С Новым годом! С Новым счастьем! Поздравляю всех!
Давненько Ёжа не писала в ЖЖ. В общем и писать-то не о чем. В Больничке Ёжа появляется несколько раз в год, но зато у нее остался заначенный пост как раз от 31 декабря прошлого года. Прошу прощения за не очень радостный рассказ.
- Ого! Приветики! - Ёжа не ожидала еще кого-то, кроме Оли, увидеть в подвале 31-го числа и очень удивилась Кате и Сашке.
- С Новым годом! - Катя обнимает Ёжу.
- С Новым годом! С новым счастьем! Саш, рада тебя видеть, но честно говоря, удивилась.
- Ну, надо же год завершить, - Сашка как будто стесняется, хватает мешок и идет выносить мусор. За ним почти незаметно выскальзывает Катя. Больше их в том году Ёжа не видела. Между прочим Сашку здесь несколько лет назад с того света вытащили Оля и Саша. Теперь он сам помогает в больничке.
- Как ты думаешь, что я сейчас делаю? - хотя Ёжа, как обычно, стоит у гладильной доски с утюгом в руках, ответ не столь очевиден.
- Ты собираешься гладить, - Оля снимает куртку. - С Новым годом!
- С Новым, с новым! Я собираюсь совершить преступление! Я собираюсь надеть халат О.Ю.!!! Я свой почему-то не нахожу.
- Ну и что, я его вчера надевала, - смеется Оля.
- Нетушки! Кто первый пришел - того и халат О.Ю.!
- Представляешь, у меня с подругой что-то случилось! Сижу на остановке, смска приходит: " заболела СИЛЬНО" и "встретимся не скоро" с двумя грустными смайликами. И всё. Теперь ни на звонки не отвечает, ни на смски. Не знаю, что и подумать. У меня ее городской был, но вместе с телефоном утонул весной. Всё думала, что надо бы заново записать, да некогда ж, теперь даже не у кого спросить, - Ёжа действительно сильно расстроилась, такой жуткий год был, еще каких-то потерь она не переживет.
- Ты не волнуйся, может быть не так всё страшно, у неё кто-нибудь есть? - Оля, конечно, сразу думает не о том, как переживать, а как и кто может человеку помочь.
- Ну да, есть. Подождем, может, отзовется, - Ёжа как воду глядела, на этих её словах пришла смска: "похоже на менингит". - Аааа! Надо же скорую вызывать! Пишет, муж антибиотики колет.
- Успокойся, какая 31-го скорая?!
- Ты права, лучше пусть дома муж антибиотики колет, чем в больнице никого не докричишься. Что ж за год такой, никак не отпустит. Я-то решила, что всё уже заканчивается и можно расслабиться, салатик приготовила, думала, с тобой поработаем, а потом отметим. Так нет! Ещё продолжается! Ты салатик хочешь? Я уже ничего не хочу.
- Салатик давай, а он из чего, - Оля пробует Ёжино творение.
- Съедобный? - Оля с полным ртом кивает. - Я в него всё, что в доме было, насовала: грибы, креветки, авокадо. Горошек, мне кажется, лишний.
- Супер! Ничего не лишний, вполне деликатес получился, чтоб такой поганый год заесть. - Оля вроде с удовольствием жует, Ёже приятно. - У меня хоть только развод. Даже вроде и легче стало, муж иногда заходит. Теперь надо ждать, когда внуки пойдут, чтобы ими заниматься.
- Это пока заходит - легче, а когда годами никто заходить не будет... У меня есть подруга, которая старше меня значительно, и внуками она занимается по полной программе, а всё равно и после шестидесяти страдает человек от одиночества. Если душа живая, ей одной плохо.
- Ха, так я за бабушкой моего мужа ухаживала, ей 90 было, не то, что внуки - правнуки, так она молилась, чтоб Бог ей жениха дал хорошего! Парализованная, с пролежнем, а Гурия, Самона и Авива просила о женихе. Причем, совсем не церковная она была, но откуда-то про них знала.
- Вообще оптимистичненько, конечно. Ты уверена, что к 90 годам у нас вера и надежда останется.
- Я уверена, что мы до 90 не доживем, - ржет Оля. - Бери переноску, пошли на пятый.
- Туда ничего не надо докладывать? - Ёжа натягивает перчатку.
- Не, там всё есть, я сама вчера складывала.
- Погодь, маски забыли, - Ёжа протискивается назад в комнату. - Тьфу! Уронила обе. Ладно, на этаже попросим.
- Кстати, Ксения-художница, вернулась, - Оля вызывает лифт, ходить по лестницам они с Ёжей давно бросили, хотя Ёже точно надо еще худеть.
- Это которую рекомендовали не так сильно опекать? Она что? Уходила?
- Ага, она. выписалась в приют в Капотне к друзьям своим, заболела там воспалением легких и вернулась. Но статус у нее сейчас лучше намного.
- Слушай, тут совсем никого нет, - Ёжа даже все двери проверила, заперто.
- Ладно, пошли в двенадцатую. Ты сама перевязывать будешь? А то меня два массажа ждут.
- Как скажешь.
- Здрассьте! - у Оли есть определенный план обхода, и первым в нем числился мужик, сидящий на кровати с ногами, а ступни и щиколотки у него замотаны очень небрежно, но довольно чистыми бинтами.
- Я с этой смотаю, - Ёжа поставила коробку и уже разложила ее, достала и подсунула Оле мусорный пакет. - Приподыми ногу-то.
- Давно это началось? - Оля внимательно рассматривает ступню, всю до щиколотки покрытую черной шелухой. Т.е.не сплошняком, а с небольшими островками кожи.
- Да вот с этим и приехал сюда, а что это такое никто не говорит.
- А как эти бляшки образовались? До них что было, пузыри или еще что-то?
- Сначала была сыпь вот такая, - парень показывает несколько прыщиков выше.
- А потом они слились в одну корку, - догадывается Оля. Смотрит внимательно, надавливает.
- Ну да. Ой! больно очень.
- А чем лечили? Марганцовкой?
- Чем же еще, раз такая чернота, - Ёжа, понятно, самая умная.
- Мне понять надо, как тебя лечить, потому что я ж тебя не вела с самого начала, - Оля продолжает внимательно рассматривать ножку.
- Ой! Погоди, в коридоре, кажись, кто-то появился, - Ёжа шустро вылетает из бокса и сразу натыкается на толпу местных сестер и санитарок. - С Наступающим, здоровья, счастья всем!
- Спасибо, вам так же! Вы где сейчас?
- В боксе ножки перевязываем.
- Дааа, такие страшные ноги, - ёжится одна из сестер. - Вы прям нам подарок. А что мы можем вам подарить?
- Подарите нам две маски, а то я наши на пол сразу уронила.
- Вот, нацепляй, - Ёжа вернулась, когда Оля размотала уже обе ноги.
- Слушай, меня в двух местах ждут уже неделю, если я тебя оставлю перевязывать, а сама пойду массаж делать, ты как? Справишься?
- Скажешь как - справлюсь.
- Тебя как зовут?
- Анатолий.
- Ну вот и отлично. Оставайтесь Ёжа и Толя, а я пойду.
- Его чем мазать-то? Левомиколем или чем-нибудь подсушить?
- Левомиколем-левомиколем! - вступает в дискуссию клиент. - Я сам перевязываю с ним (понятно, почему у него такие повязки лохматые), тогда меньше болит.
- Я бы лучше подсушила, потому что никакого воспаления я не вижу, но если клиент настаивает, то делай с мазью. Вот сюда и сюда две большие салфетки, а на эту сторону маленькую.
- И заклеить потом?
- Нет, ты что, замотай бинтом, - бинтом Ёжа лучше справится, бинтом ее еще в школе учили, а пластырь такой липкий, к перчаткам пристает - не отдерешь, и на поверхность сложного профиля его в одиночку Ёжа точно не сможет приляпать.
- А почему вы сюда пришли? - пока Ёжа изо всех сил давит на марлю мазь, Толя решает пообщаться.
- В каком смысле, - на всякий случай уточняет Ёжа.
- Ну, вот так лежу-лежу, никто даже не заходит, и вдруг вы появляетесь, - не зря Ёжа уточнила, потому что обычно такие вопросы задают в филосовском смысле, типа «накой это вам надо?».
- Ты уже у Оли в список был записан, значит кто-то тебя видел и взял на карандаш. К тебе Катя не приходила? - Ёда прилепляет салфетки с мазью на ногу в утвержденной Олей конфигурации.
- Катя? А кто такая Катя?
- Слушай, ты ногу-то держи, я не смогу точно, и мне две руки нужны, чтобы мотать, - Ёжа изо всех сил пытается помешать еще незакрепленным салфеткам упасть, - Катя - это наша требная сестра, она обычно ко всем заходит, когда составляет списки на поход в храм. Скорее всего она и записала тебя. Ты в храм ходил?
- Не, не ходил.
- А вообще крещеный? - на всякий случай спрашивает Ёжа, потому что на веревке на шее может же и не крест висеть.
- Крещеный.
- Ну вот, можешь у Кати записаться на выход в храм, без записи не выпустят, - Ёжа мотает, не жалея бинта.
- Я сам решу, когда мне в церковь идти. Это мое дело, - огрызается Толян.
- Заметь, я к тебе в душу не лезу, а только информирую о возможности, которая тут существует. Выпишешься отсюда, ведь точно же не пойдешь.
- Я Бога сильно просил, но он мою просьбу так и не выполнил, - Толян меняет тон. - Умерла у меня жена, как не просил, умерла.
- Давно?
- Пять лет. Я тогда срок мотал.
- Долго?
- Не, всего два года. Я б за такие бабки еще на два года сел, другие за меньшее больше сидят. Мне повезло здорово. Аллё! - у Толяна зазвонил телефон, и он довольно кокетливо откликнулся, звонила явно женщина. Ёжа закончила с одной ногой и жестами попросила клиента поменять ноги, и закинуть следующую на согнутое колено уже замотанной.
- Вот теперь у меня другая жена. Блондинка. Такая стервочка, - довольно улыбаясь Толян кладет трубку. - Я ее моей гадюкой зову. Как приду, все карманы обыскивает - оружие ищет. Я ей говорю: «Я тебя точно не убью, это не про тебя история».
«Это что? Типа я должна испугаться? - думает Ёжа, доматывая вторую пачку бинта. - Ну, если нас перестреляют, то кто перевязывать-то будет, сам говорит, что никто не подходит».
- У тебя крест есть? - Ёжа сложила переноску, оставила, как сказала Оля, Толяну бинты для самоперевязки и собралась его покинуть.
- Не, это образок Матроны, а крест дома остался.
- На, но только такие есть - маленькие, давай я тебе шнурок отмерю. Сам завяжешь?
- Завяжу.
- Ну тогда пока, с Наступающим!
Заглядывая в каждую палату Ёжа дотопала почти до конца коридора, где в боксе нашла Олю.
- Теперь посиди так. Нет, ты не ложись, мне нужно, чтобы ты посидел, - Оля уже закончила делать массаж здоровенному полному дядьке с глазами сильно навыкате. - Тебе восстанавливаться надо, сначала сидеть начнешь, а потом мы с тобой встанем.
- Никуда я не встану, - мрачно отзывается клиент.
- Как это не встанешь! Ты подлечишься сейчас и вернешься на работу! - дама, которая похоже ухаживает за мужиком, говорит с таким напором, что непонятно кого она убеждает - себя или его.
- Я тебя ненавижу, это ты меня сюда упекла! - шипит дядька.
- Ну, всё ложись. Вот таак, теперь перевернись на живот, - Оля прекращает семейную перепалку. - Ёж, посмотри, пожалуйста, что у второго с попой, у него там дырка должна быть.
- Дырки нет, но памперс надо бы поменять, - Ёжа повернула худющего рыженького мальчишку на бок лицом в стену и расстегнула памперс, при этом конечно порвав застежки, только после этого она сообразила поинтересоваться. - У тебя памперсы есть?
- Нету.
- Олик, дай, пожалуйста, ключ, я вниз сбегаю. Ему двушку брать?
- Эта мамаша… - в лифте Оля начинает рассказывать про мужика.
- То есть как мамаша? Я подумала, что жена, они выглядят, как ровесники.
- Да,он такой опухший и зеленый… Вообще не знал, что у него ВИЧ, теперь на нее злиться, обвиняет в том, что она его тут держит. Ты ж сама видела в каком он состоянии. А мать, как мантру, всё твердит: «всё нормально, всё будет хорошо».
- Дааа, видела. Судя по всему, ему не больше сорока, а выглядит на крепко за пятьдесят. Ты думаешь, он не встанет?
- Если бы мать на него так не давила, может и встал бы.
- Вот. У меня такое же впечатление. Если б всю жизнь не давила, то может, здесь бы и не лежал: женился бы, жил нормально, никогда бы про ВИЧ и не услышал…
- С Наступающим! Счастья всем нам в Новом году! - Оля чмокает Ёжу, выскакивает из вагона, двери за ней закрываются, и Ёжа едет одна домой. Праздновать Новый год с любимой собакой.
- Ого! Приветики! - Ёжа не ожидала еще кого-то, кроме Оли, увидеть в подвале 31-го числа и очень удивилась Кате и Сашке.
- С Новым годом! - Катя обнимает Ёжу.
- С Новым годом! С новым счастьем! Саш, рада тебя видеть, но честно говоря, удивилась.
- Ну, надо же год завершить, - Сашка как будто стесняется, хватает мешок и идет выносить мусор. За ним почти незаметно выскальзывает Катя. Больше их в том году Ёжа не видела. Между прочим Сашку здесь несколько лет назад с того света вытащили Оля и Саша. Теперь он сам помогает в больничке.
- Как ты думаешь, что я сейчас делаю? - хотя Ёжа, как обычно, стоит у гладильной доски с утюгом в руках, ответ не столь очевиден.
- Ты собираешься гладить, - Оля снимает куртку. - С Новым годом!
- С Новым, с новым! Я собираюсь совершить преступление! Я собираюсь надеть халат О.Ю.!!! Я свой почему-то не нахожу.
- Ну и что, я его вчера надевала, - смеется Оля.
- Нетушки! Кто первый пришел - того и халат О.Ю.!
- Представляешь, у меня с подругой что-то случилось! Сижу на остановке, смска приходит: " заболела СИЛЬНО" и "встретимся не скоро" с двумя грустными смайликами. И всё. Теперь ни на звонки не отвечает, ни на смски. Не знаю, что и подумать. У меня ее городской был, но вместе с телефоном утонул весной. Всё думала, что надо бы заново записать, да некогда ж, теперь даже не у кого спросить, - Ёжа действительно сильно расстроилась, такой жуткий год был, еще каких-то потерь она не переживет.
- Ты не волнуйся, может быть не так всё страшно, у неё кто-нибудь есть? - Оля, конечно, сразу думает не о том, как переживать, а как и кто может человеку помочь.
- Ну да, есть. Подождем, может, отзовется, - Ёжа как воду глядела, на этих её словах пришла смска: "похоже на менингит". - Аааа! Надо же скорую вызывать! Пишет, муж антибиотики колет.
- Успокойся, какая 31-го скорая?!
- Ты права, лучше пусть дома муж антибиотики колет, чем в больнице никого не докричишься. Что ж за год такой, никак не отпустит. Я-то решила, что всё уже заканчивается и можно расслабиться, салатик приготовила, думала, с тобой поработаем, а потом отметим. Так нет! Ещё продолжается! Ты салатик хочешь? Я уже ничего не хочу.
- Салатик давай, а он из чего, - Оля пробует Ёжино творение.
- Съедобный? - Оля с полным ртом кивает. - Я в него всё, что в доме было, насовала: грибы, креветки, авокадо. Горошек, мне кажется, лишний.
- Супер! Ничего не лишний, вполне деликатес получился, чтоб такой поганый год заесть. - Оля вроде с удовольствием жует, Ёже приятно. - У меня хоть только развод. Даже вроде и легче стало, муж иногда заходит. Теперь надо ждать, когда внуки пойдут, чтобы ими заниматься.
- Это пока заходит - легче, а когда годами никто заходить не будет... У меня есть подруга, которая старше меня значительно, и внуками она занимается по полной программе, а всё равно и после шестидесяти страдает человек от одиночества. Если душа живая, ей одной плохо.
- Ха, так я за бабушкой моего мужа ухаживала, ей 90 было, не то, что внуки - правнуки, так она молилась, чтоб Бог ей жениха дал хорошего! Парализованная, с пролежнем, а Гурия, Самона и Авива просила о женихе. Причем, совсем не церковная она была, но откуда-то про них знала.
- Вообще оптимистичненько, конечно. Ты уверена, что к 90 годам у нас вера и надежда останется.
- Я уверена, что мы до 90 не доживем, - ржет Оля. - Бери переноску, пошли на пятый.
- Туда ничего не надо докладывать? - Ёжа натягивает перчатку.
- Не, там всё есть, я сама вчера складывала.
- Погодь, маски забыли, - Ёжа протискивается назад в комнату. - Тьфу! Уронила обе. Ладно, на этаже попросим.
- Кстати, Ксения-художница, вернулась, - Оля вызывает лифт, ходить по лестницам они с Ёжей давно бросили, хотя Ёже точно надо еще худеть.
- Это которую рекомендовали не так сильно опекать? Она что? Уходила?
- Ага, она. выписалась в приют в Капотне к друзьям своим, заболела там воспалением легких и вернулась. Но статус у нее сейчас лучше намного.
- Слушай, тут совсем никого нет, - Ёжа даже все двери проверила, заперто.
- Ладно, пошли в двенадцатую. Ты сама перевязывать будешь? А то меня два массажа ждут.
- Как скажешь.
- Здрассьте! - у Оли есть определенный план обхода, и первым в нем числился мужик, сидящий на кровати с ногами, а ступни и щиколотки у него замотаны очень небрежно, но довольно чистыми бинтами.
- Я с этой смотаю, - Ёжа поставила коробку и уже разложила ее, достала и подсунула Оле мусорный пакет. - Приподыми ногу-то.
- Давно это началось? - Оля внимательно рассматривает ступню, всю до щиколотки покрытую черной шелухой. Т.е.не сплошняком, а с небольшими островками кожи.
- Да вот с этим и приехал сюда, а что это такое никто не говорит.
- А как эти бляшки образовались? До них что было, пузыри или еще что-то?
- Сначала была сыпь вот такая, - парень показывает несколько прыщиков выше.
- А потом они слились в одну корку, - догадывается Оля. Смотрит внимательно, надавливает.
- Ну да. Ой! больно очень.
- А чем лечили? Марганцовкой?
- Чем же еще, раз такая чернота, - Ёжа, понятно, самая умная.
- Мне понять надо, как тебя лечить, потому что я ж тебя не вела с самого начала, - Оля продолжает внимательно рассматривать ножку.
- Ой! Погоди, в коридоре, кажись, кто-то появился, - Ёжа шустро вылетает из бокса и сразу натыкается на толпу местных сестер и санитарок. - С Наступающим, здоровья, счастья всем!
- Спасибо, вам так же! Вы где сейчас?
- В боксе ножки перевязываем.
- Дааа, такие страшные ноги, - ёжится одна из сестер. - Вы прям нам подарок. А что мы можем вам подарить?
- Подарите нам две маски, а то я наши на пол сразу уронила.
- Вот, нацепляй, - Ёжа вернулась, когда Оля размотала уже обе ноги.
- Слушай, меня в двух местах ждут уже неделю, если я тебя оставлю перевязывать, а сама пойду массаж делать, ты как? Справишься?
- Скажешь как - справлюсь.
- Тебя как зовут?
- Анатолий.
- Ну вот и отлично. Оставайтесь Ёжа и Толя, а я пойду.
- Его чем мазать-то? Левомиколем или чем-нибудь подсушить?
- Левомиколем-левомиколем! - вступает в дискуссию клиент. - Я сам перевязываю с ним (понятно, почему у него такие повязки лохматые), тогда меньше болит.
- Я бы лучше подсушила, потому что никакого воспаления я не вижу, но если клиент настаивает, то делай с мазью. Вот сюда и сюда две большие салфетки, а на эту сторону маленькую.
- И заклеить потом?
- Нет, ты что, замотай бинтом, - бинтом Ёжа лучше справится, бинтом ее еще в школе учили, а пластырь такой липкий, к перчаткам пристает - не отдерешь, и на поверхность сложного профиля его в одиночку Ёжа точно не сможет приляпать.
- А почему вы сюда пришли? - пока Ёжа изо всех сил давит на марлю мазь, Толя решает пообщаться.
- В каком смысле, - на всякий случай уточняет Ёжа.
- Ну, вот так лежу-лежу, никто даже не заходит, и вдруг вы появляетесь, - не зря Ёжа уточнила, потому что обычно такие вопросы задают в филосовском смысле, типа «накой это вам надо?».
- Ты уже у Оли в список был записан, значит кто-то тебя видел и взял на карандаш. К тебе Катя не приходила? - Ёда прилепляет салфетки с мазью на ногу в утвержденной Олей конфигурации.
- Катя? А кто такая Катя?
- Слушай, ты ногу-то держи, я не смогу точно, и мне две руки нужны, чтобы мотать, - Ёжа изо всех сил пытается помешать еще незакрепленным салфеткам упасть, - Катя - это наша требная сестра, она обычно ко всем заходит, когда составляет списки на поход в храм. Скорее всего она и записала тебя. Ты в храм ходил?
- Не, не ходил.
- А вообще крещеный? - на всякий случай спрашивает Ёжа, потому что на веревке на шее может же и не крест висеть.
- Крещеный.
- Ну вот, можешь у Кати записаться на выход в храм, без записи не выпустят, - Ёжа мотает, не жалея бинта.
- Я сам решу, когда мне в церковь идти. Это мое дело, - огрызается Толян.
- Заметь, я к тебе в душу не лезу, а только информирую о возможности, которая тут существует. Выпишешься отсюда, ведь точно же не пойдешь.
- Я Бога сильно просил, но он мою просьбу так и не выполнил, - Толян меняет тон. - Умерла у меня жена, как не просил, умерла.
- Давно?
- Пять лет. Я тогда срок мотал.
- Долго?
- Не, всего два года. Я б за такие бабки еще на два года сел, другие за меньшее больше сидят. Мне повезло здорово. Аллё! - у Толяна зазвонил телефон, и он довольно кокетливо откликнулся, звонила явно женщина. Ёжа закончила с одной ногой и жестами попросила клиента поменять ноги, и закинуть следующую на согнутое колено уже замотанной.
- Вот теперь у меня другая жена. Блондинка. Такая стервочка, - довольно улыбаясь Толян кладет трубку. - Я ее моей гадюкой зову. Как приду, все карманы обыскивает - оружие ищет. Я ей говорю: «Я тебя точно не убью, это не про тебя история».
«Это что? Типа я должна испугаться? - думает Ёжа, доматывая вторую пачку бинта. - Ну, если нас перестреляют, то кто перевязывать-то будет, сам говорит, что никто не подходит».
- У тебя крест есть? - Ёжа сложила переноску, оставила, как сказала Оля, Толяну бинты для самоперевязки и собралась его покинуть.
- Не, это образок Матроны, а крест дома остался.
- На, но только такие есть - маленькие, давай я тебе шнурок отмерю. Сам завяжешь?
- Завяжу.
- Ну тогда пока, с Наступающим!
Заглядывая в каждую палату Ёжа дотопала почти до конца коридора, где в боксе нашла Олю.
- Теперь посиди так. Нет, ты не ложись, мне нужно, чтобы ты посидел, - Оля уже закончила делать массаж здоровенному полному дядьке с глазами сильно навыкате. - Тебе восстанавливаться надо, сначала сидеть начнешь, а потом мы с тобой встанем.
- Никуда я не встану, - мрачно отзывается клиент.
- Как это не встанешь! Ты подлечишься сейчас и вернешься на работу! - дама, которая похоже ухаживает за мужиком, говорит с таким напором, что непонятно кого она убеждает - себя или его.
- Я тебя ненавижу, это ты меня сюда упекла! - шипит дядька.
- Ну, всё ложись. Вот таак, теперь перевернись на живот, - Оля прекращает семейную перепалку. - Ёж, посмотри, пожалуйста, что у второго с попой, у него там дырка должна быть.
- Дырки нет, но памперс надо бы поменять, - Ёжа повернула худющего рыженького мальчишку на бок лицом в стену и расстегнула памперс, при этом конечно порвав застежки, только после этого она сообразила поинтересоваться. - У тебя памперсы есть?
- Нету.
- Олик, дай, пожалуйста, ключ, я вниз сбегаю. Ему двушку брать?
- Эта мамаша… - в лифте Оля начинает рассказывать про мужика.
- То есть как мамаша? Я подумала, что жена, они выглядят, как ровесники.
- Да,он такой опухший и зеленый… Вообще не знал, что у него ВИЧ, теперь на нее злиться, обвиняет в том, что она его тут держит. Ты ж сама видела в каком он состоянии. А мать, как мантру, всё твердит: «всё нормально, всё будет хорошо».
- Дааа, видела. Судя по всему, ему не больше сорока, а выглядит на крепко за пятьдесят. Ты думаешь, он не встанет?
- Если бы мать на него так не давила, может и встал бы.
- Вот. У меня такое же впечатление. Если б всю жизнь не давила, то может, здесь бы и не лежал: женился бы, жил нормально, никогда бы про ВИЧ и не услышал…
- С Наступающим! Счастья всем нам в Новом году! - Оля чмокает Ёжу, выскакивает из вагона, двери за ней закрываются, и Ёжа едет одна домой. Праздновать Новый год с любимой собакой.