(no subject)
Несколько дней назад в моих руках оказалась весьма забавная тетрадка. Оказывается, моя матушка в течение нескольких месяцев записывала за мной всякие глупости (мне тогда было года два с половиной). И пусть это станет частью акции Отфренди-Графа-За-То-Что-Он-Пишет-Всякую-Херню =)
В том нежном возрасте я умел видеть самую что ни есть сущность эмоций.
- Алеша! Ты что, грустный?
- Нет, не грустный.
- А какой ты?
- Я красный и сердитый
Более того, я даже постигал сакральный смысл некоторых (отвратительных сегодняшнему мне) занятий
- Кем ты будешь, когда вырастешь?
- Солдатом!
- И что будешь делать тогда?
- Топать!
Вы только не думайте, что мой пытливый ум обошел вниманием взаимоотношения мужчин и женщин:
- Сегодня в ясельках Катя была мамой, а я - папой.
- И что же ты делал?
- Я работать уехал, а Катя обед готовила. Я пришел - а картошка такая невкусная, фу!
Да-да, уже тогда я был привередлив до жути.
Ну и, конечно, я понимал, что в этой жизни нужно для счастья:
- Какую дядя грустную песенку поет.
- Почем грустную?
- Потому что тети нет, и он один.
Несомненно, уже в этом возрасте я умел отделять зерна от плевел:
У бабушки, в Агалатово, «играет» на пианино. Потом закрывает, и, тяжко вздохнув, говорит ей:
- У тебя пианино есть. А у нас только чай и сахар.
А еще безо всяких умных книжек я знал о темпоральных инконгруэнтностях:
Увидев коляску с младенцем:
- Когда я стану маленьким, я тоже буду в колясочке по улочке ездить.
И многое, многое знал наперед:
Мама печет пирог.
- Мама, сделай мне из теста мишку, а то он плакать будет.
- Почему?
- Потому что ты его не сделала.
Да, и вот еще что. Ну кем еще, как не филологом, мог стать ребенок, в столь нежном возрасте постигший суть такого понятия, как реализованная метафора:
Мама:
- Все, мое терпение лопнуло!
Я сгибаюсь от смеха:
- А как это - лопнуло?
В том нежном возрасте я умел видеть самую что ни есть сущность эмоций.
- Алеша! Ты что, грустный?
- Нет, не грустный.
- А какой ты?
- Я красный и сердитый
Более того, я даже постигал сакральный смысл некоторых (отвратительных сегодняшнему мне) занятий
- Кем ты будешь, когда вырастешь?
- Солдатом!
- И что будешь делать тогда?
- Топать!
Вы только не думайте, что мой пытливый ум обошел вниманием взаимоотношения мужчин и женщин:
- Сегодня в ясельках Катя была мамой, а я - папой.
- И что же ты делал?
- Я работать уехал, а Катя обед готовила. Я пришел - а картошка такая невкусная, фу!
Да-да, уже тогда я был привередлив до жути.
Ну и, конечно, я понимал, что в этой жизни нужно для счастья:
- Какую дядя грустную песенку поет.
- Почем грустную?
- Потому что тети нет, и он один.
Несомненно, уже в этом возрасте я умел отделять зерна от плевел:
У бабушки, в Агалатово, «играет» на пианино. Потом закрывает, и, тяжко вздохнув, говорит ей:
- У тебя пианино есть. А у нас только чай и сахар.
А еще безо всяких умных книжек я знал о темпоральных инконгруэнтностях:
Увидев коляску с младенцем:
- Когда я стану маленьким, я тоже буду в колясочке по улочке ездить.
И многое, многое знал наперед:
Мама печет пирог.
- Мама, сделай мне из теста мишку, а то он плакать будет.
- Почему?
- Потому что ты его не сделала.
Да, и вот еще что. Ну кем еще, как не филологом, мог стать ребенок, в столь нежном возрасте постигший суть такого понятия, как реализованная метафора:
Мама:
- Все, мое терпение лопнуло!
Я сгибаюсь от смеха:
- А как это - лопнуло?