Наш крест
Из беседы с d0tcom - ответ на Религия ветвь философии
Вера никак не "разновидность философии", хотя бы в силу того, что она по определению исключает рефлексию. Можно подвергнуть ее философскому рассмотрению, но это не будет актом веры.
Что касается непроверяемости логики, то это в корне неправильная постановка вопроса: логика не для того. чтобы ее проверяли, а для того, чтобы ею проверяли - инструмент. Наиболее убедительное на данный момент рассмотрение логики предложено Витгенштейном, причем его трактовка много шире того, что только что сказал я, и собственно, упраздняет логику в привычном понимании набора формул для построения непротиворечивых высказываний. У него логика есть собственно сама форма высказывания, то, что делает фразу "высказыванием", а не отдельная дисциплина. Вне "логики" нет высказывания, нет речи и языка. Причем (об этом забывают, или попросту не понимают даже сугубые виртуозы; Расселл не понял) фраза, высказывание, как таковые, истинны - а не наоборот, когда истина что-то постороннее фразе, до чего ей еще расти и расти. То есть - высказывание онтологично. Это очень тонкий момент, все время выпадающий из рассмотрения "казуса Витгенштейна".
Тогда язык - то, что и делает нас хомо сапиенсами - становится не только объектом нашего доверия, как единственная и вполне надежная связь с миром - но и превращает нас в субъект такого доверия: только доверившись языку-как-смыслу мы получаем опору в реальности. Тут - да - происходит пересечение философии и веры, но оно не таково, чтобы мы могли отождествить их, это именно пересечение.
Первое мое серъезное обращение к философии (включая Витгенштейна) дало мне именно этот результат: человек есть существо находящееся в перекрестье сущего и означенного (бытия и смысла), как бы распят на этом кресте - это его экзистенция. Дано - только это. Все остальное - наше "Боже, почто ты меня оставил"
Вера никак не "разновидность философии", хотя бы в силу того, что она по определению исключает рефлексию. Можно подвергнуть ее философскому рассмотрению, но это не будет актом веры.
Что касается непроверяемости логики, то это в корне неправильная постановка вопроса: логика не для того. чтобы ее проверяли, а для того, чтобы ею проверяли - инструмент. Наиболее убедительное на данный момент рассмотрение логики предложено Витгенштейном, причем его трактовка много шире того, что только что сказал я, и собственно, упраздняет логику в привычном понимании набора формул для построения непротиворечивых высказываний. У него логика есть собственно сама форма высказывания, то, что делает фразу "высказыванием", а не отдельная дисциплина. Вне "логики" нет высказывания, нет речи и языка. Причем (об этом забывают, или попросту не понимают даже сугубые виртуозы; Расселл не понял) фраза, высказывание, как таковые, истинны - а не наоборот, когда истина что-то постороннее фразе, до чего ей еще расти и расти. То есть - высказывание онтологично. Это очень тонкий момент, все время выпадающий из рассмотрения "казуса Витгенштейна".
Тогда язык - то, что и делает нас хомо сапиенсами - становится не только объектом нашего доверия, как единственная и вполне надежная связь с миром - но и превращает нас в субъект такого доверия: только доверившись языку-как-смыслу мы получаем опору в реальности. Тут - да - происходит пересечение философии и веры, но оно не таково, чтобы мы могли отождествить их, это именно пересечение.
Первое мое серъезное обращение к философии (включая Витгенштейна) дало мне именно этот результат: человек есть существо находящееся в перекрестье сущего и означенного (бытия и смысла), как бы распят на этом кресте - это его экзистенция. Дано - только это. Все остальное - наше "Боже, почто ты меня оставил"