Украина. Киев. Арт-завод Платформа - как флагман свободы оказался флагманом несвободы
Ни для кого, кому я мало-мальски знаком, не секрет - люблю я всякие арт-пространства. И как есть на то минута - в оные хаживаю.
На киевский арт-завод Платформа, что между Черниговской и Лесной в промзоне, собирался давно. Но только сейчас доехал.
Первое же что поражает при выходе из Лесной - исполинский рынок, со станцией метро сросшийся неразделимо.
Я, ясное дело, как говорят в Одессе, таки не первый день замужем - рынком в Украине меня не напугать.
В конце концов - в граде Хмельницком так и вовсе порой не понять, что это - город, с бесконечными рынками или один большой рынок, с вкраплениями города.
Но напугать может и не напугаешь, но удивишь - я ж только из России приехал, впечатлительный москалик, а тут вдруг.
Арт-завод Платформа находится по расстоянию совсем недалече, но добраться до него - задача амбициозная: с крытого рынка ныряешь на открытый, с открытого - вновь на крытый, а с него еще на какой-то, уж не поймешь кто тут есть кто, и не конь ли это в пальто.
В общем - совсем краткий путь я преодолевал истинно героически, блуждая между бесконечных развалов самой невероятной хрени.
Я просто, так повелось, по натуре своей совсем не барахольщик, от вещей скорее стремлюсь избавляться, нежели оные заполучать, оттого поиск пути на Платформу стал истинным испытанием.
Но, вспомнив Алистера Эдварда Александра Кроули, взявшего себе имя брата Perdurabo ("я выдержу"), я также стал братом Пердурабо, выдержал, преодолел все эти мещанские ловушки и благополучно выпорхнул прямо к Платформе, что обжила, как это с арт-пространствами водится, территорию какого-то бывшего завода.
Здесь история должна была бы повернуться стандартно - зашел я в арт-пространство, красоты невозможные узрил, испил дух творчества и свободы.
Но просто только в сказках бывает, а на деле все выходит иначе.
После бурлящего рынка отчетливо безлюдное пространство смотрелось неожиданно.
Но это, вестимо, не беда - так даже яснее.
В смятение меня привел охранник (вон его малая черная фигурка на фоне цехов-исполинов), окликнув - дословно, к сожалению, не поручусь, что вспомню, но общий смысл - "а какова вы, молодой человек, вообще сюда приперлись и какова рожна вам здесь, в нашем прекрасном арт-пространстве надо?".
Оклик был по-русски, на грани хамства, и на какой-то миг я стушевался, не в силах доподлинно вспомнить и сообразить, в какой стране я вообще сейчас нахожусь.
У людей много путешествующих есть такой эффект, коллеги меня поймут - просыпаешься, бывало, некоторое время пытаешься вспомнить - где я? В какой стране? Как я сюда попал? Кто эта расчлененная чернокожая девушка рядом?
Или когда в реалии одной страны неожиданно врываются реалии другой - и не сразу успеваешь переменить культурную линзу.
Так и тут - вроде я в Украине, где, особенно на контрасте с Россией, быстро привыкаешь к расслабону - никакого тебе театра безопасности, всех этих бесконечных держиморд, охранников, вахтеров, сторожей, ментов с необъятными пузами, гвардейцев с запотевшими забралами, рамок, обысков, рентгенов, собак, проверок паспортов, перегороженных входов и выходов, пугалок со всех сторон о терроризме и врагах, которые подползают по всем границам, дабы изобидеть больно вновь народ русский, подолы бабам оборвать, запасы солёных рыжиков отобрать.
И вдруг - в стране победившего расслабона, в безалаберном, но благодатном и гедонистическом городе Киеве, да не разразит тебя, град благословенный, Рагнарёка гром, такой беспардонный пассаж.
Впрочем - будь дело в России, тут уже извечная привычка в секунду поднимать по тревоге внутреннего базарного хама. Но в Киеве это прозвучало настолько абсурдно, и, самое главное - где, где прозвучало!, - в арт-пространстве, которое по своей сути должно быть вольнее всего вольного, - что из вариантов лезть в ответную бычу и перевести всё в ещё больший абсурд я выбрал второе.
Я охранника, настолько вежливо, что аж самого затошнило, спросил - а не разрешит ли он мне прогуляться по этому замечательному свободному пространству, да фотографическим аппаратом запечатлеть местные красоты.
Он колебался. - "А нигде эти фото выкладывать не будете?".
Блеск! Буду ли я где-то выкладывать фото свободного арт-пространства!
- "Нет-нет, что вы, как можно-с. Никак нет".
Ну и правда - это ж один человек сфотографирует свободное арт-пространство, другой, третий - что ж тогда начнется?!
Жесткое, но справедливое сердце охранника смилостивилось.
- "Ладно, можно. Но только налево не ходите".
Налево простиралась глухая околица дворов, в которой визуально не было ничего интересного.
- "А направо можно ходить?", - все так же тошнотворно вежливо интересовался я.
- "Направо можно".
- "А прямо если я пойду - можно ли ходить?".
- "Можно".
- "А если я на месте буду стоять, и никуда не ходить - это можно?".
Охранник, кажется, начинал подозревать что-то такое, что я над ним издеваюсь, но не был в том доподлинно уверен, оттого лишь милостиво разрешил и это.
Беседа с сим господином мне наскучила, а пошел себе на территорию, но удовольствия получить уже не получалось - так как черная фигурка уцепилась за мной; охранник ходил, делая вид, как Штирлиц в анекдоте, что он просто прогуливается по штрассе. На деле же сверля меня взором, да пыхтя от рабочего напряжения как ежик, прущий в нору гриб.
Ну и ладно, Платформу я посмотрел.
Как и в любом арт-пространстве, основная прелесть раскрывается, верно, во время каких-то акций, но и без оных впечатление составлено.
Абсурдный опыт - место, предназначенное быть самым свободным, молодым и дерзким, вдруг явило себя в замшело-старческом свете.
Но, уже топая восвояси, вдруг одна приятная мысль меня согрела - знаете, если выбирать несвободную страну, в которой случаются свободные островки, и страну свободную, в которой существуют несвободные резервации, то второй вариант выглядит несоизмеримо приятнее.
В конце концов - Киев сам по себе весь как арт-завод, что мне та отдельно взятая в промзоне пердь.