Перу/Эквадор-2004. Miraflores
Мирафлорес
Первая мысль, которую я подумал, проснувшись: «А на фига я сюда приперся». Еще мелькнуло что-то вроде «Ладно, месяц - это недолго, могу просидеть его здесь, изредка выходя за едой. Ну, посмотрю Лиму. И домой». На тот момент все мои представления о Перу сводились к разговору с одним водителем по дороге из Москвы в Ярославль. Мы говорили о путешествиях и разных странах, и среди других он упомянул Перу.
- Ну и как, понравилось там?
- Не. Белому там опасно. Жители - настоящие обезьяны, сплошной криминалитет. Более-менее нормально только в столице и пригородах, дальше белые не ездят, дальше - джунгли.
И хотя тогда я ему не поверил, к стране все равно относился с опаской. Но не лежать же так целый месяц. Разминаясь после долгих перелетов и длительного сна, я спустился на ресепшен. Кто-то приезжал и уезжал, но в целом народу было мало. Большинство жильцов были из Израиля, чуть реже - из Штатов. За стойкой заправлял израильтянин Санди, шустрый молодой человек с заметной соломенной шевелюрой. Он показал мне, где можно поесть, и как открывается дверь. Ночлег оказалось возможным оплатить долларами.
Пообедав, а заодно и позавтракав, я захватил камеру и пошел по Болоньези, на которой стоит хостел, в сторону побережья. До него было метров 400. Вокруг стояли небольшие частные дома в два и три этажа за массивными заборами. Перейдя последнюю улицу, параллельную берегу, я увидел Тихий океан. С виду спокойный, он набегал мощными, но невысокими волнами на каменистый берег метрах в 70 ниже меня. Оказывается, Лима стоит на высоком берегу и вдоль пляжа проходит только одна автомобильная дорога - авеню Коста Верде. Солнце светило ярко и жарко, но сквозь плотную туманную завесу. Из-за постоянного холодного течения Гумбольдта круглый год над береговой линий - Костой - висит мелкая водяная пыль «гаруа», поэтому редко когда можно увидеть солнце и голубое небо.
Я спустился на берег, зашел в ресторан Rosa Nautica, романтично расположившийся над водой в конце длинного пирса. На восходящих потоках вдоль берегового откоса парили парапланеристы. Пока ничего страшного не происходило. Я начал раздумывать, что бы такого сделать завтра, поскольку сегодняшний день уже заканчивался. Центр был далеко и пока было непонятно, как до него добраться. Я решил посмотреть ближайшие окрестности, не уходя далеко от хостела.
Вечером я взялся за путеводители. Точнее, за один - перуанский, поскольку пока не понимал, зачем купил эквадорский. И тогда на меня снизошло понимание того, куда я попал. Первым делом я сходил вниз и узнал, сколько стоит доехать до Куско. Автобусом получалось долларов 15-20. Долго ли ехать? Часов 20 по горам, по пути несколько четырехтысячных перевалов. А если долететь? - 70$. Наконец, заработала путешественническая мысль. Помня про свои горные проблемы в Индии - там-то было 2000, а здесь все 4000, я задумался про перелет. Выходило, конечно, дороже, но экономился целый день. В общем, было о чем подумать.
Наутро я заказал у Санди билет на самолет на завтра. Пока я завтракал, его доставил курьер. Ехать в центр я все еще не решался и пошел гулять вдоль берега в сторону соседнего Барранко, поднялся наверх и обнаружил зеленые скверы и здания повыше тех, что на Болоньези. На главной площади района стоят Макдональс и небольшой католический собор. В центре площади было небольшое круглое углубление вроде сцены театра «Сфера», где группа молодых людей давала представление. Спектакль был детский, с музыкой и сказочными костюмами. Смысла я, конечно, не понял.
Ближайшей сколько-нибудь интересной достопримечательностью была пирамида некоей доинкской культуры. Не представляя, как это может выглядеть, я направился в ее сторону, обменяв по дороге сто долларов на «новые перуанские соли». Обмен совершается прямо на площади и выглядит так: я показываю меняле 60 долларов, он на калькуляторе изображает сегодняшний курс (в то время он составлял 3.23-3.25). Я мотаю головой и добавляю на клавиатуре несколько сентимов за доллар. Меняла смачно мотает головой и сбивает цену. Наконец, мы договариваемся и обмениваемся - я отдаю одну бумажку и получаю синюю сотню, четыре желтых двадцатки и кучу мелочи.
За проход к пирамиде мало, что берут плату, хоть и небольшую, да еще и навязывают испаноязычного гида. Я решил, что все равно ничего не пойму, и посмотрел на пирамиду из-за забора. За турникетом мне открылось странное сооружение. Конечно, оно много ниже пирамиды Хеопса, но вполне может быть названо пирамидой. Сложено оно из кирпича-сырца блекло-пустынного цвета. Вдоль одного бока пирамиды проложен деревянный настил, под которым различимы какие-то развалины - в этом месте ведутся раскопки. В целом интересно, но не впечатляет. От такой далекой и легендарной страны я ждал чего-то другого.
До появления сайтов типа Hospitalityclub я возил с собой бумажные списки вписок. И в этот раз в моем рюкзаке лежали несколько листов А4 убористым почерком. Настал момент этим списком воспользоваться. Момент, на самом деле, очень важный, если принять во внимание последствия. Итак, я нашел телефон-автомат и забросил туда два железных соля. Минута стоит 0.20 или 0.30, и во время разговора на ЖКД автомата отображается оставшаяся сумма.
Не помню, кому я звонил первому, но никто не ответил. Вторым в списке был Костя. Уже без особого энтузиазма я стал слушать длинные гудки. Ответили по-испански. Я, как мог, позвал к трубке Константина Петухова. Последовала тишина. Затем послышалась русская речь. Я представился, вкратце обрисовал ситуацию и изъявил желание встретиться. Где я? Ну, вот тут какая-то площадь. Какая? Кеннеди. Через час? Хорошо, я буду ждать у собора.
Я вернулся на площадь, посмотрел еще на театр, погулял вдоль картинных рядов в арбатском стиле. Час прошел незаметно. Я вышел к собору и занял самую просматриваемую позицию. Довольно долго никого не было, но все же я дождался появления высокого молодого человека за руку с миниатюрной женщиной. Первое впечатление было: как они не похожи друг на друга - блондин славянской внешности и жгучая брюнетка, индианка или креолка. Мы поздоровались и познакомились. Жену Кости зовут Изабель. Хотя она не говорит по-русски, но принимает живейшее участие в разговоре. Пожалуй, такую красивую, энергичную, умную, общительную и любознательную женщину я еще не встречал и временами по-белому завидовал Косте.
Мы вышли на набережную, которая здесь красиво оформлена. Ребята показали мне развлекательный комплекс, выстроенный прямо в толще береговых скал. Я рассказал о своем пока еще коротком путешествии, Костя - о своих приключениях. Поначалу не придав значения его рассказу, к концу я так проникся, что в ответ рассказал о себе гораздо больше, чем обычно. По-хорошему, Костина жизнь заслуживает отдельной книги, но чтобы дальнейшее повествование было понятнее, я вкратце изложу ее здесь.
Костя жил в Новгороде с мамой. В Новгородском университете учится много перуанцев, и со многими он водил знакомство. Одна девушка рассказала, что ее мать владеет в Лиме школой, и что есть возможность поехать туда и поработать. Костя поехал. В Лиме он работал учителем труда и рисования, но владелица школы повела себя, мягко говоря, нехорошо, недоплачивая ему и удерживая паспорт. В результате Костя остался без денег и с просроченной визой. Изабель работала в той же школе (позже они мне показывали ее здание) учительницей испанского языка и литературы. Они познакомились, полюбили друг друга и стали встречаться. Костя жил на школьном чердаке, и когда условия там стали совсем невыносимыми, сбежал в дом Изабель. Ей вскоре пришлось уволиться. Чтобы жениться, Косте нужен был вид на жительство в Перу. Изабель помогла ему выплатить штраф за просроченную визу, а затем они вместе поехали в Эквадор, чтобы Костя мог въехать в Перу с новым штампом и находиться здесь на законных основаниях. На границе их обманули хэлперы, и они возвращались домой без денег, ничего не ев более суток.
Позже мне показывали видео с их свадьбы в местном муниципалитете. Изабель была очень красива. Костя с достоинством сказал целую речь по-испански. После всех этих событий Изабель устроилась в другую школу, Костя работал в разных местах от танцовщика в балете до вышибалы на дискотеке. Так прошло четыре года. Позвонил я.
- Жаль, что ты так быстро уезжаешь. В Лиме есть русская школа, и иногда в ней собираются все русские жители Лимы с семьями. Многие из них давно не были дома, им было бы интересно поговорить с тобой, а тебе - с ними. Завтра как раз такая ежемесячная встреча.
Я понимал, что это редкое событие должно быть интересным. Позвонили в авиакомпанию, и Изабель попыталась перебронировать вылет на день позже. Мест уже не было. Тогда мы спросили рейс через день - места были, дата билета переписана, и Изабель записала по телефону новый номер брони. А пока ребята уговорили меня завтра перебраться к ним.
Ближе к вечеру мы поели в одном из уличных кафе. Пока мы его искали, я сказал, что хотел бы попробовать себиче, и Изабель нашла его в одном из меню, выставленных на улице. Там мы и устроились. Себиче (ceviche), традиционное блюдо перуанской Косты - это ломтики сырой рыбы, маринованные в очень концентрированном лимонном соке с перцем. Его делают из разной рыбы и иногда из других морепродуктов. Мне очень понравились все варианты, которые я пробовал, но только с большим количеством хлеба и если с уксусом не совсем перебор. Например, несколько дней спустя в Паракасе акулье себиче оказалось чересчур острым, и часть его осталась на тарелке.
Читать дальше - Лима и Кальяо