воннегута: посчитала самыми нудными книгами и гордилась, что у мня сильная воля и я смогла их дочитать. Потом прочитала в 18 и он стал моим любимым писателем. Перечитывала часто, только вот в последнее время подзабросила, но я вообще счас редко читаю если не по работе.
Рассказывали историю, как сперва мальчик, очень любящий читать, в 9 лет попытался почитать одну взрослую книгу и она вызвала у него отвращение - скукотища. Потом в 20 с небольшим он вынужденно застрял на одной отдаленной метеостанции на месяц, в обществе двух метеорологов, которых он не переваривал, делать ему там было нечего, его не могли никак оттуда вертолетом вывезти. Книг там было очень мало , в том числе *и эта*. Он попытался читать ее еще раз. Случилось то же самое - скукотища. Потом лет в 45 ему опять попалась эта книга. Чисто случайно: его дочь поступила на филфак, и это у нее было в программе. И стала его любимой как минимум на последующие 10 лет - во всяком случае, покуда мне об этом было известно. Он жив-здоров, просто лет десять у него не узнавал. Подозреваю по косвенным признакам, что и по настоящее время она его любимая. А вот что за книга - я не помню, так как сам ее никогда не читал, потому и не запомнились ни название ни автор.
Отличная иллюстрация для всех вот этих утверждений о том, что чтение - это диалог писателя и читателя, и опыт читателя очень важен, чтобы коммуникация состоялась, не менее важен, чем талант писателя. И о том, что каждому времени и каждому возрасту свои книги. И каждому состоянию разума тоже.
Его язык мне кажется достаточно простым. Уж точно не сложнее, чем у Роулинг, которая использует порой просторечные обороты с их специфической грамматикой.
Comments 15
Reply
Я в 2020 добралась до книг Чака Паланика и изругалась: у меня был такой бойфренд в юности: безнадёжный, скучный болтун и панк в душе, этакий против всего, но какой же морально устаревший; какой теперь в нём смысл, когда и без его участия всё само сыплется и рушится. Возможно, лет в 20 хорошо бы зашёл.
Reply
Reply
Я недавно читала очень новую книгу для девочек-подростков, и там в долгом предисловии автор говорит, что это для тех, кто пережил потерю и горе, а потом бОльшую часть книги идёт речь о девочке лет 17 (не 13!), которая перестала разговаривать, и год уже не говорит, не ходит в школу, перебирает психологов. И это выглядит так, будто она переживает страшную гибель двух своих подруг, а потом по ходу действия выясняется: нет, ничего такого не случилось. Подруги просто один раз грубовато с ней поговорили, она огорчилась и замолчала. Никуда не ходит, ни с кем не встречается.
Да йолки-палки! Серьёзно?! Это я такая чёрствая, или это крайняя степень изнеженности, когда такая вещь выбивает из колеи до такой степени?
Reply
Reply
Reply
Потом в 20 с небольшим он вынужденно застрял на одной отдаленной метеостанции на месяц, в обществе двух метеорологов, которых он не переваривал, делать ему там было нечего, его не могли никак оттуда вертолетом вывезти. Книг там было очень мало , в том числе *и эта*. Он попытался читать ее еще раз. Случилось то же самое - скукотища.
Потом лет в 45 ему опять попалась эта книга. Чисто случайно: его дочь поступила на филфак, и это у нее было в программе. И стала его любимой как минимум на последующие 10 лет - во всяком случае, покуда мне об этом было известно. Он жив-здоров, просто лет десять у него не узнавал. Подозреваю по косвенным признакам, что и по настоящее время она его любимая.
А вот что за книга - я не помню, так как сам ее никогда не читал, потому и не запомнились ни название ни автор.
Reply
Отличная иллюстрация для всех вот этих утверждений о том, что чтение - это диалог писателя и читателя, и опыт читателя очень важен, чтобы коммуникация состоялась, не менее важен, чем талант писателя. И о том, что каждому времени и каждому возрасту свои книги. И каждому состоянию разума тоже.
Reply
а в переводе или в оригинале?
жена читала, ничего не помнит, кроме того что скучно и непонятно зачем вообще. Обычная история с "властителями умов", вот я и думаю...
Reply
В оригинале.
Reply
оу, тогда без шансов. Я так понимаю, это не Роулинг и не вампирские саги, их мы еще как-то осиливаем...
Reply
Его язык мне кажется достаточно простым. Уж точно не сложнее, чем у Роулинг, которая использует порой просторечные обороты с их специфической грамматикой.
Reply
Leave a comment