Сны. Кошмары
C самого раннего детства мне снились кошмары.
Одно время я боялся идти спать, потому что сон не представлялся отдыхом, сон представлялся походом на беспощадно тупую войну и мерзость, с непонятным садизмом и бессмысленностью на меня обрушившеюся.
Одно время кошмары мне снились идеально через ночь, хоть по календарю сверяй.
Тогда проснувшись после очередного кошмара можно было немного расслабиться - следующая ночь обещала быть нейтральной. Но проснувшись после нейтральной ночи - к вечеру вновь какой-то паук в груди начинал мерзко сжиматься в ожидании - ночью меня вновь ожидала тревога, безысходность, муки и полнейшая бессмысленность происходящего.
Ситуация осложнялась лунатизмом - редко когда я не разговаривал и не орал во сне, дальше-больше, вставал и начинал бродить.
На карнизы не лез, плюс ситуацию спасал частный дом в один этаж, но из-за лунатизма мечта спать жарким летом на чердаке так и не свершилась - не хватало еще с крыши во сне навернуться.
Самый далеко зашедший случай - это когда я встал, прилежно оделся, вышел холодной ноябрьской ночью во двор, и лишь бросившаяся ко мне моя собака меня разбудила.
Долго стоял одетый под звездным небом, гладил пса за ухом и не мог сообразить, что же произошло - вроде ложился спать, а теперь вот стою под знобящим ветром.
Чаще всего сны были кромешне безысходны. Они развивались так, что я без выбора оказывался втянут в какое-то совершенно нежелаемое мной развитие событий.
Некоторые образы были стандартны и распространены - лифты и метро.
Лифты упорно шли не на нужный этаж, в них не оказывалось нужных кнопок. Часто я понимал, что лифт едет уже слишком долго, а нужного этажа нет.
Из любого этажа лифт оказывался единственным входом и выходом, и он отказывался подчиняться. Накатывало отчаяние. Выхода не было. Не было возможности выбора - была только одна реальность, только один этаж, причем совершенно не желаемый.
Естественно, часто кто-то неизвестный преследовал, забежав в лифт ошалело колотил по кнопкам, но лифт не двигался. И лишь чья-то тень скользила по стене - кто-то подходил к лифту, кто-то с кем я не хотел встречаться.
Метро. То же самое - карта оказывалась бесполезной, переходы менялись по ходу дела. Время открытых дверей было крайне коротким. Эскалаторы двигались слишком быстро и только в одном направлении. Выбора не было - только вниз, только быстро, сопоставимо с падением.
Попадание в тесный туннель - классика жанра. Ни к какой стенке не прижаться. А из изгиба туннеля уже показывался свет поезда.
Из чего-то индивидуального - мне часто снилось, как вживую смолят горелкой живых людей.
Очевидно какая-то аналогия виденного не единожды в детстве забоя свиней, не шибко приглядной процедуры, когда перекидываясь шуточками и уходя на перекуры мужики забивают обезумевшее животное и смолят его вживую, извивающуюся чернеющую тушу.
Свиньи при этой процедуре не снились. Люди снились. Причем место было примерно всегда одно и то же - некий заводской ангар, с смоляными бочками, со стеклянным ободом по над крышей. Обыкновенный заводской ангар, коих я насмотрелся вдоволь.
В снах в таком ангаре методично смолили людей, а рядом стояла очередь из ожидающих процедуры.
Во всем этом странно то, что в жизни, в бодрствовании меня эти вещи не пугали.
Никогда не пугали лифты, никогда не пугало метро. Никогда не боялся ни застрять, ни заблудиться.
Забой свиней - процедура неприятная, но она совсем не стала воочую кошмаром. Неприятно - однозначно. Но следа не оставило. Мальчики кровавые по углам после не мерещились.
Почему в снах эти самые вещи оказались кошмарами?
Часто снились не столько кошмары, сколько мерзости. В основном змеи и черви.
Опять же - змей я боюсь, но к червям всегда относился спокойно. В жизни. Но не во сне.
Я не боялся змеиного яда. Но боялся просто соприкоснуться, остаться в ограниченном пространстве.
Нередки были сны, когда я оказывался в какой-то комнате со змеей, и понимал, что мне нужно в этой комнате как-то жить дальше. Но, черт возьми, как я могу жить дальше, есть, спать, если посреди комнаты лежит длинный черный клубок или с шкафа свисает какая-то длинная, белесая змеиная лента?
Черви часто снились как изнанка матраса. Я поднимаю матрас кровати, на которой я только что спал, лежал, закинув ногу на ногу, уютно читал книжку под зеленым абажуром, а обыкновенный матрас обыкновенной кровати оказывался кишащим снизу какими червями, целым ковром. Растревоженные они начинали с мерзким стуком сыпаться на пол, как растревоженные опарыши с трупа.
В эти кошмары внес первые положительные коррективы переходный возраст.
Он у меня был буйным. Жизнь как ценность очень сильно потеряла вес, притупился инстинкт самосохранения. Мысль о том, что завтра я могу не проснуться после очередного накачивания галлонами паленого алкоголя пугала все меньше и меньше. Подохну? И пусть. Плевать.
Это оказало влияние на сны - когда ты не слишком дорожишь своей жизнью, то ты и не сильно боишься преследований, угроз.
Накал снов спал. Мерзость осталась. Но сны сопряженные с опасностью медленно отошли. Им нечем было теперь меня зацепить.
Еще в детстве я нашел опытным путем один из способов борьбы с кошмарами. Позже я его развил.
Если сон предлагает только одну реальность, то можно противопоставить только иную реальность. Создать новый "этаж" у лифта, сделать лестницу, по которой можно не только спускаться но и подниматься.
Это позже я научусь не только создавать альтернативный этаж, но и делать его таким, каким мне хочется, или вовсе перемещаться из этажей в другое измерение - менять не только декорации, но и самому назначать иерархию.
Но в то время и самые малости от того, что я умею сейчас, были прорывом.
Главный способом борьбы с кошмаром стал перевод ситуации в абсурд.
Абсурд предполагает полное разрушение причинно-следственных связей, изъятие смысла.
Когда нет смысла - не за что зацепить. Когда тебе навязывается ситуация - отсутствие смысла разом сведет на нет любые попытки влияния. Собьет программу.
При встрече с монстром во сне обычно представляется две ситуации - либо ты убегаешь, либо ты вступаешь в бой и пробуешь победить (с неизвестным результатом). На самом деле есть еще один банальный способ - изъять смысл из самого противостояния.
Например щелкнуть монстра по носу и спросить "а кто убил Джона Леннона и Улофа Пальме?". Или убегая от преследования просто развернуться и заорать преследователю приказным тоном - "дай мне огурцы в ящиках!". Станцевать буги-вуги. Подытожить ситуацию неожиданным способом. "Ты хочешь меня убить? Ну тогда пошли за картошкой и карбюраторами".
В дальнейшем перевод в абсурд любой ситуации, которая грозит стать кошмаром, становится привычкой.
Кошмар отступает и блекнет, становится бессильным а вскоре и вовсе пропадает - ему больше нечего в этом мозгу ловить. Невозможно зацепить того, кто не подчиняется навязанным правилам и всегда помнит, что реальностей много, а не одна единственная, и реальности можно выбирать, а не просто бездумно по ним плыть, как говно по ручью.
Очень часто ночные кошмары связаны с болезнями. Если кошмары постоянны без видимых внешних причин - возможно стоит проверить печень, которая, быть может, просто не справляется со своей работой, не фильтрует яды и токсины травят мозг.
Когда у тебя из-за плохо работающей печени яды идут прямиком в мозг - ну а что вы, спрашивается, хотели, там не только кошмары видеть будешь.
В какое-то время я устал от снов вовсе и перестал их запоминать.
После дурных воспоминаниях о снах в детстве мне это далось более чем легко.
Хотя иногда я прибегаю к снам, как к оракулу.
Сны могут дать ответ, если правильно задашь им вопрос, или если просто чувствуешь душевный дискомфорт.
Показательно, но в последнее время мне иногда снится один и тот же сюжет. Снится, что я нахожу дом. Свой дом.
Иногда это квартира, иногда коттедж, иногда землянка. Иногда пентхаус в небоскребе, а иногда и развалюха в деревне.
Показательно другое - во первых я всегда считал, что в доме я не нуждаюсь. Но целенаправленный поиск дома во снах наводит на размышления.
Во вторых - этот дом всегда оказывается чем-то ненадежным вплоть до карикатурности.
Иногда это квартира, с мертвенным, тусклым желтым светом лампочек, на первом этаже какого-то старого дома, в каком-то глухом месте. За окном темно.
Под входной дверью широкая щель. Часто в нее видны ноги проходящих людей. Часто я слышу их дыхание, вижу их топтание на месте, понимаю, что они хотят заглянуть в щель, но понимают, что я их вижу.
Часто этот дом с огромными окнами и строительным мусором. Он, как-бы, уже есть, он принадлежит мне, но окна настолько широки, что с улицы можно войти закинув ногу, ночью Луна заливает мертвым светом все пространство пола.
Я лежу на какой-то раскладушке и смотрю в ночное небо. Зачем мне дом? А особенно такой?
Нигде дом в моих снах не несет защиты и уюта. И не только мой дом - уютного дома в снах я не видел никогда.
После этого я просыпаюсь. И думаю - что это значит? К чему один и тот же образ? К чему столь назойливое повторение?
Мне нужна защищенность, в чем мне сложно самому себе признаться, словно расписаться в какой-то слабости, открыть уязвимую сторону, подставиться под неведомый удар?
Я не знаю.
Ощущение, словно в меня целятся, но не хотят стрелять.
Одно время я боялся идти спать, потому что сон не представлялся отдыхом, сон представлялся походом на беспощадно тупую войну и мерзость, с непонятным садизмом и бессмысленностью на меня обрушившеюся.
Одно время кошмары мне снились идеально через ночь, хоть по календарю сверяй.
Тогда проснувшись после очередного кошмара можно было немного расслабиться - следующая ночь обещала быть нейтральной. Но проснувшись после нейтральной ночи - к вечеру вновь какой-то паук в груди начинал мерзко сжиматься в ожидании - ночью меня вновь ожидала тревога, безысходность, муки и полнейшая бессмысленность происходящего.
Ситуация осложнялась лунатизмом - редко когда я не разговаривал и не орал во сне, дальше-больше, вставал и начинал бродить.
На карнизы не лез, плюс ситуацию спасал частный дом в один этаж, но из-за лунатизма мечта спать жарким летом на чердаке так и не свершилась - не хватало еще с крыши во сне навернуться.
Самый далеко зашедший случай - это когда я встал, прилежно оделся, вышел холодной ноябрьской ночью во двор, и лишь бросившаяся ко мне моя собака меня разбудила.
Долго стоял одетый под звездным небом, гладил пса за ухом и не мог сообразить, что же произошло - вроде ложился спать, а теперь вот стою под знобящим ветром.
Чаще всего сны были кромешне безысходны. Они развивались так, что я без выбора оказывался втянут в какое-то совершенно нежелаемое мной развитие событий.
Некоторые образы были стандартны и распространены - лифты и метро.
Лифты упорно шли не на нужный этаж, в них не оказывалось нужных кнопок. Часто я понимал, что лифт едет уже слишком долго, а нужного этажа нет.
Из любого этажа лифт оказывался единственным входом и выходом, и он отказывался подчиняться. Накатывало отчаяние. Выхода не было. Не было возможности выбора - была только одна реальность, только один этаж, причем совершенно не желаемый.
Естественно, часто кто-то неизвестный преследовал, забежав в лифт ошалело колотил по кнопкам, но лифт не двигался. И лишь чья-то тень скользила по стене - кто-то подходил к лифту, кто-то с кем я не хотел встречаться.
Метро. То же самое - карта оказывалась бесполезной, переходы менялись по ходу дела. Время открытых дверей было крайне коротким. Эскалаторы двигались слишком быстро и только в одном направлении. Выбора не было - только вниз, только быстро, сопоставимо с падением.
Попадание в тесный туннель - классика жанра. Ни к какой стенке не прижаться. А из изгиба туннеля уже показывался свет поезда.
Из чего-то индивидуального - мне часто снилось, как вживую смолят горелкой живых людей.
Очевидно какая-то аналогия виденного не единожды в детстве забоя свиней, не шибко приглядной процедуры, когда перекидываясь шуточками и уходя на перекуры мужики забивают обезумевшее животное и смолят его вживую, извивающуюся чернеющую тушу.
Свиньи при этой процедуре не снились. Люди снились. Причем место было примерно всегда одно и то же - некий заводской ангар, с смоляными бочками, со стеклянным ободом по над крышей. Обыкновенный заводской ангар, коих я насмотрелся вдоволь.
В снах в таком ангаре методично смолили людей, а рядом стояла очередь из ожидающих процедуры.
Во всем этом странно то, что в жизни, в бодрствовании меня эти вещи не пугали.
Никогда не пугали лифты, никогда не пугало метро. Никогда не боялся ни застрять, ни заблудиться.
Забой свиней - процедура неприятная, но она совсем не стала воочую кошмаром. Неприятно - однозначно. Но следа не оставило. Мальчики кровавые по углам после не мерещились.
Почему в снах эти самые вещи оказались кошмарами?
Часто снились не столько кошмары, сколько мерзости. В основном змеи и черви.
Опять же - змей я боюсь, но к червям всегда относился спокойно. В жизни. Но не во сне.
Я не боялся змеиного яда. Но боялся просто соприкоснуться, остаться в ограниченном пространстве.
Нередки были сны, когда я оказывался в какой-то комнате со змеей, и понимал, что мне нужно в этой комнате как-то жить дальше. Но, черт возьми, как я могу жить дальше, есть, спать, если посреди комнаты лежит длинный черный клубок или с шкафа свисает какая-то длинная, белесая змеиная лента?
Черви часто снились как изнанка матраса. Я поднимаю матрас кровати, на которой я только что спал, лежал, закинув ногу на ногу, уютно читал книжку под зеленым абажуром, а обыкновенный матрас обыкновенной кровати оказывался кишащим снизу какими червями, целым ковром. Растревоженные они начинали с мерзким стуком сыпаться на пол, как растревоженные опарыши с трупа.
В эти кошмары внес первые положительные коррективы переходный возраст.
Он у меня был буйным. Жизнь как ценность очень сильно потеряла вес, притупился инстинкт самосохранения. Мысль о том, что завтра я могу не проснуться после очередного накачивания галлонами паленого алкоголя пугала все меньше и меньше. Подохну? И пусть. Плевать.
Это оказало влияние на сны - когда ты не слишком дорожишь своей жизнью, то ты и не сильно боишься преследований, угроз.
Накал снов спал. Мерзость осталась. Но сны сопряженные с опасностью медленно отошли. Им нечем было теперь меня зацепить.
Еще в детстве я нашел опытным путем один из способов борьбы с кошмарами. Позже я его развил.
Если сон предлагает только одну реальность, то можно противопоставить только иную реальность. Создать новый "этаж" у лифта, сделать лестницу, по которой можно не только спускаться но и подниматься.
Это позже я научусь не только создавать альтернативный этаж, но и делать его таким, каким мне хочется, или вовсе перемещаться из этажей в другое измерение - менять не только декорации, но и самому назначать иерархию.
Но в то время и самые малости от того, что я умею сейчас, были прорывом.
Главный способом борьбы с кошмаром стал перевод ситуации в абсурд.
Абсурд предполагает полное разрушение причинно-следственных связей, изъятие смысла.
Когда нет смысла - не за что зацепить. Когда тебе навязывается ситуация - отсутствие смысла разом сведет на нет любые попытки влияния. Собьет программу.
При встрече с монстром во сне обычно представляется две ситуации - либо ты убегаешь, либо ты вступаешь в бой и пробуешь победить (с неизвестным результатом). На самом деле есть еще один банальный способ - изъять смысл из самого противостояния.
Например щелкнуть монстра по носу и спросить "а кто убил Джона Леннона и Улофа Пальме?". Или убегая от преследования просто развернуться и заорать преследователю приказным тоном - "дай мне огурцы в ящиках!". Станцевать буги-вуги. Подытожить ситуацию неожиданным способом. "Ты хочешь меня убить? Ну тогда пошли за картошкой и карбюраторами".
В дальнейшем перевод в абсурд любой ситуации, которая грозит стать кошмаром, становится привычкой.
Кошмар отступает и блекнет, становится бессильным а вскоре и вовсе пропадает - ему больше нечего в этом мозгу ловить. Невозможно зацепить того, кто не подчиняется навязанным правилам и всегда помнит, что реальностей много, а не одна единственная, и реальности можно выбирать, а не просто бездумно по ним плыть, как говно по ручью.
Очень часто ночные кошмары связаны с болезнями. Если кошмары постоянны без видимых внешних причин - возможно стоит проверить печень, которая, быть может, просто не справляется со своей работой, не фильтрует яды и токсины травят мозг.
Когда у тебя из-за плохо работающей печени яды идут прямиком в мозг - ну а что вы, спрашивается, хотели, там не только кошмары видеть будешь.
В какое-то время я устал от снов вовсе и перестал их запоминать.
После дурных воспоминаниях о снах в детстве мне это далось более чем легко.
Хотя иногда я прибегаю к снам, как к оракулу.
Сны могут дать ответ, если правильно задашь им вопрос, или если просто чувствуешь душевный дискомфорт.
Показательно, но в последнее время мне иногда снится один и тот же сюжет. Снится, что я нахожу дом. Свой дом.
Иногда это квартира, иногда коттедж, иногда землянка. Иногда пентхаус в небоскребе, а иногда и развалюха в деревне.
Показательно другое - во первых я всегда считал, что в доме я не нуждаюсь. Но целенаправленный поиск дома во снах наводит на размышления.
Во вторых - этот дом всегда оказывается чем-то ненадежным вплоть до карикатурности.
Иногда это квартира, с мертвенным, тусклым желтым светом лампочек, на первом этаже какого-то старого дома, в каком-то глухом месте. За окном темно.
Под входной дверью широкая щель. Часто в нее видны ноги проходящих людей. Часто я слышу их дыхание, вижу их топтание на месте, понимаю, что они хотят заглянуть в щель, но понимают, что я их вижу.
Часто этот дом с огромными окнами и строительным мусором. Он, как-бы, уже есть, он принадлежит мне, но окна настолько широки, что с улицы можно войти закинув ногу, ночью Луна заливает мертвым светом все пространство пола.
Я лежу на какой-то раскладушке и смотрю в ночное небо. Зачем мне дом? А особенно такой?
Нигде дом в моих снах не несет защиты и уюта. И не только мой дом - уютного дома в снах я не видел никогда.
После этого я просыпаюсь. И думаю - что это значит? К чему один и тот же образ? К чему столь назойливое повторение?
Мне нужна защищенность, в чем мне сложно самому себе признаться, словно расписаться в какой-то слабости, открыть уязвимую сторону, подставиться под неведомый удар?
Я не знаю.
Ощущение, словно в меня целятся, но не хотят стрелять.