Бумажный самолет
однажды ты зачем-то будешь перебирать книги, те, которые стоят на самой верхней полке - забытые на время, а может - навсегда, такое с книгами иногда случается, да
и нечаянно заденешь ту, что стоит в самом углу, немного особняком, отвернувшись корешком
Кэндзабуро Оэ, «Объяли меня воды до души твоей»
книга упадет и раскроется на какой-то случайной странице
и время повернет вспять
иногда так бывает - живешь себе, живешь, вроде все хорошо - муж, ребенок, семья,
а потом раз - и все рушится: муж отдельно, вы с ребенком отдельно,
и тебе надо как-то с этим жить, и - улыбаться,
потому что не улыбаться нельзя - у тебя ребенок, и это важней
спустя время ты знакомишься с другим мужчиной - долго ходишь кругами, присматриваешься к нему, не доверяешь,
помня о молоке, дуешь на воду, вода расходится кругами, бликует на апрельском солнце,
и в каждом солнечном блике - кусочек твоего сердца,
кто бы его собрал в целое, твое сердце
и этот чужой и в общем-то непрошеный мужчина принимается бережно собирать из осколков тебе новое сердце,
и все переспрашивает - здесь болит? и здесь болит? и здесь тоже болит? а ты прислушайся, видишь, уже не болит
он называет тебя так, как звали тебя только в детстве, дарит ромашки - сам нарвал, не веришь? правильно, что не веришь, где я в Москве тебе ромашки найду, попросил маму, она на даче нарвала, отправила с соседом, ехал к нему через весь город, и сразу к тебе, любишь ромашки? я знал, что любишь
однажды ты просыпаешься и понимаешь, что вот оно - счастье, вымолила-выплакала,
и незачем уже рисовать улыбку на лице, потому что она живет у тебя в душе
и ты говоришь ему - спасибо тебе, спасибо - тебе
а потом случается то, что наверное и должно было случиться
возвращается тот, который разбил твое сердце на тысячи осколков,
и говорит - я люблю только тебя
поздно, у меня другой, отвечаешь ты,
это все поправимо, ты только вернись, говорит он,
и счастливый ребенок прыгает рядом - папа, папочка, я знал, что ты вернешься, я это чувствовал
а другой ничего не подозревает, дарит тебе коробочку, в коробочке - серебряный домик, когда-нибудь мы купим такой дом и поселимся на берегу моря, я буду рыбу удить, а ты будешь книги писать,
не придумывай, говоришь ты,
ну что ты, я не придумываю, я просто знаю - так и будет, улыбается он и протягивает тебе книгу, которую принес почитать
Кэндзабуро Оэ, «Объяли меня воды до души твоей»,
через несколько дней ты позвонишь ему,
да, отзовется он, сразу да, что бы ты ни сказала, милая,
и ты ему скажешь - мы не можем быть вместе, извини, так получилось,
и положишь трубку, чтобы он не слышал, как ты плачешь
ты выкинешь все письма и фотографии, все записочки и серебряный домик на берегу моря - ему уже никогда там не рыбачить, а тебе не писать книг,
единственное, что оставишь себе - номера телефонов, ты наспех запишешь их в книгу Оэ - рабочий, домашний, мобильный,
на случай сама не знаешь чего, на случай может быть того, что когда-нибудь все переиграется вдруг
он тебе позвонит через год, в день своего рождения, два недлинных звонка, ты не ответишь
потом перезвонит еще через полгода, с нового номера, ты ответишь, но не узнаешь его,
он растеряется, спросит кого-то другого,
вы не туда попали, ответишь ты,
он немного помолчит, попросит прощения и отсоединится
ты проедешь еще какое-то расстояние, подпевая Трейси Торн, в окно будет светить солнце,
I won't try to stop you, when you speak of the past doubt is over now, будешь петь ты,
а потом вдруг резко возьмешь вправо, прижмешься к обочине - буквально за секунду до того,
как тебя накроет чудовищной силы болью - это был он, и ты его не узнала
ты расплачешься, а потом сотрешь новый номер из памяти телефона, чтобы не сорваться, не перезвонить,
потому что это нечестно по отношению к двум мужчинам, которых ты любишь одинаково сильно
иногда и с женщинами такое случается, да
это будет тяжелое время - три долгих года тишины, чаще всего ты будешь делать вид, что все в порядке, но иногда, когда будет совсем невыносимо, ты будешь заглядывать себе в душу, просто чтобы убедиться, что по-прежнему - болит
женщине - лукавить, царю - править, ты женщина, но не царь, не жалуйся и не ропщи,
молчи
однажды, лишь однажды ты сорвешься, достанешь книгу, в которую наспех записала три телефонных номера,
нужно позвонить, обязательно, немедля, и попросить у него прощения,
потому что нельзя и неправильно жить с бесконечным чувством вины,
ты пролистаешь книгу с первой и до последней страницы - несколько раз,
но телефонных номеров так и не найдешь
значит, мне это приснилось, решишь ты, и уберешь книгу на самую верхнюю полку, туда, где ее никому не достать
сначала ты забудешь его лицо, потом - голос, потом - улыбку,
а однажды не вспомнишь ничего, останется только имя
но что мне в имени твоеммммм
спустя долгих три года наступит весна, и ты проснешься,
и все постепенно устроится - новая жизнь, книги, новые друзья,
наконец-то своя крыша над головой, хорошая семья - мама, папа, сын, несобака,
собаку нельзя - у сына астма
и когда все уладится, ты захочешь перебрать книги, те, которые стоят на самой верхней полке - забытые на время, а может - навсегда, такое с книгами иногда случается, да
и нечаянно заденешь ту, которая стоит в самом углу, немного особняком, отвернувшись корешком
Кэндзабуро Оэ, «Объяли меня воды до души твоей»
книга упадет и раскроется на какой-то случайной странице, и ты увидишь записанные в столбик три телефонных номера
ты прислушаешься к себе, глупо расплачешься,
вырежешь эту страницу с телефонными номерами,
смастеришь бумажный самолетик и выпустишь его в морозное небо
не сейчас и не в этой жизни
никогда
и нечаянно заденешь ту, что стоит в самом углу, немного особняком, отвернувшись корешком
Кэндзабуро Оэ, «Объяли меня воды до души твоей»
книга упадет и раскроется на какой-то случайной странице
и время повернет вспять
иногда так бывает - живешь себе, живешь, вроде все хорошо - муж, ребенок, семья,
а потом раз - и все рушится: муж отдельно, вы с ребенком отдельно,
и тебе надо как-то с этим жить, и - улыбаться,
потому что не улыбаться нельзя - у тебя ребенок, и это важней
спустя время ты знакомишься с другим мужчиной - долго ходишь кругами, присматриваешься к нему, не доверяешь,
помня о молоке, дуешь на воду, вода расходится кругами, бликует на апрельском солнце,
и в каждом солнечном блике - кусочек твоего сердца,
кто бы его собрал в целое, твое сердце
и этот чужой и в общем-то непрошеный мужчина принимается бережно собирать из осколков тебе новое сердце,
и все переспрашивает - здесь болит? и здесь болит? и здесь тоже болит? а ты прислушайся, видишь, уже не болит
он называет тебя так, как звали тебя только в детстве, дарит ромашки - сам нарвал, не веришь? правильно, что не веришь, где я в Москве тебе ромашки найду, попросил маму, она на даче нарвала, отправила с соседом, ехал к нему через весь город, и сразу к тебе, любишь ромашки? я знал, что любишь
однажды ты просыпаешься и понимаешь, что вот оно - счастье, вымолила-выплакала,
и незачем уже рисовать улыбку на лице, потому что она живет у тебя в душе
и ты говоришь ему - спасибо тебе, спасибо - тебе
а потом случается то, что наверное и должно было случиться
возвращается тот, который разбил твое сердце на тысячи осколков,
и говорит - я люблю только тебя
поздно, у меня другой, отвечаешь ты,
это все поправимо, ты только вернись, говорит он,
и счастливый ребенок прыгает рядом - папа, папочка, я знал, что ты вернешься, я это чувствовал
а другой ничего не подозревает, дарит тебе коробочку, в коробочке - серебряный домик, когда-нибудь мы купим такой дом и поселимся на берегу моря, я буду рыбу удить, а ты будешь книги писать,
не придумывай, говоришь ты,
ну что ты, я не придумываю, я просто знаю - так и будет, улыбается он и протягивает тебе книгу, которую принес почитать
Кэндзабуро Оэ, «Объяли меня воды до души твоей»,
через несколько дней ты позвонишь ему,
да, отзовется он, сразу да, что бы ты ни сказала, милая,
и ты ему скажешь - мы не можем быть вместе, извини, так получилось,
и положишь трубку, чтобы он не слышал, как ты плачешь
ты выкинешь все письма и фотографии, все записочки и серебряный домик на берегу моря - ему уже никогда там не рыбачить, а тебе не писать книг,
единственное, что оставишь себе - номера телефонов, ты наспех запишешь их в книгу Оэ - рабочий, домашний, мобильный,
на случай сама не знаешь чего, на случай может быть того, что когда-нибудь все переиграется вдруг
он тебе позвонит через год, в день своего рождения, два недлинных звонка, ты не ответишь
потом перезвонит еще через полгода, с нового номера, ты ответишь, но не узнаешь его,
он растеряется, спросит кого-то другого,
вы не туда попали, ответишь ты,
он немного помолчит, попросит прощения и отсоединится
ты проедешь еще какое-то расстояние, подпевая Трейси Торн, в окно будет светить солнце,
I won't try to stop you, when you speak of the past doubt is over now, будешь петь ты,
а потом вдруг резко возьмешь вправо, прижмешься к обочине - буквально за секунду до того,
как тебя накроет чудовищной силы болью - это был он, и ты его не узнала
ты расплачешься, а потом сотрешь новый номер из памяти телефона, чтобы не сорваться, не перезвонить,
потому что это нечестно по отношению к двум мужчинам, которых ты любишь одинаково сильно
иногда и с женщинами такое случается, да
это будет тяжелое время - три долгих года тишины, чаще всего ты будешь делать вид, что все в порядке, но иногда, когда будет совсем невыносимо, ты будешь заглядывать себе в душу, просто чтобы убедиться, что по-прежнему - болит
женщине - лукавить, царю - править, ты женщина, но не царь, не жалуйся и не ропщи,
молчи
однажды, лишь однажды ты сорвешься, достанешь книгу, в которую наспех записала три телефонных номера,
нужно позвонить, обязательно, немедля, и попросить у него прощения,
потому что нельзя и неправильно жить с бесконечным чувством вины,
ты пролистаешь книгу с первой и до последней страницы - несколько раз,
но телефонных номеров так и не найдешь
значит, мне это приснилось, решишь ты, и уберешь книгу на самую верхнюю полку, туда, где ее никому не достать
сначала ты забудешь его лицо, потом - голос, потом - улыбку,
а однажды не вспомнишь ничего, останется только имя
но что мне в имени твоеммммм
спустя долгих три года наступит весна, и ты проснешься,
и все постепенно устроится - новая жизнь, книги, новые друзья,
наконец-то своя крыша над головой, хорошая семья - мама, папа, сын, несобака,
собаку нельзя - у сына астма
и когда все уладится, ты захочешь перебрать книги, те, которые стоят на самой верхней полке - забытые на время, а может - навсегда, такое с книгами иногда случается, да
и нечаянно заденешь ту, которая стоит в самом углу, немного особняком, отвернувшись корешком
Кэндзабуро Оэ, «Объяли меня воды до души твоей»
книга упадет и раскроется на какой-то случайной странице, и ты увидишь записанные в столбик три телефонных номера
ты прислушаешься к себе, глупо расплачешься,
вырежешь эту страницу с телефонными номерами,
смастеришь бумажный самолетик и выпустишь его в морозное небо
не сейчас и не в этой жизни
никогда
Click to view