Четыре сказки Фаэри.
Сказка первая, о значении людей. Рассказана Кукле.
Жил был маленький мальчик. И особенность этого мальчика была в том, что он умел летать. Мальчик вообще верил, в то, что у любого человека не пять чувств, а двенадцать. Среди них есть левитация, телепатия, пирокинез и другие. И когда-нибудь он хотел развить в себе все эти чувства.
А пока что он вставал рано утром и начинал летать. Он летал, и ему было хорошо. Он смеялся небу, солнцу, ветру, жизни!
Но однажды утром, когда он летал, это увидели его родители. И разразился страшный скандал. Мама плакала и причитала, а отец сурово объяснял мальчику, что он не должен летать. Они приводили много доводов. Они говорили, что никто не должен это видеть, потому что люди - не летают! Они говорили, что летать неправильно, противоестественно. Люди не должны летать.
«Что же скажут соседи, когда они узнают?! Что они подумают о нас?!» - причитала мать мальчика.
И они взяли с мальчика обещание, что он никогда не будет больше летать.
И мальчик пообещал. И больше не летал. Но он начал хиреть, болеть, грустить, подолгу смотреть на небо в окно. В его природе было летать. И он тосковал. Однажды он понял, что почти забыл, как летать. И тогда он снова полетел. Он открыл окно и вылетел, радуясь, как прежде, свободе, счастью, полёту.
И вновь его увидели родители. Отец поднял страшный крик и приказал немедленно спуститься. Когда мальчик спустился на землю, отец яростно отлупил его ремнём. Мать опять плакала. А отец сказал, что, если мальчик ещё раз полетит, то он сломает ему ноги.
И мальчик снова перестал летать. Но он не мог противостоять своей природе. Он снова почти забыл, как летать. Но он так тосковал по этому, что однажды, сам того не желая, он взлетел. Это получилось случайно, за завтраком, в комнате, где сидели отец и мать. Он взмыл к потолку. И тогда взбешённый отец вскочил, сдёрнул его вниз, и сломал ему ноги.
Мальчик не смог заплакать. Он сидел на полу и смотрел на переломанные ноги, которые больше не слушались его.
Он немного помолчал, а потом вдруг поднял глаза на отца и сказал: «Спасибо!».
Поднялся в воздух и улетел.
Навсегда.
Сказка вторая, о смысле жертв. Рассказана в память о Вербене в Самую Длинную.
Жил-был львиный прайд. И во главе этого прайда был один лев. Это был самый сильный и самый красивый лев в стае. И была у него супруга, главная львица в стае.
И были у них котята.
Это был небольшой прайд, но там были ещё львы и львицы. Но никто никогда не оспаривал решение вожака.
А однажды, вместо того, чтобы сожрать свою очередную жертву - маленькую овечку, совсем ягнёнка, - он притащил её в прайд. И он заставил стаю принять её.
Его львица не поняла его, но он Вожак, и никто не оспаривает его решение. Даже она.
Ей было сложно смириться с этим новым довеском, но ради своего Вожака, ради своего Льва, она приняла её в стаю. Она пустила её к своим котятам и стала воспитывать, как одну из них.
С тех пор они со Львом часто сцеплялись. Потому что она воспитывала её, как своего котёнка. Но там, где львёнок получал затрещину и, прокатившись по земле, отряхивался и вставал, маленькая овечка оставалась с травмой и свежими ранами от когтей. Когда она прикусывала за ухо малыша, воспитывая его, он ощущал лишь лёгкие неприятные ощущения. Когда она прикусывала за ухо овечку, она оставалась с разодранным ухом. Каждый раз на плач ягнёнка приходил Лев. Порой, они с Львицей дрались в кровь, потому что он думал, что Львица нарушает его закон.
Пришло время, когда котят нужно было учить охотиться. И тогда начались ещё большие проблемы. Львица была в недоумении, ведь овечка была частью её стаи, она была её ребёнком. Но из неё не получалось сделать хищника. Она совершенно не была приспособлена к охоте, сколько бы Львица не билась в попытках научить её. И овечка всё время страдала, потому что она не была приспособлена к такой жизни. Она была жертвой, из которой пытались вырастить хищника. И Львица уже потеряла надежду, что из маленькой овечки сможет вырасти что-то путное.
А ещё Львица очень любила своего Льва. И потому терпела, хотя порой ей хотелось сожрать этого непутёвого парнокопытного котёнка.
Но однажды в прайд пришёл охотник. Он вскинул винтовку, и дуло её было направлено на самого большого, самого красивого льва в прайде. На Вожака в стае. Он выстрелил.
Но, совершенно неожиданно, словно взявшись из ниоткуда, между пулей и львом «выросла» овечка. Пуля попала в неё.
В это время, стая уже среагировала. И охотник пал их жертвой.
Лев горевал об утрате овечки, она умерла, закрыв его собой от пули.
А Львица думала, что жертва всегда остаётся жертвой. Но, возможно, иногда это не так уж и плохо. Она очень любила своего Льва…
Сказка третья. Написана Волку на прощание. Рассказана Шерифу и Ральфу Первому.
«Я хочу, чтобы эта сказка осталась здесь после меня.
Был один маленький-маленький мир. В нём жили маленькие огненные человечки.
Маленьким огненным человечкам было очень тяжело в этом мире, они опаляли его своим огнём, сжигали его… И тогда они научились прятать этот огонь внутри себя, скрывать его за иной оболочкой.
И миру стало от этого лучше. И им стало жить в нём полегче.
Но в один странный год люди вдруг позабыли о своей природе. Они забыли, что внутри своих оболочек они спрятали свой огонь, чтобы не обжигать мир.
А мир любил своих человечков. И их огонь, бывший болью его, обладал удивительным даром творения.
Пока люди помнили о нём, они могли творить удивительные и невероятные вещи. А когда забыли, словно разучились это делать. Пока маленькие огненные человечки помнили о своём огне, мир улыбался им каждый день и исполнял любые их желания. Абсолютно любые желания.
Но пока люди помнили про огонь, они могли контролировать свои мысли, чувства и желания, чтобы мир не подарил им опасный подарок, который создан ненавистью или болью, злобой, отчаяньем…
А потом они забыли…
Но мир продолжал их любить, а огонь продолжал гореть в них. И иногда, если огонь горел ярко, а желания были сильны, мир снова слышал отдельных маленьких человечков и дарил им то, чего они так хотели…
И мир вздрогнул от боли и зла, которые обрушились на него. Но он не мог отказать своим детям в их искренних желаниях. И он продолжал исполнять всё то, что их огонь призывал в него.
Так начинались войны, так умирали люди, так рождались дети, так воскресали из мёртвых, так сотворялось добро и так сотворялось зло. И не всегда уже было понятно, где ныне добро и где зло. Так вершились судьбы…
Судьбы маленьких огненных человечков, которые забыли о силе своих желаний.»
Сказка четвёртая. Которую никогда не рассказывали и никогда не расскажут.
Жила была девочка. Это была яркая девочка, но очень жестокая. Она была хищницей по своей сути. Она и сама делила всех вокруг себя на хищников и жертв.
И если человек, встречавшийся ей на пути, был жертвой, то она реагировала как хищник. Она или сжирала его, или играла с ним перед тем, как сожрать.
Нет, она не была плохой, она просто так мыслила. А ещё она могла давать покровительство слабым, если они играли по её правилам.
И жила эта девочка в Доме. И ещё эта девочка любила мальчика. Может быть, любила - слишком громкое слово для двенадцати лет, но как ещё назвать это чувство?
А ещё этого мальчика любила другая девочка. И эта девочка была жертвой. И эта девочка была жертвой, которая отказалась играть по правилам Хищницы.
Хищница не могла её сожрать, потому что мальчику бы это не понравилось. Но она играла с ней. Её даже казалось, что она совершает доброе дело, уча её быть сильной.
Это были очень злые, очень жестокие игры, в которые не должны играть дети. Она унижала её, рвала на ней одежду прилюдно, заталкивала в спальню к мальчикам почти без всего, пугала её тем, что свяжет и выбросит её в Наружность и та никогда не сможет вернуться.
А однажды на море, она и её подруги заперли Жертву в подсобке, сняли с неё одежду, привязали к старой кровати. Они вдоволь поиздевались над ней, а потом вдруг Хищница выглянула в окно, услышав чей-то смех и разговоры, и позвала оттуда трёх парней. Это были чужие парни, от них пахло наружностью. Когда они вошли, девочки ушли.
Жертва пришла лишь наутро. В чужом свитере. И, если бы она задумалась хоть на секунду, то поняла бы, возможно, что последствия этой игры зашли слишком далеко. Хотя… Нет, для этой девочки не существовало «слишком далеко». Она начала злобно подтрунивать над своей жертвой и отпускать ехидные комментарии. Жертве стало плохо, и она с тяжелейшим приступом астмы уехала в Могильник.
Жертва пошла туда, где за плату своим сердцем она получила возможность расквитаться с обидчицей. И на Тёмных Тропах заключила Тёмную Сделку. И претворила в жизнь то, чего желала более всего.
А Хищница в это время впервые поцеловала любимого мальчика. Надо было идти, каждому по своим делам. И они условились встретиться чуть позже. У них было ещё столько несказанных слов… Он ушёл по своим делам, а Хищница пошла купаться. Она отлично плавала. Но что-то подвело её в этот раз. И она не выплыла.
Все видели её мёртвое тело. И Жертва торжествовала. Впервые она ощущала себя свободной.
Вот тут и начинается наша сказка.
Она думала, что свободна. Но как можно освободиться от своей собственной ненависти?
А мальчик… Как можно освободиться от любви, которая столько обещала?
И были ещё подруги. Подруги погибшей Хищницы. И они тоже не могли просто так забыть.
Прошло пять лет. Близилось время выпуска.
Пять лет в Доме жили те, кто никак не мог отпустить и забыть мёртвую девочку по имени Фаэри.
Она пришла ниоткуда. Хотя преподаватели получили все документы о переводе новой девочки. У неё были те же глаза, волосы, жестокий взгляд. Она была только старше на пять лет. Её звали Фаэри.
Она пришла, живая, тёплая, настоящая. Такая же жестокая, как и раньше. И вздрогнули все те, кто помнил, как она лежала в гробу.
Она снова вошла в игру. Она говорила, что приехала из другого интерната. У неё случались приступы астмы, и она говорила, что лечила её там.
Все спрашивали её: «Ты ведь умерла?». Но она словно не слышала этих слов.
Она смеялась, как настоящая, говорила, что соскучилась и радовалась возвращению в Дом.
Вербена увидела призрак своего прошлого, живое воплощение своей ненависти, которую несла в сердце всё это время. А Фаэри с довольным оскалом встретилась со своей любимой жертвой.
И с обжигающей страстью приняла в свои объятья Волка, шепча ему на ухо нежные слова и признания в любви.
Она обнимала Суккуб, бодала лбом плечо Химеры, хищно облизывалась на Муху, косо смотрела на Стёклу, болтала часами с Кроликом, улыбалась Вшивой на плече у Крысы, когда сама крыса отворачивалась. Она хотела погулять по Лесу, но ни разу у неё не вышло.
Дом гудел пересудами. Никто не понимал, как это произошло. Как мёртвая вернулась в мир живых. Даже преподаватели смотрели на неё с непониманием. Они ведь тоже помнили ту, старую Фаэри…
Она помнила то, что могла помнить только Фаэри. Она сталкивалась с Вербеной так (уж Вербена точно это понимала), как могла делать это только она, Хищница из её забытого прошлого.
Тут Дом сотрясла новая весть. Волк вызвал на поединок Слепого. И Чёрный.
Наставало время перемен.
В то же время, милая леди приехала отбирать в Колледж лучших из лучших. И каждый боялся, что выбор падёт на него. Время перемен никого не щадит.
А Фаэри начинала осваивать территорию, постепенно захватывая её.
И Вербена сделала единственное, чем могла задеть свою обидчицу. Она рассказала всё Волку.
А ещё - она заставила её вспомнить свою смерть. Но ведь она чувствовала себя живой. Она точно знала, что она жива. Она не помнила последние пять лет. И не могла объяснить себе ничего. И картина её смерти то и дело вставала перед её глазами. И когда Фаэри ходила сама не своя, ища Волка, он нашёл её сам. «Никогда больше не приближайся ко мне», - сказал ей Волк.
Если вам интересно, могут ли мёртвые чувствовать боль, то я отвечу - да. И такой боли она ещё не чувствовала никогда.
Она пришла в себя, рыдая на плече у Душеньки. Осознав это, она взяла себя в руки. И сказала, что едет в колледж. Даже прошла собеседование.
Потом она взяла у Суккуб нож и попросила Химеру, чтобы она привела Вербену.
Она вызвала на поединок свою жертву. Но жертва всегда остаётся жертвой. Фаэри провоцировала её на атаку, резала ей руки, приставляла нож к горлу…
«Сделай это ещё раз, - шипела Фаэри. - Ты же такая смелая. Сделай это ещё один раз, но теперь - глядя мне в глаза, сука!»
Но Вербена не ответила ей. И тогда она вложила ей в руку её собственный нож и, зажав её ладонь в своей, вонзила его себе в грудь.
Мир перевернулся и начал меркнуть. «Ты хочешь что-нибудь сказать?» - спросила Химера, склонившись над ней.
Слёзы выступили у неё на глазах. «Волк… Скажи ему… - душили слёзы, а может нож в груди мешал говорить, - что я очень люблю его».
Она умерла. Снова.
Через полчаса Фаэри поднялась в комнату и налила чай. Все присутствующие смотрели на неё, как на восставшую из мёртвых. Как бы иронично это не звучало. Однако, сама Фаэри утверждала, что последние два часа пробыла в кофейнике, перемежая туалетом, ввиду передоза очередным подарочком Кролика.
Вербена пришла к ней не сразу. Они впервые за долгое время говорили спокойно. Холодно, расставляя все точки над «и», оставаясь врагами и спокойно говоря об этом друг другу. Вербена просила быть с Волком, если с ней что-то случится этой ночью.
Случилось не с ней, а с Волком. Их со Слепым поединок закончился смертью обоих.
Наплевав на закон дома, она потащила тело Волка в могильник, заручившись поддержкой Дронта.
Вскоре туда принесли Вербену.
А потом Вербена умерла, а Волк ожил. И Фаэри была рядом с ним. А потом он ушёл гулять туда, куда она не могла за ним пойти.
Перед тем, как он уснул, она пришла к нему. И он сказал, что навсегда будет один. Она попрощалась с ним. Ей едва удалось сдержать слёзы.
Ночью в поисках счастья, из мира живых в иной мир ушли Химера и Суккуб.
Фаэри нечего было больше терять. Остался лишь Волк, но её надо было уехать от него, чтобы не чувствовать боль. Она ведь снова не знала, что она не живая.
Утром в машину село четверо детей, среди которых была и она.
Вышло из машины трое. В общем, как и должно было быть. Садилось ведь трое?..
А вообще, говорят, что мёртвые иногда возвращаются. Но, говорят, что это очень дурной знак. Говорят, они возвращаются за живыми. Если мёртвый ступил на твой порог, быть смертям. Мёртвый никогда не уходит с пустыми руками. Хотя, наверное, это совсем другая сказка..?
С приветом всем тем, кто не пережил эту ночь! =)
Фаэри
Жил был маленький мальчик. И особенность этого мальчика была в том, что он умел летать. Мальчик вообще верил, в то, что у любого человека не пять чувств, а двенадцать. Среди них есть левитация, телепатия, пирокинез и другие. И когда-нибудь он хотел развить в себе все эти чувства.
А пока что он вставал рано утром и начинал летать. Он летал, и ему было хорошо. Он смеялся небу, солнцу, ветру, жизни!
Но однажды утром, когда он летал, это увидели его родители. И разразился страшный скандал. Мама плакала и причитала, а отец сурово объяснял мальчику, что он не должен летать. Они приводили много доводов. Они говорили, что никто не должен это видеть, потому что люди - не летают! Они говорили, что летать неправильно, противоестественно. Люди не должны летать.
«Что же скажут соседи, когда они узнают?! Что они подумают о нас?!» - причитала мать мальчика.
И они взяли с мальчика обещание, что он никогда не будет больше летать.
И мальчик пообещал. И больше не летал. Но он начал хиреть, болеть, грустить, подолгу смотреть на небо в окно. В его природе было летать. И он тосковал. Однажды он понял, что почти забыл, как летать. И тогда он снова полетел. Он открыл окно и вылетел, радуясь, как прежде, свободе, счастью, полёту.
И вновь его увидели родители. Отец поднял страшный крик и приказал немедленно спуститься. Когда мальчик спустился на землю, отец яростно отлупил его ремнём. Мать опять плакала. А отец сказал, что, если мальчик ещё раз полетит, то он сломает ему ноги.
И мальчик снова перестал летать. Но он не мог противостоять своей природе. Он снова почти забыл, как летать. Но он так тосковал по этому, что однажды, сам того не желая, он взлетел. Это получилось случайно, за завтраком, в комнате, где сидели отец и мать. Он взмыл к потолку. И тогда взбешённый отец вскочил, сдёрнул его вниз, и сломал ему ноги.
Мальчик не смог заплакать. Он сидел на полу и смотрел на переломанные ноги, которые больше не слушались его.
Он немного помолчал, а потом вдруг поднял глаза на отца и сказал: «Спасибо!».
Поднялся в воздух и улетел.
Навсегда.
Сказка вторая, о смысле жертв. Рассказана в память о Вербене в Самую Длинную.
Жил-был львиный прайд. И во главе этого прайда был один лев. Это был самый сильный и самый красивый лев в стае. И была у него супруга, главная львица в стае.
И были у них котята.
Это был небольшой прайд, но там были ещё львы и львицы. Но никто никогда не оспаривал решение вожака.
А однажды, вместо того, чтобы сожрать свою очередную жертву - маленькую овечку, совсем ягнёнка, - он притащил её в прайд. И он заставил стаю принять её.
Его львица не поняла его, но он Вожак, и никто не оспаривает его решение. Даже она.
Ей было сложно смириться с этим новым довеском, но ради своего Вожака, ради своего Льва, она приняла её в стаю. Она пустила её к своим котятам и стала воспитывать, как одну из них.
С тех пор они со Львом часто сцеплялись. Потому что она воспитывала её, как своего котёнка. Но там, где львёнок получал затрещину и, прокатившись по земле, отряхивался и вставал, маленькая овечка оставалась с травмой и свежими ранами от когтей. Когда она прикусывала за ухо малыша, воспитывая его, он ощущал лишь лёгкие неприятные ощущения. Когда она прикусывала за ухо овечку, она оставалась с разодранным ухом. Каждый раз на плач ягнёнка приходил Лев. Порой, они с Львицей дрались в кровь, потому что он думал, что Львица нарушает его закон.
Пришло время, когда котят нужно было учить охотиться. И тогда начались ещё большие проблемы. Львица была в недоумении, ведь овечка была частью её стаи, она была её ребёнком. Но из неё не получалось сделать хищника. Она совершенно не была приспособлена к охоте, сколько бы Львица не билась в попытках научить её. И овечка всё время страдала, потому что она не была приспособлена к такой жизни. Она была жертвой, из которой пытались вырастить хищника. И Львица уже потеряла надежду, что из маленькой овечки сможет вырасти что-то путное.
А ещё Львица очень любила своего Льва. И потому терпела, хотя порой ей хотелось сожрать этого непутёвого парнокопытного котёнка.
Но однажды в прайд пришёл охотник. Он вскинул винтовку, и дуло её было направлено на самого большого, самого красивого льва в прайде. На Вожака в стае. Он выстрелил.
Но, совершенно неожиданно, словно взявшись из ниоткуда, между пулей и львом «выросла» овечка. Пуля попала в неё.
В это время, стая уже среагировала. И охотник пал их жертвой.
Лев горевал об утрате овечки, она умерла, закрыв его собой от пули.
А Львица думала, что жертва всегда остаётся жертвой. Но, возможно, иногда это не так уж и плохо. Она очень любила своего Льва…
Сказка третья. Написана Волку на прощание. Рассказана Шерифу и Ральфу Первому.
«Я хочу, чтобы эта сказка осталась здесь после меня.
Был один маленький-маленький мир. В нём жили маленькие огненные человечки.
Маленьким огненным человечкам было очень тяжело в этом мире, они опаляли его своим огнём, сжигали его… И тогда они научились прятать этот огонь внутри себя, скрывать его за иной оболочкой.
И миру стало от этого лучше. И им стало жить в нём полегче.
Но в один странный год люди вдруг позабыли о своей природе. Они забыли, что внутри своих оболочек они спрятали свой огонь, чтобы не обжигать мир.
А мир любил своих человечков. И их огонь, бывший болью его, обладал удивительным даром творения.
Пока люди помнили о нём, они могли творить удивительные и невероятные вещи. А когда забыли, словно разучились это делать. Пока маленькие огненные человечки помнили о своём огне, мир улыбался им каждый день и исполнял любые их желания. Абсолютно любые желания.
Но пока люди помнили про огонь, они могли контролировать свои мысли, чувства и желания, чтобы мир не подарил им опасный подарок, который создан ненавистью или болью, злобой, отчаяньем…
А потом они забыли…
Но мир продолжал их любить, а огонь продолжал гореть в них. И иногда, если огонь горел ярко, а желания были сильны, мир снова слышал отдельных маленьких человечков и дарил им то, чего они так хотели…
И мир вздрогнул от боли и зла, которые обрушились на него. Но он не мог отказать своим детям в их искренних желаниях. И он продолжал исполнять всё то, что их огонь призывал в него.
Так начинались войны, так умирали люди, так рождались дети, так воскресали из мёртвых, так сотворялось добро и так сотворялось зло. И не всегда уже было понятно, где ныне добро и где зло. Так вершились судьбы…
Судьбы маленьких огненных человечков, которые забыли о силе своих желаний.»
Сказка четвёртая. Которую никогда не рассказывали и никогда не расскажут.
Жила была девочка. Это была яркая девочка, но очень жестокая. Она была хищницей по своей сути. Она и сама делила всех вокруг себя на хищников и жертв.
И если человек, встречавшийся ей на пути, был жертвой, то она реагировала как хищник. Она или сжирала его, или играла с ним перед тем, как сожрать.
Нет, она не была плохой, она просто так мыслила. А ещё она могла давать покровительство слабым, если они играли по её правилам.
И жила эта девочка в Доме. И ещё эта девочка любила мальчика. Может быть, любила - слишком громкое слово для двенадцати лет, но как ещё назвать это чувство?
А ещё этого мальчика любила другая девочка. И эта девочка была жертвой. И эта девочка была жертвой, которая отказалась играть по правилам Хищницы.
Хищница не могла её сожрать, потому что мальчику бы это не понравилось. Но она играла с ней. Её даже казалось, что она совершает доброе дело, уча её быть сильной.
Это были очень злые, очень жестокие игры, в которые не должны играть дети. Она унижала её, рвала на ней одежду прилюдно, заталкивала в спальню к мальчикам почти без всего, пугала её тем, что свяжет и выбросит её в Наружность и та никогда не сможет вернуться.
А однажды на море, она и её подруги заперли Жертву в подсобке, сняли с неё одежду, привязали к старой кровати. Они вдоволь поиздевались над ней, а потом вдруг Хищница выглянула в окно, услышав чей-то смех и разговоры, и позвала оттуда трёх парней. Это были чужие парни, от них пахло наружностью. Когда они вошли, девочки ушли.
Жертва пришла лишь наутро. В чужом свитере. И, если бы она задумалась хоть на секунду, то поняла бы, возможно, что последствия этой игры зашли слишком далеко. Хотя… Нет, для этой девочки не существовало «слишком далеко». Она начала злобно подтрунивать над своей жертвой и отпускать ехидные комментарии. Жертве стало плохо, и она с тяжелейшим приступом астмы уехала в Могильник.
Жертва пошла туда, где за плату своим сердцем она получила возможность расквитаться с обидчицей. И на Тёмных Тропах заключила Тёмную Сделку. И претворила в жизнь то, чего желала более всего.
А Хищница в это время впервые поцеловала любимого мальчика. Надо было идти, каждому по своим делам. И они условились встретиться чуть позже. У них было ещё столько несказанных слов… Он ушёл по своим делам, а Хищница пошла купаться. Она отлично плавала. Но что-то подвело её в этот раз. И она не выплыла.
Все видели её мёртвое тело. И Жертва торжествовала. Впервые она ощущала себя свободной.
Вот тут и начинается наша сказка.
Она думала, что свободна. Но как можно освободиться от своей собственной ненависти?
А мальчик… Как можно освободиться от любви, которая столько обещала?
И были ещё подруги. Подруги погибшей Хищницы. И они тоже не могли просто так забыть.
Прошло пять лет. Близилось время выпуска.
Пять лет в Доме жили те, кто никак не мог отпустить и забыть мёртвую девочку по имени Фаэри.
Она пришла ниоткуда. Хотя преподаватели получили все документы о переводе новой девочки. У неё были те же глаза, волосы, жестокий взгляд. Она была только старше на пять лет. Её звали Фаэри.
Она пришла, живая, тёплая, настоящая. Такая же жестокая, как и раньше. И вздрогнули все те, кто помнил, как она лежала в гробу.
Она снова вошла в игру. Она говорила, что приехала из другого интерната. У неё случались приступы астмы, и она говорила, что лечила её там.
Все спрашивали её: «Ты ведь умерла?». Но она словно не слышала этих слов.
Она смеялась, как настоящая, говорила, что соскучилась и радовалась возвращению в Дом.
Вербена увидела призрак своего прошлого, живое воплощение своей ненависти, которую несла в сердце всё это время. А Фаэри с довольным оскалом встретилась со своей любимой жертвой.
И с обжигающей страстью приняла в свои объятья Волка, шепча ему на ухо нежные слова и признания в любви.
Она обнимала Суккуб, бодала лбом плечо Химеры, хищно облизывалась на Муху, косо смотрела на Стёклу, болтала часами с Кроликом, улыбалась Вшивой на плече у Крысы, когда сама крыса отворачивалась. Она хотела погулять по Лесу, но ни разу у неё не вышло.
Дом гудел пересудами. Никто не понимал, как это произошло. Как мёртвая вернулась в мир живых. Даже преподаватели смотрели на неё с непониманием. Они ведь тоже помнили ту, старую Фаэри…
Она помнила то, что могла помнить только Фаэри. Она сталкивалась с Вербеной так (уж Вербена точно это понимала), как могла делать это только она, Хищница из её забытого прошлого.
Тут Дом сотрясла новая весть. Волк вызвал на поединок Слепого. И Чёрный.
Наставало время перемен.
В то же время, милая леди приехала отбирать в Колледж лучших из лучших. И каждый боялся, что выбор падёт на него. Время перемен никого не щадит.
А Фаэри начинала осваивать территорию, постепенно захватывая её.
И Вербена сделала единственное, чем могла задеть свою обидчицу. Она рассказала всё Волку.
А ещё - она заставила её вспомнить свою смерть. Но ведь она чувствовала себя живой. Она точно знала, что она жива. Она не помнила последние пять лет. И не могла объяснить себе ничего. И картина её смерти то и дело вставала перед её глазами. И когда Фаэри ходила сама не своя, ища Волка, он нашёл её сам. «Никогда больше не приближайся ко мне», - сказал ей Волк.
Если вам интересно, могут ли мёртвые чувствовать боль, то я отвечу - да. И такой боли она ещё не чувствовала никогда.
Она пришла в себя, рыдая на плече у Душеньки. Осознав это, она взяла себя в руки. И сказала, что едет в колледж. Даже прошла собеседование.
Потом она взяла у Суккуб нож и попросила Химеру, чтобы она привела Вербену.
Она вызвала на поединок свою жертву. Но жертва всегда остаётся жертвой. Фаэри провоцировала её на атаку, резала ей руки, приставляла нож к горлу…
«Сделай это ещё раз, - шипела Фаэри. - Ты же такая смелая. Сделай это ещё один раз, но теперь - глядя мне в глаза, сука!»
Но Вербена не ответила ей. И тогда она вложила ей в руку её собственный нож и, зажав её ладонь в своей, вонзила его себе в грудь.
Мир перевернулся и начал меркнуть. «Ты хочешь что-нибудь сказать?» - спросила Химера, склонившись над ней.
Слёзы выступили у неё на глазах. «Волк… Скажи ему… - душили слёзы, а может нож в груди мешал говорить, - что я очень люблю его».
Она умерла. Снова.
Через полчаса Фаэри поднялась в комнату и налила чай. Все присутствующие смотрели на неё, как на восставшую из мёртвых. Как бы иронично это не звучало. Однако, сама Фаэри утверждала, что последние два часа пробыла в кофейнике, перемежая туалетом, ввиду передоза очередным подарочком Кролика.
Вербена пришла к ней не сразу. Они впервые за долгое время говорили спокойно. Холодно, расставляя все точки над «и», оставаясь врагами и спокойно говоря об этом друг другу. Вербена просила быть с Волком, если с ней что-то случится этой ночью.
Случилось не с ней, а с Волком. Их со Слепым поединок закончился смертью обоих.
Наплевав на закон дома, она потащила тело Волка в могильник, заручившись поддержкой Дронта.
Вскоре туда принесли Вербену.
А потом Вербена умерла, а Волк ожил. И Фаэри была рядом с ним. А потом он ушёл гулять туда, куда она не могла за ним пойти.
Перед тем, как он уснул, она пришла к нему. И он сказал, что навсегда будет один. Она попрощалась с ним. Ей едва удалось сдержать слёзы.
Ночью в поисках счастья, из мира живых в иной мир ушли Химера и Суккуб.
Фаэри нечего было больше терять. Остался лишь Волк, но её надо было уехать от него, чтобы не чувствовать боль. Она ведь снова не знала, что она не живая.
Утром в машину село четверо детей, среди которых была и она.
Вышло из машины трое. В общем, как и должно было быть. Садилось ведь трое?..
А вообще, говорят, что мёртвые иногда возвращаются. Но, говорят, что это очень дурной знак. Говорят, они возвращаются за живыми. Если мёртвый ступил на твой порог, быть смертям. Мёртвый никогда не уходит с пустыми руками. Хотя, наверное, это совсем другая сказка..?
С приветом всем тем, кто не пережил эту ночь! =)
Фаэри