Румыния
Популярный блоггер Гайдамак попал в новую страну и влюбился как мальчишка, сердцем томим.
Где-то здесь прячется душа.
Это страна которая встречает разрухой, мрачным советским индастриалом и деревнями цыган.
Здесь хуевые дороги. Я перестаю ругать Россию.
То, что на карте обозначено федеральной трассой может оказаться на деле узкой раздолбанной полосой, шьющей горы, по которой идут фуры там, где на перевале и две легковушки не разминутся.
Здесь в городах пасут стада коров а на склонах овец, которых как ни в чем не бывало гоняют через оживленные дороги.
Средневековый замок легко соседствует с вышками заброшенного металлургического комбината в центре города.
Здесь действительно носят одежки и шапки из грубо сработанной шерсти.
Здесь действительно пересекая Трансильванию видишь призраки.
Романтика упырских Карпат становится пугающе понятной.
В отличие от инопланетной Венгрии, Румыния очень земная. Румыны в хорошем смысле слова предсказуемы, несмотря на странный язык выходцев спального района Римской Империи.
У румын глиняный, уютный быт, с запахом домашней еды, печного дыма, кисловатого сырного аромата.
Дороги приводят в узкие городки, где один дом строится стеной к другому, где нет обочин, спит тайна за ставнями темных окон. Где ходят странные смуглые люди. Где-то встречаешься взглядом с черными цыганскими глазами.
Глинобитные лачуги с сырым запахом мокрой ткани и саманного кирпича, с бордово красными крышами.
Когда над горами Румынии падает занавес ночи я ощущаю себя во влажном и томительном женском плену.
Румыния - женщина, дикая и таинственная цыганка, которую не суждено разгадать и постичь логикой.
Ей можно только отдаться.
Постель - единственное место, где мужчина может сдаться в плен и победить.
Это вторая страна в моей жизни, которая мне снилась именно такой, какая она есть.
Индия - женщина-мать.
Румыния - жена.
Я еще не знаю, какой окажется моя дочь.
Как и в любой стране, которую можно увидеть только сердцем и позвоночником фотоаппарат оказывается бессмысленным.
Где-то здесь прячется душа.
Это страна которая встречает разрухой, мрачным советским индастриалом и деревнями цыган.
Здесь хуевые дороги. Я перестаю ругать Россию.
То, что на карте обозначено федеральной трассой может оказаться на деле узкой раздолбанной полосой, шьющей горы, по которой идут фуры там, где на перевале и две легковушки не разминутся.
Здесь в городах пасут стада коров а на склонах овец, которых как ни в чем не бывало гоняют через оживленные дороги.
Средневековый замок легко соседствует с вышками заброшенного металлургического комбината в центре города.
Здесь действительно носят одежки и шапки из грубо сработанной шерсти.
Здесь действительно пересекая Трансильванию видишь призраки.
Романтика упырских Карпат становится пугающе понятной.
В отличие от инопланетной Венгрии, Румыния очень земная. Румыны в хорошем смысле слова предсказуемы, несмотря на странный язык выходцев спального района Римской Империи.
У румын глиняный, уютный быт, с запахом домашней еды, печного дыма, кисловатого сырного аромата.
Дороги приводят в узкие городки, где один дом строится стеной к другому, где нет обочин, спит тайна за ставнями темных окон. Где ходят странные смуглые люди. Где-то встречаешься взглядом с черными цыганскими глазами.
Глинобитные лачуги с сырым запахом мокрой ткани и саманного кирпича, с бордово красными крышами.
Когда над горами Румынии падает занавес ночи я ощущаю себя во влажном и томительном женском плену.
Румыния - женщина, дикая и таинственная цыганка, которую не суждено разгадать и постичь логикой.
Ей можно только отдаться.
Постель - единственное место, где мужчина может сдаться в плен и победить.
Это вторая страна в моей жизни, которая мне снилась именно такой, какая она есть.
Индия - женщина-мать.
Румыния - жена.
Я еще не знаю, какой окажется моя дочь.
Как и в любой стране, которую можно увидеть только сердцем и позвоночником фотоаппарат оказывается бессмысленным.
Click to view