Сатори Тапкана Урын д'Абу
Давно-давно, во времена, в масштабах моей биографии доисторические, на одной шумной вечеринке милая девчушка, к которой я слегка приклеился, спросила у меня - пробовал ли я сатори. Она думала, что это экзотическое блюдо не то из кавказского, не то из индийского меню. Тогда еще не все были наслышаны о дзен-буддизме. Сейчас совсем иное дело, и мы чуть ли не поголовно представляем из себя этаких вудиалленовских персонажей, с которыми то и дело случаются всякие милые интимные нелепости, вроде аварии с чулком или лифчиком, и они на каждом шагу впадают то в оргазм, то в сатори.
Тапкан Урын д'Абу не такой. Его сатори случилось с ним раз - и навсегда. Правда он назывет его на средневековый манер "иллюминацией", но сути это не меняет.
Когда это случилось, у него выросли крылья - и отнялись ноги. А глаза повернулись зрачками в душу - и он стал как слепой (хотя сам настаивает, что у него зрение - как у орла), вследствие чего как-то, стремясь побороть плешивость, перепутал снадобья, и вместо волос у него на голове выросли зубы (и тут же развился мощный парадонтоз). Туговат на ухо он был еще до всех этих событий.
Все это не слишком его печалит, так как избавило от необходимости появляться на людях, и теперь, отрешенный от суеты, он может беспрепятственно и безнаказанно предаваться своим размышлениям.
Он разрабатывает учение называемое "урындабудизм". Это эзотерическое учение, и даже меня, единственного его ученика, он не посвящает в его тайны. Иногда он все-таки проговаривается, и я оказываюсь случайным свидетелем того, как на поверхности этого могучего океана - его души, всплывают этакие пузыри, наводящие на подозрение, что там, в темных глубинах покоится затонувший некогда корабль с несметными сокровищами.
Мудрец скрывает Учение руководствуясь самыми гуманными соображениями. Он считает, что люди слишком часто пользуются вещами не по назначению, и от этого происходит много бед. Ему виднее. Но все же меня подчас охватывает сомнение и нетерпение, и тогда я начинаю доставать учителя своими глупыми распросами.
- Не суетись, - ответствует тогда он - После... Вот сдохну я, и все мне будет похую...
Тапкан Урын д'Абу не такой. Его сатори случилось с ним раз - и навсегда. Правда он назывет его на средневековый манер "иллюминацией", но сути это не меняет.
Когда это случилось, у него выросли крылья - и отнялись ноги. А глаза повернулись зрачками в душу - и он стал как слепой (хотя сам настаивает, что у него зрение - как у орла), вследствие чего как-то, стремясь побороть плешивость, перепутал снадобья, и вместо волос у него на голове выросли зубы (и тут же развился мощный парадонтоз). Туговат на ухо он был еще до всех этих событий.
Все это не слишком его печалит, так как избавило от необходимости появляться на людях, и теперь, отрешенный от суеты, он может беспрепятственно и безнаказанно предаваться своим размышлениям.
Он разрабатывает учение называемое "урындабудизм". Это эзотерическое учение, и даже меня, единственного его ученика, он не посвящает в его тайны. Иногда он все-таки проговаривается, и я оказываюсь случайным свидетелем того, как на поверхности этого могучего океана - его души, всплывают этакие пузыри, наводящие на подозрение, что там, в темных глубинах покоится затонувший некогда корабль с несметными сокровищами.
Мудрец скрывает Учение руководствуясь самыми гуманными соображениями. Он считает, что люди слишком часто пользуются вещами не по назначению, и от этого происходит много бед. Ему виднее. Но все же меня подчас охватывает сомнение и нетерпение, и тогда я начинаю доставать учителя своими глупыми распросами.
- Не суетись, - ответствует тогда он - После... Вот сдохну я, и все мне будет похую...