Внутренняя нефть
Комок, 2006
Ее не тронь - она и не пахнет
В который раз заговорили о монополии на водку. Первым после длительного перерыва тему поднял Жириновский. Владимир Вольфович вообще достаточно прозорлив - многое из того, о чем он говорит, сбывается лет через пять. Превращение России из федеративного государства в унитарное, укрупнение регионов, отмена выборов губернаторов. И вот теперь - монополия на водку, отмененная при Ельцине, в 1992 году. Жириновский предлагал восстановить монополию три года назад. И не только на водку, но и на табак, сахар и энергоресурсы. С табаком и сахаром пока непонятно, энергоресурсы фактически уже сосредоточены в руках одной компании.
После Жириновского о том же говорил сельский министр Алексей Гордеев. В январе этого года ввести монополию на водку для финансирования монетизации предложил спикер Совета Федерации Сергей Миронов. А вот теперь дозрел и Владимир Владимирович.
Общая ситуация с водкой такова. Ежегодно среднестатистический русский выпивает 65 бутылок. Из них, по разным оценкам, от 20 до 40 бутылок он покупает не у государства или легальной частной фирмы, а у ребят из подворотни. Государство не получает ничего, русский получает тяжелое похмелье, соли тяжелых металлов в организме и раннюю уродливую смерть.
Что предлагает Путин? Он предлагает создать еще одну систему ПОСРЕДНИКОВ между производителями и продавцами. Некая новая организация будет закупать оптом этиловый спирт у всех без исключения спиртзаводов и затем продавать его заводам ликеро-водочным, оставляя теневиков с носом. Розница останется частной, а вот эти два звена предлагается сделать полностью казенными. Спиртзаводы (их в стране 160) по большей части и так казенные. Что касается ЛВЗ, то их подвергнут принудительному акционированию с отходом контрольного пакета государству. Вообще-то это выламывание рук. Но, надо полагать, оправданное благими целями. Какими же?
Если вкратце: пополнение казны и забота о здоровье граждан. Ежегодно около тридцати тысяч русских умирает от недоброкачественной водки. Правда, от доброкачественной умирает в десятки раз больше, но это нюансы. Эта плохая, несвежая водка приходит с Кавказа (Дагестан, Осетия) либо изготавливается подпольно, кустарно. Либо - и это самый распространенный вариант - ее бодяжат вполне легальные, с головы до пят лицензированные и насквозь казенные спиртзаводы, когда налоговым постовым случается отлучиться или просто засмотреться на облака. Здесь тоже намечены суровые меры - например, опломбировать конвейер. Или электросчетчик. Хотя русского человека пломбой не возьмешь, а электросчетчик назад учат мотать едва ли не на школьных уроках физики. Того же порядка - «меры безопасности», призванные предотвратить изготовление водки из технического спирта. Дескать, правительство уже разработало специальные способы денатурации, после применения которых пить это будет просто невозможно. Опять-таки - напугали ежа голой правдой. Денатурация - это ведь от слова «денатурат»? Наши люди и им не брезгуют, если приспичит.
Пополнение казны - аргумент, конечно, более весомый. В начале девяностых доходы бюджета от продажи виноводочных изделий составляли 30 процентов, сейчас - на порядок меньше. За один только год государство, продавая спиртное, выручало в 30-40 раз больше, чем выручило в ходе приватизации госсобственности за все годы реформ. Если замкнуть водочный финансовый поток на себя, можно сказочно обогатиться в самое короткое время. Помножьте на десять нынешние пол-миллиарда евро ежегодно - и вы получите ту сумму, которую правительство рассчитывает выручить за наше здоровье.
Алкоголь в малых дозах полезен в любых количествах
Сомнительную честь изобретения водки, то бишь крепкого спиртного напитка, оспаривали многие нации: поляки, финны - и, разумеется, русские. Хотя о перегонке вина пишет еще Аристотель. Причем пишет о древнем Египте. В Россию водку завезли генуэзские купцы в начале ХY века. Только тогда она называлась «аква вита» (живая вода), разливалась по пузырькам и предназначалась как бы для лечения. Однако еще литовцы просекли, в чем фишка, и начали «лечиться» до полного посинения. У нас генуэзское зелье прозвали яковиткой (переиначенное латинское название), слово «водка» пришло позже и обозначало совсем не то, что нынче под водкой понимается. Собственно говоря, то, что сегодня продается как водка, тоже водкой зачастую не является. Стандарт водки как брэнда был раз навсегда установлен Дмитрием Ивановичем Менделеевым - вопреки расхожему мнению, человеком вообще мало пьющим и водку (даже собственного изготовления) пробовавшим лишь несколько раз в жизни. По Менделееву, водка - это напиток, получаемый при смешивании с водой 40 процентов спирта (по весу, а не по объему - это важно), полученного из ржаной или пшеничной браги. Потому водку и называли «хлебным вином», что делается она из хлеба. До сих пор выпускается водка «Московская особая», точно соответствующая менделеевским стандартам. Также эталонной считается водка «Столичная», брэнд мирового уровня - пшеничный спирт высшей степени очистки, ключевая вода и некие секретные добавки, придающие ей неповторимый, чуть сладковатый вкус. Из пшеницы, растущей вокруг маленького заводика, десятилетиями делается прославленная шведская водка «Абсолют». Из пшеницы гонят «Финляндию». Но, чем ниже мы спускаемся по ценовой лестнице, тем уклончивее становится описание ингредиентов - на смену пшеничному или ржаному спирту категории «Люкс» и «Экстра» приходит «спирт ректификованный высшей степени очистки» или вообще «старинные рецепты» и «ароматы тмина и хвои».
«Буряковый? Сами гоните?»
Так вот, что касается рецептов и ароматов. Еще в царской России большую часть водки гнали не из пшеницы, увы, а из картошки да сахарной свеклы. А спирт, выгнанный из овощей, плох тем, что его сколько ни очищай, он все равно останется сивушным. Ну, или по-научному, амиловым. Сивушные масла и придают водке те качества, за которые мы ее не любим - выпивший такой водки человек натурально звереет, а поутру тяжело болеет похмельем. Еще Энгельс хвалил русскую ржаную водку за отсутствие похмелья поутру, а ему было с чем сравнивать - немецкий шнапс отродясь гнали из картошки.
Процентов 90 абсолютно легальной, всеми инстанциями одобренной и всеми печатями снабженной водки в наших магазинах - это на самом деле натуральный шнапс. Ну, или самогон. Кому как больше нравится. То есть пойло на основе картофельного или свекольного спирта. Сивуха, которая из организма выветривается минимум через три-пять дней после употребления, да и то не до конца. Характерно, что водка, в чью рецептуру вполне официально входит картофельный спирт, называется «Русская». Как бы в противовес «Столичной» или «Московской особой».
«Это не «Смирнов»!
Поскольку и запах, и вкус у сивухи довольно-таки неприятный, умные люди еще столетие назад придумали, как забивать его всяческими насадками и присадками. Валили в чан ваниль, корицу, орешки, сахар, а затем рекламировали особую «мягкость» и «питкость» продукта. Если вы еще не догадались - речь о знаменитой водке «Смирнов». В царской России было две фирмы Смирновых - дяди и племянника. И тот, и другой знали толк в пиаре. И тот, и другой выпускали откровенную отраву. Но - в бутылках с орлами и вензелями, с красочными этикетками, с присовокуплением «поставщик Императорского двора». Это не совсем неправда - действительно, дяде императора поставляли специально для него изготовленную водку. Дяде, а не самому императору. Ну, это нюансы… После революции племянник Смирнов продал фирму американцам, и те оставили от прежнего пойла только брэнд. Нынешний «Смирнофф» - водка вполне приличная. Если тут уместно говорить о приличиях.
Трест, который лопнул
История водки на Руси есть история борьбы государства с собственными гражданами. До революции винная монополия вводилась у нас четыре раза, и всегда последствия были самые печальные. Вернее, противоречивые. Вернее, такие, что без бутылки и не разберешься.
В конце пятнадцатого века, когда Россия перешла на прогрессивную «трехпольную» систему и резко забогатела, Иван Третий решил, что настало время спаивать народ централизованно, и сделал производство и продажу водки (а также пива и медовухи) исключительно царской привилегией. Впервые в русской истории. Первая монополия просуществовала шесть лет - с 1472-го по 1478-ой год.
Иван Грозный разрешал пить только в особые дни, а за «бражничество» карал плетьми, однако для своих опричников открыл первый в России кабак (слово татарское) на Балчуге, где можно было абсолютно безнаказанно бражничать круглые сутки. И дальше кабаки росли как грибы.
Борис Годунов ввел винную монополию, поскольку казна была пуста и нужны были деньги. Продавать спиртное разрешалось только в «царевых кабаках». Позволялось быть частным винокурням, они работали на подряде. Собственно, и «царевы кабаки» очень скоро стали частными - деньги-то нужны были срочно, поэтому винная монополия на местах частенько отдавалась «на откуп». Казна наполнилась, и монополия как-то сама собой сошла на нет. А вот система откупов со всеми сопутствующими прелестями, в частности - системой «откатов», благополучно прижилась и процветает по сей день.
Петр Первый награждал медалями «За пьянство» (чугунная бляха с пол-пуда весом, снимать не разрешалось) - а одновременно не позволял женам уводить мужей со своих «ассамблей», пока те не напьются до положения риз. И сам соответствовал как мог. Ему же принадлежит такой сильный маркетинговый ход: каждому посетителю открывшегося в Санкт-Петербурге Антропологического музея наливали бесплатно рюмку водки. На деньги с откупов построен Петром и флот, и Санкт-Петербург.
Вновь монополия была введена Александром Первым, в 1819 году. Казна после войны нуждалась в деньгах, а в провинции вспыхивали кабацкие бунты, связанные с засилием откупщиков, разорявших целые волости. Если раньше кабак можно было открывать из расчета минимум на 500 человек, то вскоре предприимчивые люди открыли кабаки, шинки, корчмы и трактиры (в трактирах еще закусывали) буквально в каждой деревне. Многие откупщики заключали договор с помещиками на полный соцпакет для населения - отныне крестьяне не могли покупать никаких товаров нигде, кроме как у откупщиков, и продавать свою продукцию могли только им же… Казна же с этого не имела ничего. Поэтому государство полностью подмяло под себя производство водки, оставив частникам розницу, но установив фиксированную цену - 7 рублей за ведро.
В 1828 году Николай Первый, ища пути примирения с элитами после жестокого подавления заговорщиков, отменил винную монополию, и откупщики вернулись в дело. И пошел такой беспредел, которого не выдержал даже многострадальный русский народ - началась стихийная, идущая абсолютно снизу, борьба за трезвость. В десятках губерний, волостей и уездов собирались крестьяне, горожане, и постановляли закрыть все питейные заведения! В кратчайшие сроки возникло несколько сотен обществ трезвости. Вы можете себе такое представить? А это реально было! Но вот что ужасно - правительство обрушилось на создававшиеся повсюду общества трезвости всей своей репрессивной мощью. Поскольку доходы казны - падали. А что может быть хуже для страны, для государства, чем дефицитный бюджет?..
Только за один год были брошены в тюрьму по «питейным делам» 11 тысяч крестьян. Строгое внушение было сделано и Святейшему Синоду - чтобы попы не вздумали осуждать пьянство в своих проповедях. Это плохо для бизнеса…
Реформатор Александр Второй отменил откупа и ввел акцизы. То есть продавал частникам продукт казенных винокурен по твердой цене - а что сверху, мол, то ваше. Чем, собственно, проложил столбовую дорогу от тотального пьянства к тотальному алкоголизму. Прибыли были бешеные, но и казне перепадало изрядно. Качество водки ухудшилось донельзя. Люди теряли человеческий облик. Но кого это волновало?
Как кого? Достоевского. Толстого. Достоевский писал в 1873 году: «Матери пьют, дети пьют, церкви пустеют, отцы разбойничают; бронзовую руку у Ивана Сусанина отпилили и в кабак снесли; а в кабаке приняли! Спросите лишь одну медицину: какое может родиться поколение от таких пьяниц... Вот нам необходим бюджет великой державы, а потому очень, очень нужны деньги; спрашивается: кто же их будет выплачивать через эти пятнадцать лет, если настоящий порядок продолжится? Труд, промышленность? Ибо правильный бюджет окупается лишь трудом и промышленностью. Но какой же образуется труд при таких кабаках?»
«Чуть не половину теперешнего бюджета нашего оплачивает водка, то есть по-теперешнему народное пьянство и народный разврат, стало быть, вся народная будущность. Мы, так сказать, будущностью нашей платим за наш величавый бюджет великой европейской державы. Мы подсекаем дерево в самом корне, чтобы достать поскорее плод».
Правда, актуально звучит?
Последняя винная монополия была введена Александром Третьим. Это был комплекс мер, с предварительной экспериментальной проработкой, с четким обоснованием. Цель была: борьба за качество. Именно тогда казенная водка (рецептуру которой разрабатывал сам Менделеев) стала цениться намного выше частной. Неудивительно - гнали ее только из зернового спирта, фальсификаций не допускали, а новые технологии производства позволяли уменьшить себестоимость. Руководил проектом лично С.Ю. Витте, финансист - и к 1913 году 26 процентов бюджета составляли доходы от винной монополии. Параллельно, как ни парадоксально это звучит, от года к году снижалось среднедушевое потребление алкоголя, и без того одно из самых низких в тогдашней напрочь алкоголизированной и сифилизированной Европе.
И все бы могло еще наладиться, но тут случился 1914-ый год.
И сравнивать отныне стало не с чем…
Ломка
Собственно, война и была тем дефолтом, который предсказывал Достоевский, царствие ему небесное: слишком много было взято обязательств Домом Романовых, чтобы не провалиться в долговую Ганину яму. Во всех смыслах.
Как происходило не раз в мировой истории, с началом боевых действий в стране был введен сухой закон. Ломка была дикая. Особенно отличались новобранцы, перед отправкой на фронт громившие винные склады. Но, как ни странно, в течение буквально года извечная тяга русского человека к спиртному куда-то вдруг подевалась. В 1915-м году ошарашенное правительство провело опрос - а как вы, мол, сограждане, без водочки-то? Сограждане сказали: а мы зашибись! 84 процента опрошенных высказались за то, чтобы сухой закон остался навсегда. 70 процентов опрошенных сказали, что легко простились с алкоголем, 20 процентов испытывали поначалу трудности, и только 2,8 процента сказали, что им без водки тяжело. Конечно, нам, испорченным «Левадой-центром» и прочими РОМИРами, это покажется не слишком-то заслуживающим доверия; но, во-первых, важно помнить, что запрет на спиртное вводился на каждой территории по решению ее жителей и их представительных органов - сельских сходов, дум и так далее. А во-вторых, народ реально понял, насколько лучше жить вообще без водки. Вклады в сберегательные кассы выросли в разы, число прогулов уменьшилось наполовину, производительность труда увеличилась на 15 процентов - и это с учетом того, что значительная часть трудоспособного населения воевала. Количество самоубийств, преждевременных смертей уменьшилось в разы. Количество потребления алкоголя приблизилось вообще к нулю - 0,2 литра на человека В ГОД (для сравнения - сейчас 24 литра. По данным ВОЗ, для необратимой дегенерации населения достаточно уже восьми литров). В Минске и Рыбинске закрывались приюты для протрезвления и лечебницы для алкоголиков - их попросту НЕ СТАЛО.
К сожалению, дело было не только в водке. Дефолт есть дефолт.
Но, кстати, все перевернувшая революция не отменила сухого закона. Он действовал в России до 1925 года.
Поиграем в альтернативу?
Спирт этиловый - это яд и наркотик. Соответственно, производные от него (любые) - это тяжелые наркотики разной степени концентрации. Достаточной концентрации, чтобы пропитать не только бытие, но и сознание народа, въесться в культуру, в мозги, в душу. Не так? А давайте представим на секундочку, что Россию в пятнадцатом веке проведали не генуэзские, а колумбийские или афганские купцы. Вот как мы бы сегодня рассуждали:
«Самый оригинальный вариант решения проблемы льготников, возникшей после монетизации, предложил вчера председатель Совета Федерации Евсей Муренов. Он утверждает, что все прорехи в бюджете может закрыть введение госмонополии на производство героина, что обогатит казну на 600 млрд руб. Прибыль от торговли герычем спикер считает нужным конфисковывать в пользу бюджета российской медицины, пособий детям и матерям. Ну, а пока героин не пролился на госказну золотым дождем, сенат, по словам г-на Муренова, уже предложил правительству поправки к закону о монетизации льгот. Например, регулярно индексировать базовую и страховую части пенсии с учетом текущей инфляции…»
(Из новостей).
«Если сборная России выиграет, я не буду рвать на себе рубаху от радости, а угрюмо удалюсь к себе в кабинет и забью косяк».
Александр Пробаев, писатель, перед матчем Россия - Латвия.
«Конечно, ханжество ни к чему. Я сам после работы могу ширнуться или нюхнуть, а уж по праздникам раскумариться с друзьями - святое дело! Но ширяться каждый день - это уже чересчур. Я и мои интеллигентные друзья бьем тревогу».
Евпатий Непросохший, художник.
«А ну, давай-наяривай, гитара семиструнная -
Чего сидеть да горевать, ведь ночь такая лунная!
А ну, нюхни, да не стряхни - ведь ломка штука тонкая…
А ну, давай-давай-давай, играй, гитара звонкая!»
Из репертуара БЛЮЭ, любимой группы Президента
- Я слышал, в Вашей коллекции есть достаточно редкие, эксклюзивные наркотики.
- Да, есть мексиканский пейотль, есть чистый колумбийский кокаин, есть самокрутки марихуаны, скрученные на бедре кубинской мулатки. И, конечно, кислота всех видов, марками, таблетками… Вот эту марку мне, например, подарил Чубайс, поздравляя с назначением…
- А вы помните свой первый экспонат?
- Да, и бережно его храню до сих пор. Очень трогательно. Обычная столовая ложка, спиртовка, дешевенький одноразовый шприц…
Из интервью Андрея Вандейко с бывшим министром труда Алексеем Струганком «Свой первый приход помню до сих пор».
Еще по одной - и пора назад
Пока я писал все это, никак не мог отделаться от вопроса: почему государство в России так ненавидит свой собственный народ? За что? И ведь эта ненависть - многовековая, доказательная, сознательная. Легче легкого объяснить все эти алкогольные шараханья психологией временщиков - сейчас, мол, денежек по-легкому срубим, а там хоть дебилы травой расти. Но уж Романовых-то трудно временщиками назвать. Все-таки самодержцы. Вот сейчас Путину услужливо подсказывают прогрессивный рыночный вариант водочной реформы: надо всего лишь разрешить казенным заводам производство дешевой беспошлинной водки, которая могла бы на равных конкурировать с левым товаром. И тогда, радостно рапортуют казенные директора, мы за год беремся удвоить производство водки в стране! А это ведь, между прочим, досрочное удвоение ВВП! А если умножить на проценты от бюджета? Да по годам? Да мы такой рывок сделаем, что никакой Португалии с Бразилией не снилось! И что-то мне подсказывает, что эта идея будет принята достаточно благосклонно. Потому что, пока страной правят ханы, баи, я не знаю… марсиане… какая разница, чем наполнять казну - деньгами ли, мозгами ли, кровью ли…
Ее не тронь - она и не пахнет
В который раз заговорили о монополии на водку. Первым после длительного перерыва тему поднял Жириновский. Владимир Вольфович вообще достаточно прозорлив - многое из того, о чем он говорит, сбывается лет через пять. Превращение России из федеративного государства в унитарное, укрупнение регионов, отмена выборов губернаторов. И вот теперь - монополия на водку, отмененная при Ельцине, в 1992 году. Жириновский предлагал восстановить монополию три года назад. И не только на водку, но и на табак, сахар и энергоресурсы. С табаком и сахаром пока непонятно, энергоресурсы фактически уже сосредоточены в руках одной компании.
После Жириновского о том же говорил сельский министр Алексей Гордеев. В январе этого года ввести монополию на водку для финансирования монетизации предложил спикер Совета Федерации Сергей Миронов. А вот теперь дозрел и Владимир Владимирович.
Общая ситуация с водкой такова. Ежегодно среднестатистический русский выпивает 65 бутылок. Из них, по разным оценкам, от 20 до 40 бутылок он покупает не у государства или легальной частной фирмы, а у ребят из подворотни. Государство не получает ничего, русский получает тяжелое похмелье, соли тяжелых металлов в организме и раннюю уродливую смерть.
Что предлагает Путин? Он предлагает создать еще одну систему ПОСРЕДНИКОВ между производителями и продавцами. Некая новая организация будет закупать оптом этиловый спирт у всех без исключения спиртзаводов и затем продавать его заводам ликеро-водочным, оставляя теневиков с носом. Розница останется частной, а вот эти два звена предлагается сделать полностью казенными. Спиртзаводы (их в стране 160) по большей части и так казенные. Что касается ЛВЗ, то их подвергнут принудительному акционированию с отходом контрольного пакета государству. Вообще-то это выламывание рук. Но, надо полагать, оправданное благими целями. Какими же?
Если вкратце: пополнение казны и забота о здоровье граждан. Ежегодно около тридцати тысяч русских умирает от недоброкачественной водки. Правда, от доброкачественной умирает в десятки раз больше, но это нюансы. Эта плохая, несвежая водка приходит с Кавказа (Дагестан, Осетия) либо изготавливается подпольно, кустарно. Либо - и это самый распространенный вариант - ее бодяжат вполне легальные, с головы до пят лицензированные и насквозь казенные спиртзаводы, когда налоговым постовым случается отлучиться или просто засмотреться на облака. Здесь тоже намечены суровые меры - например, опломбировать конвейер. Или электросчетчик. Хотя русского человека пломбой не возьмешь, а электросчетчик назад учат мотать едва ли не на школьных уроках физики. Того же порядка - «меры безопасности», призванные предотвратить изготовление водки из технического спирта. Дескать, правительство уже разработало специальные способы денатурации, после применения которых пить это будет просто невозможно. Опять-таки - напугали ежа голой правдой. Денатурация - это ведь от слова «денатурат»? Наши люди и им не брезгуют, если приспичит.
Пополнение казны - аргумент, конечно, более весомый. В начале девяностых доходы бюджета от продажи виноводочных изделий составляли 30 процентов, сейчас - на порядок меньше. За один только год государство, продавая спиртное, выручало в 30-40 раз больше, чем выручило в ходе приватизации госсобственности за все годы реформ. Если замкнуть водочный финансовый поток на себя, можно сказочно обогатиться в самое короткое время. Помножьте на десять нынешние пол-миллиарда евро ежегодно - и вы получите ту сумму, которую правительство рассчитывает выручить за наше здоровье.
Алкоголь в малых дозах полезен в любых количествах
Сомнительную честь изобретения водки, то бишь крепкого спиртного напитка, оспаривали многие нации: поляки, финны - и, разумеется, русские. Хотя о перегонке вина пишет еще Аристотель. Причем пишет о древнем Египте. В Россию водку завезли генуэзские купцы в начале ХY века. Только тогда она называлась «аква вита» (живая вода), разливалась по пузырькам и предназначалась как бы для лечения. Однако еще литовцы просекли, в чем фишка, и начали «лечиться» до полного посинения. У нас генуэзское зелье прозвали яковиткой (переиначенное латинское название), слово «водка» пришло позже и обозначало совсем не то, что нынче под водкой понимается. Собственно говоря, то, что сегодня продается как водка, тоже водкой зачастую не является. Стандарт водки как брэнда был раз навсегда установлен Дмитрием Ивановичем Менделеевым - вопреки расхожему мнению, человеком вообще мало пьющим и водку (даже собственного изготовления) пробовавшим лишь несколько раз в жизни. По Менделееву, водка - это напиток, получаемый при смешивании с водой 40 процентов спирта (по весу, а не по объему - это важно), полученного из ржаной или пшеничной браги. Потому водку и называли «хлебным вином», что делается она из хлеба. До сих пор выпускается водка «Московская особая», точно соответствующая менделеевским стандартам. Также эталонной считается водка «Столичная», брэнд мирового уровня - пшеничный спирт высшей степени очистки, ключевая вода и некие секретные добавки, придающие ей неповторимый, чуть сладковатый вкус. Из пшеницы, растущей вокруг маленького заводика, десятилетиями делается прославленная шведская водка «Абсолют». Из пшеницы гонят «Финляндию». Но, чем ниже мы спускаемся по ценовой лестнице, тем уклончивее становится описание ингредиентов - на смену пшеничному или ржаному спирту категории «Люкс» и «Экстра» приходит «спирт ректификованный высшей степени очистки» или вообще «старинные рецепты» и «ароматы тмина и хвои».
«Буряковый? Сами гоните?»
Так вот, что касается рецептов и ароматов. Еще в царской России большую часть водки гнали не из пшеницы, увы, а из картошки да сахарной свеклы. А спирт, выгнанный из овощей, плох тем, что его сколько ни очищай, он все равно останется сивушным. Ну, или по-научному, амиловым. Сивушные масла и придают водке те качества, за которые мы ее не любим - выпивший такой водки человек натурально звереет, а поутру тяжело болеет похмельем. Еще Энгельс хвалил русскую ржаную водку за отсутствие похмелья поутру, а ему было с чем сравнивать - немецкий шнапс отродясь гнали из картошки.
Процентов 90 абсолютно легальной, всеми инстанциями одобренной и всеми печатями снабженной водки в наших магазинах - это на самом деле натуральный шнапс. Ну, или самогон. Кому как больше нравится. То есть пойло на основе картофельного или свекольного спирта. Сивуха, которая из организма выветривается минимум через три-пять дней после употребления, да и то не до конца. Характерно, что водка, в чью рецептуру вполне официально входит картофельный спирт, называется «Русская». Как бы в противовес «Столичной» или «Московской особой».
«Это не «Смирнов»!
Поскольку и запах, и вкус у сивухи довольно-таки неприятный, умные люди еще столетие назад придумали, как забивать его всяческими насадками и присадками. Валили в чан ваниль, корицу, орешки, сахар, а затем рекламировали особую «мягкость» и «питкость» продукта. Если вы еще не догадались - речь о знаменитой водке «Смирнов». В царской России было две фирмы Смирновых - дяди и племянника. И тот, и другой знали толк в пиаре. И тот, и другой выпускали откровенную отраву. Но - в бутылках с орлами и вензелями, с красочными этикетками, с присовокуплением «поставщик Императорского двора». Это не совсем неправда - действительно, дяде императора поставляли специально для него изготовленную водку. Дяде, а не самому императору. Ну, это нюансы… После революции племянник Смирнов продал фирму американцам, и те оставили от прежнего пойла только брэнд. Нынешний «Смирнофф» - водка вполне приличная. Если тут уместно говорить о приличиях.
Трест, который лопнул
История водки на Руси есть история борьбы государства с собственными гражданами. До революции винная монополия вводилась у нас четыре раза, и всегда последствия были самые печальные. Вернее, противоречивые. Вернее, такие, что без бутылки и не разберешься.
В конце пятнадцатого века, когда Россия перешла на прогрессивную «трехпольную» систему и резко забогатела, Иван Третий решил, что настало время спаивать народ централизованно, и сделал производство и продажу водки (а также пива и медовухи) исключительно царской привилегией. Впервые в русской истории. Первая монополия просуществовала шесть лет - с 1472-го по 1478-ой год.
Иван Грозный разрешал пить только в особые дни, а за «бражничество» карал плетьми, однако для своих опричников открыл первый в России кабак (слово татарское) на Балчуге, где можно было абсолютно безнаказанно бражничать круглые сутки. И дальше кабаки росли как грибы.
Борис Годунов ввел винную монополию, поскольку казна была пуста и нужны были деньги. Продавать спиртное разрешалось только в «царевых кабаках». Позволялось быть частным винокурням, они работали на подряде. Собственно, и «царевы кабаки» очень скоро стали частными - деньги-то нужны были срочно, поэтому винная монополия на местах частенько отдавалась «на откуп». Казна наполнилась, и монополия как-то сама собой сошла на нет. А вот система откупов со всеми сопутствующими прелестями, в частности - системой «откатов», благополучно прижилась и процветает по сей день.
Петр Первый награждал медалями «За пьянство» (чугунная бляха с пол-пуда весом, снимать не разрешалось) - а одновременно не позволял женам уводить мужей со своих «ассамблей», пока те не напьются до положения риз. И сам соответствовал как мог. Ему же принадлежит такой сильный маркетинговый ход: каждому посетителю открывшегося в Санкт-Петербурге Антропологического музея наливали бесплатно рюмку водки. На деньги с откупов построен Петром и флот, и Санкт-Петербург.
Вновь монополия была введена Александром Первым, в 1819 году. Казна после войны нуждалась в деньгах, а в провинции вспыхивали кабацкие бунты, связанные с засилием откупщиков, разорявших целые волости. Если раньше кабак можно было открывать из расчета минимум на 500 человек, то вскоре предприимчивые люди открыли кабаки, шинки, корчмы и трактиры (в трактирах еще закусывали) буквально в каждой деревне. Многие откупщики заключали договор с помещиками на полный соцпакет для населения - отныне крестьяне не могли покупать никаких товаров нигде, кроме как у откупщиков, и продавать свою продукцию могли только им же… Казна же с этого не имела ничего. Поэтому государство полностью подмяло под себя производство водки, оставив частникам розницу, но установив фиксированную цену - 7 рублей за ведро.
В 1828 году Николай Первый, ища пути примирения с элитами после жестокого подавления заговорщиков, отменил винную монополию, и откупщики вернулись в дело. И пошел такой беспредел, которого не выдержал даже многострадальный русский народ - началась стихийная, идущая абсолютно снизу, борьба за трезвость. В десятках губерний, волостей и уездов собирались крестьяне, горожане, и постановляли закрыть все питейные заведения! В кратчайшие сроки возникло несколько сотен обществ трезвости. Вы можете себе такое представить? А это реально было! Но вот что ужасно - правительство обрушилось на создававшиеся повсюду общества трезвости всей своей репрессивной мощью. Поскольку доходы казны - падали. А что может быть хуже для страны, для государства, чем дефицитный бюджет?..
Только за один год были брошены в тюрьму по «питейным делам» 11 тысяч крестьян. Строгое внушение было сделано и Святейшему Синоду - чтобы попы не вздумали осуждать пьянство в своих проповедях. Это плохо для бизнеса…
Реформатор Александр Второй отменил откупа и ввел акцизы. То есть продавал частникам продукт казенных винокурен по твердой цене - а что сверху, мол, то ваше. Чем, собственно, проложил столбовую дорогу от тотального пьянства к тотальному алкоголизму. Прибыли были бешеные, но и казне перепадало изрядно. Качество водки ухудшилось донельзя. Люди теряли человеческий облик. Но кого это волновало?
Как кого? Достоевского. Толстого. Достоевский писал в 1873 году: «Матери пьют, дети пьют, церкви пустеют, отцы разбойничают; бронзовую руку у Ивана Сусанина отпилили и в кабак снесли; а в кабаке приняли! Спросите лишь одну медицину: какое может родиться поколение от таких пьяниц... Вот нам необходим бюджет великой державы, а потому очень, очень нужны деньги; спрашивается: кто же их будет выплачивать через эти пятнадцать лет, если настоящий порядок продолжится? Труд, промышленность? Ибо правильный бюджет окупается лишь трудом и промышленностью. Но какой же образуется труд при таких кабаках?»
«Чуть не половину теперешнего бюджета нашего оплачивает водка, то есть по-теперешнему народное пьянство и народный разврат, стало быть, вся народная будущность. Мы, так сказать, будущностью нашей платим за наш величавый бюджет великой европейской державы. Мы подсекаем дерево в самом корне, чтобы достать поскорее плод».
Правда, актуально звучит?
Последняя винная монополия была введена Александром Третьим. Это был комплекс мер, с предварительной экспериментальной проработкой, с четким обоснованием. Цель была: борьба за качество. Именно тогда казенная водка (рецептуру которой разрабатывал сам Менделеев) стала цениться намного выше частной. Неудивительно - гнали ее только из зернового спирта, фальсификаций не допускали, а новые технологии производства позволяли уменьшить себестоимость. Руководил проектом лично С.Ю. Витте, финансист - и к 1913 году 26 процентов бюджета составляли доходы от винной монополии. Параллельно, как ни парадоксально это звучит, от года к году снижалось среднедушевое потребление алкоголя, и без того одно из самых низких в тогдашней напрочь алкоголизированной и сифилизированной Европе.
И все бы могло еще наладиться, но тут случился 1914-ый год.
И сравнивать отныне стало не с чем…
Ломка
Собственно, война и была тем дефолтом, который предсказывал Достоевский, царствие ему небесное: слишком много было взято обязательств Домом Романовых, чтобы не провалиться в долговую Ганину яму. Во всех смыслах.
Как происходило не раз в мировой истории, с началом боевых действий в стране был введен сухой закон. Ломка была дикая. Особенно отличались новобранцы, перед отправкой на фронт громившие винные склады. Но, как ни странно, в течение буквально года извечная тяга русского человека к спиртному куда-то вдруг подевалась. В 1915-м году ошарашенное правительство провело опрос - а как вы, мол, сограждане, без водочки-то? Сограждане сказали: а мы зашибись! 84 процента опрошенных высказались за то, чтобы сухой закон остался навсегда. 70 процентов опрошенных сказали, что легко простились с алкоголем, 20 процентов испытывали поначалу трудности, и только 2,8 процента сказали, что им без водки тяжело. Конечно, нам, испорченным «Левадой-центром» и прочими РОМИРами, это покажется не слишком-то заслуживающим доверия; но, во-первых, важно помнить, что запрет на спиртное вводился на каждой территории по решению ее жителей и их представительных органов - сельских сходов, дум и так далее. А во-вторых, народ реально понял, насколько лучше жить вообще без водки. Вклады в сберегательные кассы выросли в разы, число прогулов уменьшилось наполовину, производительность труда увеличилась на 15 процентов - и это с учетом того, что значительная часть трудоспособного населения воевала. Количество самоубийств, преждевременных смертей уменьшилось в разы. Количество потребления алкоголя приблизилось вообще к нулю - 0,2 литра на человека В ГОД (для сравнения - сейчас 24 литра. По данным ВОЗ, для необратимой дегенерации населения достаточно уже восьми литров). В Минске и Рыбинске закрывались приюты для протрезвления и лечебницы для алкоголиков - их попросту НЕ СТАЛО.
К сожалению, дело было не только в водке. Дефолт есть дефолт.
Но, кстати, все перевернувшая революция не отменила сухого закона. Он действовал в России до 1925 года.
Поиграем в альтернативу?
Спирт этиловый - это яд и наркотик. Соответственно, производные от него (любые) - это тяжелые наркотики разной степени концентрации. Достаточной концентрации, чтобы пропитать не только бытие, но и сознание народа, въесться в культуру, в мозги, в душу. Не так? А давайте представим на секундочку, что Россию в пятнадцатом веке проведали не генуэзские, а колумбийские или афганские купцы. Вот как мы бы сегодня рассуждали:
«Самый оригинальный вариант решения проблемы льготников, возникшей после монетизации, предложил вчера председатель Совета Федерации Евсей Муренов. Он утверждает, что все прорехи в бюджете может закрыть введение госмонополии на производство героина, что обогатит казну на 600 млрд руб. Прибыль от торговли герычем спикер считает нужным конфисковывать в пользу бюджета российской медицины, пособий детям и матерям. Ну, а пока героин не пролился на госказну золотым дождем, сенат, по словам г-на Муренова, уже предложил правительству поправки к закону о монетизации льгот. Например, регулярно индексировать базовую и страховую части пенсии с учетом текущей инфляции…»
(Из новостей).
«Если сборная России выиграет, я не буду рвать на себе рубаху от радости, а угрюмо удалюсь к себе в кабинет и забью косяк».
Александр Пробаев, писатель, перед матчем Россия - Латвия.
«Конечно, ханжество ни к чему. Я сам после работы могу ширнуться или нюхнуть, а уж по праздникам раскумариться с друзьями - святое дело! Но ширяться каждый день - это уже чересчур. Я и мои интеллигентные друзья бьем тревогу».
Евпатий Непросохший, художник.
«А ну, давай-наяривай, гитара семиструнная -
Чего сидеть да горевать, ведь ночь такая лунная!
А ну, нюхни, да не стряхни - ведь ломка штука тонкая…
А ну, давай-давай-давай, играй, гитара звонкая!»
Из репертуара БЛЮЭ, любимой группы Президента
- Я слышал, в Вашей коллекции есть достаточно редкие, эксклюзивные наркотики.
- Да, есть мексиканский пейотль, есть чистый колумбийский кокаин, есть самокрутки марихуаны, скрученные на бедре кубинской мулатки. И, конечно, кислота всех видов, марками, таблетками… Вот эту марку мне, например, подарил Чубайс, поздравляя с назначением…
- А вы помните свой первый экспонат?
- Да, и бережно его храню до сих пор. Очень трогательно. Обычная столовая ложка, спиртовка, дешевенький одноразовый шприц…
Из интервью Андрея Вандейко с бывшим министром труда Алексеем Струганком «Свой первый приход помню до сих пор».
Еще по одной - и пора назад
Пока я писал все это, никак не мог отделаться от вопроса: почему государство в России так ненавидит свой собственный народ? За что? И ведь эта ненависть - многовековая, доказательная, сознательная. Легче легкого объяснить все эти алкогольные шараханья психологией временщиков - сейчас, мол, денежек по-легкому срубим, а там хоть дебилы травой расти. Но уж Романовых-то трудно временщиками назвать. Все-таки самодержцы. Вот сейчас Путину услужливо подсказывают прогрессивный рыночный вариант водочной реформы: надо всего лишь разрешить казенным заводам производство дешевой беспошлинной водки, которая могла бы на равных конкурировать с левым товаром. И тогда, радостно рапортуют казенные директора, мы за год беремся удвоить производство водки в стране! А это ведь, между прочим, досрочное удвоение ВВП! А если умножить на проценты от бюджета? Да по годам? Да мы такой рывок сделаем, что никакой Португалии с Бразилией не снилось! И что-то мне подсказывает, что эта идея будет принята достаточно благосклонно. Потому что, пока страной правят ханы, баи, я не знаю… марсиане… какая разница, чем наполнять казну - деньгами ли, мозгами ли, кровью ли…