Место, где рухнула Российская империя. Петергофская дворцовая дача Коттедж
Статья из журнала AD Russia
Коттедж с рождения был царской дачей, но принадлежал не царям, а царицам. В 1825 Николай I преподнес подарок своей жене, Александре Федоровне, приказав построить подальше от Большого Петергофского дворца “сельский домик, так называемый котич”.
Петергофская дворцовая дача Коттедж в настоящее время
Архитектор Адам Менелас, старик-шотландец при русском дворе, придумал дом-игрушку в полуготическом духе с острыми кровлями и стрельчатыми арками. Но не потешный дворец, а нормальный человеческий особняк в три этажа, в двадцать семь комнат, спиной к Санкт-Петербургскому шоссе, лицом - к Финскому заливу. Три года шли работы, и наконец Николай встретил Александру Федоровну хлебом-солью на пороге вновь построенного дома. Так появилась “собственная Ее Величества дача Александрия”, в которой успели погостить все русские цари.
2.
Коттеджу повезло с хранителями. В 1918 году его не разграбили, в 1941-м вещи успели эвакуировать, а в 1970-х отреставрированный дом не отдали обкому КПСС. Он до сих пор содержится в идеальном состоянии - аккуратность комнат напоминает о том, что его хозяйками были приезжие царицы - две немки и одна датчанка. Русские цари были здесь в гостях, как Петр I в Лефортово у немцев.
За прошедшие с тех пор 175 лет погибло все вокруг - Петергофские дворцы и парки, власть самодержцев и власть советов, СССР и великая Россия. Трудно поверить, но в Коттедже почти ничего не изменилось. Его пощадили не только большевики и немцы, но даже пионеры из лагеря, обосновавшегося здесь после войны. После того как в 1970-х хранители Петергофа отбили атаку обкома партии, разбежавшегося устроить в Коттедже дом приемов, это лучший, если не единственный у нас музей счастливого ХIХ века. И самый спокойный - не каждый турист добредет сюда после фонтанов.
3.
Последней владелицей Коттеджа была вдовствующая императрица Мария Федоровна. Августейшие гости приходили навещать "бабушку".
С момента строительства Коттеджа ворота Александрии были закрыты для посторонних. Лишь раз в году, в июле, по случаю дня рождения императрицы доступ в сад царской дачи был открыт для всех сословий - тогдашняя ФСБ была либеральна к посетителям. Одним из немногих допущенных сюда публичных визитеров оказался писатель и путешественник маркиз де Кюстин, автор нашумевшей книги “Россия в 1839 году”, которого обхаживали в тогдашнем Петербурге с не меньшим усердием, чем 100 лет спустя - Лиона Фейхтвангера в Москве.
4.
Строитель Коттеджа Адам Менелас вместо декоративных растений посадил у Коттеджа дубы. Они и сейчас украшают вид с нижней дороги.
Приглашенный в Петергоф маркиз получил в провожатые великого князя и даже побеседовал с императрицей, которая прервала прогулку, чтобы очаровать иностранного корреспондента. Кюстину понравился Коттедж, который он нашел похожим на дом “богатого и элегантного англичанина”. Он попенял обитателям Александрии на нелюбовь к искусству (не назовешь же искусством Кипренского с Айвазовским), но тут же извинил их тем, что “обустройство и общий замысел жилища основывается на семейных привычках и пристрастиях”. Александра Федоровна, если верить французу, пустилась в откровенность. “Петергофская жизнь для меня невыносима, и я попросила государя выстроить какую-нибудь хижину, где глаза могли бы отдыхать от всей этой массивной позолоты”, - сказала маркизу де Кюстину императрица и удостоилась живейших похвал за то, что променяла мишуру двора на истинность простого существования.
5.
С полукруглого балкона обитатели Коттеджа принимали парад юнкеров, направлявшихся из соседней Стрельны в Петергоф.
Похвал в равной степени заслуживал и Николай I. Хотя император и подшучивал над супругой, называя ее “петергофской помещицей”, уединенная жизнь не могла бы начаться здесь без его позволения и участия. Пусть Коттедж считался женским домом, и Николай был здесь якобы гостем на втором этаже, но жизнь рядом с женой и детьми и вдали от канцелярий и министерств его радовала.
6.
Крутая чугунная лестница, расписанная гризайлью и освещенная гирляндой из трех готических фонарей, ведет на третий этаж, к морскому кабинету Николая I.
Едва ли не впервые в российской истории монарх ходил на работу. Рано утром он отправлялся принимать доклады в тот самый, покрытый “массивной позолотой” Большой Петергофский дворец, возвращался к завтраку и снова отправлялся по делам, как какой-нибудь английский клерк. Трудно сказать, сколько было в этом игры, а сколько искренности, но явно выраженное желание найти покой очевидно.
7.
Третий этаж, выход к морскому кабинету Николая I.
Жестокий урок гвардейского бунта, полученный Николаем в первые часы царствования, отравил существование в барочных версалях. Екатерининские дворцы, полные теней прошлого, казались отныне неудобными или даже враждебными. От пожара в Зимнем семья отправилась зимовать не куда-нибудь, а в милый Коттедж, наделав, должно быть, немало переполоху среди обслуги. Надо было размораживать дом, который содержался при температуре восемь градусов, дабы не рассохлись паркеты, и расклеивать окна, на зиму закрытые матрасами и подушками по старой русской манере.
8.
Столовую пристроили в 1842 году. Сервиз с гербом Александрии на 24 персоны был заказан Императорскому фарфоровому заводу и первоначально состоял из 500 предметов. С тех пор предметов выпустили 5000. Вот сколько тарелок, соусников и разных мелочей побили с николаевской эпохи до революции.
В Александрии можно было построить жизнь царской семьи, сообразуясь не с протоколом, а с желаниями и удобствами и побыть вне постоянного контроля любопытной челяди. Главные помещики России отлично знали, что чем больше толчется в доме людей, тем меньше от них толку. Вместо мужиков с ведрами здесь заработали насосы, подымавшие воду в туалетные комнаты, хорошо продуманная система вентиляции не перегружала истопников, поддерживавших огонь в высоких голландских печах. Из кранов в ванных текла горячая и холодная вода. Всем бельем заведовала одна прачка, одна женщина стирала занавеси и одна камер-фрау оставалась в комнатке под крышей, утепленной верблюжьим войлоком. Кухня была вынесена в отдельное здание - так избавились и от поваров.
9.
Комната Марии Федоровны, переделанная по моде рубежа веков в стиле модерн.
Николай жил простой царской жизнью и того же требовал от окружающих. Девочкам не разрешал увлекаться драгоценностями, мальчиков воспитывал в строгости и по-солдатски. Умывался по утрам холодной водой перед гамбсовским умывальником с мраморной плитой. Часто спал на раскладушке в кабинете. Хозяйка рожала детей, вышивала бисером и покровительствовала женским школам. Хозяин воевал с турками, травил поэтов Пушкина и Лермонтова и держал дом в режиме экономии. Когда управляющий запрашивал разрешения перетянуть диваны, подпорченные собаками, комендант Петергофа, зная привычки хозяев, отвечал, что диваны могут год-другой потерпеть.
10.
Спальня Александры Федоровны на первом этаже - единственная несохранившаяся комната.
Семья разрасталась, на дачу повадились гости, пришлось пересесть в пристроенную Штакеншнейдером столовую и заказать на Императорском заводе сервиз на две дюжины персон. Сервиз этот до сих пор выставлен на столе, хотя это дальний потомок первоначального. Едва ли не каждый предмет из пятисот поменялся раз десять - вот сколько тарелок, соусников, блюд и прочих мелочей побили с николаевской эпохи до Великой Октябрьской социалистической революции.
11.
Кабинет Александры Федоровны.
Над столовой был устроен затянутый пологом Учебный балкон. Зимой его закрывали щитами с окнами, летом он был открыт. Там работала самая привилегированная школа в России - школа великих князей, где их учили с необычайной щедростью всему, что может понадобиться в жизни. И Николай I, гонитель и душитель свобод, приглашал к детям университетских профессоров, уволенных за вольномыслие с государственной службы.
12.
Большая гостиная. На полу ковер, вышитый воспитанницами Смольного института.
Петергофские каникулы так нравились семье и родственникам, что поблизости от Коттеджа постепенно образовался царский дачный поселок - построили Адмиральский домик для Константина Николаевича, перестроили ферму в Фермерский дворец для Александра II, со временем возвели Нижнюю дачу для Николая II. Александр III предпочитал жить в Коттедже, где сохранял заведенные дедом обычаи. Его дочь, княгиня Ольга, вспоминала, как купавшиеся в прудах солдаты, завидев царя с семьей, в испуге выскакивали из воды, становились во фрунт и, нахлобучив фуражки, отдавали честь. Забавное, должно быть, зрелище, как и вид бородатого самодержца, который рано утром, не беспокоя домашних, отправляется с корзиной за грибами к обеду - пока из Петербурга не привезли новых неприятных бумаг. В сущности, именно жизнь в Петербурге и шире - в России была главным раздражителем для обитателей Коттеджа.
13.
Туалетная Александры Федоровны. Царские лакеи, ставшие после революции смотрителями, сохранили порядок мельчайших вещей и деталей.
Из-за этой России никак не удавалось свести ее просто к семейному дому, но с каждым поколением, чем более важные решения принимались в его комнатах, тем более частной жизнью старались жить его обитатели. После революции рядом с Коттеджем установили штабной вагон, в котором Николай II подписал отречение от престола и смертный приговор своей семье, в том числе и родившемуся в Петергофе долгожданному сыну. Вот чего стоило империи желание русских царей отдохнуть душою на даче. Здесь, в Коттедже, рухнуло самодержавие. Рухнуло на походную койку и произнесло: “Вас много, а я один. Дайте пожить по-человечески”.
14.
Кабинет Николая I на втором этаже. Сюда допускались только самые милые сердцу министры.
Текст: Алексей Тарханов ("Коммерсантъ")
Оригинал статьи: Петергофская дворцовая дача Коттедж
См. также:
Самые красивые дворцы российских императоров
Юсуповский дворец - Палаты Волковых-Юсуповых в Москве
Шедевр Шехтеля: Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке
Легендарный Дом Мельникова. Интерьер
Библиотеки как памятники архитектуры и искусства
Коттедж с рождения был царской дачей, но принадлежал не царям, а царицам. В 1825 Николай I преподнес подарок своей жене, Александре Федоровне, приказав построить подальше от Большого Петергофского дворца “сельский домик, так называемый котич”.
Петергофская дворцовая дача Коттедж в настоящее время
Архитектор Адам Менелас, старик-шотландец при русском дворе, придумал дом-игрушку в полуготическом духе с острыми кровлями и стрельчатыми арками. Но не потешный дворец, а нормальный человеческий особняк в три этажа, в двадцать семь комнат, спиной к Санкт-Петербургскому шоссе, лицом - к Финскому заливу. Три года шли работы, и наконец Николай встретил Александру Федоровну хлебом-солью на пороге вновь построенного дома. Так появилась “собственная Ее Величества дача Александрия”, в которой успели погостить все русские цари.
2.
Коттеджу повезло с хранителями. В 1918 году его не разграбили, в 1941-м вещи успели эвакуировать, а в 1970-х отреставрированный дом не отдали обкому КПСС. Он до сих пор содержится в идеальном состоянии - аккуратность комнат напоминает о том, что его хозяйками были приезжие царицы - две немки и одна датчанка. Русские цари были здесь в гостях, как Петр I в Лефортово у немцев.
За прошедшие с тех пор 175 лет погибло все вокруг - Петергофские дворцы и парки, власть самодержцев и власть советов, СССР и великая Россия. Трудно поверить, но в Коттедже почти ничего не изменилось. Его пощадили не только большевики и немцы, но даже пионеры из лагеря, обосновавшегося здесь после войны. После того как в 1970-х хранители Петергофа отбили атаку обкома партии, разбежавшегося устроить в Коттедже дом приемов, это лучший, если не единственный у нас музей счастливого ХIХ века. И самый спокойный - не каждый турист добредет сюда после фонтанов.
3.
Последней владелицей Коттеджа была вдовствующая императрица Мария Федоровна. Августейшие гости приходили навещать "бабушку".
С момента строительства Коттеджа ворота Александрии были закрыты для посторонних. Лишь раз в году, в июле, по случаю дня рождения императрицы доступ в сад царской дачи был открыт для всех сословий - тогдашняя ФСБ была либеральна к посетителям. Одним из немногих допущенных сюда публичных визитеров оказался писатель и путешественник маркиз де Кюстин, автор нашумевшей книги “Россия в 1839 году”, которого обхаживали в тогдашнем Петербурге с не меньшим усердием, чем 100 лет спустя - Лиона Фейхтвангера в Москве.
4.
Строитель Коттеджа Адам Менелас вместо декоративных растений посадил у Коттеджа дубы. Они и сейчас украшают вид с нижней дороги.
Приглашенный в Петергоф маркиз получил в провожатые великого князя и даже побеседовал с императрицей, которая прервала прогулку, чтобы очаровать иностранного корреспондента. Кюстину понравился Коттедж, который он нашел похожим на дом “богатого и элегантного англичанина”. Он попенял обитателям Александрии на нелюбовь к искусству (не назовешь же искусством Кипренского с Айвазовским), но тут же извинил их тем, что “обустройство и общий замысел жилища основывается на семейных привычках и пристрастиях”. Александра Федоровна, если верить французу, пустилась в откровенность. “Петергофская жизнь для меня невыносима, и я попросила государя выстроить какую-нибудь хижину, где глаза могли бы отдыхать от всей этой массивной позолоты”, - сказала маркизу де Кюстину императрица и удостоилась живейших похвал за то, что променяла мишуру двора на истинность простого существования.
5.
С полукруглого балкона обитатели Коттеджа принимали парад юнкеров, направлявшихся из соседней Стрельны в Петергоф.
Похвал в равной степени заслуживал и Николай I. Хотя император и подшучивал над супругой, называя ее “петергофской помещицей”, уединенная жизнь не могла бы начаться здесь без его позволения и участия. Пусть Коттедж считался женским домом, и Николай был здесь якобы гостем на втором этаже, но жизнь рядом с женой и детьми и вдали от канцелярий и министерств его радовала.
6.
Крутая чугунная лестница, расписанная гризайлью и освещенная гирляндой из трех готических фонарей, ведет на третий этаж, к морскому кабинету Николая I.
Едва ли не впервые в российской истории монарх ходил на работу. Рано утром он отправлялся принимать доклады в тот самый, покрытый “массивной позолотой” Большой Петергофский дворец, возвращался к завтраку и снова отправлялся по делам, как какой-нибудь английский клерк. Трудно сказать, сколько было в этом игры, а сколько искренности, но явно выраженное желание найти покой очевидно.
7.
Третий этаж, выход к морскому кабинету Николая I.
Жестокий урок гвардейского бунта, полученный Николаем в первые часы царствования, отравил существование в барочных версалях. Екатерининские дворцы, полные теней прошлого, казались отныне неудобными или даже враждебными. От пожара в Зимнем семья отправилась зимовать не куда-нибудь, а в милый Коттедж, наделав, должно быть, немало переполоху среди обслуги. Надо было размораживать дом, который содержался при температуре восемь градусов, дабы не рассохлись паркеты, и расклеивать окна, на зиму закрытые матрасами и подушками по старой русской манере.
8.
Столовую пристроили в 1842 году. Сервиз с гербом Александрии на 24 персоны был заказан Императорскому фарфоровому заводу и первоначально состоял из 500 предметов. С тех пор предметов выпустили 5000. Вот сколько тарелок, соусников и разных мелочей побили с николаевской эпохи до революции.
В Александрии можно было построить жизнь царской семьи, сообразуясь не с протоколом, а с желаниями и удобствами и побыть вне постоянного контроля любопытной челяди. Главные помещики России отлично знали, что чем больше толчется в доме людей, тем меньше от них толку. Вместо мужиков с ведрами здесь заработали насосы, подымавшие воду в туалетные комнаты, хорошо продуманная система вентиляции не перегружала истопников, поддерживавших огонь в высоких голландских печах. Из кранов в ванных текла горячая и холодная вода. Всем бельем заведовала одна прачка, одна женщина стирала занавеси и одна камер-фрау оставалась в комнатке под крышей, утепленной верблюжьим войлоком. Кухня была вынесена в отдельное здание - так избавились и от поваров.
9.
Комната Марии Федоровны, переделанная по моде рубежа веков в стиле модерн.
Николай жил простой царской жизнью и того же требовал от окружающих. Девочкам не разрешал увлекаться драгоценностями, мальчиков воспитывал в строгости и по-солдатски. Умывался по утрам холодной водой перед гамбсовским умывальником с мраморной плитой. Часто спал на раскладушке в кабинете. Хозяйка рожала детей, вышивала бисером и покровительствовала женским школам. Хозяин воевал с турками, травил поэтов Пушкина и Лермонтова и держал дом в режиме экономии. Когда управляющий запрашивал разрешения перетянуть диваны, подпорченные собаками, комендант Петергофа, зная привычки хозяев, отвечал, что диваны могут год-другой потерпеть.
10.
Спальня Александры Федоровны на первом этаже - единственная несохранившаяся комната.
Семья разрасталась, на дачу повадились гости, пришлось пересесть в пристроенную Штакеншнейдером столовую и заказать на Императорском заводе сервиз на две дюжины персон. Сервиз этот до сих пор выставлен на столе, хотя это дальний потомок первоначального. Едва ли не каждый предмет из пятисот поменялся раз десять - вот сколько тарелок, соусников, блюд и прочих мелочей побили с николаевской эпохи до Великой Октябрьской социалистической революции.
11.
Кабинет Александры Федоровны.
Над столовой был устроен затянутый пологом Учебный балкон. Зимой его закрывали щитами с окнами, летом он был открыт. Там работала самая привилегированная школа в России - школа великих князей, где их учили с необычайной щедростью всему, что может понадобиться в жизни. И Николай I, гонитель и душитель свобод, приглашал к детям университетских профессоров, уволенных за вольномыслие с государственной службы.
12.
Большая гостиная. На полу ковер, вышитый воспитанницами Смольного института.
Петергофские каникулы так нравились семье и родственникам, что поблизости от Коттеджа постепенно образовался царский дачный поселок - построили Адмиральский домик для Константина Николаевича, перестроили ферму в Фермерский дворец для Александра II, со временем возвели Нижнюю дачу для Николая II. Александр III предпочитал жить в Коттедже, где сохранял заведенные дедом обычаи. Его дочь, княгиня Ольга, вспоминала, как купавшиеся в прудах солдаты, завидев царя с семьей, в испуге выскакивали из воды, становились во фрунт и, нахлобучив фуражки, отдавали честь. Забавное, должно быть, зрелище, как и вид бородатого самодержца, который рано утром, не беспокоя домашних, отправляется с корзиной за грибами к обеду - пока из Петербурга не привезли новых неприятных бумаг. В сущности, именно жизнь в Петербурге и шире - в России была главным раздражителем для обитателей Коттеджа.
13.
Туалетная Александры Федоровны. Царские лакеи, ставшие после революции смотрителями, сохранили порядок мельчайших вещей и деталей.
Из-за этой России никак не удавалось свести ее просто к семейному дому, но с каждым поколением, чем более важные решения принимались в его комнатах, тем более частной жизнью старались жить его обитатели. После революции рядом с Коттеджем установили штабной вагон, в котором Николай II подписал отречение от престола и смертный приговор своей семье, в том числе и родившемуся в Петергофе долгожданному сыну. Вот чего стоило империи желание русских царей отдохнуть душою на даче. Здесь, в Коттедже, рухнуло самодержавие. Рухнуло на походную койку и произнесло: “Вас много, а я один. Дайте пожить по-человечески”.
14.
Кабинет Николая I на втором этаже. Сюда допускались только самые милые сердцу министры.
Текст: Алексей Тарханов ("Коммерсантъ")
Оригинал статьи: Петергофская дворцовая дача Коттедж
См. также:
Самые красивые дворцы российских императоров
Юсуповский дворец - Палаты Волковых-Юсуповых в Москве
Шедевр Шехтеля: Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке
Легендарный Дом Мельникова. Интерьер
Библиотеки как памятники архитектуры и искусства