Homo sum
Эссей сей навалян лет двадцать назад по социальному заказу клиентов богоугодного заведения, в числе коих аффтара тогда угораздило оказаться. Покидая оное заведение сабж завещал манускрипт остающимся там братьям по несчастью. Дальнейшая судьба той рукописи неизвестна. Знаю, что один из списков был предьявлен кому-то из начальствующего персонала с предложением размножить текст типогрaфским способом и вручать как напутствие излечившимся. Инициатива не встретила понимания. Был еще один случай неадекватного употребления: один из моих тогдашних brothers of arms зачитал текст своей невесте, чем немало ее озадачил и едва не расстроил помолвку.
HOMO SUM
На днях захожу я в аптеку и говорю: мне надо то-то и то-то. Того-то и того-то нет, овечают. А чего-нибудь другого, но в этом же роде? А у вас что, собственно, спрашивают. Я сказал что у меня. А в каком месте? Я сказал в каком месте. Ну, вы слова-то выбирайте, молодой человек, сказали мне оракулы змеи и чаши. Вы у меня спросили, говорю, я ответил, чего еще? Но они все равно обиделись.
В аптеку я попал транзитом через проктологическое отделение больницы им. Софьи Перовской. Не знаю как отнеслась бы славная народоволица к тому, что ее именем освятят место прозванное населяющей его публикой "геморроидалищем". Думаю героическую деву это пикантное обстоятельство несколько смутило бы. Сразу приходит на ум другой образ: Жанна д'Арк с мечом, на белом коне, сопровождаемая летящим над ней неподобие авиаприкрытия архангелом Михаилом, бросающаяся в атаку на армию ягодиц - пухлых и тощих, жирных и костлявых, жадно разверстых, и вооруженных (до-?, по-?) клизмами, унитазами, бидэ и рулончиками туалетной бумаги. Случись такая битва в действительности, в начале, в конце ли поприща великой воительницы, и ее исторической карьере был бы нанесен непоправимый ущерб. Кого, кроме может быть Гете, выведшего на всеобщее обозрение проктофантасмиста*, да и то мимоходом и иносказательно, заинтересует задоборец?
Между тем таковых несть числа. Причем большая часть ведет неравный бой со своим собственным седалищем. Неравный потому, что атака всегда внезапна, коварна, всей силой обрушивается на тылы, лишая обороняющихся отсидется в обозе - ибо теперь они ни сидеть, ни ходить, ни лежать нормально не могут. Боюсь утверждать со всей определенностью, но, думаю, несчастливцу, угодившему в подобную передрягу, не поможет и невесомость, случись такое в космосе. Не в прекрасной и гордой, а в убогой, угрюмой и неприбранной наготе, как непроспавшаяся шлюшка, встает перед человеком та - обитавшая прежде, пока он был здоров, на невидных задворках его бытия - истина, что центром всякого совершаемого им движения, будь то шаг или жест, является... - да, вы угадали: она родимая, она проклятая! Так что напрасно обижались на меня жрецы пестика и ступки...
"Краса вселенной", "венец всего живущего", застигнутый врасплох каким-нибудь пошлым парапроктитом или геморроем, уже не может претендовать на исполнение ролей в пьесах высокого жанра. Ему не до красивых поз: диву даешься в какую изощренную, но малоэстетичную пластику ввергает человека появление лишней, контрабандной дырки там, где уже есть одна законная, как жена, которую ты вывел из ЗАГСа.
Но все это внешнее. С внутренним, потаенным, душевным дела обстоят еще сложнее. Было время, когда мудрецы спорили о том, где у человека помещается душа. С некоторых пор дебатов на эту тему не слышно. Думаю, не потому, что повсеместно викторию одержал материализм, а потому, что поле битвы, оставшееся за ним, представляет из себя дваждыпересеченную местность, подлинное название которой избегают приводить словари. Пациенты проктологических клиник имеют все основания полагать, что там, в недрах частных владений материализма и помещаются их души.
Что делать душе в этой пещере как не изнывать?
Однако, повторяю, все не так просто. Медицинская статистика свидетельствует, что заболеваниям пятой точки женщины подвержены, в сравнении с противоположным полом, в соотношении 1 к 3 - и, к слову, на равноправие не претендуют. И этот крест - удел мужчин! Не многовато ли?
Но когда тебя настигло вопить поздно. И мужчина спасается наиболее привычным и доступным ему способом: он впадает в цинизм, в черный юмор, самосмеивание и самооплевывание, благо самое жизнь, загнав его в угол, уют которого составляют хирургическое ложе и унитаз, подсовывает подходящий материал. "Вишневый зад"** - одно слово. Обычной больничной тоске и унынию здесь не место. Вербальная свирепость высказываний остро сочетается здесь с благодушием и снисходительностью усмешки; роскошь цитирования подобного фольклора могут позволить себе только стены сортиров. "Броситься очком на амбразуру" - неслабо сказано, а означает всего лишь "справить нужду по-большому". Где еще банальный акт калоизвержения (пардон - дефекации) может предоставить исполнителю возможность длительной осадой ли, дерзким ли и отчаянным штурмом, на едином полу-вздохе полу-стоне одолеть неприступные бастионы подвига, нравственной победы над самим собой, над своими страхом и болью?! А ведь чаша сия тут никого не минет, кто бы ты ни был - рыцарь или тыловая крыса: в холодном беспощадном сиянии кафеля все равны! Сказано ведь - пути к отступлению отрезаны; вернее только они и даны. Что мешает нам сравнить ретираду сию с "Анабазисом"?!
Другу не пожелаю, а врагов у меня нет... Но все же, читатель, если угораздит тебя оказаться в положении, точнее всего характеризуемом словами "ни вздохнуть, ни пернуть", тебе откроется, кто бы ты ни был, кем бы себя не мнил, что ты человек есмь - а много это или мало предоставим судить тем, кто успел украсить свою жопу ушами...
Примечания: * - "задопровидец", персонаж "Фауста", мелькающий в начале сцены Вальпургиевой ночи.
** Пиеса (как бишь его инициалы? филолога-литературоведа) Эткинда, сочиненная им в 60-х в бытность его пациентом Сестрорецкой проктологической клиники - единственной тогда в СССР.