Донос
olhanninen умеет подкинуть нехилые темы. В повестке дня ее ЖЖ нынче оказались спецслужбы со всеми сопутствующими прибамбасами, в частности - доносом. Тема животрепещущая и общечеловеческая. Я встрял в дискуссию, и транслирую сюда из моих реплик наиболее существенное.
Донос индексирует не столько любовь к государству, сколько страх
маргинальности - боязнь всего, что может быть истолковано как угроза
обществу. Обыватель - существо интегрированное в социум без остатка -
плодит призраки-угрозы своему безличностному бытию, и сигнализирует
о них. Кому? Силе. Государство в его глазах некая абсолютная сила,
гарант незыблемости безличностного - социопатического - бытия. Это у нас.
На Западе это Закон.
Донос обнаруживает дефицит личностного в
данной культуре, в первую очередь - ответственности
за собственную жизнь.
У нас зашла речь об основаниях доноса, который является добровольным (неспровоцированным) сотрудничеством обывателей с карательными органами с целью направить их действие на некоего субъекта. Что служит побуждением к такому действию - вот наш вопрос. Донос существовал и продолжает существовать в разных культурах, следовательно надо искать основание не в особенностях менталитета, не в психологии, всегда в большой степени укорененных именно в культуре, а в самом устройстве общества как такового. Что я и сделал.
Вы говорите инидвид отождествляет себя не с обществом, а с местом. Во-первых, здесь нет противоречия - место то же самое, что социальная роль, общественная функция; а во вторых, донос не замыкается на положение индивида в обществе: и доносчиком и объектом доноса может быть любой, независимо от занимаемого в социуме места.
Любовь к себе, простите, вещь очень зыбкая и необязательная, но дело даже не в этом - объяснять гнусность любовью - ??? От любви к себе можно много чего натворить, но мне как-то трудно представить, чтобы доброе расположение духа могло быть основанием заведомой и прямой пакости.
Нет, воля ваша, такие объяснения здесь не проходят. Чтобы причинить вред ближнему своему - а донос подразумевает именно это, и ничто другое - нужно сильное моральное алиби. Конструкцию такого алиби предлагает само устройство общества. Эту конструкцию я и описал.
Донос без алиби невозможен. Доносчик должен чувствовать себя вправе на донос. Что может дать ему такое право? Только санкция со стороны общественного блага полагаемого этической нормой, императивом если угодно. У нас стражем блага до сих пор остается не закон, а государство. На западе наоборот. Но донос жив и там и там. И это при том, что права индивида ныне повсюду признаются как минимум равными правам общества, а на западе даже ставятся выше. Индивид сам принижает себя - равняет себя с обществом, отождествляет свой частный интерес с общественным благом - и таким образом по сути растворяется в принадлежности к массе. Что заставляет его идти на такое самоумаление? Страх. Страх потерять то самое место в обществе, желательно теплое, оказаться на обочине - страх маргинализации. Это я и называю социопатией.
Социопатия тотальный процесс - болезнь нашего времени. Она блокирует свойственное человеку стремление к самосовершенствованию, и, соответственно, вымывает из сознания персональную этику - то, что во все времена и во всех социумах понималось под словами "честь", "достоинство", "благородство". В прежние времена в тех социальных стратах, в которых эти понятия работали, донос был немыслим. Донос это modus vivendi и modus operandi черни. Теперь отсутствует само представление о персональной этике. Косвенным - не прямым - подтверждением такого положения вещей, уж не обессудьте, служит то, что вы и kouzdra совсем не поняли сказанного мною. А ведь вы оба люди образованные и высококультурные - не чернь. И вас не заподозришь в склонности к стукачеству. Но как истинные дети нашего времени вы демократы - это не политическая ориентация, а уже менталитет. Поэтому вам трудно перешагнуть в собственном сознании некий порог понимания того, что донос не в природе человека, а в природе низости устройства современного общества, не предусматривающего для человека никаких социальных ролей, основанием которых была бы не корысть, вежливо именумая "интересом" или даже "правом", а бескорыстие, доблесть и благородство. Мы называем такое положение вещей "равенством".
Равному на равного настучать не западло. Получите и распишитесь.
Донос не экзистенциальная проблема, и уж тем более не метафизическая.
Как социопсихологический феномен он относится к экзистенции индивида -
да. Но он не орудие решения экзистенциальных проблем (скорее уж
порождающее таковые), а орудие выравнивания, одинаково
сподручное как власти - легче держать в повиновении массу, а не
сообщество личностей, ответственных и не склонных к слепому
повиновению, так и черни - с его помощью чернь "выравнивает" себя,
находя в нем химерическую опору и оправдание своему ничтожеству.
Донос никогда не поощрялся впрямую - получал этическую санкцию. Невозможна
такая этика, в которой донос был бы возведен в ранг доблести, в знак
личного достоинства. Но очень часто общество создает институции,
позволяющие индивиду выкроить по случаю этическое алиби - оправдание
его шкурного интереса, и таким образом поощряющее этот самый интерес.
Демократическое общество - общество равных - само по себе,
как таковое, есть наиболее могучая инстанция поощрения шкурного
интереса - а значит и доносительства, ибо действует от имени ВСЕХ.
Донос в таком обществе даже может позволить себе роскошь не таиться,
быть публичным и, так сказать, авторизованным - вспомним историю
Сократа. Доносчик перестает быть стукачом, он равноправный деятель,
блюдущий стабильность и благоденствие общества. Однако, хотя
аристократические добродетели и не находят в демократии
институциональной поддержки (Сократ был осужден на смерть в полном
соответствии с законом и ко всеобщему удовлетворению), а в бытовании
остаются под подозрением как признак претензии на исключительность,
т.е. неравность ("тебе что - больше всех надо?"), но культура - общая память
- хранит их и формирует личный этос стремящегося к совершенствованию
индивида (но такой индивид всегда рискует оказаться в роли Сократа).
Донос индексирует не столько любовь к государству, сколько страх
маргинальности - боязнь всего, что может быть истолковано как угроза
обществу. Обыватель - существо интегрированное в социум без остатка -
плодит призраки-угрозы своему безличностному бытию, и сигнализирует
о них. Кому? Силе. Государство в его глазах некая абсолютная сила,
гарант незыблемости безличностного - социопатического - бытия. Это у нас.
На Западе это Закон.
Донос обнаруживает дефицит личностного в
данной культуре, в первую очередь - ответственности
за собственную жизнь.
У нас зашла речь об основаниях доноса, который является добровольным (неспровоцированным) сотрудничеством обывателей с карательными органами с целью направить их действие на некоего субъекта. Что служит побуждением к такому действию - вот наш вопрос. Донос существовал и продолжает существовать в разных культурах, следовательно надо искать основание не в особенностях менталитета, не в психологии, всегда в большой степени укорененных именно в культуре, а в самом устройстве общества как такового. Что я и сделал.
Вы говорите инидвид отождествляет себя не с обществом, а с местом. Во-первых, здесь нет противоречия - место то же самое, что социальная роль, общественная функция; а во вторых, донос не замыкается на положение индивида в обществе: и доносчиком и объектом доноса может быть любой, независимо от занимаемого в социуме места.
Любовь к себе, простите, вещь очень зыбкая и необязательная, но дело даже не в этом - объяснять гнусность любовью - ??? От любви к себе можно много чего натворить, но мне как-то трудно представить, чтобы доброе расположение духа могло быть основанием заведомой и прямой пакости.
Нет, воля ваша, такие объяснения здесь не проходят. Чтобы причинить вред ближнему своему - а донос подразумевает именно это, и ничто другое - нужно сильное моральное алиби. Конструкцию такого алиби предлагает само устройство общества. Эту конструкцию я и описал.
Донос без алиби невозможен. Доносчик должен чувствовать себя вправе на донос. Что может дать ему такое право? Только санкция со стороны общественного блага полагаемого этической нормой, императивом если угодно. У нас стражем блага до сих пор остается не закон, а государство. На западе наоборот. Но донос жив и там и там. И это при том, что права индивида ныне повсюду признаются как минимум равными правам общества, а на западе даже ставятся выше. Индивид сам принижает себя - равняет себя с обществом, отождествляет свой частный интерес с общественным благом - и таким образом по сути растворяется в принадлежности к массе. Что заставляет его идти на такое самоумаление? Страх. Страх потерять то самое место в обществе, желательно теплое, оказаться на обочине - страх маргинализации. Это я и называю социопатией.
Социопатия тотальный процесс - болезнь нашего времени. Она блокирует свойственное человеку стремление к самосовершенствованию, и, соответственно, вымывает из сознания персональную этику - то, что во все времена и во всех социумах понималось под словами "честь", "достоинство", "благородство". В прежние времена в тех социальных стратах, в которых эти понятия работали, донос был немыслим. Донос это modus vivendi и modus operandi черни. Теперь отсутствует само представление о персональной этике. Косвенным - не прямым - подтверждением такого положения вещей, уж не обессудьте, служит то, что вы и kouzdra совсем не поняли сказанного мною. А ведь вы оба люди образованные и высококультурные - не чернь. И вас не заподозришь в склонности к стукачеству. Но как истинные дети нашего времени вы демократы - это не политическая ориентация, а уже менталитет. Поэтому вам трудно перешагнуть в собственном сознании некий порог понимания того, что донос не в природе человека, а в природе низости устройства современного общества, не предусматривающего для человека никаких социальных ролей, основанием которых была бы не корысть, вежливо именумая "интересом" или даже "правом", а бескорыстие, доблесть и благородство. Мы называем такое положение вещей "равенством".
Равному на равного настучать не западло. Получите и распишитесь.
Донос не экзистенциальная проблема, и уж тем более не метафизическая.
Как социопсихологический феномен он относится к экзистенции индивида -
да. Но он не орудие решения экзистенциальных проблем (скорее уж
порождающее таковые), а орудие выравнивания, одинаково
сподручное как власти - легче держать в повиновении массу, а не
сообщество личностей, ответственных и не склонных к слепому
повиновению, так и черни - с его помощью чернь "выравнивает" себя,
находя в нем химерическую опору и оправдание своему ничтожеству.
Донос никогда не поощрялся впрямую - получал этическую санкцию. Невозможна
такая этика, в которой донос был бы возведен в ранг доблести, в знак
личного достоинства. Но очень часто общество создает институции,
позволяющие индивиду выкроить по случаю этическое алиби - оправдание
его шкурного интереса, и таким образом поощряющее этот самый интерес.
Демократическое общество - общество равных - само по себе,
как таковое, есть наиболее могучая инстанция поощрения шкурного
интереса - а значит и доносительства, ибо действует от имени ВСЕХ.
Донос в таком обществе даже может позволить себе роскошь не таиться,
быть публичным и, так сказать, авторизованным - вспомним историю
Сократа. Доносчик перестает быть стукачом, он равноправный деятель,
блюдущий стабильность и благоденствие общества. Однако, хотя
аристократические добродетели и не находят в демократии
институциональной поддержки (Сократ был осужден на смерть в полном
соответствии с законом и ко всеобщему удовлетворению), а в бытовании
остаются под подозрением как признак претензии на исключительность,
т.е. неравность ("тебе что - больше всех надо?"), но культура - общая память
- хранит их и формирует личный этос стремящегося к совершенствованию
индивида (но такой индивид всегда рискует оказаться в роли Сократа).