Мёд поэзии. Фэнтезии. Моя книга
Приглашаю любителей жанра прочесть мою книгу.
Хорошо ли написано - плохо ли - судить вам.
Могу лишь сказать, что последняя глава вышла самая удачная.
Не судите чрезвычайно строго. Многим нравилось - сейчас немного отредактировал - надеюсь стало лучше.
В посте - начало первой главы и ссылка на скачку. Книга не большая - чуть более 260 страниц.
ЖЕЛЕЗНОВ АЛЕКСЕЙ
МЁД ПОЭЗИИ.
Глава I
Где-то в другом конце вселенной родился резкий неприятный звук. Он ворвался в мироздание с назойливостью комара, жужжащего именно над ухом, словно ему доставляет удовольствие не только пить кровь, но и мучить бессонницей. Звук рос, ширился, заполняя собой пространство, беспардонно расталкивая со своего пути все помехи.
Серж проснулся. Звонок телефона вырвал таки его из блужданий по ту сторону реальности и немилосердно втолкнул в привычный мир. "Когда-нибудь я его разобью", - мысль относилась к телефону и появлялась не впервые. С трудом протянув руку, Серж поднял трубку.
- Алло, - недовольно поприветствовал он ее.
Трубка по-хамски молчала.
- Алло, - Серж повторил уже более настойчиво. С тем же результатом. Он даже подул в трубку, хотя времена, когда дуть в трубку имело хоть какой-либо смысл, если вообще такие времена были, давно канули в лету. Это, разумеется, принесло тот же результат, что и сакраментальное "Алло" и Серж раздраженно бросил бесполезный кусок пластика на место. Только он собрался подумать про хулиганов, которые за столько десятилетий существования телефонов все еще не перевелись, а вернее, появлялись с завидным постоянством тараканов во все новых поколениях, или о невежливости попавшего не туда: "мог бы хоть извиниться", и даже не успев предположить про неполадки на линии - линия все-таки была новая, современная, как телефон зазвонил вновь.
- Алло! - это "алло" было уже не в пример раздраженнее предыдущих, и отдалось болью в голове.
- Привет, Серж. Ты чего такой злой? Не разбудил? Вставай, всю жизнь проспишь - выгляни на улицу: "Мороз и солнце - день чудесный, чего ты дремлешь, друг прелестный, вставай, красавица, проснись...!" - голос помощника главного редактора был весел и жизнерадостен. И значительно более громок, чем Сержу сейчас хотелось. Серж неохотно скосил глаза в сторону окна. Там и впрямь было красиво: деревья покрывал снег и даже лед, отдельные снежинки еще срывались с неба, но половина его уже сверкала морозной синевой и поблескивала в лучах не видимого за соседними домами солнца. Для полноты картины не хватало снегирей на ледяных ветвях, и ягод рябины. Но снегирей за окном Серж давно, если не сказать никогда, не видел, да и рано им еще, а рябина на березах, как назло, не росла. Но и снегири, и рябина так просились в пейзаж! А вчера еще была осень и слякоть, хотя, когда он возвращался домой, уже начало примораживать, так что ехать было крайне трудно (не ему - таксисту - сам Серж вчера вести был не в состоянии, что заранее предвидел и оставил машину дома) и уже начиналась пурга. "Что же на дороге сейчас?" - мелькнула мысль.
- Чего кричишь? - не приняв бравурного тона разговора, буркнул Серж, - нашел красавицу. Это ты только что звонил?
- Нет, я не звонил. Что кислый такой? Перегулял? - голос звонящего, которого все называли "Связистом" - за "осуществление функций по связям с общественностью", как он сам громко это именовал, был по-прежнему бодр. Как на самом деле называлась его должность в редакции, знал, наверное, только он сам, да может еще в бухгалтерии, где ему начисляли зарплату. А уж что входило в его обязанности, не знал никто - слишком они были обширны.
Серж не то чтобы слишком перегулял, хотя и не без этого, но заснул он вчера после вечеринки поздно, вернее даже уже не вчера, а сегодня, и проспал довольно мало. В голове, кроме легкого гудения с небольшого похмелья, творился какой-то странный сумбур, что-то перекатывалось по извилинам и неприятно стучалось изнутри в черепную коробку, настойчиво просясь на волю. Похоже, там громыхал гусеницами какой-то маленький лилипутский бульдозер или экскаватор, причем двигатель его работал на спирту.
- Ладно, не сердись. И уже не рано, кстати - 10 часов во всей Москве - это только у тебя пол шестого, - редактор, которого на самом деле звали Андрей, или для начинающих авторов - Андрей Викторович, весело рассмеялся. У него сегодня было положительно отменное настроение. Оно у него почти всегда было именно таким. Даже когда, по мнению Сержа, ему и не следовало быть настолько уж веселым. Как сегодня, например.
- Ладно, я не сержусь, - Серж постарался справиться с раздражением, да и если быть вполне откровенным, не Андрей же разбудил его, а неизвестный звонок без ответа. "Хотя, справедливости ради, - заметил сам себе Серж, - не будь того звонка - этот бы и разбудил". Но он искал не повод разозлиться, а возможность успокоиться, и не стал останавливаться на этой мысли.
- Выкладывай, что там у тебя срочного в такую рань, когда "утро красит нежным цветом, стены древнего Кремля", - Серж вернул "Связисту" "классическую цитату".
- О, это мне уже больше нравится, - Андрей улыбнулся в трубку - громко улыбнулся, так, что улыбка стала слышна Сержу.
- Наш Главный хочет тебя видеть - поговорить о твоей новой книге.
Надо сказать, что Серж Велесов был писателем, довольно популярным автором в стиле "фэнтези", его книги хорошо расходились и даже нравились читателям. Свою работу Серж любил, и было за что: увлекательно и достаточно прибыльно. Нельзя сказать, что на гонорары он катался как сыр в масле, но, как пошутил один его знакомый: "как брынза в сливках", уж точно.
- А что такое? - уже заинтересовано откликнулся Серж.
- Да что-то там ему хочется переделать... Так, мелочь, - поспешил добавить помощник редактора.
Это не сильно расстроило Сержа: редакторские правки - обычное дело, цепляться за каждую строчку - "выстраданную", глупо.
- Хорошо, я приеду..., но попозже.
- Нет проблем, ну а как вообще дела? - скорее из вежливости, чем от глубокой заинтересованности спросил Андрей.
В этот момент то, что бурлило в голове, а это точно было не выпитое вчера, прорвалось наружу. Сны! Снова эти сны! Уже вторую неделю каждую ночь Сержа беспокоили странные сны. Не то чтобы совсем кошмары - хотя бывали и такие, но сны действительно очень необычные. Все они были разные: ему снился и Афганистан, где он в свое время служил, и воевал, разумеется. Ничего о службе не снилось ему уже много лет. Но эти сны были не совсем такие, как сразу после дембеля.
И про Афган были еще не самые странные. Ему снились кровавые сражения в ледяных тундрах под тусклым, негреющем солнцем. Сражения на мечах, копьях, топорах и прочем холодном оружии. Щиты, кольчуги, шлемы... Разрубленные тела, раскроенные черепа, странные девы с мечами и копьями, летающие над сражением на неоседланных лошадях, бородатые и одетые в меха воины. Все было так реально, что Сержу казалось, будто он ощущает их запах - довольно не ароматный, смешанный с запахом пролитой крови; он даже слышал звон оружия, крики воинов, стоны и вопли раненых и умирающих. В других снах он видел огромное дерево, высотой от земли и до небес, из-под корней которого вытекали три источника. На вершине исполинского древа сидели птицы, а среди корней извивались змеи. Ветви его были так огромны, что на них паслись прекрасные олени, а по стволу бегала большая белка с бельчатами. Или снились ему совсем фантастические миры, где в небесах было по несколько солнц, где в вышине мелькали странные создания, которых иначе как драконами, назвать было нельзя. И везде войны, войны, войны... Даже в Афгане ему снились душманы только с саблями, и без обычных "Калашниковых" и наплечных гранатометов - да и были ли это душманы? Хотя они и походили на них очень сильно. И все время он чувствовал, что кто-то на него смотрит. Смотрит пристально, без злобы или доброжелательности - но неотрывно. Порой ему чудилось, что он видит даже следящие глаза - но он был в этом не уверен.
Эти сны очень удивляли и, откровенно говоря, напрягали Сержа. Он не мог понять к чему бы это такие сны, к которым слово "видения" подошло бы больше, разве что ночные, а не наяву, что и позволяло им сохранять за собой нейтральное наименование "снов", хотя и сны - это же "сно-видения". Все было так, словно Серж сам находится на поле сражения - но себя он там не видел.
Идти к психоаналитику Сержу в голову хоть и приходило, но тут же из головы выгонялось. Он не американец, и не современный "продвинутый" москвич - Серж считал себя консерватором. Конечно, психотерапевты люди грамотные - но только не для него. Однако держать в себе такое было нелегко.
- Как мои дела? Да ничего, нормально. Только у меня в последнее время такие сны странные... - Серж решил поделиться с не вовремя позвонившим Андреем.
- Никогда не рассказывайте свои сны, - перебил его тот, - вдруг к власти придут фрейдисты? - и сам расхохотался своей шутке. Серж подозревал, что тот, как всегда, где-то ее вычитал и ждал подходящего случая вставить. Случай, что и говорить, представился подходящий, но остроты "Связиста" сейчас занимали Сержа мало, учитывая, что он еще только одной ногой был в нашем мире, другой же еще блуждал в мирах Морфея, и краем стопы - в гостях у Бахуса.
Видно "Связисту" и впрямь было некогда - обычно он умел выслушать.
- Ладно, Серж, ты извини, Главный просил в 10. 30 быть у него, а у меня еще не все готово, так что пока - может, увидимся в редакции.
- Пока, - Серж повесил трубку и остался сидеть на кровати.
"Ладно, будем вставать", - он приподнялся. Голова закружилась. "И все-таки она вертится!" - Серж попытался удержать равновесие. "Понять бы в какую сторону?"
Он поплелся на кухню, включил электрочайник. Достал красную чашку с надписью "Nescafe" (ему очень нравилась старая серия реклам "Nescafe", и хотя кофе он предпочитал другое, красную чашку любил) и сыпанул туда щедрой рукою три ложки растворимого кофе и четыре сахара - только такая доза кофеина и глюкозы могла быстро привести его в некое подобие формы. "Странные какие-то сны, и такие реалистичные, - продолжал размышлять Серж, осторожно попивая обжигающий сладкий кофе. - Может, переработался? Узнаю, что там хотел Главный и устрою себе отпуск - на Кипр слетаю, а может снова в Египет, на Красное море - поплавать среди кораллов". Можно было конечно и в Израиль - там покомфортабельнее на том же Красном море, но не в пример дороже, а кидать деньги на ветер Серж не привык, хотя мог себе позволить и отели Израиля. "Ты еще в Кисловодск соберись, - подсказала обиженная таким насильственным напряжением извилин голова, - а потом голову трамвайчиком чик, хрясть - и пополам". Он улыбнулся своим мыслям. Хорошо хоть, суевериями он не страдал. "Все, решено - отпуск я заслужил". Он допил кофе, сполоснул чашку, и пошел одеваться. Одежда нашлась почему-то не в спальне, в окрестностях кровати, а в кабинете.
Серж жил один в трехкомнатной квартире в не самом плохом районе Москвы, возле станции метро "Люблино". С женой он давно развелся, не вынеся постоянных ссор. Зря говорят, что милые бранятся - только тешатся; на самом деле, ссоры укрепляют семью, как дебаты армию. Слава богу, детей у них не было. Теперь в доме было спокойно. Его кабинет, избавленный от женского влияния, представлял собой любопытное, хотя и не слишком опрятное зрелище. В одном углу стоял современный письменный стол с компьютером - на нем Серж и писал свои книги, и выходил с него на просторы Всемирной паутины, или, как шутил "Связист" Андрей: "Всеямировыя тэнэта" - то ли на старославянский, то ли на украинский манер. Возле стола стояло кресло. Все остальные стены занимали полки, шкафы, и просто стопки книг. Книги были везде, даже в самых странных местах: на подоконнике, посреди комнаты на полу, и даже одна в раскрытом виде как-то попала на гардину. Серж любил книги, любил их запах, шелест страниц в руках, и хоть не составляло труда найти любую книгу в Интернете, причем дешевле или даже вовсе бесплатно, и читать с экрана монитора, что для привычного к компу Сержа не было проблемой, он, тем ни менее, предпочитал печатные книги, хотя и жалел исчезающие амазонские джунгли и сибирские леса. "Если люди вновь станут обезьянами, им уже не хватит деревьев", - вспомнил он известный афоризм.
Но книгу не могло ему заменить ничего. У каждой был свой неповторимый шарм, аромат. Книги всегда были друзьями Сержа, хотя он и не был затворником и книжным червем, вниманием друзей и женщин обделен никогда не был, и не искал утешения лишь на страницах романов. Просто книги он любил. Когда-то только читать, а в последние 10 лет и писать.
Найдя одежду и натянув ее на себя, Серж обулся, накинул пальто, и вышел в подъезд, тщательно закрыв замок. Чтоб окончательно придти в себя, он решил спуститься пешком - жил он на шестом этаже, так что вниз часто спускался, не дожидаясь лифта - в качестве утренней гимнастики. На лестнице было пустынно, возле четвертого этажа навстречу поднималась девушка. Серж не обратил на нее внимания, миновал и продолжил спускаться. Через несколько ступеней ему показалось, что спину щекочет взгляд. Он оглянулся и увидел отворачивающуюся в этот момент девушку. "Надо было побриться, - вспомнил Серж, - а то люди оглядываются уже, тем более, если знают, что я известный писатель, а вот хожу в таком виде". Он оглядел себя - нет ли еще чего-то не соответствующего, но остальное все было в норме, пуговицы застегнуты, где положено, брюки тоже, и Серж выбежал из подъезда на морозный воздух.
Как всегда, зима наступила внезапно. "Мороз-воевода дозором" добрался и до Москвы. Снежок к этому времени сыпать перестал, и тучки ушли далеко за третье транспортное кольцо. Солнце сверкало неимоверно. Точнее, в лучах солнца сверкал город. Снег и лед покрывали все, что можно и даже то, что, в соответствии с распоряжениями правительства Москвы, никак нельзя было покрывать. Но природе плевать было на людские решения, постановления и желания. Ночная пурга намела сугробы, а неожиданный мороз превратил вчерашнюю слякоть в зеркального вида гололед. Немногие смельчаки пытались ехать на своих машинах по ледовым каткам, которые еще вчера назывались дорогами. Получалось плохо и медленно. Серж подошел к своей машине. Накануне она была приятного синего цвета, сегодня же сияла белизной.
После ночной пурги недолго шел пушистый снежок, и машину успело им полностью припорошить, накрыв, словно брезентовым тентом. На снегу, покрывавшем лобовое стекло, кто-то, нарушив чистую девственность морозного покрывала, уже успел написать сакраментальное трехбуквенное слово. Что хотел этим сказать неведомый автор? Что у него есть этот орган? Некий эксгибиционизм в строчку? Этого Серж никогда не понимал. Он смахнул снег со стекла. Но ехать в такую погоду не хотелось. "Да какого черта, - махнул рукой Серж, - я не Киркоров - могу и в метро нормально доехать", - и он решительно зашагал в сторону станции метро.
Тротуары были не менее скользкие, чем дороги, и он с трудом удерживал равновесие. "Мало того, что Земля вращается, так она еще такая скользкая", - думал Серж, в очередной раз чудом удерживая равновесие. Пройдя мимо еще закрытого хозяйственного магазина с красивым названием "У Татьяны", Серж доскользил до уже принимавшего первых посетителей магазина с говорящим названием "Вино". "Нет, пить все-таки вредно", - мелькнула здравая мысль, и он растянулся на тротуаре. "Самое подходящее место для падения", - усмехнулся про себя Серж. Но внимания на него из скользивших мимо прохожих никто не обратил - они сами были не в том положении, чтоб связывать падение с магазином "Вино".
"Бывают вещи и посмешнее, чем падение на улице - например, тортом в лицо, ну или в морду - это у кого что". Он поднялся, отряхнул снег. Вроде нигде сильно не болело - значит, ничего не сломал. " Ин ладно", - махнув рукой, Серж "поехал" дальше по тротуару. Оставив позади "Аптеку", так удачно расположенную неподалеку от винного магазина, миновал игровые автоматы, салон красоты. "Почему я раньше не обращал внимания на эту последовательность? - подумал Серж, - винный, потом аптека - поправить самочувствие после выпитого, затем при желании пойти поиграть в автоматы (чего он как раз не любил) и сразу в салон красоты". Салон, кажется, был женским, но это не суть важно - Сержу все равно понравилась такая логическая цепочка мест общественного пользования для расставания с дензнаками. Больше не падая, он, наконец, добрался до метро.
Открыв стеклянную дверь, Серж вошел в "безледовое" пространство и почувствовал себя устойчивее. Спустившись по ступенькам - ровно 21 - подсчитано еще в те времена, когда метро было для него основным средством передвижения, он оказался в торгово-палаточном царстве. Продавали там все, что угодно - от косметики до книг. Как всегда, на станции благоухали ароматы свежей выпечки из палатки, где ее пекли и продавали. Серж с наслаждением втянул вкусный воздух - пахло даже аппетитнее, чем всегда. "Видимо от голода", - решил он. А на голодный желудок несовершенство вселенной всегда представлялось Сержу особенно катастрофическим. Не стоило так подвергать испытаниям свою любовь к миру и человечеству, да еще перед встречей с редактором. Не удержавшись, он купил пару пирожков и пошел дальше, с наслаждением пережевывая не слишком полезную, но такую вкусную сдобу. Перед турникетом он отошел к стене, дожевал свои пирожки - соваться в такую толчею с едой было как минимум глупо, и направился уже прямо к турникету. Людей сегодня было даже больше, чем всегда. Как видно, не один Серж решил воспользоваться подземным транспортом вместо столь опасного из-за гололеда наземного. Карточка у него была - на всякий случай месяц назад он купил ее. Пройдя через турникет и спустившись по лестнице, Серж оказался на станции. Обычная станция, каких много, была набита народом. "Поездка предстоит веселая", - не весело подумал он, - "но ехать на "ауди", как на бобслейном болиде по ледовым лентам дорог, было бы еще хуже, и Серж стоически направился к подошедшему поезду. И тут он почувствовал Взгляд. Бывало, Серж ощущал, что люди на него смотрят - как с той девушкой в подъезде, но тут было нечто иное. Это был такой Взгляд, какой он ощущал во сне. Он почти физически почувствовал волну внимания, устремленную ему в спину, настолько сильную, что запнулся на месте и судорожно оглянулся.
На него никто не смотрел. Пассажиры шли мимо, стремясь втиснуться в переполненный до отказа вагон, никто не замечал его, даже не морщились от застывшего на пути, словно изваяние, странного человека. Серж оглядел станцию, но никого, наблюдавшего за ним, не увидел. В последнюю секунду он все-таки успел ввинтиться в вагон. Двери закрылись за его спиной, утрамбовав пассажирское "месиво" до состояния килек в томатном соусе - запах соуса почему-то тоже присутствовал - наверно, кому-то что-то в такой давке раздавили - видимо кетчуп. Без него пришлось бы изображать килек в собственном соку. К счастью, ничего не "предлагали вниманию уважаемых пассажиров" бойкие торговцы - и то облегчение.
В вагоне было традиционно душно, но привычные москвичи ехали спокойно. Гостей столицы легко было определить по удивленным взглядам и непривычному к таким поездкам кряхтению. И снова между лопатками у Сержа появилось то же чувство, что и перед поездом, но сейчас он стоял прижатый спиной к двери вагона! Значит, теперь уж точно некому было буравить глазами его затылок! За стеклянными дверями с бешеной скоростью проносился туннель - никто не мог оттуда смотреть! Но Взгляд не отпускал!
Ему стало совсем не по себе. В душном вагоне его пробрала дрожь. "Никогда со мной такого не было", - все же он попытался, на сколько ему позволяло стиснутое состояние, посмотреть на пассажиров - но никому до него, во всяком случаи явно, дела не было. "Неужели после вчерашнего? Да и не пил я много, и никогда ничего такого со мной, что после выпивки, что без оной, не случалось!" - мысли Сержа лихорадочно бурлили в голове. Ощущение взгляда вскоре исчезло, но беспокойство осталось на месте, словно давка не давала ему выйти наружу и рассосаться. Не зная, что думать, уже почти на автопилоте, он доехал до станции "Чкаловская".
Приятный женский голос, которому, похоже, вовсе не мешала давка и духота - с каких пор она мешает записи? - произнес: "Станция "Чкаловская" - переход на "Курскую" арбатско-покровской и кольцевой линии. Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи". Вещей у Сержа с собой не было и забывать было нечего, и потому, вылетя из поезда с другими попутчиками быстрее, чем Чкалов летел через полюс, он поплелся в сторону эскалатора к станции кольцевой "Курской". Он все время судорожно оглядывался и не заметил, как налетел на какого-то мальчишку. Мальчишка стоял на проходе, словно и не видел Сержа. Лет ему было, наверное, 10 - 11, и своим растерянным и удивленным лицом на москвича он не походил. Оба упали.
- Извини, парень, задумался, - Сержу было неловко перед ребенком, - ты не ударился?
- Не стоит беспокоиться, все в порядке, - говорил он очень интеллигентно и спокойно, безо всяких современных жаргонных словечек, пристально глядя на Сержа.
- Ты что-то или кого-то ищешь? Тебе помочь?
- Нет, благодарю вас, - положительно, парень изъяснялся необычным в наше время образом.
- Отлично, удачи, - Сержу сейчас было не до изысканий истоков "лицейного" лексикона мальчишки, и он направился дальше, в сторону эскалатора, провожаемый взглядом сбитого мальчика, который Серж вовсе не ощущал, как Тот Внимательный Взгляд. Мальчик удивленно продолжал смотреть на Сержа, медленно моргая глазами.
Поднявшись вверх и сразу спустившись вниз на другом эскалаторе, он оказался на "Курской". Если на станции "Люблино" было много народу, то на станции "Курская", находящейся возле Курского вокзала, народу была просто тьма. Конечно, не старинное число тьма-тумен - десять тысяч. Десять тысяч! Капля в человеческом море привокзальной станции! Что десяток тысяч для "Курской"! Какой-нибудь тумен Чингис-хана легко бы затерялся в этом невообразимом океане народа, был бы расчленен и затоптан, причем, вместе с лошадьми. Сержа каждую секунду задевали сумками и острыми чемоданами какие-то озабоченные старушки, кто-то куда-то тащил тележки - в общем, торговые переулки Шанхая и Гонконга могли просто отдыхать рядом с этим пересечением дорог Большого Людского Муравейника.
Давным-давно, в прошлом тысячелетии, в далеком, и уже и почти нереальном детстве, учась во втором классе и еще не будучи "коренным москвичом", Серж побывал в "столице великого и могучего Советского Союза городе-герое Москве" (Серж никогда не понимал, как город может быть героем) со всей своей семьей на экскурсии, и его бабушка очень боялась метро, особенно эскалаторов - ездила на них только держась за маму.
Нынешние бабушки, даже приезжие, были в метро уже куда смелее и наглее, ощущая себя танками на вражеской территории, и прокладывали себе путь примерно таким же способом. Серж, протискиваясь между "вражеской бронетехникой", постоянно оглядывался, но тяжелый следящий Взгляд не чувствовал, хотя что-то такое все же было, но теперь он уже был не уверен, на самом ли деле, или это у него уже начала проклевываться паранойя. "И за параноиком могут следить", - вспомнилось ему. Но кто? И зачем? Да и не это даже важно - откуда такое сильное ощущение!? Чудом втиснувшись во второй поезд - от первого его отпихнули те же слабосильные несчастные старушки с сумками, которыми мог бы качаться сам Шварценеггер, Серж доехал, наконец, до нужной ему "Белорусской". Не смотря на давку и прочие неудобства, поездка заняла куда меньше времени, чем на машине. Правда, предстоял еще пеший путь - на автобусе одну остановку он ехать не хотел, но тут тротуары были приведены в более-менее нормальное состояние, и чувствовать себя невольным участником проекта «Ледниковый период» уже не приходилось. За 20 минут дойдя до редакции, Серж вошел в ничем не приметное здание, где она и располагалась. На ресепшене сидела очаровательная молоденькая секретарша Светочка. Про себя Серж - любитель "Бондианы", называл ее Мени Фени. В другое время он был не прочь пофлиртовать с ней, и Светочка, надо сказать, всегда в этом его поощряла, надеясь привлечь внимание хоть уже и не молодого, но вполне симпатичного, а главное, известного и холостого писателя. Но сегодня настроения флиртовать как-то не было. Ответив хмурым кивком на очаровательную приветливую улыбку секретарши, он, сопровождаемый ее недоумевающим взглядом, отправился в кабинет главного редактора. В коридоре ему удалось благополучно разминуться с автором детективов Волгиным. Тот открыл, было, рот, чтоб заговорить, но Серж, как бы не заметив его, уже прошмыгнул в приемную Главного. Общаться с Волгиным он не любил, хотя порой и приходилось - они печатались в одной редакции, бывали на общих презентациях. Волгин был автором широко известных книг, или, как про себя говорил Серж, - ширпотреба. Перо у него было бойкое, но сюжеты все были написаны словно под копирку, причем порой не свою: мафия, рэкетиры, банкиры, несчастные проститутки, наркотики, киллеры и много, много крови. Возможно, он был умен и талантлив, но сумел это скрыть от читателей. Он всегда напоминал Сержу автора "Гаврилиад" поэта Ляписа, только этот еще и не отличался разносторонним репертуаром последнего. Конечно, редакция права, что печатает его - бизнес есть бизнес, а коммерческое издательство - не "библейское общество", воспитывающее чистоту морали или "высокий облик советского человека", оно должно быть прибыльным, а книги Волгина приносили редакции неплохой доход, но от этого они не начинали нравились Сержу больше. Он даже пробовал почитать пару-тройку из многочисленных книжечек Волгина, но дойти до конца смог только однажды, и то титаническим усилием воли принудив себя к этому.
Это насилие над собой было произведено лишь для того, чтоб разобраться в источнике их популярности - тиражи Волгина превосходили тиражи Сержа, как минимум, вдвое, и это его задевало. Но, увы - ни понять, почему он нравится читателям, ни научиться у него каким-нибудь методам привлечения внимания, а Серж никогда не брезговал учиться, так и не смог. Остановившись на мысли, что болото тоже иногда производит впечатление глубины, и не стоит напрасно лезть трясину, он оставил это дело. А сам Волгин был подстать своим книгам, а потому не вызывал в Серже желания знакомится ближе, хотя сам всегда выражал такое стремление.
В приемной Главного никого не было, и его сразу пригласили в кабинет.
В кабинете главного редактора Анатолия Петровича Шереметьева было, как всегда, накурено, трещали звонки, как в старых фильмах о Смольном - зачем-то на столе стояло аж три телефона, и это не считая мобильного, по которому Главный сейчас и говорил, стоически игнорируя разрывавшиеся на столе аппараты. Он молча кивнул Сержу и продолжил беседу. Серж не прислушивался, и не только из вежливости - вопросы закупки бумаги и договоры с типографиями, которые Главный почему-то решал сам, а не перебросил на замов, его не волновали. Закончив беседу и ответив коротко на звонки по городским телефонам, Главный остался с ним уже совсем наедине.
- Серж, - говорил Главный всегда солидно и уверенно, - тут надо кое-что подправить. Он раскрыл свои заметки.
- Смотри, снова у тебя описание меткости эльфов - кому это уже надо? Об этом писали сотня писателей в тысячах книг, - Главный любил иногда преувеличить, хотя тут, не мог ни признать Серж, он был не далек от истины. Серж кивнул.
- Кроме того, сражения с драконом надо переписать - вышло скучновато.
Серж снова кивнул - он уже давно усвоил, что спорить по мелочам бессмысленно - все равно исправлять ему самому и все, что он считает важным, он оставит.
- А вот любви мало, - продолжил редактор.
- Анатолий Петрович, - попытался возразить Серж, - ну какая любовь? Это же сражения, приключения.
- Любви сражения не помеха, - многозначительно подняв палец, изрек Главный, - нам надо расширять аудиторию - мы же печатаем книги для всех, а не только для мальчишек, любящих войнушки и сказки. Знаешь сколько женщин, особенно бальзаковского возраста, любят фантастику, но ищут везде романтику и любовь?
Серж снова кивнул
- Вот то-то же, - Главный был удовлетворен покладистостью Сержа, - так что добавь романтики, чувств и пустим в печать.
Зря тратить время Главный не любил, и потому беседа заняла всего несколько минут. Это можно было сказать и по телефону, но Главный предпочитал встречаться с авторами лично - так, по его мнению, он выказывал им свое уважение. "Заставляя тащиться через весь город", - не слишком довольно думал Серж. Везло лишь иногородним - вызывать авторов на пару слов "в знак уважения", откуда-нибудь из Смоленска, или Владивостока, а в редакции печатались авторы со всей России и даже из-за рубежа, Анатолий Петрович не решался.
Распрощавшись с редактором и все также грубо не замечая призывную улыбку Светы, Серж отправился домой. У входа возле своей машины стоял и курил "Связист" Андрей.
- Здорова, Серж,- обрадовано поздоровался он, будто совсем недавно не говорил этого по телефону. Но, видимо, приветствие по телефону Андрей не счел настоящим, да и лишнее пожелание здоровья никогда нелишне. Они обменялись рукопожатиями.
- Как дела? Все путем? - поинтересовался он.
- Все путем, да не тем, - мрачнее, чем хотел, ответил Серж. Он был уже не так раздражен, как утром, но все еще не в лучшем состоянии духа.
Андрей взглянул на его кислую физиономию и понимающе усмехнулся.
- Ну что Главный? - Андрей кивнул в сторону здания и вверх.
- Да нормально, любви больше просит, - улыбнулся Серж.
- От тебя? - оскалился Андрей.
- А вот кто-то сейчас как получит снежком в лоб, - и Серж стал нагибаться к ближайшему сугробу.
- Все, все, - поднимая руки вверх, засмеялся Андрей, - ну припиши ему любви, от тебя не убудет.
- Да попробую, хотя ты же знаешь, любовь - не мой профиль - и в жизни, и в книгах.
Непринужденная беседа постепенно вытесняла, во всяком случаи на эти минуты, воспоминания о странном ощущении слежки в метро, и обо всем остальном.
- Ну не скажи, а помнишь в твоем "Алом знаке"?
Серж кивнул. Что-то сегодня ему приходилось слишком много кивать. Да, в "Алом знаке" у него действительно удалась любовная коллизия, но это было скорее исключением, чем правилом, и, возможно, это и натолкнуло Главного на нынешнее требование.
- Ну вот, а говоришь не твой профиль. - Андрей докурил и бросил окурок в урну.
- Садись, подвезу, мне как раз нужно в типографию.
- А не боишься по таким дорогам? - Серж озабочено взглянул на ледовое покрытие шоссе.
- Бог не выдаст, ГИБДД не съест, - улыбнулся Андрей, - садись.
Серж уселся в машину, и они тронулись.
Водил Андрей действительно хорошо - куда лучше него, в чем Серж откровенно и самокритично признавался. Это он еще в армии, служа на Севере, по собственному выражению Андрея, "наблатыкался". Серж ехал в машине и думал о фантастике. Он много о ней думал - как-никак, фантастика была его работой, его куском хлеба с маслом и икрой, хвала святому Дунстану, не кабачковой. Отчего в его детстве самым популярным жанром была космическая фантастика, а теперь фэнтези? Неужели человек не стремится больше в космос? А может, это на волне постперестроечного увлечением экстрасенсорикой? Но ведь на Западе та же картина.
- Андрей, как ты думаешь, почему раньше людей интересовала фантастика про космос, далекие звезды, сражения с инопланетянами, а теперь все больше маги, ведьмы, эльфы и остальные гномы? - решил спросить Серж у Андрея. Он же редактор и должен разбираться в подобных вопросах.
- Ну, это же понятно, - Андрей уверенно крутил руль и говорил, не отрывая взгляд от дороги.
Это радовало - был у Сержа один приятель - в прошлом водитель скорой помощи, так он любил, для выразительности своих слов, поворачиваться назад и убедительно смотреть в глаза собеседнику, а не на дорогу.
- Раньше фантастика отражала тягу человека в космос. Все считали, что еще при их жизни построят города на Марсе и Луне, а может, и к звездам полетят. Опять же - пришельцев-захватчиков боялись - войны были еще свежи в памяти.
- Это и так ясно, - согласился Серж, - а увлечение магией откуда? Ждут ее как раньше космоса?
- Нет, тут сложнее, - Андрей заложил особо крутой вираж, негромко выругался на не умеющих ездить козлов безрогих, и продолжил:
- В последнее время восторги от космоса поугасли, развитие затормозилось, но зато так пошли в гору электронные и компьютерные технологии, что сами стали походить на чудо. Люди, по крайне мере многие, инстинктивно боятся такого резкого прогресса.
- Думаешь? - с сомнением протянул Серж.
- Уверен. Фэнтези - это не продолжение реальности в фантазии, это альтернативная реальность - защита людей от технологии, попытка убежать в сказку для взрослых.
- То есть ты считаешь, что раньше фантастика продолжала реальность, а теперь строит ей альтернативу?
- В целом так и есть - конечно, сказался и подъем интереса к паранормальному, но скорее это два проявления одного - тяга к сказке и страх перед реальностью. Я вот в детстве читал, как в Крабовидной туманности земной звездолет был оборудован компьютером с огромной памятью - аж в 200 мегабайт! - Андрей рассмеялся, - и общались с ним посредством перфокарт. У меня в мобильном сейчас микрочип в десять раз больше.
Серж тоже улыбнулся - кажется, и он читал этот рассказ, но очень, очень давно.
- А почему же тогда по-прежнему популярны "Звездные войны"?
- Да все потому же - с одной стороны космос в мечтах не умер совсем, а с другой - там же есть джедаи со своей силой - а что это, если не магия? Вот, кстати, почему по-твоему так популярен Лукьяненко? Потому, что он соединил наш мир с миром волшебства - слил их воедино и приблизил к каждому. Теперь можно искать волшебников не только в других мирах, но на каждом углу. С Гарри Поттером та же история. Другие тоже пытались, но выходило не так удачно.
Они замолчали. Аргументы Андрея звучали для Сержа убедительно. Стоило подумать, как это использовать в собственных книгах.
- Вот такие дела, - подвел итог Андрей, - все просто.
"Да, возможно он и прав, - подумал Серж, - спираль цивилизации закручивается и ищет альтернативные пути - пока в литературе и пограничных исследованиях, а там кто знает..."
Искусно лавируя между буксующими иномарками и притворяющимися ими современными российскими машинами, проскальзывая среди стареньких "Жигулей" и "Москвичей", которых на улицах с каждым годом становилось все меньше, Андрей уже подъезжал к дому Сержа. Поблагодарив Андрея, Серж направился к своему подъезду. Набрав привычный код - 450, вошел, проверил никогда не закрывающийся почтовый ящик, достал его содержимое и, сунув под мышку, вызвал лифт. "Дом, милый дом" - на американский манер радостно подумал Серж. "Воистину - мой дом - моя крепость, хоть тут не будут смотреть в спину неизвестно кто", - думал он, проворачивая ключ в замке.
* * *
Серж бросил рекламу в мусор - вот уж на что не стоило тратить бумагу, помыл руки - после метро то! И направился на кухню проверить содержимое холодильника на наличие в нем чего-нибудь съестного, не требующего приготовления. Холодильник не оправдал возлагаемых на него надежд, готовить не хотелось - он был еще не слишком голоден после небольших, но неожиданно сытных утренних пирожков, и потому направился в гостиную, удобно уселся на диван, поджав ноги под себя, и собрался почитать газету.
Как ни странно, при постоянной работе с компьютером и, разумеется, с Интернетом, Серж любил почитать бумажные, как и книги, газеты - это напоминало ему детство, когда отец, солидно водрузив на нос очки, разворачивал "Труд" или "Правду" и принимался внимательно изучать сложную международную обстановку в накаленном "холодной войной" мире. Тогда Серж мечтал вырасти и делать также. Что сейчас исполнял мечту с завидной регулярностью.
В этот момент раздался аккуратный звонок в дверь - короткий и очень вежливый....
Ссылка на скачку или он-лайн прочтения всей книги
https://docs.google.com/document/d/10PMaHNcfpCYKVX3QGbsDDV-QSQn82Cmm8Em0XQLmXvY/edit?usp=sharing
Если книга вам вдруг понравилась - не сочтите за труд поделиться ею с другими посредством кнопок или любым иным способом.
На бумаге книги не будет по причинам финансового характера.
На Издание или Промотирование
Хорошо ли написано - плохо ли - судить вам.
Могу лишь сказать, что последняя глава вышла самая удачная.
Не судите чрезвычайно строго. Многим нравилось - сейчас немного отредактировал - надеюсь стало лучше.
В посте - начало первой главы и ссылка на скачку. Книга не большая - чуть более 260 страниц.
ЖЕЛЕЗНОВ АЛЕКСЕЙ
МЁД ПОЭЗИИ.
Глава I
Где-то в другом конце вселенной родился резкий неприятный звук. Он ворвался в мироздание с назойливостью комара, жужжащего именно над ухом, словно ему доставляет удовольствие не только пить кровь, но и мучить бессонницей. Звук рос, ширился, заполняя собой пространство, беспардонно расталкивая со своего пути все помехи.
Серж проснулся. Звонок телефона вырвал таки его из блужданий по ту сторону реальности и немилосердно втолкнул в привычный мир. "Когда-нибудь я его разобью", - мысль относилась к телефону и появлялась не впервые. С трудом протянув руку, Серж поднял трубку.
- Алло, - недовольно поприветствовал он ее.
Трубка по-хамски молчала.
- Алло, - Серж повторил уже более настойчиво. С тем же результатом. Он даже подул в трубку, хотя времена, когда дуть в трубку имело хоть какой-либо смысл, если вообще такие времена были, давно канули в лету. Это, разумеется, принесло тот же результат, что и сакраментальное "Алло" и Серж раздраженно бросил бесполезный кусок пластика на место. Только он собрался подумать про хулиганов, которые за столько десятилетий существования телефонов все еще не перевелись, а вернее, появлялись с завидным постоянством тараканов во все новых поколениях, или о невежливости попавшего не туда: "мог бы хоть извиниться", и даже не успев предположить про неполадки на линии - линия все-таки была новая, современная, как телефон зазвонил вновь.
- Алло! - это "алло" было уже не в пример раздраженнее предыдущих, и отдалось болью в голове.
- Привет, Серж. Ты чего такой злой? Не разбудил? Вставай, всю жизнь проспишь - выгляни на улицу: "Мороз и солнце - день чудесный, чего ты дремлешь, друг прелестный, вставай, красавица, проснись...!" - голос помощника главного редактора был весел и жизнерадостен. И значительно более громок, чем Сержу сейчас хотелось. Серж неохотно скосил глаза в сторону окна. Там и впрямь было красиво: деревья покрывал снег и даже лед, отдельные снежинки еще срывались с неба, но половина его уже сверкала морозной синевой и поблескивала в лучах не видимого за соседними домами солнца. Для полноты картины не хватало снегирей на ледяных ветвях, и ягод рябины. Но снегирей за окном Серж давно, если не сказать никогда, не видел, да и рано им еще, а рябина на березах, как назло, не росла. Но и снегири, и рябина так просились в пейзаж! А вчера еще была осень и слякоть, хотя, когда он возвращался домой, уже начало примораживать, так что ехать было крайне трудно (не ему - таксисту - сам Серж вчера вести был не в состоянии, что заранее предвидел и оставил машину дома) и уже начиналась пурга. "Что же на дороге сейчас?" - мелькнула мысль.
- Чего кричишь? - не приняв бравурного тона разговора, буркнул Серж, - нашел красавицу. Это ты только что звонил?
- Нет, я не звонил. Что кислый такой? Перегулял? - голос звонящего, которого все называли "Связистом" - за "осуществление функций по связям с общественностью", как он сам громко это именовал, был по-прежнему бодр. Как на самом деле называлась его должность в редакции, знал, наверное, только он сам, да может еще в бухгалтерии, где ему начисляли зарплату. А уж что входило в его обязанности, не знал никто - слишком они были обширны.
Серж не то чтобы слишком перегулял, хотя и не без этого, но заснул он вчера после вечеринки поздно, вернее даже уже не вчера, а сегодня, и проспал довольно мало. В голове, кроме легкого гудения с небольшого похмелья, творился какой-то странный сумбур, что-то перекатывалось по извилинам и неприятно стучалось изнутри в черепную коробку, настойчиво просясь на волю. Похоже, там громыхал гусеницами какой-то маленький лилипутский бульдозер или экскаватор, причем двигатель его работал на спирту.
- Ладно, не сердись. И уже не рано, кстати - 10 часов во всей Москве - это только у тебя пол шестого, - редактор, которого на самом деле звали Андрей, или для начинающих авторов - Андрей Викторович, весело рассмеялся. У него сегодня было положительно отменное настроение. Оно у него почти всегда было именно таким. Даже когда, по мнению Сержа, ему и не следовало быть настолько уж веселым. Как сегодня, например.
- Ладно, я не сержусь, - Серж постарался справиться с раздражением, да и если быть вполне откровенным, не Андрей же разбудил его, а неизвестный звонок без ответа. "Хотя, справедливости ради, - заметил сам себе Серж, - не будь того звонка - этот бы и разбудил". Но он искал не повод разозлиться, а возможность успокоиться, и не стал останавливаться на этой мысли.
- Выкладывай, что там у тебя срочного в такую рань, когда "утро красит нежным цветом, стены древнего Кремля", - Серж вернул "Связисту" "классическую цитату".
- О, это мне уже больше нравится, - Андрей улыбнулся в трубку - громко улыбнулся, так, что улыбка стала слышна Сержу.
- Наш Главный хочет тебя видеть - поговорить о твоей новой книге.
Надо сказать, что Серж Велесов был писателем, довольно популярным автором в стиле "фэнтези", его книги хорошо расходились и даже нравились читателям. Свою работу Серж любил, и было за что: увлекательно и достаточно прибыльно. Нельзя сказать, что на гонорары он катался как сыр в масле, но, как пошутил один его знакомый: "как брынза в сливках", уж точно.
- А что такое? - уже заинтересовано откликнулся Серж.
- Да что-то там ему хочется переделать... Так, мелочь, - поспешил добавить помощник редактора.
Это не сильно расстроило Сержа: редакторские правки - обычное дело, цепляться за каждую строчку - "выстраданную", глупо.
- Хорошо, я приеду..., но попозже.
- Нет проблем, ну а как вообще дела? - скорее из вежливости, чем от глубокой заинтересованности спросил Андрей.
В этот момент то, что бурлило в голове, а это точно было не выпитое вчера, прорвалось наружу. Сны! Снова эти сны! Уже вторую неделю каждую ночь Сержа беспокоили странные сны. Не то чтобы совсем кошмары - хотя бывали и такие, но сны действительно очень необычные. Все они были разные: ему снился и Афганистан, где он в свое время служил, и воевал, разумеется. Ничего о службе не снилось ему уже много лет. Но эти сны были не совсем такие, как сразу после дембеля.
И про Афган были еще не самые странные. Ему снились кровавые сражения в ледяных тундрах под тусклым, негреющем солнцем. Сражения на мечах, копьях, топорах и прочем холодном оружии. Щиты, кольчуги, шлемы... Разрубленные тела, раскроенные черепа, странные девы с мечами и копьями, летающие над сражением на неоседланных лошадях, бородатые и одетые в меха воины. Все было так реально, что Сержу казалось, будто он ощущает их запах - довольно не ароматный, смешанный с запахом пролитой крови; он даже слышал звон оружия, крики воинов, стоны и вопли раненых и умирающих. В других снах он видел огромное дерево, высотой от земли и до небес, из-под корней которого вытекали три источника. На вершине исполинского древа сидели птицы, а среди корней извивались змеи. Ветви его были так огромны, что на них паслись прекрасные олени, а по стволу бегала большая белка с бельчатами. Или снились ему совсем фантастические миры, где в небесах было по несколько солнц, где в вышине мелькали странные создания, которых иначе как драконами, назвать было нельзя. И везде войны, войны, войны... Даже в Афгане ему снились душманы только с саблями, и без обычных "Калашниковых" и наплечных гранатометов - да и были ли это душманы? Хотя они и походили на них очень сильно. И все время он чувствовал, что кто-то на него смотрит. Смотрит пристально, без злобы или доброжелательности - но неотрывно. Порой ему чудилось, что он видит даже следящие глаза - но он был в этом не уверен.
Эти сны очень удивляли и, откровенно говоря, напрягали Сержа. Он не мог понять к чему бы это такие сны, к которым слово "видения" подошло бы больше, разве что ночные, а не наяву, что и позволяло им сохранять за собой нейтральное наименование "снов", хотя и сны - это же "сно-видения". Все было так, словно Серж сам находится на поле сражения - но себя он там не видел.
Идти к психоаналитику Сержу в голову хоть и приходило, но тут же из головы выгонялось. Он не американец, и не современный "продвинутый" москвич - Серж считал себя консерватором. Конечно, психотерапевты люди грамотные - но только не для него. Однако держать в себе такое было нелегко.
- Как мои дела? Да ничего, нормально. Только у меня в последнее время такие сны странные... - Серж решил поделиться с не вовремя позвонившим Андреем.
- Никогда не рассказывайте свои сны, - перебил его тот, - вдруг к власти придут фрейдисты? - и сам расхохотался своей шутке. Серж подозревал, что тот, как всегда, где-то ее вычитал и ждал подходящего случая вставить. Случай, что и говорить, представился подходящий, но остроты "Связиста" сейчас занимали Сержа мало, учитывая, что он еще только одной ногой был в нашем мире, другой же еще блуждал в мирах Морфея, и краем стопы - в гостях у Бахуса.
Видно "Связисту" и впрямь было некогда - обычно он умел выслушать.
- Ладно, Серж, ты извини, Главный просил в 10. 30 быть у него, а у меня еще не все готово, так что пока - может, увидимся в редакции.
- Пока, - Серж повесил трубку и остался сидеть на кровати.
"Ладно, будем вставать", - он приподнялся. Голова закружилась. "И все-таки она вертится!" - Серж попытался удержать равновесие. "Понять бы в какую сторону?"
Он поплелся на кухню, включил электрочайник. Достал красную чашку с надписью "Nescafe" (ему очень нравилась старая серия реклам "Nescafe", и хотя кофе он предпочитал другое, красную чашку любил) и сыпанул туда щедрой рукою три ложки растворимого кофе и четыре сахара - только такая доза кофеина и глюкозы могла быстро привести его в некое подобие формы. "Странные какие-то сны, и такие реалистичные, - продолжал размышлять Серж, осторожно попивая обжигающий сладкий кофе. - Может, переработался? Узнаю, что там хотел Главный и устрою себе отпуск - на Кипр слетаю, а может снова в Египет, на Красное море - поплавать среди кораллов". Можно было конечно и в Израиль - там покомфортабельнее на том же Красном море, но не в пример дороже, а кидать деньги на ветер Серж не привык, хотя мог себе позволить и отели Израиля. "Ты еще в Кисловодск соберись, - подсказала обиженная таким насильственным напряжением извилин голова, - а потом голову трамвайчиком чик, хрясть - и пополам". Он улыбнулся своим мыслям. Хорошо хоть, суевериями он не страдал. "Все, решено - отпуск я заслужил". Он допил кофе, сполоснул чашку, и пошел одеваться. Одежда нашлась почему-то не в спальне, в окрестностях кровати, а в кабинете.
Серж жил один в трехкомнатной квартире в не самом плохом районе Москвы, возле станции метро "Люблино". С женой он давно развелся, не вынеся постоянных ссор. Зря говорят, что милые бранятся - только тешатся; на самом деле, ссоры укрепляют семью, как дебаты армию. Слава богу, детей у них не было. Теперь в доме было спокойно. Его кабинет, избавленный от женского влияния, представлял собой любопытное, хотя и не слишком опрятное зрелище. В одном углу стоял современный письменный стол с компьютером - на нем Серж и писал свои книги, и выходил с него на просторы Всемирной паутины, или, как шутил "Связист" Андрей: "Всеямировыя тэнэта" - то ли на старославянский, то ли на украинский манер. Возле стола стояло кресло. Все остальные стены занимали полки, шкафы, и просто стопки книг. Книги были везде, даже в самых странных местах: на подоконнике, посреди комнаты на полу, и даже одна в раскрытом виде как-то попала на гардину. Серж любил книги, любил их запах, шелест страниц в руках, и хоть не составляло труда найти любую книгу в Интернете, причем дешевле или даже вовсе бесплатно, и читать с экрана монитора, что для привычного к компу Сержа не было проблемой, он, тем ни менее, предпочитал печатные книги, хотя и жалел исчезающие амазонские джунгли и сибирские леса. "Если люди вновь станут обезьянами, им уже не хватит деревьев", - вспомнил он известный афоризм.
Но книгу не могло ему заменить ничего. У каждой был свой неповторимый шарм, аромат. Книги всегда были друзьями Сержа, хотя он и не был затворником и книжным червем, вниманием друзей и женщин обделен никогда не был, и не искал утешения лишь на страницах романов. Просто книги он любил. Когда-то только читать, а в последние 10 лет и писать.
Найдя одежду и натянув ее на себя, Серж обулся, накинул пальто, и вышел в подъезд, тщательно закрыв замок. Чтоб окончательно придти в себя, он решил спуститься пешком - жил он на шестом этаже, так что вниз часто спускался, не дожидаясь лифта - в качестве утренней гимнастики. На лестнице было пустынно, возле четвертого этажа навстречу поднималась девушка. Серж не обратил на нее внимания, миновал и продолжил спускаться. Через несколько ступеней ему показалось, что спину щекочет взгляд. Он оглянулся и увидел отворачивающуюся в этот момент девушку. "Надо было побриться, - вспомнил Серж, - а то люди оглядываются уже, тем более, если знают, что я известный писатель, а вот хожу в таком виде". Он оглядел себя - нет ли еще чего-то не соответствующего, но остальное все было в норме, пуговицы застегнуты, где положено, брюки тоже, и Серж выбежал из подъезда на морозный воздух.
Как всегда, зима наступила внезапно. "Мороз-воевода дозором" добрался и до Москвы. Снежок к этому времени сыпать перестал, и тучки ушли далеко за третье транспортное кольцо. Солнце сверкало неимоверно. Точнее, в лучах солнца сверкал город. Снег и лед покрывали все, что можно и даже то, что, в соответствии с распоряжениями правительства Москвы, никак нельзя было покрывать. Но природе плевать было на людские решения, постановления и желания. Ночная пурга намела сугробы, а неожиданный мороз превратил вчерашнюю слякоть в зеркального вида гололед. Немногие смельчаки пытались ехать на своих машинах по ледовым каткам, которые еще вчера назывались дорогами. Получалось плохо и медленно. Серж подошел к своей машине. Накануне она была приятного синего цвета, сегодня же сияла белизной.
После ночной пурги недолго шел пушистый снежок, и машину успело им полностью припорошить, накрыв, словно брезентовым тентом. На снегу, покрывавшем лобовое стекло, кто-то, нарушив чистую девственность морозного покрывала, уже успел написать сакраментальное трехбуквенное слово. Что хотел этим сказать неведомый автор? Что у него есть этот орган? Некий эксгибиционизм в строчку? Этого Серж никогда не понимал. Он смахнул снег со стекла. Но ехать в такую погоду не хотелось. "Да какого черта, - махнул рукой Серж, - я не Киркоров - могу и в метро нормально доехать", - и он решительно зашагал в сторону станции метро.
Тротуары были не менее скользкие, чем дороги, и он с трудом удерживал равновесие. "Мало того, что Земля вращается, так она еще такая скользкая", - думал Серж, в очередной раз чудом удерживая равновесие. Пройдя мимо еще закрытого хозяйственного магазина с красивым названием "У Татьяны", Серж доскользил до уже принимавшего первых посетителей магазина с говорящим названием "Вино". "Нет, пить все-таки вредно", - мелькнула здравая мысль, и он растянулся на тротуаре. "Самое подходящее место для падения", - усмехнулся про себя Серж. Но внимания на него из скользивших мимо прохожих никто не обратил - они сами были не в том положении, чтоб связывать падение с магазином "Вино".
"Бывают вещи и посмешнее, чем падение на улице - например, тортом в лицо, ну или в морду - это у кого что". Он поднялся, отряхнул снег. Вроде нигде сильно не болело - значит, ничего не сломал. " Ин ладно", - махнув рукой, Серж "поехал" дальше по тротуару. Оставив позади "Аптеку", так удачно расположенную неподалеку от винного магазина, миновал игровые автоматы, салон красоты. "Почему я раньше не обращал внимания на эту последовательность? - подумал Серж, - винный, потом аптека - поправить самочувствие после выпитого, затем при желании пойти поиграть в автоматы (чего он как раз не любил) и сразу в салон красоты". Салон, кажется, был женским, но это не суть важно - Сержу все равно понравилась такая логическая цепочка мест общественного пользования для расставания с дензнаками. Больше не падая, он, наконец, добрался до метро.
Открыв стеклянную дверь, Серж вошел в "безледовое" пространство и почувствовал себя устойчивее. Спустившись по ступенькам - ровно 21 - подсчитано еще в те времена, когда метро было для него основным средством передвижения, он оказался в торгово-палаточном царстве. Продавали там все, что угодно - от косметики до книг. Как всегда, на станции благоухали ароматы свежей выпечки из палатки, где ее пекли и продавали. Серж с наслаждением втянул вкусный воздух - пахло даже аппетитнее, чем всегда. "Видимо от голода", - решил он. А на голодный желудок несовершенство вселенной всегда представлялось Сержу особенно катастрофическим. Не стоило так подвергать испытаниям свою любовь к миру и человечеству, да еще перед встречей с редактором. Не удержавшись, он купил пару пирожков и пошел дальше, с наслаждением пережевывая не слишком полезную, но такую вкусную сдобу. Перед турникетом он отошел к стене, дожевал свои пирожки - соваться в такую толчею с едой было как минимум глупо, и направился уже прямо к турникету. Людей сегодня было даже больше, чем всегда. Как видно, не один Серж решил воспользоваться подземным транспортом вместо столь опасного из-за гололеда наземного. Карточка у него была - на всякий случай месяц назад он купил ее. Пройдя через турникет и спустившись по лестнице, Серж оказался на станции. Обычная станция, каких много, была набита народом. "Поездка предстоит веселая", - не весело подумал он, - "но ехать на "ауди", как на бобслейном болиде по ледовым лентам дорог, было бы еще хуже, и Серж стоически направился к подошедшему поезду. И тут он почувствовал Взгляд. Бывало, Серж ощущал, что люди на него смотрят - как с той девушкой в подъезде, но тут было нечто иное. Это был такой Взгляд, какой он ощущал во сне. Он почти физически почувствовал волну внимания, устремленную ему в спину, настолько сильную, что запнулся на месте и судорожно оглянулся.
На него никто не смотрел. Пассажиры шли мимо, стремясь втиснуться в переполненный до отказа вагон, никто не замечал его, даже не морщились от застывшего на пути, словно изваяние, странного человека. Серж оглядел станцию, но никого, наблюдавшего за ним, не увидел. В последнюю секунду он все-таки успел ввинтиться в вагон. Двери закрылись за его спиной, утрамбовав пассажирское "месиво" до состояния килек в томатном соусе - запах соуса почему-то тоже присутствовал - наверно, кому-то что-то в такой давке раздавили - видимо кетчуп. Без него пришлось бы изображать килек в собственном соку. К счастью, ничего не "предлагали вниманию уважаемых пассажиров" бойкие торговцы - и то облегчение.
В вагоне было традиционно душно, но привычные москвичи ехали спокойно. Гостей столицы легко было определить по удивленным взглядам и непривычному к таким поездкам кряхтению. И снова между лопатками у Сержа появилось то же чувство, что и перед поездом, но сейчас он стоял прижатый спиной к двери вагона! Значит, теперь уж точно некому было буравить глазами его затылок! За стеклянными дверями с бешеной скоростью проносился туннель - никто не мог оттуда смотреть! Но Взгляд не отпускал!
Ему стало совсем не по себе. В душном вагоне его пробрала дрожь. "Никогда со мной такого не было", - все же он попытался, на сколько ему позволяло стиснутое состояние, посмотреть на пассажиров - но никому до него, во всяком случаи явно, дела не было. "Неужели после вчерашнего? Да и не пил я много, и никогда ничего такого со мной, что после выпивки, что без оной, не случалось!" - мысли Сержа лихорадочно бурлили в голове. Ощущение взгляда вскоре исчезло, но беспокойство осталось на месте, словно давка не давала ему выйти наружу и рассосаться. Не зная, что думать, уже почти на автопилоте, он доехал до станции "Чкаловская".
Приятный женский голос, которому, похоже, вовсе не мешала давка и духота - с каких пор она мешает записи? - произнес: "Станция "Чкаловская" - переход на "Курскую" арбатско-покровской и кольцевой линии. Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи". Вещей у Сержа с собой не было и забывать было нечего, и потому, вылетя из поезда с другими попутчиками быстрее, чем Чкалов летел через полюс, он поплелся в сторону эскалатора к станции кольцевой "Курской". Он все время судорожно оглядывался и не заметил, как налетел на какого-то мальчишку. Мальчишка стоял на проходе, словно и не видел Сержа. Лет ему было, наверное, 10 - 11, и своим растерянным и удивленным лицом на москвича он не походил. Оба упали.
- Извини, парень, задумался, - Сержу было неловко перед ребенком, - ты не ударился?
- Не стоит беспокоиться, все в порядке, - говорил он очень интеллигентно и спокойно, безо всяких современных жаргонных словечек, пристально глядя на Сержа.
- Ты что-то или кого-то ищешь? Тебе помочь?
- Нет, благодарю вас, - положительно, парень изъяснялся необычным в наше время образом.
- Отлично, удачи, - Сержу сейчас было не до изысканий истоков "лицейного" лексикона мальчишки, и он направился дальше, в сторону эскалатора, провожаемый взглядом сбитого мальчика, который Серж вовсе не ощущал, как Тот Внимательный Взгляд. Мальчик удивленно продолжал смотреть на Сержа, медленно моргая глазами.
Поднявшись вверх и сразу спустившись вниз на другом эскалаторе, он оказался на "Курской". Если на станции "Люблино" было много народу, то на станции "Курская", находящейся возле Курского вокзала, народу была просто тьма. Конечно, не старинное число тьма-тумен - десять тысяч. Десять тысяч! Капля в человеческом море привокзальной станции! Что десяток тысяч для "Курской"! Какой-нибудь тумен Чингис-хана легко бы затерялся в этом невообразимом океане народа, был бы расчленен и затоптан, причем, вместе с лошадьми. Сержа каждую секунду задевали сумками и острыми чемоданами какие-то озабоченные старушки, кто-то куда-то тащил тележки - в общем, торговые переулки Шанхая и Гонконга могли просто отдыхать рядом с этим пересечением дорог Большого Людского Муравейника.
Давным-давно, в прошлом тысячелетии, в далеком, и уже и почти нереальном детстве, учась во втором классе и еще не будучи "коренным москвичом", Серж побывал в "столице великого и могучего Советского Союза городе-герое Москве" (Серж никогда не понимал, как город может быть героем) со всей своей семьей на экскурсии, и его бабушка очень боялась метро, особенно эскалаторов - ездила на них только держась за маму.
Нынешние бабушки, даже приезжие, были в метро уже куда смелее и наглее, ощущая себя танками на вражеской территории, и прокладывали себе путь примерно таким же способом. Серж, протискиваясь между "вражеской бронетехникой", постоянно оглядывался, но тяжелый следящий Взгляд не чувствовал, хотя что-то такое все же было, но теперь он уже был не уверен, на самом ли деле, или это у него уже начала проклевываться паранойя. "И за параноиком могут следить", - вспомнилось ему. Но кто? И зачем? Да и не это даже важно - откуда такое сильное ощущение!? Чудом втиснувшись во второй поезд - от первого его отпихнули те же слабосильные несчастные старушки с сумками, которыми мог бы качаться сам Шварценеггер, Серж доехал, наконец, до нужной ему "Белорусской". Не смотря на давку и прочие неудобства, поездка заняла куда меньше времени, чем на машине. Правда, предстоял еще пеший путь - на автобусе одну остановку он ехать не хотел, но тут тротуары были приведены в более-менее нормальное состояние, и чувствовать себя невольным участником проекта «Ледниковый период» уже не приходилось. За 20 минут дойдя до редакции, Серж вошел в ничем не приметное здание, где она и располагалась. На ресепшене сидела очаровательная молоденькая секретарша Светочка. Про себя Серж - любитель "Бондианы", называл ее Мени Фени. В другое время он был не прочь пофлиртовать с ней, и Светочка, надо сказать, всегда в этом его поощряла, надеясь привлечь внимание хоть уже и не молодого, но вполне симпатичного, а главное, известного и холостого писателя. Но сегодня настроения флиртовать как-то не было. Ответив хмурым кивком на очаровательную приветливую улыбку секретарши, он, сопровождаемый ее недоумевающим взглядом, отправился в кабинет главного редактора. В коридоре ему удалось благополучно разминуться с автором детективов Волгиным. Тот открыл, было, рот, чтоб заговорить, но Серж, как бы не заметив его, уже прошмыгнул в приемную Главного. Общаться с Волгиным он не любил, хотя порой и приходилось - они печатались в одной редакции, бывали на общих презентациях. Волгин был автором широко известных книг, или, как про себя говорил Серж, - ширпотреба. Перо у него было бойкое, но сюжеты все были написаны словно под копирку, причем порой не свою: мафия, рэкетиры, банкиры, несчастные проститутки, наркотики, киллеры и много, много крови. Возможно, он был умен и талантлив, но сумел это скрыть от читателей. Он всегда напоминал Сержу автора "Гаврилиад" поэта Ляписа, только этот еще и не отличался разносторонним репертуаром последнего. Конечно, редакция права, что печатает его - бизнес есть бизнес, а коммерческое издательство - не "библейское общество", воспитывающее чистоту морали или "высокий облик советского человека", оно должно быть прибыльным, а книги Волгина приносили редакции неплохой доход, но от этого они не начинали нравились Сержу больше. Он даже пробовал почитать пару-тройку из многочисленных книжечек Волгина, но дойти до конца смог только однажды, и то титаническим усилием воли принудив себя к этому.
Это насилие над собой было произведено лишь для того, чтоб разобраться в источнике их популярности - тиражи Волгина превосходили тиражи Сержа, как минимум, вдвое, и это его задевало. Но, увы - ни понять, почему он нравится читателям, ни научиться у него каким-нибудь методам привлечения внимания, а Серж никогда не брезговал учиться, так и не смог. Остановившись на мысли, что болото тоже иногда производит впечатление глубины, и не стоит напрасно лезть трясину, он оставил это дело. А сам Волгин был подстать своим книгам, а потому не вызывал в Серже желания знакомится ближе, хотя сам всегда выражал такое стремление.
В приемной Главного никого не было, и его сразу пригласили в кабинет.
В кабинете главного редактора Анатолия Петровича Шереметьева было, как всегда, накурено, трещали звонки, как в старых фильмах о Смольном - зачем-то на столе стояло аж три телефона, и это не считая мобильного, по которому Главный сейчас и говорил, стоически игнорируя разрывавшиеся на столе аппараты. Он молча кивнул Сержу и продолжил беседу. Серж не прислушивался, и не только из вежливости - вопросы закупки бумаги и договоры с типографиями, которые Главный почему-то решал сам, а не перебросил на замов, его не волновали. Закончив беседу и ответив коротко на звонки по городским телефонам, Главный остался с ним уже совсем наедине.
- Серж, - говорил Главный всегда солидно и уверенно, - тут надо кое-что подправить. Он раскрыл свои заметки.
- Смотри, снова у тебя описание меткости эльфов - кому это уже надо? Об этом писали сотня писателей в тысячах книг, - Главный любил иногда преувеличить, хотя тут, не мог ни признать Серж, он был не далек от истины. Серж кивнул.
- Кроме того, сражения с драконом надо переписать - вышло скучновато.
Серж снова кивнул - он уже давно усвоил, что спорить по мелочам бессмысленно - все равно исправлять ему самому и все, что он считает важным, он оставит.
- А вот любви мало, - продолжил редактор.
- Анатолий Петрович, - попытался возразить Серж, - ну какая любовь? Это же сражения, приключения.
- Любви сражения не помеха, - многозначительно подняв палец, изрек Главный, - нам надо расширять аудиторию - мы же печатаем книги для всех, а не только для мальчишек, любящих войнушки и сказки. Знаешь сколько женщин, особенно бальзаковского возраста, любят фантастику, но ищут везде романтику и любовь?
Серж снова кивнул
- Вот то-то же, - Главный был удовлетворен покладистостью Сержа, - так что добавь романтики, чувств и пустим в печать.
Зря тратить время Главный не любил, и потому беседа заняла всего несколько минут. Это можно было сказать и по телефону, но Главный предпочитал встречаться с авторами лично - так, по его мнению, он выказывал им свое уважение. "Заставляя тащиться через весь город", - не слишком довольно думал Серж. Везло лишь иногородним - вызывать авторов на пару слов "в знак уважения", откуда-нибудь из Смоленска, или Владивостока, а в редакции печатались авторы со всей России и даже из-за рубежа, Анатолий Петрович не решался.
Распрощавшись с редактором и все также грубо не замечая призывную улыбку Светы, Серж отправился домой. У входа возле своей машины стоял и курил "Связист" Андрей.
- Здорова, Серж,- обрадовано поздоровался он, будто совсем недавно не говорил этого по телефону. Но, видимо, приветствие по телефону Андрей не счел настоящим, да и лишнее пожелание здоровья никогда нелишне. Они обменялись рукопожатиями.
- Как дела? Все путем? - поинтересовался он.
- Все путем, да не тем, - мрачнее, чем хотел, ответил Серж. Он был уже не так раздражен, как утром, но все еще не в лучшем состоянии духа.
Андрей взглянул на его кислую физиономию и понимающе усмехнулся.
- Ну что Главный? - Андрей кивнул в сторону здания и вверх.
- Да нормально, любви больше просит, - улыбнулся Серж.
- От тебя? - оскалился Андрей.
- А вот кто-то сейчас как получит снежком в лоб, - и Серж стал нагибаться к ближайшему сугробу.
- Все, все, - поднимая руки вверх, засмеялся Андрей, - ну припиши ему любви, от тебя не убудет.
- Да попробую, хотя ты же знаешь, любовь - не мой профиль - и в жизни, и в книгах.
Непринужденная беседа постепенно вытесняла, во всяком случаи на эти минуты, воспоминания о странном ощущении слежки в метро, и обо всем остальном.
- Ну не скажи, а помнишь в твоем "Алом знаке"?
Серж кивнул. Что-то сегодня ему приходилось слишком много кивать. Да, в "Алом знаке" у него действительно удалась любовная коллизия, но это было скорее исключением, чем правилом, и, возможно, это и натолкнуло Главного на нынешнее требование.
- Ну вот, а говоришь не твой профиль. - Андрей докурил и бросил окурок в урну.
- Садись, подвезу, мне как раз нужно в типографию.
- А не боишься по таким дорогам? - Серж озабочено взглянул на ледовое покрытие шоссе.
- Бог не выдаст, ГИБДД не съест, - улыбнулся Андрей, - садись.
Серж уселся в машину, и они тронулись.
Водил Андрей действительно хорошо - куда лучше него, в чем Серж откровенно и самокритично признавался. Это он еще в армии, служа на Севере, по собственному выражению Андрея, "наблатыкался". Серж ехал в машине и думал о фантастике. Он много о ней думал - как-никак, фантастика была его работой, его куском хлеба с маслом и икрой, хвала святому Дунстану, не кабачковой. Отчего в его детстве самым популярным жанром была космическая фантастика, а теперь фэнтези? Неужели человек не стремится больше в космос? А может, это на волне постперестроечного увлечением экстрасенсорикой? Но ведь на Западе та же картина.
- Андрей, как ты думаешь, почему раньше людей интересовала фантастика про космос, далекие звезды, сражения с инопланетянами, а теперь все больше маги, ведьмы, эльфы и остальные гномы? - решил спросить Серж у Андрея. Он же редактор и должен разбираться в подобных вопросах.
- Ну, это же понятно, - Андрей уверенно крутил руль и говорил, не отрывая взгляд от дороги.
Это радовало - был у Сержа один приятель - в прошлом водитель скорой помощи, так он любил, для выразительности своих слов, поворачиваться назад и убедительно смотреть в глаза собеседнику, а не на дорогу.
- Раньше фантастика отражала тягу человека в космос. Все считали, что еще при их жизни построят города на Марсе и Луне, а может, и к звездам полетят. Опять же - пришельцев-захватчиков боялись - войны были еще свежи в памяти.
- Это и так ясно, - согласился Серж, - а увлечение магией откуда? Ждут ее как раньше космоса?
- Нет, тут сложнее, - Андрей заложил особо крутой вираж, негромко выругался на не умеющих ездить козлов безрогих, и продолжил:
- В последнее время восторги от космоса поугасли, развитие затормозилось, но зато так пошли в гору электронные и компьютерные технологии, что сами стали походить на чудо. Люди, по крайне мере многие, инстинктивно боятся такого резкого прогресса.
- Думаешь? - с сомнением протянул Серж.
- Уверен. Фэнтези - это не продолжение реальности в фантазии, это альтернативная реальность - защита людей от технологии, попытка убежать в сказку для взрослых.
- То есть ты считаешь, что раньше фантастика продолжала реальность, а теперь строит ей альтернативу?
- В целом так и есть - конечно, сказался и подъем интереса к паранормальному, но скорее это два проявления одного - тяга к сказке и страх перед реальностью. Я вот в детстве читал, как в Крабовидной туманности земной звездолет был оборудован компьютером с огромной памятью - аж в 200 мегабайт! - Андрей рассмеялся, - и общались с ним посредством перфокарт. У меня в мобильном сейчас микрочип в десять раз больше.
Серж тоже улыбнулся - кажется, и он читал этот рассказ, но очень, очень давно.
- А почему же тогда по-прежнему популярны "Звездные войны"?
- Да все потому же - с одной стороны космос в мечтах не умер совсем, а с другой - там же есть джедаи со своей силой - а что это, если не магия? Вот, кстати, почему по-твоему так популярен Лукьяненко? Потому, что он соединил наш мир с миром волшебства - слил их воедино и приблизил к каждому. Теперь можно искать волшебников не только в других мирах, но на каждом углу. С Гарри Поттером та же история. Другие тоже пытались, но выходило не так удачно.
Они замолчали. Аргументы Андрея звучали для Сержа убедительно. Стоило подумать, как это использовать в собственных книгах.
- Вот такие дела, - подвел итог Андрей, - все просто.
"Да, возможно он и прав, - подумал Серж, - спираль цивилизации закручивается и ищет альтернативные пути - пока в литературе и пограничных исследованиях, а там кто знает..."
Искусно лавируя между буксующими иномарками и притворяющимися ими современными российскими машинами, проскальзывая среди стареньких "Жигулей" и "Москвичей", которых на улицах с каждым годом становилось все меньше, Андрей уже подъезжал к дому Сержа. Поблагодарив Андрея, Серж направился к своему подъезду. Набрав привычный код - 450, вошел, проверил никогда не закрывающийся почтовый ящик, достал его содержимое и, сунув под мышку, вызвал лифт. "Дом, милый дом" - на американский манер радостно подумал Серж. "Воистину - мой дом - моя крепость, хоть тут не будут смотреть в спину неизвестно кто", - думал он, проворачивая ключ в замке.
* * *
Серж бросил рекламу в мусор - вот уж на что не стоило тратить бумагу, помыл руки - после метро то! И направился на кухню проверить содержимое холодильника на наличие в нем чего-нибудь съестного, не требующего приготовления. Холодильник не оправдал возлагаемых на него надежд, готовить не хотелось - он был еще не слишком голоден после небольших, но неожиданно сытных утренних пирожков, и потому направился в гостиную, удобно уселся на диван, поджав ноги под себя, и собрался почитать газету.
Как ни странно, при постоянной работе с компьютером и, разумеется, с Интернетом, Серж любил почитать бумажные, как и книги, газеты - это напоминало ему детство, когда отец, солидно водрузив на нос очки, разворачивал "Труд" или "Правду" и принимался внимательно изучать сложную международную обстановку в накаленном "холодной войной" мире. Тогда Серж мечтал вырасти и делать также. Что сейчас исполнял мечту с завидной регулярностью.
В этот момент раздался аккуратный звонок в дверь - короткий и очень вежливый....
Ссылка на скачку или он-лайн прочтения всей книги
https://docs.google.com/document/d/10PMaHNcfpCYKVX3QGbsDDV-QSQn82Cmm8Em0XQLmXvY/edit?usp=sharing
Если книга вам вдруг понравилась - не сочтите за труд поделиться ею с другими посредством кнопок или любым иным способом.
На бумаге книги не будет по причинам финансового характера.
На Издание или Промотирование