Вестник чревоугодия. Средиземноморский салат с черносливом и рикоттой
Читал как-то интервью c Ашмеди, в миру Муратом Дженаном, лидером вокально-инструментального ансамбля Melechesh.
Истинный человек мира - ассириец-армянин, родился в Палестине, в детстве жил с родителями в Сенегале, группу сколотил и музыкальную карьеру начал в Иерусалиме - а сейчас гражданин Нидерландов, давно уж, ну и группа Melechesh, хоть и считается по традиции ближневосточной, давно по сути своей голландская.
Разумеется - благодаря всем этим расколесеньям по миру - пять языков знает в совершенстве.
Ну так вот, его спросили - к кому он себя при таком богатом разнообразии корней и влияний причисляет.
Он ответил простую, на самом деле, вещь - что он ощущает себя человеком Средиземноморья, не причисляя к чему-то более узкому - что, на деле-то, и давно бесполезно, так как Средиземноморье давно перемешалось, со всеми этими турками, которых потри - обнаружишь греков. Со всеми этими греками, которых потри - обнаружишь венецианцев, и со всеми этими испанцами, которых потри - найдешь сефардов да берберов.
И очень мне это определение, знаете, понравилось.
По крайней мере - оно ближе всего выражает мое географическое ментальное самоопределение. Я вот тоже ощущаю себя человеком средиземноморской цивилизации.
Откуда я такой средиземноморский взялся, среди родных-то осинок? Да какая, в конце концов, разница, кто откуда взялся. Гораздо важнее, кто кем является и где хочет оказаться в будущем.
Ладно, это было, на самом деле, лирическое отступление. Нужное лишь для того, чтобы подвести вас к объяснению регулярно возникающего во мне внутреннего влечения - меня, как Штирлица, неудержимо рвет на Родину. Но только Родину не бюрократическую, изобилующую агрессивными невеждами, которую я не выбирал, а Родину ментальную, к которой душа лежит - обширное, благодатное, невозможно прекрасное пространство Средиземноморья, по границам Римской империи, как она прямехонько изображается в школьных учебниках истории за 5-й, дай бог память, класс.
И если Средиземноморье не идет ко мне, то я иду к Средиземноморью. По мере сил и скромных возможностей.
Хоть бы и засандалить на трапезу прекрасный средиземноморский салат.
Ну да, а вы думаете - к чему я так долго веду?
Салат прост, и вместе с тем прекрасен.
В нем весь смак Средиземноморья, а именно - легкость и прекрасно выверенная сочетаемость продуктов.
Недаром вся средиземноморская кухня как таковая включена в список наследия ЮНЕСКО.
И если вы мне не верите (а такие бывают) - проверьте.
Так.
Листья салата, вестимо, в основу.
А единственное, что потребует дополнительного приготовления - хлопья миндаля. Их нужно обжарить на сухой сковороде, на слабом огне, до золотистого окраса и прекрасного орехового аромата.
Салат же поливаем оливковым маслом (рафинированное или нерафинированное - кто как любит). Соль-перец, перемешиваем.
Выкладываем на блюдо.
Чернослив режем на части. Выкладываем поверх.
Из рикотты делаем т.н. кнели - в простонародье шматочки, защипывая двумя ложками в шарики.
Сверху хозяйство бальзамическим кремом.
И в завершение - зарумяненные хлопья миндаля.
Все Средиземноморье выражено своей прекрасностью: салат дает свежесть и легкость. Чернослив - упоительную сладость.
Рикотта соединяет компоненты воедино, оставляя нежный сливочный аромат.
Бальзамический крем добавляет страстную итальянскую ноту.
Миндаль, особенно в паре с рикоттой, оттеняет мягкость последней - добавляя благородство ореха и его ломкую пикантность.
Обычно к такому великолепию не гнушаются заглянуть в бокал - ну и загляните, если хочется.
В конце концов - злоупотребленье есть грех, но вот от бокала красного французского еще никто, что бы ни врала пропаганда, не умер.
Но для меня даже и это излишне, свидание с ментальной Родиной пьянит и без Бахуса.