Макамы: плутовские новеллы или суфийские истории? 18+
Дивная миниатюра из рукописи 13 века. Она иногда публикуется на англоязычных ресурсах в качестве гомосексуальной, как иначе, даже золотое сердце за головами мужей написано. Испорченные западные люди! Конечно же, здесь показана искренняя мужская любовь, любовь дружеская и духовная.
Сцена прощания Абу Зейда ас-Серуджи и аль-Хариса ибн Хаммам, из "Макамат" авторства Аль-Харири, около 1240 г. / Farewells of Abu-Zayd and Al-Harith before the return to Mecca, from 'Al Maqamat' (The Meetings) by Al-Hariri, c.1240 (vellum), BNF Arab 3929 f.122 / مقامات الخريري . Source. Лист полностью. Здесь и далее - кликабельноЭта иллюстрация украшает один из сохранившихся списков к "Макамат" прославленного мастера слова Абу Мухаммеда аль Касим ибн Али аль-Харири из Басры (1054-1122). К слову сказать, про тягу к красивым юношам в книге все же есть сюжет: "А за этим вали дурные склонности знали: в пристрастии к мальчикам подозревали" и этот порок высмеивается, а его носитель наказывается.
До нас дошло более 10 иллюминированных рукописей [1] сочинения Аль-Харири "Макамат" или "Макамы". Макамат - множественное число от макам(а). В настоящей записи использованы листы из копии 13 века, хранящейся в Национальной библиотеке Франции Arabe 3929. Особенность данного манускрипта - присутствие нимбов над головами персонажей.
2.
f 2v
Что такое макамы?
Энциклопедически-литературное краткое определение примерно такое: МАКАМА (сеанс, собеседование) - жанр арабской литературы, плутовские повести в рифмованной ритмизованной прозе (садж) со стихотворными вставками, повествующие о приключениях талантливых и образованных мошенников. Жанр впервые появляется у Бади аз-Замана около 1000 года и доведен до совершенства в 12 веке аль-Харири.
3.
f. 34v
Макама буквально означает «место стоянки», «стоянка». Это старинное арабское слово, оно встречается уже в древней доисламской поэзии, обозначая место собрания племени, само собрание или людей, в этом собрании присутствующих. На бедуинских стоянках обычно велись беседы, рассказы о стычках между племенами и о подвигах знаменитых героев скрашивали долгие ночевки у костра. Обычай вечерней беседы сохранился и после распространения ислама. Термин «макама» также применялся к беседам, которые вели халифы со своими приближенными. Беседы состояли в рассказывании занимательных историй и в дискуссиях на богословские, моральные и филологические темы. [2]
4.
f. 165v
Термин «макам» имеет и музыкальный смысл. В основе музыки исламского мира лежит форма под названием макам. Это одновременно и лад, кардинально отличный от темперированного европейского, и принцип музицирования, и последовательность мелодических звеньев. [3]
Энциклопедически-музыкальное краткое определение: МАКАМ - один из основных принципов музицирования в арабской музыке, подразумевающий в каждом случае определенный тип мелодического и метроритмического развертывания композиции. Имеет значения: лад, жанр, иногда - название произведения. [4]
5.
f. 177r
Кроме того, есть еще один пласт смысла этого слова - суфийский, о котором почему-то не упоминают исследователи, по крайней мере, русскоязычные или мне не попадалось. О суфизме [7] мои представления сверх-поверхностные, все же рискну. О причастности этого смысла к литературным макамам я нигде не читала - всё на уровне моих личных догадок. Но о суфизме позже. [*]
6.
f. 149 r
Первые макамы.
Впервые литературный цикл, названный макамами родился у Абу-л-Фадла Ахмада ибн ал-Хусейна ал-Хамадани (969-1008), получившего прозвище Бади' аз-Заман, что переводится «Чудо времени». Главные герои книги - рассказчик Иса ибн Хишам и "шейх Абу-л-Фатх Александриец" - поэт и ученый, пользующийся своими знаниями и способностями чтобы "хитростью хлеб насущный добыть". [5]
Хамадани создал литературный жанр "макам", а через 100 лет его макамы почти затмило творение несравненного Харири.
7.
f. 61v
Макамы аль-Харири
Харири Абу Мухаммед аль-Касим ибн Али аль-Басри (1054-1122) создал сборник из 50 новелл-макам, который, скорее всего, преподнес везиру халифа аль-Мустаршида. Первое публичное чтение сборника происходило в 1110 году в Багдаде в течение целого месяца в присутствии автора и еще 38 ученых. За последующие 180 лет зафиксировано не менее 29 подобных публичных чтений. Популярность аль-Харири очень быстро достигла разных стран, известно, что ученые из далекой Андалусии, бывшей тогда арабской, специально отправлялись на Восток, чтобы послушать макамы из уст автора. [6]
8.
f. 117r
Макамы Аль-Харири стали образцом литературного красноречия, искусно использующего все языковые средства арабской речи. Аль-Харири сделал героем своих макам некоего Абу Зейда (Зайда) из Саруджа, города в Северной Месопотамии. Абу Зейд - образованный, талантливый поэт и ученый, шутник и хитрец. Как и его литературный предшественник, он шейх - духовный наставник [8]. О шейхстве героев макам русскоязычные исследователи и комментаторы не упоминают, не разъясняют кого могли называть шейхом в 11-12 веках, но, в любом случае (или не в любом?), шейхство - высокая духовная ступень. В первой макаме Абу Зейд предстает в кругу учеников, которым он приносит яства, заработанные проповедью. Правда, в последующих новеллах явных учеников, за исключением сына героя, мы не видим до последней макамы, в которой бывший плут становится суфием-праведником и аскетом.
Я читала 40 макам, переведенных и опубликованных в 1978 году, а в советское время, даже Ходжа Насреддин представлялся тайным противником ислама, а Омар Хайям - любителем вина и женщин, поэтому насколько точно перевод соответствует оригинальному тексту не известно.
9.
f. 155r
Повествование в макамах аль-Харири ведется от лица путешественника и купца аль-Хариса ибн Хаммама, переезжающего из города в город по своим торговым делам и по зову сердца. В каждом городе судьба сталкивает рассказчика с Абу Зейдом, обычно аль-Харис не сразу узнает своего друга в его ловких перевоплощениях: "Ведь я тебя, шейх, еле узнал!" [вторая макама] и всегда рад встречи с ним, а при расставании грустит: "И пошел старик, унося с собой нашу любовь и сердечный покой." [вторая макама]. Однажды, после очередной встречи, аль-Харири отправился с Абу Зейдом в двухгодичное путешествие, но этот путь за рамками произведения, о нем только упомянуто.
10.
f. 117r
В первой макаме читаем: "Абу Зейд из Серуджа родом, остроумец, признанный всем народом, чужестранцев светоч, Чудо природы" [слова ученика], "он цветистые фразы быстро сплетать умел, ловко рифмы нанизывал и голос его звенел" [описывает рассказчик]. Абу Зейд каждый раз появляется в новом виде, покоряя слушателей красотой своих речей и стихов, сочиненных экспромтом. Собравшиеся поэта кормят, одевают, дарят ему деньги и различные подношения. Герой переезжает в другой город, где он снова собирает вокруг себя восхищенную публику.
11.
f. 15v
Позиция переводчиков такая: герои макам - нищие-бодяги. "В поисках пропитания нищие бродили по городам, сложилось даже нечто вроде корпорации нищих, бродяг, фокусников и т. п., которые называли себя «детьми Сасана». Они выманивали деньги у людей где придется и как придется: торговали амулетами и лекарствами, предсказывали судьбу, прикидывались больными, увечными, бежавшими из плена и т. п. У них был в ходу свой воровской жаргон. Таким нищим был несомненно и главный герой макам аль-Харири Абу Зейд ас-Серуджи." [Предисловие к Аль-Харири]. Тоже самое о предшественнике: "И главный герой макам Бади' аз-Замана с его удивительными проделками происходил, несомненно, из «Сасанова племени»". [Предисловие к макамам ал-Хамадани]
Мне же кажется, что не все так просто, но это длинный разговор. Всегда лучше наслаждаться вкусом граната, чем рассуждать о нем. Приведу одну из макам Аль-Харири. Перевод А. Долининой. Картинки в тексте, кроме одной, не к ней.
12.
Мейяфарикинская макама. Двадцатая.
Рассказывал аль-Харис ибн Хаммам:
- Однажды пустился я в путь неблизкий - в Мейяфарикин [145], город сирийский. Были со мною друзья мои верные, советчики не лицемерные, не спорщики в пустом разговоре, а те, кто делят с тобой и радость и горе, ничего в потемках души не таящие, товарищи настоящие - с ними ты точно в доме родном с матерью и с отцом. Когда мы верблюдов остановили и движенье отдыхом заменили, обещали верность друг другу хранить и на чужбине надежной опорой быть. Определили мы место сбора для ежедневного разговора, чтобы утром и вечером нам сходиться и новостями делиться. Вот как-то раз в нашем собранье привычном появился гость необычный: в речах своих был он смел, громко приветствовал нас, а голос его звенел, словно владел он чарами колдунов или вышел охотиться на львов.
13.
f. 69r
После приветствия он сказал:
Внемлите мне, ведь поученье это
Достойно вдохновения поэта.
Когда был молод, я знавал героя,
Пред кем смолкали всех врагов наветы.
Каким бывал он твердым в наступленье -
Шел не колеблясь и не звал запрета!
И, нападая, пробивая бреши,
Всю ночь он мог сражаться до рассвета!
Сдавались все противники, окрасив
Его копье кроваво-красным цветом.
Он брался одолеть любую крепость
С глухой стеной без малого просвета,
На приступ храбро шел - и не бывало,
Чтоб он хоть раз не выполнил обета.
Ах, сколько он провел ночей прекрасных,
Плащом веселой юности одетый!
Ласкал красавиц, и они ласкали,
Его любовной щедростью согреты.
Но год за годом сила иссякала,
И появились старости приметы:
Он жалким стал, совсем не мог подняться,
Друзья его рассеялись по свету,
С красавицами он давно расстался,
Не звал их и от них не ждал ответа.
Не помогли больному заклинанья,
Бессильны были всех врачей секреты.
Судьба сурова - не дает пощады,
Разит и жизнелюбца и аскета.
Лежит мертвец, одеждою прикрытый,
И даже савана бедняге нету!
14.
f. 46r
Кончив, он зарыдал неукротимо - так горюет любящий о любимом. Когда же слезы перестали литься из его глаз и котел его горя погас, он сказал:
- О щедрости высшие образцы, для просителей милостивые отцы! Клянусь Аллахом, я не солгал, рассказал лишь то, что своими глазами видал. Если бы ветвь моя не увяла, если б туча моя хоть каплю дождя давала, я бы знал, как мне следует поступить, никого бы не стал просить. Но как взлетишь, если крыльев тебе не дано! О Аллах! Неужели быть неимущим грешно?!
15.
f. 54v
Говорит рассказчик:
- И стали люди тихонько меж собой говорить - советоваться, как поступить, и шептаться, на что им решаться. Он подумал, что мы не желаем брать на себя никаких обязательств или потребуем у него доказательств, и сказал нам:
- О миражи, обманно манящие, о каменья, лживо блестящие! Откуда эти сомнения без стыда и стеснения? Словно хочу я от вас золота целый мешок, а не ткани жалкий кусок! Словно прошу покрывалом Каабу [146] покрыть, а не саван - покойника похоронить! Позор тому, чьи руки будут сухими [147], а скалы останутся нагими!
Роса красноречия была на его устах и привкус горечи - и его пространных речах. Уделил ему каждый сколько мог - от своей бедности жалкий клок, боясь, что после росы его красноречие ливнем польется и тогда уж нам плохо придется.
16.
f. 68v
Сказал аль-Харис ибн Хаммам:
- Этот проситель стоял позади, за мною, скрываясь от глаз моих за моею спиною. Друзья отвалили ему подарков полную меру, и я захотел последовать их примеру: снял перстень с руки, обернулся, на просителя оглянулся и глазам своим поверил с трудом: это был серуджиец, что давно мне знаком. Догадался я, что его рассказ полон лживых прикрас, что силки он искусно раскинул для нас. Но я не стал его выдавать, пред всеми пороки его обнажать, бросил перстень ему - мое приношенье - и сказал:
- Это плакальщицам на угощенье!
17.
f. 65v
Он воскликнул:
- Аллах да пребудет с нами! Пусть не погаснет твоего благородства пламя!
Потом, как обычно, прощаясь, заторопился и прочь напрямик пустился. А мне захотелось узнать наконец, что у него за мертвец. Разжег я поспешности огонь и пустился бежать, как резвый конь. Пробежал я сколько летит стрела [148], и добыча от меня не ушла: Абу Зейда мне удалось найти и, ухватив за одежду, удержать его на пути.
18.
f. 45v. Иллюстрация к цитируемой макаме #20
Я сказал:
- Клянусь Аллахом, от меня не найдешь защиты, пока не покажешь, где твой мертвец, одеждой прикрытый.
- Взгляни! - спокойно сказал греховодник старый и приспустил свои шаровары.
19.
f. 45v. Фрагмент.
Я воскликнул:
- Погубит тебя Аллах, бесстыдный злодей! Как ты смел обмануть достойных людей?
И побрел я к друзьям обратно, как разведчик, добывший весть неприятную. Рассказал им честно все, что узнал, не приукрашивал и не скрывал. А друзья мои долго хохотали и злосчастного мертвеца проклинали.
-----------------
20.
f. 105r
Завершается цикл "Макамат" покаянием героя, его вступлением на путь благочестия и добродетели. Плут Абу-Зайд становится праведником и духовным наставником. Даже если не рассматривать макамы в суфийском свете, то главный смысл творения аль-Харири получается таким: любой человек, даже самый отъявленный грешник, пройдя через раскаяние, отринув череду земных тщетных устремлений, может найти Бога и Истину, может достигнуть вершин духовного мира. А если заглянуть глубже, то все проделки Абу-Зайда на самом деле оказались стоянками-макамами на пути духовного восхождения. Возможно, этим и объясняются нимбы у героев в данном списке?
Процитирую концовку последней макамы. К этому времени герой преображается, на нем одежда суфия: "Был он в плащ шерстяной одет [371] и вел себя словно подвижник-аскет. На молитве он предстоял как имам […] Теперь это муж благочестивый, праведник, всеми чтимый…"
Перевод В. Борисова. Иллюстрации, кроме #21, к приводимому тексту не относятся.
21.
f. 186v. Последняя миниатюра в манускрипте. Абу Зейд в мечете.
Басрийская макама. Пятидесятая.
[...]
Продолжал аль-Харис ибн Хаммам:
- Абу Зейд тихим голосом стихи читал, вздохами тяжкими каждую строчку сопровождал - и я с ним заплакал от сочувствия и умиления, как оплакивал раньше его прегрешения. Пошел он в мечеть, а омовением послужило ему ночное бдение. И я к молитве пошел вслед за ним. И молился, как все: за имамом своим.
А когда стала паства расходиться, пастырь, как и вчера, продолжал усердно молиться. При этом он то стонал, как мать, потерявшая всех детей, то рыдал, как Якуб [373], у которого нет о сыне вестей. Тут стало мне ясно, что слухи о праведности его не напрасны, что Абу Зейд уединения ищет. И я решил, что старец не взыщет, если я оставлю его, молящегося, одного.
Но он словно мысли мои прочитал и намерение тайное разгадал. Глубоко вздохнув, он взгляд на меня перевел и слова из Корана мне привел:
- Если решился, за дело берись - и на Аллаха положись…
22.
f. 82r
Так я убедился, что не зря утверждают, будто праведники скрытое постигают. Попросил я у старца благословения и промолвил в смирении:
- О наставник, дай мне совет: как мне дальше идти по склону лет?
Абу Зейд ответил:
- Всегда помни о смерти в конце пути, а теперь прощай: нам с тобою по разным дорогам идти…
Слезы из глаз моих побежали, а вздохи ключицы мои вздымали.
Так мы расстались - и больше друг с другом никогда не видались.
-----------------
23.
f. 134r
Макамат в суфизме.
[*] Макам - распространенный суфийский термин [9], означающий «стоянка», «основное состояние» - ступень или стадия мистического Пути, достигаемая усилиями путника [10]; духовная стоянка на мистическом пути (тарикат), разбитом на ряд стоянок [11]. Макамат - знание стоянок и умение вести ищущих от стоянки к стоянке. На своем пути суфий должен пройти посланные ему испытания, иначе следующие макамы ему будут не доступны [12]. Говорят, что прохождение макам - аналог христианской Лествицы.
Литературоведы и искусствоведы не связывают литературные макамы с суфизмом, хотя суфизм в те времена тесно взаимодействовал с искусством. Странно было бы предположить, что суфийский мистический смысл не вкладывался в произведения с таким названием писателями-интеллектуалами 11-12 веков, когда обязательным условием литературы была польза для души читателя.
Правда, исследователи отмечают: "«Макамат», несмотря на их длительное и детальное изучение, составляют область нерешённых вопросов и не вполне удовлетворительных ответов." [13]
22.
f. 157r
Как бы то ни было, благодаря творчеству аль-Харири жанр макам приобретает великую популярность. После аль-Харири макамы писали многие авторы и на разных языках.
Примечательно, что поизведение аль-Харири оказалось единственным иллюстрированным сочинением жанра макам. Причем, иллюстрировать списки начали примерно через сто лет после его создания. Кроме того, до новелл аль-Харири присутствие живописи в ткане текста было для арабской литературы не характерно.
23.
f. 66v
Профессор Сорбонны Александр Пападопуло (A. Papadopoulo, 1979, 1980), сторонник элитарности как словесного, так и изобразительного искусства «Макам», утверждает: "…образованный араб получает наслаждение от контраста, противопоставления, тривиального сюжета… от утончённости, учёности и музыкальности слов. Это и есть те изящные и интеллектуальные услады, /исходящие/ от того, что мы можем назвать эстетической двусмысленностью удовольствий, которые интеллигенция была принуждена искать в литературе и, особенно, в арабской поэзии, /ибо/ при чтении вслух, как это часто бывало, только музыкальные конструкции оказывались реально значащими". [13]
24.
f. 179r
Вернусь к музыкальным макамам. В них много общего с одноименным литературным жанром, построенном на контрасте, противопоставлении как формы, языковых средств, так и сюжетных поворотов, на выразительности и импрессии словесных образов. В музыке макам тоже строится на принципе контраста: инструментальные части чередуются с вокальными, быстрые - с медленными, ритмические - с частями свободными по ритму, импровизации - со стандартными блоками; утонченность мелодических и ритмических украшений сочетается со страстью, экстазом высочайшего накала. [3]
В музыке явно прослеживается связь с суфийскими макамами - ступенями духовного совершенствования, приближающими к созерцанию Бога. Недаром одним и тем же словом «хал» служители восточных муз обозначают вдохновение, а у суфиев - это состояние - внезапное, даруемое свыше озарение, сравнимое с ударом молнии прямо в сердце, когда душа очищается от земного и способна принять небесные дары. [3] Да простят меня суфии, если я что-то не точно передала. В литературном варианте макам те же состояния, что в музыке, те же цели достигаются другими средствами. А что касается содержания - в суфизме - всё неявно, всё в символах, всё зашифровано и не понятно непосвященному. Суфийские наставники несут свое учение разными методами даже в наши дни, что же говорить о времени, отдаленном от нас на 900-1000 лет назад.
Хотя, вполне возможно, что писатели таким способом насмехались над суфиями или сатирически изображали как дервиши и шейхи выглядят со стороны.
Так или иначе, лично у меня не вызывает сомнений, что музыкальная форма макам и литературная форма макам связаны между собой, а обе они связаны с мистическими стоянками-макамами. Чтобы это грамотно обосновать потребуется написать целый трактат. Пока удержусь, ибо есть важнейшее правило: нельзя переходить от одного макама к другому, пока не освоишь предыдущего полностью.
25.
f. 26r
Некоторые литературоведы считают, что макама - непосредственная предшественница европейской пикарескной прозы, родившейся в Испании. Не зря я упоминала андалусских мужей, ездивших слушать аль-Харири. Старейший памятник европейского плутовского романа «Жизнь Ласарильо с Тормеса», вышедший в свет в Бургосе в 1554 году, может быть интерпретирован как цикл макам, в котором образ главного героя контаминировался с образом рассказчика.
Если специалисты говорят, наверное, так оно и есть. При этом, другие ученые отмечают, что в европейской литературе мы не найдем жанра, адекватного арабским макамам. Что несомненно.
Примечания к тексту цитируемых Макам по изданию Аль-Харири. Макамы/ М., Наука 1978:
[145] Мейяфарикин - город в Северной Сирии.
[146] Ка́аба (Каба) - главный мусульманский храм («заповедная мечеть»), находится в Мекке. Имеет форму куба, в одно из ребер которого вмонтирован «черный камень» (осколок упавшего метеорита) - величайшая святыня мусульман.
[147] …чьи руки будут сухими… - т. е. кто поскупится дать что-нибудь (ср. примеч. 53 к макаме 7: …чьи руки влагой полны… - Влага - синоним щедрости.)
[148] …сколько летит стрела… - «полет стрелы» - старинная бедуинская мера расстояния, составляет 100-150 м.
[371]Шерстяной плащ - власяница, непременная принадлежность мусульманских мистиков - суфиев («суф» по-арабски значит «шерсть»).
[373] Якуб - библейский Иаков, имя которого не раз упоминается а Коране. Здесь намек на 12-ю суру, излагающую вариант истории Иосифа (Юсуфа), проданного братьями в рабство.
Примечания и ссылки:
[1] До наших дней дошло более 10 иллюстрированных манускриптов Макам аль-Харири школ книжной живописи Ирака, Сирии, Джазира, Египта. Они хранятся в следующих библиотеках и музеях мира:
[Spoiler (click to open)]1. Копия Института востоковедения Санкт-Петербургского отделения Российской академии наук, датируемая 1225-1235 гг. Содержит 98 цветных миниатюр.
2. Стамбульская копия, переписанная во времена правления халифа аль-Мустасима, последнего из династии Аббасидов.
3. Копия Венской национальной библиотеки, датируемая 1334 г., подписанная Абу аль-Фадлем Бен Абу Исхаком.
4-6. Три копии Парижской национальной библиотеки. Одна из них относится к началу 13 века. Вторая датируется приблизительно 1222 г.
Самая известная - третья, согласно её заключению, принадлежит перу и кисти аль-Васати. В заключении сказано: «Закончил переписку и иллюстрации раб божий на милость Аллаха Всепрощающего Яхья Бен Махмуд Бен Яхья Бен Аби аль-Хасан Кувварайха аль-Васати в субботу, 6-го числа месяца рамадана 634 г.»
7-10. Три копии Британского музея. Одна из них относится приблизительно к 1400 г. Вторая - к 1323 г., она изготовлена в Дамаске. Дата создания третьей копии неизвестна. Есть ещё и четвёртая, некоторые иллюстрации которой взяты из ранних манускриптов.
11. Копия Библиотеки Бодли в Оксфорде, датируемая 1337 г.
Некоторые из этих копий повреждены.
alcornish.com
[2] А.А.Долинина. БАДИ' АЗ-ЗАМАН АЛ-ХАМАДАНИ И ЕГО МАКАМЫ
[3] Карен Агекян. Страсть, замкнутая в сфере
[4] Большой Энциклопедический словарь. 2000
[5] Пересказ макам ал-Хамадани в нескольких строках здесь: Л. Некора Яндекс.Словари › Лит. энциклопедия. - 1929-1939
[6] ПАРИЖСКИЙ С.Г. СООТНОШЕНИЕ ПОЭЗИИ И ПРОЗЫ В МАКАМАХ НА ИВРИТЕ XII-XIII ВВ. ДИССЕРТАЦИЯ
[7]
Суфизм зародился в VIII в., его приверженцы мистики и аскеты. Учение суфизма заключается в индивидуальном восхождении к Аллаху. Суфии учат быть в этом мире, но не от этого мира. В данной школе нет централизации власти. Суфии не прикреплены к определенной территории. Они презирают земные блага, в том числе пищу, одежду и т.д. Приверженцы данного направления отрицают необходимость выполнять культовые действия. Суфии полагают, что обряды воплощают собой стремление человека приблизиться к Аллаху, но через них нельзя достичь Всевышнего. Суфизм не признается ортодоксальными течениями ислама по причине мистического учения и отрицания некоторых догм ислама. Однако по этой же причине суфизм имеет множество приверженцев и существует до настоящего момента.
Энциклопедия религий. Исламские секты
Целью суфизма (тасаввуфа) является воспитание «совершенного человека» (аль-инсан аль-камил), свободного от мирской суеты, сумевшего возвыситься над негативными качествами души.
Суфизм, как духовное учение в Исламе вдохновлял своих последователей и раскрывал в них глубинные качества души. По этой причине тасаввуф (суфизм) сыграл большую роль в развитии этики, эстетики, поэзии, литературы, архитектуры, изобразительного исскуства, музыки в мусульманском мире.
Айдын Ариф оглы Али-заде. Философия, история и терминология суфизма (тасаввуфа)
[8]
Шейх или муршид - руководитель суфийской обители. Шейх по своим функциям близок к понятию учителя, однако в отличие от него он не только преподает предмет, но и устанавливает духовную связь с учениками и является их духовным наставником. Шейх, помимо духовного пути, обязан знать и правовые науки, владеть наукой толкования Корана и хадисов. Также он должен обладать самыми наилучшими моральными и нравственными качествами.
Айдын Ариф оглы Али-заде. Философия, история и терминология суфизма (тасаввуфа)
[9] Считается, что основателем суфийского учения о стоянках (макам) и состояниях (ахвал) на мистическом пути к Богу является Зун-Нун аль-Мисри (ум. в 859) - известный представитель Египетской школы тасаввуфа/суфизма. Идеи Зун-Нуна аль-Мисри в дальнейшем были развиты Сахлем ибн Абдуллой ат-Тустари, Абу Турабом ан-Нахшаби, Абу Абдуллой ибн Джеллой, Абу Саидом Харразом.
Айдын Ариф оглы Али-заде. Философия, история и терминология суфизма (тасаввуфа)
[10] Макам, мн. ч. макамат - ступень или стадия мистического Пути, достигаемая усилиями путника; место явления святого, где с ним можно вступить в духовное общение; гробница местного святого.
Даруль-Фикр.Ру - Исламский образовательный портал
[11] МАКАМ (араб. - «место») - суфийский термин, обозначающий духовную стоянку на мистическом пути (тарикат), который разбит на ряд стоянок. Он начинается с простой аскезы, а заканчивается приближением к Богу.
[Нажмите, чтобы прочитать подробнее]В отличие от состояния (хал) каждый макам достигается собственными усилиями. Первые попытки классификации макама относятся к раннему суфизму (ат-Тустари и др.). Они включают в себя менее десяти стоянок. За первым закрепляется статус раскаяния (тауба), за последним - утверждение Божественного единства (таухид). Позже число макамов у разных суфиев заметно возросло. Ал-Халладж выделил 40 стоянок, которые, однако, лишены строгой схематичности и названы им очень спонтанно по принципу созвучия для запоминания учениками. Наиболее строгой считается схема ас-Сарраджа (классификация «умеренного суфизма») из семи стоянок: раскаяние (тауба), богобоязненность (вара), воздержание (зухд), бедность (факр), терпение (сабр), удовлетворенность (рида), упование на Бога (таваккул). В персидском суфизме счет макамов часто шел на десятки и даже на сотни (например, 40 у Абу Саида Майхани, 100 у Абдаллаха ал-Ансари, 1001 у Рузбихана Бакли). Некоторые концепции относились то к макаму, то к состоянию (хал), поскольку их статус мог быть определен и как дарованный свыше, и как приобретенный посредством собственных усилий. В связи с этим вскоре грань между стоянками и состояниями была утрачена, что выразилось в позднейшем их сочетании в суфийских братствах. Считается, что пребывающий на последних стадиях мистик испытывает в рамках своего опыта переживания, недоступные простым людям. В поэтических произведениях персидского экстатического суфизма макам был заменен долиной (вали), через которую проходит душа мистика в поисках Бога.
Словарь по исламу. Практическое пособие к учебному курсу «История религий». Сост.: Колодин А.В., к. филос. н. Москва, 2011
[12] Аттар, Фарид ад-Дин Мухаммад. Шейх Санаан: Пер. с персидского. - М.: Номос, 2006, тираж 500 экз., издано при поддержке Института культуры состояний.
[13] Т.Х.Стародуб «“Макамат” аль-Харири в миниатюрах Ирака, Сирии и Египта XIII-XIV вв.» Стародуб Татьяна Хамзяновна - доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Отдела зарубежного искусства НИИ теории и истории изобразительных искусств РАХ, Москва
Источники:
[Spoiler (click to open)]
Все изображения: Les Maqâmât d' Aboû Moḥammad al-Qâsim ibn ʿAlî al-Ḥarîrî. Auteur: Al-QĀSIM ibn ʿAlī al-Ḥarīrī (Abū Muḥammad). 1201-1300, manuscrit, Arabe. Bibliothèque nationale de France, Département des manuscrits, Arabe 3929. Description: Maqāmāt al-Ḥarīrī. مقامات الخريري. Cet exemplaire est orné de peintures représentant les scènes décrites dans l'ouvrage. Les têtes des personnages sont entourées d'un nimbe. Plusieurs cahiers manquent ; le commencement et la fin manquent également, et il y a des feuillets transposés. Ce ms. vient du couvent de Saint-Vaast à Arras.
Текст Аль-Харири: Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири. Макамы. Арабские средневековые плутовские новеллы./ М., Наука 1978
Макамы. Бади' аз-Заман Абу-л-Фадл Ахмад ибн ал-Хусейн ал-Хамадани. Перевод А.А.Долининой и 3.М.Ауэзовой. Предисловие и примечания А. А. Долининой. Издано в 1999 г. в серии Памятники культуры Востока
«“Макамат” аль-Харири в миниатюрах Ирака, Сирии и Египта XIII-XIV вв.». Докладчик - доктор искусствоведения Т.Х.Стародуб (НИИ теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств). Тезисы доклада на Семинаре «Архитектоника культуры» и иллюстрации на сайте Института Философии Российской Академии Наук
АН СССР "История всемирной литературы". Том 2. ЛИТЕРАТУРА X-XII ВВ. Москва, 1984
А.А.Долинина БАДИ' АЗ-ЗАМАН АЛ-ХАМАДАНИ И ЕГО МАКАМЫ
В. М. Борисов, А. А. Долинина АБУ МУХАММЕД АЛЬ ХАРИРИ И ЕГО МАКАМЫ
БСЭ - 1969-1978: Харири Абу Мухаммед аль-Касим ибн Али аль-Басри
http://ru.wikipedia.org/wiki/Аль-Харири
и другие
Сцена прощания Абу Зейда ас-Серуджи и аль-Хариса ибн Хаммам, из "Макамат" авторства Аль-Харири, около 1240 г. / Farewells of Abu-Zayd and Al-Harith before the return to Mecca, from 'Al Maqamat' (The Meetings) by Al-Hariri, c.1240 (vellum), BNF Arab 3929 f.122 / مقامات الخريري . Source. Лист полностью. Здесь и далее - кликабельноЭта иллюстрация украшает один из сохранившихся списков к "Макамат" прославленного мастера слова Абу Мухаммеда аль Касим ибн Али аль-Харири из Басры (1054-1122). К слову сказать, про тягу к красивым юношам в книге все же есть сюжет: "А за этим вали дурные склонности знали: в пристрастии к мальчикам подозревали" и этот порок высмеивается, а его носитель наказывается.
До нас дошло более 10 иллюминированных рукописей [1] сочинения Аль-Харири "Макамат" или "Макамы". Макамат - множественное число от макам(а). В настоящей записи использованы листы из копии 13 века, хранящейся в Национальной библиотеке Франции Arabe 3929. Особенность данного манускрипта - присутствие нимбов над головами персонажей.
2.
f 2v
Что такое макамы?
Энциклопедически-литературное краткое определение примерно такое: МАКАМА (сеанс, собеседование) - жанр арабской литературы, плутовские повести в рифмованной ритмизованной прозе (садж) со стихотворными вставками, повествующие о приключениях талантливых и образованных мошенников. Жанр впервые появляется у Бади аз-Замана около 1000 года и доведен до совершенства в 12 веке аль-Харири.
3.
f. 34v
Макама буквально означает «место стоянки», «стоянка». Это старинное арабское слово, оно встречается уже в древней доисламской поэзии, обозначая место собрания племени, само собрание или людей, в этом собрании присутствующих. На бедуинских стоянках обычно велись беседы, рассказы о стычках между племенами и о подвигах знаменитых героев скрашивали долгие ночевки у костра. Обычай вечерней беседы сохранился и после распространения ислама. Термин «макама» также применялся к беседам, которые вели халифы со своими приближенными. Беседы состояли в рассказывании занимательных историй и в дискуссиях на богословские, моральные и филологические темы. [2]
4.
f. 165v
Термин «макам» имеет и музыкальный смысл. В основе музыки исламского мира лежит форма под названием макам. Это одновременно и лад, кардинально отличный от темперированного европейского, и принцип музицирования, и последовательность мелодических звеньев. [3]
Энциклопедически-музыкальное краткое определение: МАКАМ - один из основных принципов музицирования в арабской музыке, подразумевающий в каждом случае определенный тип мелодического и метроритмического развертывания композиции. Имеет значения: лад, жанр, иногда - название произведения. [4]
5.
f. 177r
Кроме того, есть еще один пласт смысла этого слова - суфийский, о котором почему-то не упоминают исследователи, по крайней мере, русскоязычные или мне не попадалось. О суфизме [7] мои представления сверх-поверхностные, все же рискну. О причастности этого смысла к литературным макамам я нигде не читала - всё на уровне моих личных догадок. Но о суфизме позже. [*]
6.
f. 149 r
Первые макамы.
Впервые литературный цикл, названный макамами родился у Абу-л-Фадла Ахмада ибн ал-Хусейна ал-Хамадани (969-1008), получившего прозвище Бади' аз-Заман, что переводится «Чудо времени». Главные герои книги - рассказчик Иса ибн Хишам и "шейх Абу-л-Фатх Александриец" - поэт и ученый, пользующийся своими знаниями и способностями чтобы "хитростью хлеб насущный добыть". [5]
Хамадани создал литературный жанр "макам", а через 100 лет его макамы почти затмило творение несравненного Харири.
7.
f. 61v
Макамы аль-Харири
Харири Абу Мухаммед аль-Касим ибн Али аль-Басри (1054-1122) создал сборник из 50 новелл-макам, который, скорее всего, преподнес везиру халифа аль-Мустаршида. Первое публичное чтение сборника происходило в 1110 году в Багдаде в течение целого месяца в присутствии автора и еще 38 ученых. За последующие 180 лет зафиксировано не менее 29 подобных публичных чтений. Популярность аль-Харири очень быстро достигла разных стран, известно, что ученые из далекой Андалусии, бывшей тогда арабской, специально отправлялись на Восток, чтобы послушать макамы из уст автора. [6]
8.
f. 117r
Макамы Аль-Харири стали образцом литературного красноречия, искусно использующего все языковые средства арабской речи. Аль-Харири сделал героем своих макам некоего Абу Зейда (Зайда) из Саруджа, города в Северной Месопотамии. Абу Зейд - образованный, талантливый поэт и ученый, шутник и хитрец. Как и его литературный предшественник, он шейх - духовный наставник [8]. О шейхстве героев макам русскоязычные исследователи и комментаторы не упоминают, не разъясняют кого могли называть шейхом в 11-12 веках, но, в любом случае (или не в любом?), шейхство - высокая духовная ступень. В первой макаме Абу Зейд предстает в кругу учеников, которым он приносит яства, заработанные проповедью. Правда, в последующих новеллах явных учеников, за исключением сына героя, мы не видим до последней макамы, в которой бывший плут становится суфием-праведником и аскетом.
Я читала 40 макам, переведенных и опубликованных в 1978 году, а в советское время, даже Ходжа Насреддин представлялся тайным противником ислама, а Омар Хайям - любителем вина и женщин, поэтому насколько точно перевод соответствует оригинальному тексту не известно.
9.
f. 155r
Повествование в макамах аль-Харири ведется от лица путешественника и купца аль-Хариса ибн Хаммама, переезжающего из города в город по своим торговым делам и по зову сердца. В каждом городе судьба сталкивает рассказчика с Абу Зейдом, обычно аль-Харис не сразу узнает своего друга в его ловких перевоплощениях: "Ведь я тебя, шейх, еле узнал!" [вторая макама] и всегда рад встречи с ним, а при расставании грустит: "И пошел старик, унося с собой нашу любовь и сердечный покой." [вторая макама]. Однажды, после очередной встречи, аль-Харири отправился с Абу Зейдом в двухгодичное путешествие, но этот путь за рамками произведения, о нем только упомянуто.
10.
f. 117r
В первой макаме читаем: "Абу Зейд из Серуджа родом, остроумец, признанный всем народом, чужестранцев светоч, Чудо природы" [слова ученика], "он цветистые фразы быстро сплетать умел, ловко рифмы нанизывал и голос его звенел" [описывает рассказчик]. Абу Зейд каждый раз появляется в новом виде, покоряя слушателей красотой своих речей и стихов, сочиненных экспромтом. Собравшиеся поэта кормят, одевают, дарят ему деньги и различные подношения. Герой переезжает в другой город, где он снова собирает вокруг себя восхищенную публику.
11.
f. 15v
Позиция переводчиков такая: герои макам - нищие-бодяги. "В поисках пропитания нищие бродили по городам, сложилось даже нечто вроде корпорации нищих, бродяг, фокусников и т. п., которые называли себя «детьми Сасана». Они выманивали деньги у людей где придется и как придется: торговали амулетами и лекарствами, предсказывали судьбу, прикидывались больными, увечными, бежавшими из плена и т. п. У них был в ходу свой воровской жаргон. Таким нищим был несомненно и главный герой макам аль-Харири Абу Зейд ас-Серуджи." [Предисловие к Аль-Харири]. Тоже самое о предшественнике: "И главный герой макам Бади' аз-Замана с его удивительными проделками происходил, несомненно, из «Сасанова племени»". [Предисловие к макамам ал-Хамадани]
Мне же кажется, что не все так просто, но это длинный разговор. Всегда лучше наслаждаться вкусом граната, чем рассуждать о нем. Приведу одну из макам Аль-Харири. Перевод А. Долининой. Картинки в тексте, кроме одной, не к ней.
12.
Мейяфарикинская макама. Двадцатая.
Рассказывал аль-Харис ибн Хаммам:
- Однажды пустился я в путь неблизкий - в Мейяфарикин [145], город сирийский. Были со мною друзья мои верные, советчики не лицемерные, не спорщики в пустом разговоре, а те, кто делят с тобой и радость и горе, ничего в потемках души не таящие, товарищи настоящие - с ними ты точно в доме родном с матерью и с отцом. Когда мы верблюдов остановили и движенье отдыхом заменили, обещали верность друг другу хранить и на чужбине надежной опорой быть. Определили мы место сбора для ежедневного разговора, чтобы утром и вечером нам сходиться и новостями делиться. Вот как-то раз в нашем собранье привычном появился гость необычный: в речах своих был он смел, громко приветствовал нас, а голос его звенел, словно владел он чарами колдунов или вышел охотиться на львов.
13.
f. 69r
После приветствия он сказал:
Внемлите мне, ведь поученье это
Достойно вдохновения поэта.
Когда был молод, я знавал героя,
Пред кем смолкали всех врагов наветы.
Каким бывал он твердым в наступленье -
Шел не колеблясь и не звал запрета!
И, нападая, пробивая бреши,
Всю ночь он мог сражаться до рассвета!
Сдавались все противники, окрасив
Его копье кроваво-красным цветом.
Он брался одолеть любую крепость
С глухой стеной без малого просвета,
На приступ храбро шел - и не бывало,
Чтоб он хоть раз не выполнил обета.
Ах, сколько он провел ночей прекрасных,
Плащом веселой юности одетый!
Ласкал красавиц, и они ласкали,
Его любовной щедростью согреты.
Но год за годом сила иссякала,
И появились старости приметы:
Он жалким стал, совсем не мог подняться,
Друзья его рассеялись по свету,
С красавицами он давно расстался,
Не звал их и от них не ждал ответа.
Не помогли больному заклинанья,
Бессильны были всех врачей секреты.
Судьба сурова - не дает пощады,
Разит и жизнелюбца и аскета.
Лежит мертвец, одеждою прикрытый,
И даже савана бедняге нету!
14.
f. 46r
Кончив, он зарыдал неукротимо - так горюет любящий о любимом. Когда же слезы перестали литься из его глаз и котел его горя погас, он сказал:
- О щедрости высшие образцы, для просителей милостивые отцы! Клянусь Аллахом, я не солгал, рассказал лишь то, что своими глазами видал. Если бы ветвь моя не увяла, если б туча моя хоть каплю дождя давала, я бы знал, как мне следует поступить, никого бы не стал просить. Но как взлетишь, если крыльев тебе не дано! О Аллах! Неужели быть неимущим грешно?!
15.
f. 54v
Говорит рассказчик:
- И стали люди тихонько меж собой говорить - советоваться, как поступить, и шептаться, на что им решаться. Он подумал, что мы не желаем брать на себя никаких обязательств или потребуем у него доказательств, и сказал нам:
- О миражи, обманно манящие, о каменья, лживо блестящие! Откуда эти сомнения без стыда и стеснения? Словно хочу я от вас золота целый мешок, а не ткани жалкий кусок! Словно прошу покрывалом Каабу [146] покрыть, а не саван - покойника похоронить! Позор тому, чьи руки будут сухими [147], а скалы останутся нагими!
Роса красноречия была на его устах и привкус горечи - и его пространных речах. Уделил ему каждый сколько мог - от своей бедности жалкий клок, боясь, что после росы его красноречие ливнем польется и тогда уж нам плохо придется.
16.
f. 68v
Сказал аль-Харис ибн Хаммам:
- Этот проситель стоял позади, за мною, скрываясь от глаз моих за моею спиною. Друзья отвалили ему подарков полную меру, и я захотел последовать их примеру: снял перстень с руки, обернулся, на просителя оглянулся и глазам своим поверил с трудом: это был серуджиец, что давно мне знаком. Догадался я, что его рассказ полон лживых прикрас, что силки он искусно раскинул для нас. Но я не стал его выдавать, пред всеми пороки его обнажать, бросил перстень ему - мое приношенье - и сказал:
- Это плакальщицам на угощенье!
17.
f. 65v
Он воскликнул:
- Аллах да пребудет с нами! Пусть не погаснет твоего благородства пламя!
Потом, как обычно, прощаясь, заторопился и прочь напрямик пустился. А мне захотелось узнать наконец, что у него за мертвец. Разжег я поспешности огонь и пустился бежать, как резвый конь. Пробежал я сколько летит стрела [148], и добыча от меня не ушла: Абу Зейда мне удалось найти и, ухватив за одежду, удержать его на пути.
18.
f. 45v. Иллюстрация к цитируемой макаме #20
Я сказал:
- Клянусь Аллахом, от меня не найдешь защиты, пока не покажешь, где твой мертвец, одеждой прикрытый.
- Взгляни! - спокойно сказал греховодник старый и приспустил свои шаровары.
19.
f. 45v. Фрагмент.
Я воскликнул:
- Погубит тебя Аллах, бесстыдный злодей! Как ты смел обмануть достойных людей?
И побрел я к друзьям обратно, как разведчик, добывший весть неприятную. Рассказал им честно все, что узнал, не приукрашивал и не скрывал. А друзья мои долго хохотали и злосчастного мертвеца проклинали.
-----------------
20.
f. 105r
Завершается цикл "Макамат" покаянием героя, его вступлением на путь благочестия и добродетели. Плут Абу-Зайд становится праведником и духовным наставником. Даже если не рассматривать макамы в суфийском свете, то главный смысл творения аль-Харири получается таким: любой человек, даже самый отъявленный грешник, пройдя через раскаяние, отринув череду земных тщетных устремлений, может найти Бога и Истину, может достигнуть вершин духовного мира. А если заглянуть глубже, то все проделки Абу-Зайда на самом деле оказались стоянками-макамами на пути духовного восхождения. Возможно, этим и объясняются нимбы у героев в данном списке?
Процитирую концовку последней макамы. К этому времени герой преображается, на нем одежда суфия: "Был он в плащ шерстяной одет [371] и вел себя словно подвижник-аскет. На молитве он предстоял как имам […] Теперь это муж благочестивый, праведник, всеми чтимый…"
Перевод В. Борисова. Иллюстрации, кроме #21, к приводимому тексту не относятся.
21.
f. 186v. Последняя миниатюра в манускрипте. Абу Зейд в мечете.
Басрийская макама. Пятидесятая.
[...]
Продолжал аль-Харис ибн Хаммам:
- Абу Зейд тихим голосом стихи читал, вздохами тяжкими каждую строчку сопровождал - и я с ним заплакал от сочувствия и умиления, как оплакивал раньше его прегрешения. Пошел он в мечеть, а омовением послужило ему ночное бдение. И я к молитве пошел вслед за ним. И молился, как все: за имамом своим.
А когда стала паства расходиться, пастырь, как и вчера, продолжал усердно молиться. При этом он то стонал, как мать, потерявшая всех детей, то рыдал, как Якуб [373], у которого нет о сыне вестей. Тут стало мне ясно, что слухи о праведности его не напрасны, что Абу Зейд уединения ищет. И я решил, что старец не взыщет, если я оставлю его, молящегося, одного.
Но он словно мысли мои прочитал и намерение тайное разгадал. Глубоко вздохнув, он взгляд на меня перевел и слова из Корана мне привел:
- Если решился, за дело берись - и на Аллаха положись…
22.
f. 82r
Так я убедился, что не зря утверждают, будто праведники скрытое постигают. Попросил я у старца благословения и промолвил в смирении:
- О наставник, дай мне совет: как мне дальше идти по склону лет?
Абу Зейд ответил:
- Всегда помни о смерти в конце пути, а теперь прощай: нам с тобою по разным дорогам идти…
Слезы из глаз моих побежали, а вздохи ключицы мои вздымали.
Так мы расстались - и больше друг с другом никогда не видались.
-----------------
23.
f. 134r
Макамат в суфизме.
[*] Макам - распространенный суфийский термин [9], означающий «стоянка», «основное состояние» - ступень или стадия мистического Пути, достигаемая усилиями путника [10]; духовная стоянка на мистическом пути (тарикат), разбитом на ряд стоянок [11]. Макамат - знание стоянок и умение вести ищущих от стоянки к стоянке. На своем пути суфий должен пройти посланные ему испытания, иначе следующие макамы ему будут не доступны [12]. Говорят, что прохождение макам - аналог христианской Лествицы.
Литературоведы и искусствоведы не связывают литературные макамы с суфизмом, хотя суфизм в те времена тесно взаимодействовал с искусством. Странно было бы предположить, что суфийский мистический смысл не вкладывался в произведения с таким названием писателями-интеллектуалами 11-12 веков, когда обязательным условием литературы была польза для души читателя.
Правда, исследователи отмечают: "«Макамат», несмотря на их длительное и детальное изучение, составляют область нерешённых вопросов и не вполне удовлетворительных ответов." [13]
22.
f. 157r
Как бы то ни было, благодаря творчеству аль-Харири жанр макам приобретает великую популярность. После аль-Харири макамы писали многие авторы и на разных языках.
Примечательно, что поизведение аль-Харири оказалось единственным иллюстрированным сочинением жанра макам. Причем, иллюстрировать списки начали примерно через сто лет после его создания. Кроме того, до новелл аль-Харири присутствие живописи в ткане текста было для арабской литературы не характерно.
23.
f. 66v
Профессор Сорбонны Александр Пападопуло (A. Papadopoulo, 1979, 1980), сторонник элитарности как словесного, так и изобразительного искусства «Макам», утверждает: "…образованный араб получает наслаждение от контраста, противопоставления, тривиального сюжета… от утончённости, учёности и музыкальности слов. Это и есть те изящные и интеллектуальные услады, /исходящие/ от того, что мы можем назвать эстетической двусмысленностью удовольствий, которые интеллигенция была принуждена искать в литературе и, особенно, в арабской поэзии, /ибо/ при чтении вслух, как это часто бывало, только музыкальные конструкции оказывались реально значащими". [13]
24.
f. 179r
Вернусь к музыкальным макамам. В них много общего с одноименным литературным жанром, построенном на контрасте, противопоставлении как формы, языковых средств, так и сюжетных поворотов, на выразительности и импрессии словесных образов. В музыке макам тоже строится на принципе контраста: инструментальные части чередуются с вокальными, быстрые - с медленными, ритмические - с частями свободными по ритму, импровизации - со стандартными блоками; утонченность мелодических и ритмических украшений сочетается со страстью, экстазом высочайшего накала. [3]
В музыке явно прослеживается связь с суфийскими макамами - ступенями духовного совершенствования, приближающими к созерцанию Бога. Недаром одним и тем же словом «хал» служители восточных муз обозначают вдохновение, а у суфиев - это состояние - внезапное, даруемое свыше озарение, сравнимое с ударом молнии прямо в сердце, когда душа очищается от земного и способна принять небесные дары. [3] Да простят меня суфии, если я что-то не точно передала. В литературном варианте макам те же состояния, что в музыке, те же цели достигаются другими средствами. А что касается содержания - в суфизме - всё неявно, всё в символах, всё зашифровано и не понятно непосвященному. Суфийские наставники несут свое учение разными методами даже в наши дни, что же говорить о времени, отдаленном от нас на 900-1000 лет назад.
Хотя, вполне возможно, что писатели таким способом насмехались над суфиями или сатирически изображали как дервиши и шейхи выглядят со стороны.
Так или иначе, лично у меня не вызывает сомнений, что музыкальная форма макам и литературная форма макам связаны между собой, а обе они связаны с мистическими стоянками-макамами. Чтобы это грамотно обосновать потребуется написать целый трактат. Пока удержусь, ибо есть важнейшее правило: нельзя переходить от одного макама к другому, пока не освоишь предыдущего полностью.
25.
f. 26r
Некоторые литературоведы считают, что макама - непосредственная предшественница европейской пикарескной прозы, родившейся в Испании. Не зря я упоминала андалусских мужей, ездивших слушать аль-Харири. Старейший памятник европейского плутовского романа «Жизнь Ласарильо с Тормеса», вышедший в свет в Бургосе в 1554 году, может быть интерпретирован как цикл макам, в котором образ главного героя контаминировался с образом рассказчика.
Если специалисты говорят, наверное, так оно и есть. При этом, другие ученые отмечают, что в европейской литературе мы не найдем жанра, адекватного арабским макамам. Что несомненно.
Примечания к тексту цитируемых Макам по изданию Аль-Харири. Макамы/ М., Наука 1978:
[145] Мейяфарикин - город в Северной Сирии.
[146] Ка́аба (Каба) - главный мусульманский храм («заповедная мечеть»), находится в Мекке. Имеет форму куба, в одно из ребер которого вмонтирован «черный камень» (осколок упавшего метеорита) - величайшая святыня мусульман.
[147] …чьи руки будут сухими… - т. е. кто поскупится дать что-нибудь (ср. примеч. 53 к макаме 7: …чьи руки влагой полны… - Влага - синоним щедрости.)
[148] …сколько летит стрела… - «полет стрелы» - старинная бедуинская мера расстояния, составляет 100-150 м.
[371]Шерстяной плащ - власяница, непременная принадлежность мусульманских мистиков - суфиев («суф» по-арабски значит «шерсть»).
[373] Якуб - библейский Иаков, имя которого не раз упоминается а Коране. Здесь намек на 12-ю суру, излагающую вариант истории Иосифа (Юсуфа), проданного братьями в рабство.
Примечания и ссылки:
[1] До наших дней дошло более 10 иллюстрированных манускриптов Макам аль-Харири школ книжной живописи Ирака, Сирии, Джазира, Египта. Они хранятся в следующих библиотеках и музеях мира:
[Spoiler (click to open)]1. Копия Института востоковедения Санкт-Петербургского отделения Российской академии наук, датируемая 1225-1235 гг. Содержит 98 цветных миниатюр.
2. Стамбульская копия, переписанная во времена правления халифа аль-Мустасима, последнего из династии Аббасидов.
3. Копия Венской национальной библиотеки, датируемая 1334 г., подписанная Абу аль-Фадлем Бен Абу Исхаком.
4-6. Три копии Парижской национальной библиотеки. Одна из них относится к началу 13 века. Вторая датируется приблизительно 1222 г.
Самая известная - третья, согласно её заключению, принадлежит перу и кисти аль-Васати. В заключении сказано: «Закончил переписку и иллюстрации раб божий на милость Аллаха Всепрощающего Яхья Бен Махмуд Бен Яхья Бен Аби аль-Хасан Кувварайха аль-Васати в субботу, 6-го числа месяца рамадана 634 г.»
7-10. Три копии Британского музея. Одна из них относится приблизительно к 1400 г. Вторая - к 1323 г., она изготовлена в Дамаске. Дата создания третьей копии неизвестна. Есть ещё и четвёртая, некоторые иллюстрации которой взяты из ранних манускриптов.
11. Копия Библиотеки Бодли в Оксфорде, датируемая 1337 г.
Некоторые из этих копий повреждены.
alcornish.com
[2] А.А.Долинина. БАДИ' АЗ-ЗАМАН АЛ-ХАМАДАНИ И ЕГО МАКАМЫ
[3] Карен Агекян. Страсть, замкнутая в сфере
[4] Большой Энциклопедический словарь. 2000
[5] Пересказ макам ал-Хамадани в нескольких строках здесь: Л. Некора Яндекс.Словари › Лит. энциклопедия. - 1929-1939
[6] ПАРИЖСКИЙ С.Г. СООТНОШЕНИЕ ПОЭЗИИ И ПРОЗЫ В МАКАМАХ НА ИВРИТЕ XII-XIII ВВ. ДИССЕРТАЦИЯ
[7]
Суфизм зародился в VIII в., его приверженцы мистики и аскеты. Учение суфизма заключается в индивидуальном восхождении к Аллаху. Суфии учат быть в этом мире, но не от этого мира. В данной школе нет централизации власти. Суфии не прикреплены к определенной территории. Они презирают земные блага, в том числе пищу, одежду и т.д. Приверженцы данного направления отрицают необходимость выполнять культовые действия. Суфии полагают, что обряды воплощают собой стремление человека приблизиться к Аллаху, но через них нельзя достичь Всевышнего. Суфизм не признается ортодоксальными течениями ислама по причине мистического учения и отрицания некоторых догм ислама. Однако по этой же причине суфизм имеет множество приверженцев и существует до настоящего момента.
Энциклопедия религий. Исламские секты
Целью суфизма (тасаввуфа) является воспитание «совершенного человека» (аль-инсан аль-камил), свободного от мирской суеты, сумевшего возвыситься над негативными качествами души.
Суфизм, как духовное учение в Исламе вдохновлял своих последователей и раскрывал в них глубинные качества души. По этой причине тасаввуф (суфизм) сыграл большую роль в развитии этики, эстетики, поэзии, литературы, архитектуры, изобразительного исскуства, музыки в мусульманском мире.
Айдын Ариф оглы Али-заде. Философия, история и терминология суфизма (тасаввуфа)
[8]
Шейх или муршид - руководитель суфийской обители. Шейх по своим функциям близок к понятию учителя, однако в отличие от него он не только преподает предмет, но и устанавливает духовную связь с учениками и является их духовным наставником. Шейх, помимо духовного пути, обязан знать и правовые науки, владеть наукой толкования Корана и хадисов. Также он должен обладать самыми наилучшими моральными и нравственными качествами.
Айдын Ариф оглы Али-заде. Философия, история и терминология суфизма (тасаввуфа)
[9] Считается, что основателем суфийского учения о стоянках (макам) и состояниях (ахвал) на мистическом пути к Богу является Зун-Нун аль-Мисри (ум. в 859) - известный представитель Египетской школы тасаввуфа/суфизма. Идеи Зун-Нуна аль-Мисри в дальнейшем были развиты Сахлем ибн Абдуллой ат-Тустари, Абу Турабом ан-Нахшаби, Абу Абдуллой ибн Джеллой, Абу Саидом Харразом.
Айдын Ариф оглы Али-заде. Философия, история и терминология суфизма (тасаввуфа)
[10] Макам, мн. ч. макамат - ступень или стадия мистического Пути, достигаемая усилиями путника; место явления святого, где с ним можно вступить в духовное общение; гробница местного святого.
Даруль-Фикр.Ру - Исламский образовательный портал
[11] МАКАМ (араб. - «место») - суфийский термин, обозначающий духовную стоянку на мистическом пути (тарикат), который разбит на ряд стоянок. Он начинается с простой аскезы, а заканчивается приближением к Богу.
[Нажмите, чтобы прочитать подробнее]В отличие от состояния (хал) каждый макам достигается собственными усилиями. Первые попытки классификации макама относятся к раннему суфизму (ат-Тустари и др.). Они включают в себя менее десяти стоянок. За первым закрепляется статус раскаяния (тауба), за последним - утверждение Божественного единства (таухид). Позже число макамов у разных суфиев заметно возросло. Ал-Халладж выделил 40 стоянок, которые, однако, лишены строгой схематичности и названы им очень спонтанно по принципу созвучия для запоминания учениками. Наиболее строгой считается схема ас-Сарраджа (классификация «умеренного суфизма») из семи стоянок: раскаяние (тауба), богобоязненность (вара), воздержание (зухд), бедность (факр), терпение (сабр), удовлетворенность (рида), упование на Бога (таваккул). В персидском суфизме счет макамов часто шел на десятки и даже на сотни (например, 40 у Абу Саида Майхани, 100 у Абдаллаха ал-Ансари, 1001 у Рузбихана Бакли). Некоторые концепции относились то к макаму, то к состоянию (хал), поскольку их статус мог быть определен и как дарованный свыше, и как приобретенный посредством собственных усилий. В связи с этим вскоре грань между стоянками и состояниями была утрачена, что выразилось в позднейшем их сочетании в суфийских братствах. Считается, что пребывающий на последних стадиях мистик испытывает в рамках своего опыта переживания, недоступные простым людям. В поэтических произведениях персидского экстатического суфизма макам был заменен долиной (вали), через которую проходит душа мистика в поисках Бога.
Словарь по исламу. Практическое пособие к учебному курсу «История религий». Сост.: Колодин А.В., к. филос. н. Москва, 2011
[12] Аттар, Фарид ад-Дин Мухаммад. Шейх Санаан: Пер. с персидского. - М.: Номос, 2006, тираж 500 экз., издано при поддержке Института культуры состояний.
[13] Т.Х.Стародуб «“Макамат” аль-Харири в миниатюрах Ирака, Сирии и Египта XIII-XIV вв.» Стародуб Татьяна Хамзяновна - доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Отдела зарубежного искусства НИИ теории и истории изобразительных искусств РАХ, Москва
Источники:
[Spoiler (click to open)]
Все изображения: Les Maqâmât d' Aboû Moḥammad al-Qâsim ibn ʿAlî al-Ḥarîrî. Auteur: Al-QĀSIM ibn ʿAlī al-Ḥarīrī (Abū Muḥammad). 1201-1300, manuscrit, Arabe. Bibliothèque nationale de France, Département des manuscrits, Arabe 3929. Description: Maqāmāt al-Ḥarīrī. مقامات الخريري. Cet exemplaire est orné de peintures représentant les scènes décrites dans l'ouvrage. Les têtes des personnages sont entourées d'un nimbe. Plusieurs cahiers manquent ; le commencement et la fin manquent également, et il y a des feuillets transposés. Ce ms. vient du couvent de Saint-Vaast à Arras.
Текст Аль-Харири: Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири. Макамы. Арабские средневековые плутовские новеллы./ М., Наука 1978
Макамы. Бади' аз-Заман Абу-л-Фадл Ахмад ибн ал-Хусейн ал-Хамадани. Перевод А.А.Долининой и 3.М.Ауэзовой. Предисловие и примечания А. А. Долининой. Издано в 1999 г. в серии Памятники культуры Востока
«“Макамат” аль-Харири в миниатюрах Ирака, Сирии и Египта XIII-XIV вв.». Докладчик - доктор искусствоведения Т.Х.Стародуб (НИИ теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств). Тезисы доклада на Семинаре «Архитектоника культуры» и иллюстрации на сайте Института Философии Российской Академии Наук
АН СССР "История всемирной литературы". Том 2. ЛИТЕРАТУРА X-XII ВВ. Москва, 1984
А.А.Долинина БАДИ' АЗ-ЗАМАН АЛ-ХАМАДАНИ И ЕГО МАКАМЫ
В. М. Борисов, А. А. Долинина АБУ МУХАММЕД АЛЬ ХАРИРИ И ЕГО МАКАМЫ
БСЭ - 1969-1978: Харири Абу Мухаммед аль-Касим ибн Али аль-Басри
http://ru.wikipedia.org/wiki/Аль-Харири
и другие