О молодости.
Черное лето
Позвонили в дверь, я открыл.
Двое мятых и несвежих, как позавчерашние "Московские комсомольцы", стояли на пороге. Явственно чувствовался запах речной воды без мыла, водки и пива без закуски и электрички без билета.
Накануне мне приснилось, что эти мятые пропили книжку "Волшебник Изумрудного города". Проснувшись, я очень остро и болезненно ощутил, что детство не вернуть.
"Заходите, друзья", - сказал я и подумал, что когда жена, наконец, проснется, будет в восторге.
Она недолюбливала мятых с тех пор, как кто-то из них прожег неаккуратным окурком синее надувное кресло, присланное в подарок из Берлина. Не то чтобы ей сильно нужно было это кресло или она очень ценила все импортное, - по-крайней мере, если и так, ей удавалось это скрывать.
Просто у нее было очень развито чувство собственности.
Расположившись на зеленом ковре перед телевизором, мятые потребовали пива и стали рассказывать о том, как заканчивалось это "Черное лето".
Как оно начиналось и продолжалось, мне и самому было отлично известно.
Боровcк, а точнее даже поселок Института, однокомнатная квартира. Режим дня следующий. Ранний подъем. То есть около 12 дня. Затем зарядка. В смысле, по 50 и пиво. Легкий завтрак. Как правило, вчерашние пельмени, разогретые на сковородке. Уборка. Расчистить путь среди бутылок к двери. Неторопливая прогулка. До магазина. Второй завтрак. По 100 и пиво. Водные процедуры в обмелевшей и грязной реке. Музыка. То есть хоровой вой под гитару (гитару таскали на веревке по асфальту, из-за чего она себя не очень хорошо чувствовала). Вечером - танцы. Кто на полу, кто на столе. Наутро все по новой.
Меня спасла необходимость возвращаться к трудовой деятельности - я провел в этом санатории всего недели полторы. Мятые, кажется, чуть ли не месяц.
Когда деньги у них закончились совсем - все источники долгосрочных и беспроцентных кредитов были использованы - они сели в электричку до Москвы. Их терзала жажда, но не было ни копейки.
На первые полчаса в столице удалось заработать искусством. Да, они прошли по вагонам - от хвоста к голове состава - исполняя в каждом вагоне по нескольку песен из нашего обычного репертуара. Боюсь, включая "Русское поле экспериментов".
Их не смущало отсутствие музыкальных инструментов, они просто заходили в вагон и начинали громко петь. Точнее, орать - их музыкальные способности лично я мог переносить только в абсолютно нетрезвом состоянии. Петь они любили, поэтому я так много и пил.
Больше всего денег в электричке, кстати, им принесла песня "Фантом" (ройялтиз Чижу до сих пор не уплачены). Ее они исполнили по спецзаказу каких-то, видимо, совершенно ебанутых пассажиров. Заработали 50 рублей.
Разумеется, весь гонорар был потрачен еще на Киевском вокзале.
Усталые, но довольные ребята больше не хотели петь или танцевать.
Поэтому сначала они поработали водолазами на Охотном ряду и (чтобы далеко не ходить в мокром) в Александровском саду. Ценные клады таились на дне тамошних фонтанов, ведь многие гости столицы мечтают в них вернуться.
Да, пусть там не было крупных купюр, но и мелочи на водку и даже на чебуреки хватило с лихвой.
Затем где-то в районе Тверской друзья изобразили русский бизнес.
Набрав бесплатных флаеров и даже не потрудившись отойти хотя бы к другому выходу из метро, предприимчивые молодые люди стали продавать красочную полиграфию прохожим: маленький флаер - по 3 рубля, большой - по 5. Чтобы у клиентов назавтра не возникло классических терзаний.
Устав от искусства, кладоискательства и бизнеса и обнаружив, что больше в этом мире подходящих им занятий не осталось, мятые поехали ко мне.
Всю следующую неделю они прожили на зеленом ковре перед телевизором, ввергая жену в пучину греховной ярости. В их присутствии - молчаливой. Наверное, она их побаивалась.
Когда я возвращался с работы, они, опираясь на локти, вяло приподнимались над ковром и просили еще пива.
Однажды у них возник конфликт из-за курицы. Младший разогрел ее на сковородке и доставил к телевизору. Страшно оскорбив старшего тем, что не выбрал предварительно из курицы кости.
Они не разговаривали до вечера. Когда я пришел домой, мне с трудом удалось их помирить.
Позвонили в дверь, я открыл.
Двое мятых и несвежих, как позавчерашние "Московские комсомольцы", стояли на пороге. Явственно чувствовался запах речной воды без мыла, водки и пива без закуски и электрички без билета.
Накануне мне приснилось, что эти мятые пропили книжку "Волшебник Изумрудного города". Проснувшись, я очень остро и болезненно ощутил, что детство не вернуть.
"Заходите, друзья", - сказал я и подумал, что когда жена, наконец, проснется, будет в восторге.
Она недолюбливала мятых с тех пор, как кто-то из них прожег неаккуратным окурком синее надувное кресло, присланное в подарок из Берлина. Не то чтобы ей сильно нужно было это кресло или она очень ценила все импортное, - по-крайней мере, если и так, ей удавалось это скрывать.
Просто у нее было очень развито чувство собственности.
Расположившись на зеленом ковре перед телевизором, мятые потребовали пива и стали рассказывать о том, как заканчивалось это "Черное лето".
Как оно начиналось и продолжалось, мне и самому было отлично известно.
Боровcк, а точнее даже поселок Института, однокомнатная квартира. Режим дня следующий. Ранний подъем. То есть около 12 дня. Затем зарядка. В смысле, по 50 и пиво. Легкий завтрак. Как правило, вчерашние пельмени, разогретые на сковородке. Уборка. Расчистить путь среди бутылок к двери. Неторопливая прогулка. До магазина. Второй завтрак. По 100 и пиво. Водные процедуры в обмелевшей и грязной реке. Музыка. То есть хоровой вой под гитару (гитару таскали на веревке по асфальту, из-за чего она себя не очень хорошо чувствовала). Вечером - танцы. Кто на полу, кто на столе. Наутро все по новой.
Меня спасла необходимость возвращаться к трудовой деятельности - я провел в этом санатории всего недели полторы. Мятые, кажется, чуть ли не месяц.
Когда деньги у них закончились совсем - все источники долгосрочных и беспроцентных кредитов были использованы - они сели в электричку до Москвы. Их терзала жажда, но не было ни копейки.
На первые полчаса в столице удалось заработать искусством. Да, они прошли по вагонам - от хвоста к голове состава - исполняя в каждом вагоне по нескольку песен из нашего обычного репертуара. Боюсь, включая "Русское поле экспериментов".
Их не смущало отсутствие музыкальных инструментов, они просто заходили в вагон и начинали громко петь. Точнее, орать - их музыкальные способности лично я мог переносить только в абсолютно нетрезвом состоянии. Петь они любили, поэтому я так много и пил.
Больше всего денег в электричке, кстати, им принесла песня "Фантом" (ройялтиз Чижу до сих пор не уплачены). Ее они исполнили по спецзаказу каких-то, видимо, совершенно ебанутых пассажиров. Заработали 50 рублей.
Разумеется, весь гонорар был потрачен еще на Киевском вокзале.
Усталые, но довольные ребята больше не хотели петь или танцевать.
Поэтому сначала они поработали водолазами на Охотном ряду и (чтобы далеко не ходить в мокром) в Александровском саду. Ценные клады таились на дне тамошних фонтанов, ведь многие гости столицы мечтают в них вернуться.
Да, пусть там не было крупных купюр, но и мелочи на водку и даже на чебуреки хватило с лихвой.
Затем где-то в районе Тверской друзья изобразили русский бизнес.
Набрав бесплатных флаеров и даже не потрудившись отойти хотя бы к другому выходу из метро, предприимчивые молодые люди стали продавать красочную полиграфию прохожим: маленький флаер - по 3 рубля, большой - по 5. Чтобы у клиентов назавтра не возникло классических терзаний.
Устав от искусства, кладоискательства и бизнеса и обнаружив, что больше в этом мире подходящих им занятий не осталось, мятые поехали ко мне.
Всю следующую неделю они прожили на зеленом ковре перед телевизором, ввергая жену в пучину греховной ярости. В их присутствии - молчаливой. Наверное, она их побаивалась.
Когда я возвращался с работы, они, опираясь на локти, вяло приподнимались над ковром и просили еще пива.
Однажды у них возник конфликт из-за курицы. Младший разогрел ее на сковородке и доставил к телевизору. Страшно оскорбив старшего тем, что не выбрал предварительно из курицы кости.
Они не разговаривали до вечера. Когда я пришел домой, мне с трудом удалось их помирить.