О новогодней лотерее
Последние несколько часов уходящего года я пребывал в некоторой задумчивости. Каковому состоянию совершенно не мешали ни участие в подготовке к празднику, ни пустевшая бутылка виски, ни даже припертая с улицы грязная и обледеневшая елка, которую пришлось запихивать в душевую кабину, а потом остроумно привязывать телефонным шнуром к обогревателю и оконным ручкам.
"На хуй ты ее притащил?" - осведомлялся я периодически у Исакова для проформы.
"Новый год потому что", - с тем же, примерно, энтузиазмом отвечал он мне. Обстановка была практически семейной.
В одной из комнат был устроен склад. Туда Исаков, владеющий техникой экстенсивной, как он, кажется, выразился, уборки принес сотни три синих пакетов, набитых всеми теми вещами, которые по его мнению могли помешать празднику в предназначенных для него помещениях. Или же, в результате его, испортиться. В той же комнате я решил организовать хранилище подарков. Это была моя затея: каждый гость приносит по одному, а где-нибудь среди ночи подарки обретают счастливых хозяев посредством жеребьевки. Я был полон решимости порадовать гостей и усилить их праздничное настроение.
Будет забавно обозначить подарки не обычными римскими цифрами, подумал я. Сделав несколько глотков подряд, аккуратно разрезал бумагу на небольшие квадратики и начал писать на них: "37,8", "sin 60", "-479, 88", "76 5/18". Один листок прикреплялся к подарку, второй отправлялся в полиэтиленовый, за отсутствием лотерейного барабана, пакет.
Вдруг время резко ускорилось. Какие-то телефонные звонки. Исаков, задающий совершенно трезвому человеку дурацкий вопрос: "Может, хватит уже пить?" Серия СМС о роли авокадо в салате с креветками. Поиски заблудившейся между домов девушки. Включившийся телевизор. Резкое ухудшение настроения. Речь президента я предпочел выслушать, стоя в дальнем углу комнаты и отпуская матерные комментарии.
"Уже 2 часа ночи", - вдруг сказал Исаков, в своей обычной бесцеремонной манере отвлекая меня от новогоднего танца.
"Спать не пойду", - ответил я.
"Нет, давай свою лоторею", - сказал он.
Я вспомнил путь к хранилищу и успешно его преодолел. С прошлого года в комнате многое изменилось, но я сумел подавить охвативший меня страх и крикнул: "А ну-ка заходим по одному".
"Тридцать семь и восемь", - сказал первый счастливчик, выудив из полиэтиленового пакета бумажку с цифрами. Я ему что-то выдал.
"Минус четыреста семьдесят девять, восемьдесят восемь сотых", - сказал второй.
"Чего?" - спросил я.
"Минус четыреста семьдесят девять, восемьдесят восемь сотых", - повторил второй. Я подумал и предположил, что он, вероятно, имеет в виду отрицательное число с десятичной дробью. Эта догадка мне помогла.
"Черт, это мой подарок, в смысле, я его принес", - сказал второй.
"Не задерживаем очередь", - нашелся я.
"Семьдесят шесть и пять восемнадцатых", - сказал третий.
"Чего, блядь?" - спросил я. - "Вы что, блядь, издеваетесь? Что значит, "и пять восемнадцатых"?
"Тут так написано", - робко сказал третий, и я понял, что это девушка.
"Дай посмотреть", - сказал я.
Посмотрев, я понял, что запомнить это невозможно и потому начал просто сравнивать взаимное расположение линий на поданной мне бумажке с линиями на всех остальных бумажках. Часть предметов, которые казались мне подарками, почему-то были вовсе без бумажек. Наконец-то я нашел чем-то похожие линии. Девушка, не скрывая радостного облегчения, выскочила в коридор.
"Куда, блядь, понесли мою клавиатуру?" - раздался из коридора как всегда хамский голос Исакова.
"Я это в лотерею", - робко сказала моментально утратившая радостно-облегченный настрой девушка. - "Выиграла", - добавила она совсем уже упавшим голосом.
На это Исаков впервые в своей жизни не смог ничего ответить. Ему помешала врожденная, но тщательно скрываемая от окружающих доброта.
Я решил на всякий случай ускорить розыгрыш. Кажется, в результате, гостями было выиграно еще некоторое количество личных вещей Исакова. Зато он на следующий день обнаружил, что является обладателем сборника фильмов про индейцев и вувузелы.
"На хуй ты ее притащил?" - осведомлялся я периодически у Исакова для проформы.
"Новый год потому что", - с тем же, примерно, энтузиазмом отвечал он мне. Обстановка была практически семейной.
В одной из комнат был устроен склад. Туда Исаков, владеющий техникой экстенсивной, как он, кажется, выразился, уборки принес сотни три синих пакетов, набитых всеми теми вещами, которые по его мнению могли помешать празднику в предназначенных для него помещениях. Или же, в результате его, испортиться. В той же комнате я решил организовать хранилище подарков. Это была моя затея: каждый гость приносит по одному, а где-нибудь среди ночи подарки обретают счастливых хозяев посредством жеребьевки. Я был полон решимости порадовать гостей и усилить их праздничное настроение.
Будет забавно обозначить подарки не обычными римскими цифрами, подумал я. Сделав несколько глотков подряд, аккуратно разрезал бумагу на небольшие квадратики и начал писать на них: "37,8", "sin 60", "-479, 88", "76 5/18". Один листок прикреплялся к подарку, второй отправлялся в полиэтиленовый, за отсутствием лотерейного барабана, пакет.
Вдруг время резко ускорилось. Какие-то телефонные звонки. Исаков, задающий совершенно трезвому человеку дурацкий вопрос: "Может, хватит уже пить?" Серия СМС о роли авокадо в салате с креветками. Поиски заблудившейся между домов девушки. Включившийся телевизор. Резкое ухудшение настроения. Речь президента я предпочел выслушать, стоя в дальнем углу комнаты и отпуская матерные комментарии.
"Уже 2 часа ночи", - вдруг сказал Исаков, в своей обычной бесцеремонной манере отвлекая меня от новогоднего танца.
"Спать не пойду", - ответил я.
"Нет, давай свою лоторею", - сказал он.
Я вспомнил путь к хранилищу и успешно его преодолел. С прошлого года в комнате многое изменилось, но я сумел подавить охвативший меня страх и крикнул: "А ну-ка заходим по одному".
"Тридцать семь и восемь", - сказал первый счастливчик, выудив из полиэтиленового пакета бумажку с цифрами. Я ему что-то выдал.
"Минус четыреста семьдесят девять, восемьдесят восемь сотых", - сказал второй.
"Чего?" - спросил я.
"Минус четыреста семьдесят девять, восемьдесят восемь сотых", - повторил второй. Я подумал и предположил, что он, вероятно, имеет в виду отрицательное число с десятичной дробью. Эта догадка мне помогла.
"Черт, это мой подарок, в смысле, я его принес", - сказал второй.
"Не задерживаем очередь", - нашелся я.
"Семьдесят шесть и пять восемнадцатых", - сказал третий.
"Чего, блядь?" - спросил я. - "Вы что, блядь, издеваетесь? Что значит, "и пять восемнадцатых"?
"Тут так написано", - робко сказал третий, и я понял, что это девушка.
"Дай посмотреть", - сказал я.
Посмотрев, я понял, что запомнить это невозможно и потому начал просто сравнивать взаимное расположение линий на поданной мне бумажке с линиями на всех остальных бумажках. Часть предметов, которые казались мне подарками, почему-то были вовсе без бумажек. Наконец-то я нашел чем-то похожие линии. Девушка, не скрывая радостного облегчения, выскочила в коридор.
"Куда, блядь, понесли мою клавиатуру?" - раздался из коридора как всегда хамский голос Исакова.
"Я это в лотерею", - робко сказала моментально утратившая радостно-облегченный настрой девушка. - "Выиграла", - добавила она совсем уже упавшим голосом.
На это Исаков впервые в своей жизни не смог ничего ответить. Ему помешала врожденная, но тщательно скрываемая от окружающих доброта.
Я решил на всякий случай ускорить розыгрыш. Кажется, в результате, гостями было выиграно еще некоторое количество личных вещей Исакова. Зато он на следующий день обнаружил, что является обладателем сборника фильмов про индейцев и вувузелы.