Ростов-на-Дону. Dura Rostov, sed Rostov
Ростов-папа.
Город большой, южный, издревле лихой, куда стекался на Дон весь разбойничий люд.
Город настолько суров, что секс-шопы тут не занавешивают ни дверей, ни витрин.
И правильно - дети должны знать правду. За ними будущее. Им тут жить.
Ростов-на-Дону настолько суров, что в нем есть улица, посвященная городу волос.
А часы показывают время в знаках Зодиака.
Ростов-на-Дону настолько суров, что машинист трамвая, тетя интеллигентнейшей внешности, запросто по-дружески может подначить незнакомого мужчину, тщетно пытающегося на терминале расплатиться картой: - "Нежнее, не нужно дрочить, как обычно".
И мужик при этом не то, что не обидится - даже этого не заметит.
Ростов настолько суров, что пацан-подросток, торгующий арбузами, может предупредить покупателя, пытающегося достать приглянувшийся кавун внизу корзины: - "Пацаны, вы смотрите - если у меня тут арбузы покатятся, я вам ебучки поразбиваю".
И опять же - ничего оскорбительного в подобном пассаже для ростовчанина нет и быть не может.
Ростов суров своим творческим самостроем.
И мистическими фигурами женщины в белом на балконе.
Исполинскими монументами.
Попытками кражи олимпийского кубка.
Ростов - это пиво-воды, да раки.
Ростов - донские волны, казачья удаль, романтика степная, речная да приморская.
Ростов - русский национализм.
Ростов - женщины, с характером как порох. Мужики, с нравом как стальной рельс, обрушенный на хребтину.
Ростов - веселый и скорбный, острый на язык - да и на ножик под ребро тоже.
Город-стилет. Город-кистень.
Город, в котором я очень люблю бывать.
Но вряд ли согласился б в оном жить.
Слишком уж я успел рафинироваться в этих ваших столицах.