Николай Семенович Стромилов (1842-1895): библиотека владимирского краеведа
«До сей поры помню я то скорбное, щемящее сердце чувство, которое охватило меня, когда мы подъехали к усадьбе. Громадный барский дом, обшитый тёсом, почерневший от дождей, стоял одиноко среди большого, неогороженного и совершенно заросшего травою двора. Окружавшие когда-то его службы были снесены, от них остались лишь небольшие кучки обломанных кирпичей; сад, тоже большой, был вырублен, и всюду торчали голые пни; часть окон была забита досками, в других же стёкла были выбиты, и птицы, дождь и снег свободно проникали внутрь дома».
Это эмоциональное описание отражает впечатления от поездки в Александровский уезд первого библиотекаря Исторического музея А.И. Станкевича. Целью командировки был осмотр личной библиотеки недавно умершего помещика Владимирской губернии Н.С. Стромилова, знатока и собирателя древностей, хорошо известного в кругах местного земства.
Николай Семенович Стромилов принадлежал к некрупному дворянскому роду, с давних времён обосновавшемуся на Владимирской земле. В брошюре «Род Стромиловых», написанной им незадолго до смерти, он так характеризует своих предков:
«Стромиловы не имеют, да и не тянулись за титулами; не честолюбивые, они не крупны в чинах и не высоки по занимаемым ими должностям, как государственной службы, так и по выбору своего сословия. Но горды своей, преемственно из века в век, непоколебимой верой в православие церкви Божьей, преданностью царю и любовью к отечеству».
Отметим также, со слов автора, что корни рода берут своё начало в Литве, и что среди Стромиловых было много военных. Н.С. Стромилов успел собрать и систематизировать сведения о предках, однако оказался одним из последних представителей своего рода. Печальную картину пришедшего в упадок родового «гнезда» как раз и рисует приехавший со своей миссией А.И. Станкевич. К его воспоминаниям мы вернёмся позже, а пока проследим канву жизни нашего сегодняшнего героя.
Николай Семенович Стромилов родился 1-го апреля (по старому стилю) 1842 года в родовом имении своего отца, штаб-ротмистра Семена Петровича Стромилова, в сельце Копцове Александровского уезда, принадлежащем к церковному приходу села Волохова. Проучился в пяти землемерных классах Константиновского межевого института, но курса не окончил, и только в 1876 году, выдержав испытание на звание младшего землемерного помощника, «причислен был к окончившим курс по 2-му разряду». Кроме того, Стромилов был вольным слушателем Московского университета по юридическому факультету.
Сразу же по выходе из института Стромилов возвращается в родной Александров, где начинает свою общественную деятельность. В 1861-1862 гг. он состоял землемером при Александровском мировом съезде и занимался межевыми работами по крестьянским делам. В 1865 г. назначен почётным смотрителем Суздальского уездного училища, с 1867 по 1868 гг. - занимает такую же должность в Александровском уездном училище. Первая публикация этих лет - «Список в 1815-17 гг. членов масонской ложи Св. Георгия Победоносца на востоке Мобёжа», помещённый в «Русском архиве».
В конце 1860-х - начале 70-х годов Стромилов занимается крестьянскими делами, работая мировым посредником. За эту деятельность он получил орден Св. Станислава 2-й степени и Высочайше утверждённые знаки 1865-66 гг. за поземельное устройство крестьян. Параллельно с этим начинаются его историко-литературные занятия, толчком к которым стало назначение его секретарём Юрьевского общества сельского хозяйства (состоял в этой должности до 1878 года). «Сначала он, по обязанности секретаря, начал помещать в «Земледельческой газете» в виде корреспонденций отчёты о заседаниях Юрьевского общества… а потом перешёл и к собственным сообщениям…» Интересы Стромилова этого периода жизни касаются в основном скотоводства и некоторых других вопросов сельского хозяйства. Он внимательно следит за сельскохозяйственными выставками, оставляя на них отзывы в печати. Рядом статей Н.С. откликнулся на 200-летний юбилей Петра Великого, который праздновали в 1872 году. Тогда же учёный комитет Министерства государственных имуществ избрал Стромилова своим членом-корреспондентом.
Брошюра с вложениями из библиотеки Н.С. Стромилова. Вложения представляют собой дополнения к печатному тексту, написанные рукой автора на отдельных листках. Тот вариант, когда издание из общего хранения сразу отправляется в отдел редких книг.
Однако в середине 70-х годов Н.С. делает резкий поворот от сельскохозяйственной темы и углубляется в другую область, публикуя свои изыскания по истории старинной Александровой слободы, местных церквей и монастырей, сёл и приходов.
Кроме того, «зорко следя за литературою истории и археологии, Николай Семенович вносил в неё свою посильную лепту в виде исправлений, дополнений и т. п.» (например, дополнения к знаменитым «Спискам иерархов и настоятелей» Строева). Параллельно с этим продолжается его общественная деятельность в Калязине (1875-1890 гг. - почётный мировой судья), Александрове (1877-1895 гг. - почётный мировой судья; 1889-1895 гг. - Александровский уездный предводитель дворянства) и Владимире (1878-1895 гг. - член губернской земской управы; 1887-1889 гг. - непременный член Владимирского губернского по крестьянским делам присутствия).
Список частных землевладельцев Александровского уезда с пометами от руки (зафиксированы изменения статуса, фамилий, внесены дополнения к печатному списку).
Стромилов страдал от сахарного диабета, «с осени 1894 года стало замечаться у него расстройство в функции дыхательных органов и в конце концов образовалась чахотка, которая и свела его в могилу». В сентябре 1895 года он по настоянию знакомых уехал в Крым, где и скончался 11 октября (по старому стилю), в три часа ночи. Тело его 19 октября был предано земле в селе Волохове, где погребены и его родители.
Стромилов неоднократно высказывал пожелание передать свою книжную коллекцию Историческому музею. Ещё в 1871 году Н.С. принёс в дар Чертковской библиотеке подлинник «Дела о князе А.А. Черкасском 1733-1734 гг.». Но одно дело - рукопись, другое - целая коллекция, о которой мы подробнее скажем ниже. Сначала следует дополнить биографию Стромилова рассказом А.И. Станкевича. Рассказ этот даёт много интересных подробностей, поэтому мы приводим его без сокращений, за исключением того куска, который уже цитировался выше:
«После Щаповской библиотеки в музей поступила библиотека Н.С. Стромилова, помещика, предводителя дворянства и видного земского деятеля Владимирской губернии. Он интересовался местною историею и стариною и собрал много любопытных и ценных материалов по этим вопросам, написал несколько небольших монографий. По-видимому, это был человек довольно умный и образованный, но жизнь в провинции имела на него плохое влияние. Он понемногу очень опустился нравственно, стал платить щедрую дань всякого рода увлечениям и излишествам, преимущественно in Baccho ac Venere [Бахусу и Венере]. Это подточило его организм, и он умер далеко не старым человеком и довольно неожиданно, так что не успел составить духовного завещания, а оставил лишь клочок бумаги, на котором торопливою рукою набросал свою волю, чтобы всё, собранное им, - книги, рукописи, планы - было передано в Исторический музей. Наследники его, братья, свято исполнили его желание и известили об этом музей, прося, чтобы кто-нибудь приехал за наследством. Музей командировал меня с этою целью в имение Стромиловых, лежащее близ г.Александрова, и я поехал туда, взяв с собою двух служителей для укладки.
Приехав в Александров, я явился к С.С. Стромилову, в высшей степени любезно принявшему меня, и на другой день мы отправились вместе в их имение. <…> Комнаты были все очень большие и высокие, но совершенно без мебели, кроме двух или трёх каморок, где жил и умер Н.С. Стромилов. Несколько комнат были завалены книгами, рукописями, планами, столбцами, и всё это было покрыто густым слоем птичьего помёта и пыли, а с потолков и в углах висели громадные, запылённые паутины, точно клочья какой-то тёмно-серой материи. Воздух был какой-то спёртый, кислый, стоял отвратительный запах, и трудно и противно было дышать, а сквозь запылённые уцелевшие стёкла проходил слабый свет. А между тем, размеры комнат, следы роскошной отделки потолков, красивый паркет свидетельствовали о том, что дом предназначался для жизни на широкую ногу.
Хозяин, заметив, какое впечатление произвело на меня это зрелище, с грустью рассказал мне, что дом был выстроен его отцом, когда вся семья их, довольно многочисленная, была жива и здорова, и он мечтал зажить счастливою, покойною жизнью дворянина-помещика, отдавшись всецело заботам о воспитании детей, рациональному сельскому хозяйству и службе по дворянским и земским выборам. Судьба, однако, решила иначе: семья стала быстро уменьшаться вследствие разных болезней, один за другим поумирали почти все дети, за ними мать и, наконец, сам отец. Остались в живых лишь два брата, да и те с зародышами неизлечимой болезни в организме. Не принимая в соображение этого обстоятельства, они невоздержанным образом жизни разрушили своё тело и скоро превратились в жалких инвалидов, так что Н.С. Стромилов последние годы жизни не жил уже, а только прозябал: ему было строжайше запрещено всё, что он любил, а другой брат его, хотя ещё и бодрился, и служил предводителем дворянства, но также находился всё время под страхом болезни и смерти, питался самыми лёгкими и удобоваримыми кушаньями и довольствовался простою водою и жиденьким молоком вместо прежних жирных пикантных блюд, вина и наливок.
По природе своей оба брата были люди добрые, но были одержимы какой-то ужасной, так сказать, манией дворянского величия.
Меня поразило то большое количество икон, образков, портретов духовных лиц, изображений святых и брошюр о жизни и чудесах их, которое находилось в комнатах, где жил Н.С. Стромилов. Оказалось, что последние годы жизни он проводил чуть не по-отшельнически, был настроен очень религиозно, дружил с монахами, священниками, настоятелями монастырей и т.п., желая, быть может, загладить грехи своей молодости, довольно бурной.
Разбирать всё находящееся в доме не представлялось возможным, и я решил поэтому перевезти в музей всё, что можно было забрать, а многое решил оставить, потому что оно до того попрело от сырости, что рассыпалось на мелкие куски при малейшем прикосновении, и я привёз бы в музей лишь никуда не годную труху. За ящиками пришлось послать на фабрику Барановых, находящуюся вблизи, так как в Александрове их не нашлось.
Когда всё было привезено в музей, то оказалось, что главную ценность в собрании представляли столбцы и другие документы из монастырей, присланные Стромилову для составления их описаний. По-видимому, о них забыли, не потребовали обратно, и, таким образом, они и поныне находятся в Историческом музее».
Таким образом библиотека Стромилова влилась в библиотеку Исторического музея. Из рассказа Станкевича становится понятно, что коллекция была взята не полностью и что в глазах «первого библиотекаря» она не обладала особой ценностью. Однако биограф Н.С. Стромилова рассуждает иначе: «уместно отметить, что среди обширного собрания книг у Н.С. Стромилова был особый отдел, где было собрано, описано и разложено по уездам всё печатное о Владимирской губернии; это собрание можно назвать единственным, так как о полноте его достаточно свидетельствуют все оттиски статей, обыкновенно редко находимых и едва ли кем особо сберегаемых». Одним словом, не собрание, а настоящая мечта краеведа. Но и это далеко не всё: «Обширная библиотека Стромилова, заключавшая в себе весьма редкие издания, к сожалению, не была приведена в порядок и находилась в разных местах (во Владимире и в имении); в ней, между прочим, было почти полное собрание акафистов, которыми покойный в последнее время интересовался. К этой же библиотеке должна быть причислена и обширная переписка покойного со многими выдающимися деятелями на поприще науки, а также собрание портретов местных деятелей».
Что касается личных бумаг Н.С., они хранятся в Отделе письменных источников ГИМ и включают в себя переписку с роднёй и упомянутыми деятелями, деловые и дневниковые записи Стромилова и те исторические документы, которые он приобретал для своих исследований. Часть этого фонда была куплена на торгу в 1896 году, другая часть - получена музеем в дар в 1898-м.
Наши поиски стромиловских книг дали двоякий результат. «Мечта краеведа», по счастью, стоит отдельным куском: «всё печатное о Владимирской губернии» занимает несколько полок в книгохранении; большая часть места ушла под отчёты и доклады местных земских органов, которые давно лишились оригинальных переплётов. Попадаются папки (тоже библиотечные), набитые тоненькими брошюрами, в расположении которых прослеживается даже некая структура: жития святых, описания монастырей и церквей и т. п. Основные работы самого Стромилова тоже нашли пристанище на этих полках - они идут друг за другом и образуют как бы отдельный блок. Эти книги лишены владельческих признаков, но кое-где попадаются рабочие пометы автора, автографы дарителей - знакомых Стромилова по уезду или губернии, да и в самой организации материала ощущается рука собирателя.
Книга с карандашной пометой Стромилова.
Брошюра с пометой Стромилова.
Самодельная обложка.
Часть этих изданий вошла в один из самых известных трудов Н.С. - указатель «Володимерщина. Роспись печатанного и изданного о Владимирской губернии и епархии», изданный в 1884 году. Материалы к «Володимерщине» постоянно пополнялись, и Стромилов планировал второе издание, но уже не успел его осуществить.
Честь и хвала А.И. Станкевичу, сохранившему эту «краеведческую» часть как неприкосновенное целое. Что касается других книг стромиловского собрания - они растворились в общем книжном массиве. Логический поиск тут бессилен, и всё, на что можно рассчитывать - это случайные находки, малочисленные, но захватывающие. Такие как «Новый Завет», принадлежавший, по-видимому, брату Н.С. Стромилова:
Книга, принадлежавшая Сергею Семеновичу Стромилову. Фрагменты переплёта, книжного блока и форзаца с владельческими надписями С.С. Стромилова. На форзаце также - тиснёный штемпель владельца.
И «Минея общая», на которой оставил свои пометы дед Н.С. - Пётр Гаврилович Стромилов:
«Минея общая» - ярчайший пример так называемой «постраничной записи»: случалось, что владелец на каждом книжном листе писал по слову или даже по слогу из общего послания; из этих слов или слогов при перелистывании страниц складывалась вся запись.
Владельческая запись стромиловской Минеи занимает 18 отдельных листов и гласит: «Сия Книга Дому Памещика Подъ Порутчика Петра Гавриловича Стромилова Сельца большаго Копцова Куплена в москве 1814-го года марта 14-го дня».
Прихотливая судьба пощадила даты жизни обоих ближайших предков Стромилова - деда и отца. Они сохранились на надгробных памятниках, установленных возле церкви Бориса и Глеба (1805-1815 гг.) в селе Волохово. Памятник деда сделан из мрамора и имеет надпись: «Под сим камнем погребён подпорутчик Петр Гаврилович Стромилов. Родился 1767 года, июня 15 дня, скончался 1819 года, сентября 27-го дня». Другие два памятника представляют собой чугунные часовни, одна из которых является надгробным памятником Николая Семеновича Стромилова. На другой часовне значится: «Штаб ротмистр Семен Петрович Стромилов. Родился 12 июля 1813 года, скончался 11 января 1859 года». Местные краеведы, члены клуба «Отечество», восстановившие захоронения, считают Н.С. первым краеведом Александровской земли. До 2001 года захоронение «представляло собой жуткое зрелище». Могилы были разрыты, одна из часовен разрушена, другая - рухнула в подкопанную могилу. Мраморный памятник Петра Гавриловича Стромилова тоже валялся неподалёку. Члены клуба пытались восстановить захоронение с середины 1990-х годов, но все попытки достучаться до официальных инстанций были безуспешными. Поняв, что помощи ждать неоткуда, александровские краеведы сами взялись за дело. Работы длились с перерывами и заняли три года (2001-2003). В 2003 году были поставлены на прежние места мраморный памятник и уцелевшая чугунная часовня, в 2004 году с помощью предпринимателей Г.Н. и А.Н. Сазоновых восстановлена вторая часовня, стоявшая на могиле Н.С. Стромилова.
Чугунная часовня над могилой Н.С. Стромилова.
Церковь Бориса и Глеба в с. Волохово.
Родовое имение Стромиловых в Копцове не сохранилось. Хотя само сельцо не исчезло с современных карт. Ныне это деревня Копцево, расположенная неподалёку от г. Струнина. Но наименее эфемерная часть стромиловского наследия - это всё-таки книги, хранящиеся в фондах ГПИБ.
Литература:
Отчёт Имп. Российского исторического музея (1883-1908). - М., 1916.
Чижков А.Б., Графова Е.А. Владимирские усадьбы: каталог с картой расположения усадеб. - М., 2015. - С. 11.
Смирнов А.В. Уроженцы и деятели Владимирской губернии, получившие известность на разных поприщах общественной пользы. (Материалы для биобиблиографического словаря). - Вып. 5. - Владимир, 1917. - С. 118-135.
Летопись земли Александровской: по материалам публикаций XIX в. - Ч. 1-2. - Александров, 2005.
Станкевич А.И. Музей. Из воспоминаний первого библиотекаря / публ. подг. Н.Л. Зубовой // И за строкой воспоминаний большая жизнь… - М., 1997. - С. 59-61.
Это эмоциональное описание отражает впечатления от поездки в Александровский уезд первого библиотекаря Исторического музея А.И. Станкевича. Целью командировки был осмотр личной библиотеки недавно умершего помещика Владимирской губернии Н.С. Стромилова, знатока и собирателя древностей, хорошо известного в кругах местного земства.
Николай Семенович Стромилов принадлежал к некрупному дворянскому роду, с давних времён обосновавшемуся на Владимирской земле. В брошюре «Род Стромиловых», написанной им незадолго до смерти, он так характеризует своих предков:
«Стромиловы не имеют, да и не тянулись за титулами; не честолюбивые, они не крупны в чинах и не высоки по занимаемым ими должностям, как государственной службы, так и по выбору своего сословия. Но горды своей, преемственно из века в век, непоколебимой верой в православие церкви Божьей, преданностью царю и любовью к отечеству».
Отметим также, со слов автора, что корни рода берут своё начало в Литве, и что среди Стромиловых было много военных. Н.С. Стромилов успел собрать и систематизировать сведения о предках, однако оказался одним из последних представителей своего рода. Печальную картину пришедшего в упадок родового «гнезда» как раз и рисует приехавший со своей миссией А.И. Станкевич. К его воспоминаниям мы вернёмся позже, а пока проследим канву жизни нашего сегодняшнего героя.
Николай Семенович Стромилов родился 1-го апреля (по старому стилю) 1842 года в родовом имении своего отца, штаб-ротмистра Семена Петровича Стромилова, в сельце Копцове Александровского уезда, принадлежащем к церковному приходу села Волохова. Проучился в пяти землемерных классах Константиновского межевого института, но курса не окончил, и только в 1876 году, выдержав испытание на звание младшего землемерного помощника, «причислен был к окончившим курс по 2-му разряду». Кроме того, Стромилов был вольным слушателем Московского университета по юридическому факультету.
Сразу же по выходе из института Стромилов возвращается в родной Александров, где начинает свою общественную деятельность. В 1861-1862 гг. он состоял землемером при Александровском мировом съезде и занимался межевыми работами по крестьянским делам. В 1865 г. назначен почётным смотрителем Суздальского уездного училища, с 1867 по 1868 гг. - занимает такую же должность в Александровском уездном училище. Первая публикация этих лет - «Список в 1815-17 гг. членов масонской ложи Св. Георгия Победоносца на востоке Мобёжа», помещённый в «Русском архиве».
В конце 1860-х - начале 70-х годов Стромилов занимается крестьянскими делами, работая мировым посредником. За эту деятельность он получил орден Св. Станислава 2-й степени и Высочайше утверждённые знаки 1865-66 гг. за поземельное устройство крестьян. Параллельно с этим начинаются его историко-литературные занятия, толчком к которым стало назначение его секретарём Юрьевского общества сельского хозяйства (состоял в этой должности до 1878 года). «Сначала он, по обязанности секретаря, начал помещать в «Земледельческой газете» в виде корреспонденций отчёты о заседаниях Юрьевского общества… а потом перешёл и к собственным сообщениям…» Интересы Стромилова этого периода жизни касаются в основном скотоводства и некоторых других вопросов сельского хозяйства. Он внимательно следит за сельскохозяйственными выставками, оставляя на них отзывы в печати. Рядом статей Н.С. откликнулся на 200-летний юбилей Петра Великого, который праздновали в 1872 году. Тогда же учёный комитет Министерства государственных имуществ избрал Стромилова своим членом-корреспондентом.
Брошюра с вложениями из библиотеки Н.С. Стромилова. Вложения представляют собой дополнения к печатному тексту, написанные рукой автора на отдельных листках. Тот вариант, когда издание из общего хранения сразу отправляется в отдел редких книг.
Однако в середине 70-х годов Н.С. делает резкий поворот от сельскохозяйственной темы и углубляется в другую область, публикуя свои изыскания по истории старинной Александровой слободы, местных церквей и монастырей, сёл и приходов.
Кроме того, «зорко следя за литературою истории и археологии, Николай Семенович вносил в неё свою посильную лепту в виде исправлений, дополнений и т. п.» (например, дополнения к знаменитым «Спискам иерархов и настоятелей» Строева). Параллельно с этим продолжается его общественная деятельность в Калязине (1875-1890 гг. - почётный мировой судья), Александрове (1877-1895 гг. - почётный мировой судья; 1889-1895 гг. - Александровский уездный предводитель дворянства) и Владимире (1878-1895 гг. - член губернской земской управы; 1887-1889 гг. - непременный член Владимирского губернского по крестьянским делам присутствия).
Список частных землевладельцев Александровского уезда с пометами от руки (зафиксированы изменения статуса, фамилий, внесены дополнения к печатному списку).
Стромилов страдал от сахарного диабета, «с осени 1894 года стало замечаться у него расстройство в функции дыхательных органов и в конце концов образовалась чахотка, которая и свела его в могилу». В сентябре 1895 года он по настоянию знакомых уехал в Крым, где и скончался 11 октября (по старому стилю), в три часа ночи. Тело его 19 октября был предано земле в селе Волохове, где погребены и его родители.
Стромилов неоднократно высказывал пожелание передать свою книжную коллекцию Историческому музею. Ещё в 1871 году Н.С. принёс в дар Чертковской библиотеке подлинник «Дела о князе А.А. Черкасском 1733-1734 гг.». Но одно дело - рукопись, другое - целая коллекция, о которой мы подробнее скажем ниже. Сначала следует дополнить биографию Стромилова рассказом А.И. Станкевича. Рассказ этот даёт много интересных подробностей, поэтому мы приводим его без сокращений, за исключением того куска, который уже цитировался выше:
«После Щаповской библиотеки в музей поступила библиотека Н.С. Стромилова, помещика, предводителя дворянства и видного земского деятеля Владимирской губернии. Он интересовался местною историею и стариною и собрал много любопытных и ценных материалов по этим вопросам, написал несколько небольших монографий. По-видимому, это был человек довольно умный и образованный, но жизнь в провинции имела на него плохое влияние. Он понемногу очень опустился нравственно, стал платить щедрую дань всякого рода увлечениям и излишествам, преимущественно in Baccho ac Venere [Бахусу и Венере]. Это подточило его организм, и он умер далеко не старым человеком и довольно неожиданно, так что не успел составить духовного завещания, а оставил лишь клочок бумаги, на котором торопливою рукою набросал свою волю, чтобы всё, собранное им, - книги, рукописи, планы - было передано в Исторический музей. Наследники его, братья, свято исполнили его желание и известили об этом музей, прося, чтобы кто-нибудь приехал за наследством. Музей командировал меня с этою целью в имение Стромиловых, лежащее близ г.Александрова, и я поехал туда, взяв с собою двух служителей для укладки.
Приехав в Александров, я явился к С.С. Стромилову, в высшей степени любезно принявшему меня, и на другой день мы отправились вместе в их имение. <…> Комнаты были все очень большие и высокие, но совершенно без мебели, кроме двух или трёх каморок, где жил и умер Н.С. Стромилов. Несколько комнат были завалены книгами, рукописями, планами, столбцами, и всё это было покрыто густым слоем птичьего помёта и пыли, а с потолков и в углах висели громадные, запылённые паутины, точно клочья какой-то тёмно-серой материи. Воздух был какой-то спёртый, кислый, стоял отвратительный запах, и трудно и противно было дышать, а сквозь запылённые уцелевшие стёкла проходил слабый свет. А между тем, размеры комнат, следы роскошной отделки потолков, красивый паркет свидетельствовали о том, что дом предназначался для жизни на широкую ногу.
Хозяин, заметив, какое впечатление произвело на меня это зрелище, с грустью рассказал мне, что дом был выстроен его отцом, когда вся семья их, довольно многочисленная, была жива и здорова, и он мечтал зажить счастливою, покойною жизнью дворянина-помещика, отдавшись всецело заботам о воспитании детей, рациональному сельскому хозяйству и службе по дворянским и земским выборам. Судьба, однако, решила иначе: семья стала быстро уменьшаться вследствие разных болезней, один за другим поумирали почти все дети, за ними мать и, наконец, сам отец. Остались в живых лишь два брата, да и те с зародышами неизлечимой болезни в организме. Не принимая в соображение этого обстоятельства, они невоздержанным образом жизни разрушили своё тело и скоро превратились в жалких инвалидов, так что Н.С. Стромилов последние годы жизни не жил уже, а только прозябал: ему было строжайше запрещено всё, что он любил, а другой брат его, хотя ещё и бодрился, и служил предводителем дворянства, но также находился всё время под страхом болезни и смерти, питался самыми лёгкими и удобоваримыми кушаньями и довольствовался простою водою и жиденьким молоком вместо прежних жирных пикантных блюд, вина и наливок.
По природе своей оба брата были люди добрые, но были одержимы какой-то ужасной, так сказать, манией дворянского величия.
Меня поразило то большое количество икон, образков, портретов духовных лиц, изображений святых и брошюр о жизни и чудесах их, которое находилось в комнатах, где жил Н.С. Стромилов. Оказалось, что последние годы жизни он проводил чуть не по-отшельнически, был настроен очень религиозно, дружил с монахами, священниками, настоятелями монастырей и т.п., желая, быть может, загладить грехи своей молодости, довольно бурной.
Разбирать всё находящееся в доме не представлялось возможным, и я решил поэтому перевезти в музей всё, что можно было забрать, а многое решил оставить, потому что оно до того попрело от сырости, что рассыпалось на мелкие куски при малейшем прикосновении, и я привёз бы в музей лишь никуда не годную труху. За ящиками пришлось послать на фабрику Барановых, находящуюся вблизи, так как в Александрове их не нашлось.
Когда всё было привезено в музей, то оказалось, что главную ценность в собрании представляли столбцы и другие документы из монастырей, присланные Стромилову для составления их описаний. По-видимому, о них забыли, не потребовали обратно, и, таким образом, они и поныне находятся в Историческом музее».
Таким образом библиотека Стромилова влилась в библиотеку Исторического музея. Из рассказа Станкевича становится понятно, что коллекция была взята не полностью и что в глазах «первого библиотекаря» она не обладала особой ценностью. Однако биограф Н.С. Стромилова рассуждает иначе: «уместно отметить, что среди обширного собрания книг у Н.С. Стромилова был особый отдел, где было собрано, описано и разложено по уездам всё печатное о Владимирской губернии; это собрание можно назвать единственным, так как о полноте его достаточно свидетельствуют все оттиски статей, обыкновенно редко находимых и едва ли кем особо сберегаемых». Одним словом, не собрание, а настоящая мечта краеведа. Но и это далеко не всё: «Обширная библиотека Стромилова, заключавшая в себе весьма редкие издания, к сожалению, не была приведена в порядок и находилась в разных местах (во Владимире и в имении); в ней, между прочим, было почти полное собрание акафистов, которыми покойный в последнее время интересовался. К этой же библиотеке должна быть причислена и обширная переписка покойного со многими выдающимися деятелями на поприще науки, а также собрание портретов местных деятелей».
Что касается личных бумаг Н.С., они хранятся в Отделе письменных источников ГИМ и включают в себя переписку с роднёй и упомянутыми деятелями, деловые и дневниковые записи Стромилова и те исторические документы, которые он приобретал для своих исследований. Часть этого фонда была куплена на торгу в 1896 году, другая часть - получена музеем в дар в 1898-м.
Наши поиски стромиловских книг дали двоякий результат. «Мечта краеведа», по счастью, стоит отдельным куском: «всё печатное о Владимирской губернии» занимает несколько полок в книгохранении; большая часть места ушла под отчёты и доклады местных земских органов, которые давно лишились оригинальных переплётов. Попадаются папки (тоже библиотечные), набитые тоненькими брошюрами, в расположении которых прослеживается даже некая структура: жития святых, описания монастырей и церквей и т. п. Основные работы самого Стромилова тоже нашли пристанище на этих полках - они идут друг за другом и образуют как бы отдельный блок. Эти книги лишены владельческих признаков, но кое-где попадаются рабочие пометы автора, автографы дарителей - знакомых Стромилова по уезду или губернии, да и в самой организации материала ощущается рука собирателя.
Книга с карандашной пометой Стромилова.
Брошюра с пометой Стромилова.
Самодельная обложка.
Часть этих изданий вошла в один из самых известных трудов Н.С. - указатель «Володимерщина. Роспись печатанного и изданного о Владимирской губернии и епархии», изданный в 1884 году. Материалы к «Володимерщине» постоянно пополнялись, и Стромилов планировал второе издание, но уже не успел его осуществить.
Честь и хвала А.И. Станкевичу, сохранившему эту «краеведческую» часть как неприкосновенное целое. Что касается других книг стромиловского собрания - они растворились в общем книжном массиве. Логический поиск тут бессилен, и всё, на что можно рассчитывать - это случайные находки, малочисленные, но захватывающие. Такие как «Новый Завет», принадлежавший, по-видимому, брату Н.С. Стромилова:
Книга, принадлежавшая Сергею Семеновичу Стромилову. Фрагменты переплёта, книжного блока и форзаца с владельческими надписями С.С. Стромилова. На форзаце также - тиснёный штемпель владельца.
И «Минея общая», на которой оставил свои пометы дед Н.С. - Пётр Гаврилович Стромилов:
«Минея общая» - ярчайший пример так называемой «постраничной записи»: случалось, что владелец на каждом книжном листе писал по слову или даже по слогу из общего послания; из этих слов или слогов при перелистывании страниц складывалась вся запись.
Владельческая запись стромиловской Минеи занимает 18 отдельных листов и гласит: «Сия Книга Дому Памещика Подъ Порутчика Петра Гавриловича Стромилова Сельца большаго Копцова Куплена в москве 1814-го года марта 14-го дня».
Прихотливая судьба пощадила даты жизни обоих ближайших предков Стромилова - деда и отца. Они сохранились на надгробных памятниках, установленных возле церкви Бориса и Глеба (1805-1815 гг.) в селе Волохово. Памятник деда сделан из мрамора и имеет надпись: «Под сим камнем погребён подпорутчик Петр Гаврилович Стромилов. Родился 1767 года, июня 15 дня, скончался 1819 года, сентября 27-го дня». Другие два памятника представляют собой чугунные часовни, одна из которых является надгробным памятником Николая Семеновича Стромилова. На другой часовне значится: «Штаб ротмистр Семен Петрович Стромилов. Родился 12 июля 1813 года, скончался 11 января 1859 года». Местные краеведы, члены клуба «Отечество», восстановившие захоронения, считают Н.С. первым краеведом Александровской земли. До 2001 года захоронение «представляло собой жуткое зрелище». Могилы были разрыты, одна из часовен разрушена, другая - рухнула в подкопанную могилу. Мраморный памятник Петра Гавриловича Стромилова тоже валялся неподалёку. Члены клуба пытались восстановить захоронение с середины 1990-х годов, но все попытки достучаться до официальных инстанций были безуспешными. Поняв, что помощи ждать неоткуда, александровские краеведы сами взялись за дело. Работы длились с перерывами и заняли три года (2001-2003). В 2003 году были поставлены на прежние места мраморный памятник и уцелевшая чугунная часовня, в 2004 году с помощью предпринимателей Г.Н. и А.Н. Сазоновых восстановлена вторая часовня, стоявшая на могиле Н.С. Стромилова.
Чугунная часовня над могилой Н.С. Стромилова.
Церковь Бориса и Глеба в с. Волохово.
Родовое имение Стромиловых в Копцове не сохранилось. Хотя само сельцо не исчезло с современных карт. Ныне это деревня Копцево, расположенная неподалёку от г. Струнина. Но наименее эфемерная часть стромиловского наследия - это всё-таки книги, хранящиеся в фондах ГПИБ.
Литература:
Отчёт Имп. Российского исторического музея (1883-1908). - М., 1916.
Чижков А.Б., Графова Е.А. Владимирские усадьбы: каталог с картой расположения усадеб. - М., 2015. - С. 11.
Смирнов А.В. Уроженцы и деятели Владимирской губернии, получившие известность на разных поприщах общественной пользы. (Материалы для биобиблиографического словаря). - Вып. 5. - Владимир, 1917. - С. 118-135.
Летопись земли Александровской: по материалам публикаций XIX в. - Ч. 1-2. - Александров, 2005.
Станкевич А.И. Музей. Из воспоминаний первого библиотекаря / публ. подг. Н.Л. Зубовой // И за строкой воспоминаний большая жизнь… - М., 1997. - С. 59-61.