(no subject)
тут блогиры-заклепочники начали массово постить статью какого-то заклепочного мудака, обрушивающегося стремительным домкратом критики на попаданческую литературу.
вообще, критиковать этот подвид литературы - все равно что царю Ироду отдавать приказ на избиение младенцев - легко и приятно.пейсатели-попаданцы в подавляющем своем числе - тупорылые графоманы с весьма поверхностным знанием о предмете, а литературное мастерство сводится к рассаживанию в каждом кусте по дивизии роялей и сокрушительному мэри сью в каждом персонаже. америк на этом фронте мудак не открыл, ну разве что снова активно подрочил на любимую жердочку заклепочников, в концентрированном виде сформулированную как "любители изучают тактику, профессионалы - логистику", а вот в запале спора с мертвыми уже 75 лет панфиловцами обосраться успел знатно. вот мудак пишет: " действия СССР в годы Второй Мировой со времён ГлавПУРа целиком описываются как серия глобальных стратегических оборонительных действий, внезапно закончившихся в Берлине и Порт-Артуре"
вот так Константин Симонов, уж более главпуровского автора поискать, описывает серию глобальных стратегических оборонительных действий:
К операции «Багратион» готовилось без малого полтора миллиона человек, больше тридцати тысяч артиллерийских стволов, шесть тысяч самолетов, пять тысяч танков и самоходных орудий. Полностью скрыть приготовления такого масштаба невозможно. Оставалось создать у немцев ложное впечатление, что хотя подготовка идет повсюду, но главный удар, с которого начнется наше большое летнее наступление, будет нанесен все-таки не здесь, в Белоруссии, а южнее - на Украине.
Для этого был разработан план дезинформации огромных масштабов, включавший в себя и ложные переброски войск, и их ложное сосредоточение на юге. Это соединялось со строжайшей маскировкой всех видов, радиомолчанием и радиодезинформацией. Исчезнувшая еще зимой армия, которую немцы давно разыскивали, числя ее в резерве Ставки, вдруг «неосторожно» давала засечь по радио свою переброску на юг, именно на то направление, где немцы считали вполне логичным ждать ее ввода в бой. Хотя на самом деле эта армия была давно расформирована и существовала лишь как набор радиосигналов. А реально существовавшие танковые корпуса, направлявшиеся на север, были переименованы в стрелковые; их командирам временно дали другие фамилии; на документах ставились другие, временные, печати; танки перевозились на платформах, замаскированных под вагоны, и даже в местах прибытия танкисты носили общевойсковые погоны и временно становились на довольствие, числясь как стрелковые части.
А когда в результате всего этого у немцев стало складываться впечатление, что наш главный удар будет наноситься не в Белоруссии, а южнее, и они заблаговременно стали смещать часть своих резервов с севера к югу, партизанам было дано указание на время ослабить действия на рокадных дорогах, по которым шли переброски немецких войск. Удар по этим дорогам - начало большой «рельсовой войны» - был приурочен к тому моменту, когда начнется операция «Багратион» и немцам понадобится срочно перебрасывать свои резервы обратно с юга на север.
Конечно, считать, что мы в каждом случае введем в заблуждение немцев, было бы неосмотрительно. Но вся эта кропотливая работа обмана велась долго и неотступно; она была одной из тех предпосылок победы, которыми нельзя пренебречь, готовя наступление.
Неотступность в требованиях - уже заранее всем, чем возможно, обеспечить успех - была не только результатом выросшего за три года войны умения воевать, но и свидетельством острой потребности сделать как можно больше действительно малой кровью.
Страна вступала в четвертый год войны в сознании близости окончательной победы, но каждое новое усилие стоило ей великого труда. А значит, напрасных усилий не имело права быть. Ни напрасных, ни непродуманных. Они были бы преступлением перед этой страной, которая своими усталыми от войны, натруженными руками делала там, в тылу, в четыре раза больше танков и в шесть раз больше самолетов, чем три года назад. И в той непреклонной тщательности, с которой готовилось наступление в Белоруссии, участвовало сознание всего этого. Оно существовало и в обществе и в армии и в чем-то самом главном определяло собой поведение людей и на фронте и в тылу.
а вот к нему присоединяется Василий Гроссман в описании еще одной серии глобальных стратегических оборонительных действий:
Лопатин сказал:
- Кто не был в Сталинграде, тот вообще войны не видел.
- Нет уж вы простите, - возразил Магид. - Что Сталинград? Геройство, стойкость, упорство - не спорю, да и смешно спорить! Но я не был в Сталинграде, а имею нахальство считать, что войну видел.
Я офицер наступления. В трех наступлениях я участвовал и скажу: сам прорывал, сам в прорыв входил. Пушки себя показали, обогнали не только пехоту, но и танки, а хотите знать, и авиацию.
Я, говорит, офицер наступления. Не знал подлый главпуровский дуболом о том, что спустя 70 лет какой-то выродок будет называть его "гранитным дубосеком" (так и пишет, не стесняясь).
Вот еще из Гроссмана:
Во второй половине ноября Совинформбюро сообщило об ударе по группе немецко-фашистских войск в районе Владикавказа (Орджоникидзе), затем об успешном наступлении в районе Сталинграда. За две недели девять раз диктор объявлял: "В последний час... Наступление наших войск продолжается... Новый удар по противнику... наши войска под Сталинградом, преодолевая сопротивление противника, прорвали его новую линию обороны на восточном берегу Дона... наши войска, продолжая наступление, прошли 10-20 километров... На днях наши войска, расположенные в районе среднего течения Дона, перешли в наступление против немецко-фашистских войск. Наступление наших войск в районе Среднего Дона продолжается... Наступление наших войск на Северном Кавказе... Новый удар наших войск юго-западнее Сталинграда... Наступление наших войск южнее Сталинграда..."
В канун нового, 1943 года Совинформбюро опубликовало сообщение: "Итоги шестинедельного наступления наших войск на подступах Сталинграда", - отчет о том, как были окружены немецкие армии под Сталинградом.
В тайне, не меньшей, чем та, что окутывала подготовку сталинградского наступления, сознание людей совершало подготовку к переходу к совершенно новому взгляду на события жизни. Эта совершавшаяся в подсознании перекристаллизация впервые стала явной, заявила о себе после сталинградского наступления.
Но мудак не унимается: "позднесоветский культ мёртвых и гибели. Официальный советский кинематограф анекдотично делится на фильмы о том, как все умерли и фильмы о том, как умерли не все"
Я может быть открою глаза мудаку, когда скажу в СССР погибло 27 миллионов человек. Из них больше 11 млн - военных. Оно конечно хотелось бы, чтобы каждый из этих 27 миллионов не умирал никогда, тем более такими жуткими смертями, как большинство из этих 27 миллионов, но из песни слов не выкинешь - таки да, умерли. Не замечать этого в масскульте было бы настолько очевидно нелепо и уродливо, что акцентировать внимание на этом может только конченный урод и мудак, которым автор и является. Забавно при этом, что эталоном правильного попаданчества он указывает широко известного в последнего время ростислава алиева, который, помимо недавнего позорища с военной медициной, написал во время оно одну из самых ужасных и нечитабельных блевантинок на попаданческую тему - рузке десантник в теле нерузке орка.
И да. Мудак пишет: « так называемый "бессмертный подвиг" двадцати восьми гранитных дубосеков», грея жирную жопу на теплом диване, в теплом доме, с теплым ламповым лэптопом. «Бляди-ссссссс, сэр».
вообще, критиковать этот подвид литературы - все равно что царю Ироду отдавать приказ на избиение младенцев - легко и приятно.пейсатели-попаданцы в подавляющем своем числе - тупорылые графоманы с весьма поверхностным знанием о предмете, а литературное мастерство сводится к рассаживанию в каждом кусте по дивизии роялей и сокрушительному мэри сью в каждом персонаже. америк на этом фронте мудак не открыл, ну разве что снова активно подрочил на любимую жердочку заклепочников, в концентрированном виде сформулированную как "любители изучают тактику, профессионалы - логистику", а вот в запале спора с мертвыми уже 75 лет панфиловцами обосраться успел знатно. вот мудак пишет: " действия СССР в годы Второй Мировой со времён ГлавПУРа целиком описываются как серия глобальных стратегических оборонительных действий, внезапно закончившихся в Берлине и Порт-Артуре"
вот так Константин Симонов, уж более главпуровского автора поискать, описывает серию глобальных стратегических оборонительных действий:
К операции «Багратион» готовилось без малого полтора миллиона человек, больше тридцати тысяч артиллерийских стволов, шесть тысяч самолетов, пять тысяч танков и самоходных орудий. Полностью скрыть приготовления такого масштаба невозможно. Оставалось создать у немцев ложное впечатление, что хотя подготовка идет повсюду, но главный удар, с которого начнется наше большое летнее наступление, будет нанесен все-таки не здесь, в Белоруссии, а южнее - на Украине.
Для этого был разработан план дезинформации огромных масштабов, включавший в себя и ложные переброски войск, и их ложное сосредоточение на юге. Это соединялось со строжайшей маскировкой всех видов, радиомолчанием и радиодезинформацией. Исчезнувшая еще зимой армия, которую немцы давно разыскивали, числя ее в резерве Ставки, вдруг «неосторожно» давала засечь по радио свою переброску на юг, именно на то направление, где немцы считали вполне логичным ждать ее ввода в бой. Хотя на самом деле эта армия была давно расформирована и существовала лишь как набор радиосигналов. А реально существовавшие танковые корпуса, направлявшиеся на север, были переименованы в стрелковые; их командирам временно дали другие фамилии; на документах ставились другие, временные, печати; танки перевозились на платформах, замаскированных под вагоны, и даже в местах прибытия танкисты носили общевойсковые погоны и временно становились на довольствие, числясь как стрелковые части.
А когда в результате всего этого у немцев стало складываться впечатление, что наш главный удар будет наноситься не в Белоруссии, а южнее, и они заблаговременно стали смещать часть своих резервов с севера к югу, партизанам было дано указание на время ослабить действия на рокадных дорогах, по которым шли переброски немецких войск. Удар по этим дорогам - начало большой «рельсовой войны» - был приурочен к тому моменту, когда начнется операция «Багратион» и немцам понадобится срочно перебрасывать свои резервы обратно с юга на север.
Конечно, считать, что мы в каждом случае введем в заблуждение немцев, было бы неосмотрительно. Но вся эта кропотливая работа обмана велась долго и неотступно; она была одной из тех предпосылок победы, которыми нельзя пренебречь, готовя наступление.
Неотступность в требованиях - уже заранее всем, чем возможно, обеспечить успех - была не только результатом выросшего за три года войны умения воевать, но и свидетельством острой потребности сделать как можно больше действительно малой кровью.
Страна вступала в четвертый год войны в сознании близости окончательной победы, но каждое новое усилие стоило ей великого труда. А значит, напрасных усилий не имело права быть. Ни напрасных, ни непродуманных. Они были бы преступлением перед этой страной, которая своими усталыми от войны, натруженными руками делала там, в тылу, в четыре раза больше танков и в шесть раз больше самолетов, чем три года назад. И в той непреклонной тщательности, с которой готовилось наступление в Белоруссии, участвовало сознание всего этого. Оно существовало и в обществе и в армии и в чем-то самом главном определяло собой поведение людей и на фронте и в тылу.
а вот к нему присоединяется Василий Гроссман в описании еще одной серии глобальных стратегических оборонительных действий:
Лопатин сказал:
- Кто не был в Сталинграде, тот вообще войны не видел.
- Нет уж вы простите, - возразил Магид. - Что Сталинград? Геройство, стойкость, упорство - не спорю, да и смешно спорить! Но я не был в Сталинграде, а имею нахальство считать, что войну видел.
Я офицер наступления. В трех наступлениях я участвовал и скажу: сам прорывал, сам в прорыв входил. Пушки себя показали, обогнали не только пехоту, но и танки, а хотите знать, и авиацию.
Я, говорит, офицер наступления. Не знал подлый главпуровский дуболом о том, что спустя 70 лет какой-то выродок будет называть его "гранитным дубосеком" (так и пишет, не стесняясь).
Вот еще из Гроссмана:
Во второй половине ноября Совинформбюро сообщило об ударе по группе немецко-фашистских войск в районе Владикавказа (Орджоникидзе), затем об успешном наступлении в районе Сталинграда. За две недели девять раз диктор объявлял: "В последний час... Наступление наших войск продолжается... Новый удар по противнику... наши войска под Сталинградом, преодолевая сопротивление противника, прорвали его новую линию обороны на восточном берегу Дона... наши войска, продолжая наступление, прошли 10-20 километров... На днях наши войска, расположенные в районе среднего течения Дона, перешли в наступление против немецко-фашистских войск. Наступление наших войск в районе Среднего Дона продолжается... Наступление наших войск на Северном Кавказе... Новый удар наших войск юго-западнее Сталинграда... Наступление наших войск южнее Сталинграда..."
В канун нового, 1943 года Совинформбюро опубликовало сообщение: "Итоги шестинедельного наступления наших войск на подступах Сталинграда", - отчет о том, как были окружены немецкие армии под Сталинградом.
В тайне, не меньшей, чем та, что окутывала подготовку сталинградского наступления, сознание людей совершало подготовку к переходу к совершенно новому взгляду на события жизни. Эта совершавшаяся в подсознании перекристаллизация впервые стала явной, заявила о себе после сталинградского наступления.
Но мудак не унимается: "позднесоветский культ мёртвых и гибели. Официальный советский кинематограф анекдотично делится на фильмы о том, как все умерли и фильмы о том, как умерли не все"
Я может быть открою глаза мудаку, когда скажу в СССР погибло 27 миллионов человек. Из них больше 11 млн - военных. Оно конечно хотелось бы, чтобы каждый из этих 27 миллионов не умирал никогда, тем более такими жуткими смертями, как большинство из этих 27 миллионов, но из песни слов не выкинешь - таки да, умерли. Не замечать этого в масскульте было бы настолько очевидно нелепо и уродливо, что акцентировать внимание на этом может только конченный урод и мудак, которым автор и является. Забавно при этом, что эталоном правильного попаданчества он указывает широко известного в последнего время ростислава алиева, который, помимо недавнего позорища с военной медициной, написал во время оно одну из самых ужасных и нечитабельных блевантинок на попаданческую тему - рузке десантник в теле нерузке орка.
И да. Мудак пишет: « так называемый "бессмертный подвиг" двадцати восьми гранитных дубосеков», грея жирную жопу на теплом диване, в теплом доме, с теплым ламповым лэптопом. «Бляди-ссссссс, сэр».