Лень - чума XXI века
Здравствуйте. Я Александр, и я алкоголик.
Точнее нет - уже 5 лет как не пью. Я уже не алкоголик. Но я ленивый.
Вчера ходил в театр на "Мизери" по Стивену Кингу. Это, если что, одно из самых-самых страшных для меня произведений вообще, из всех, что существовали.
Кто не знает, сюжет - знаменитый писатель, автор серии книг про некую Мизери, имеющий тысячи тысяч поклонниц, уезжает в уединенный горный отель, чтобы там написать свою новую книгу - такую, какую от него не ждут, но какую он сам хочет написать.
Год труда, роман, лучшее что он написал, завершен. Он едет обратно в город - но попадает в буран, машина переворачивается, и - и в себя он приходит только в неизвестном доме. У него переломаны ноги.
Оказывается его спасла местная, уединенно живущая сумасшедшая - дикая фанатка Мизери - и приволокла к себе.
Она медсестра, может за ним позаботиться, но она никому не сообщает, где он - запирает его в подвале.
Прочитав новый роман, где Мизери умирает, приходит в ярость, и требует, чтобы он писал другой роман - а свой уже написанный, не имеющий копий, собственноручно сжег.
В момент, когда ноги пошли на поправку, и возникла опасность, что писатель может уйти, Энни Уилкс показывает свое истинное лицо - и калечит ему ноги вновь.
Не буду рассказывать дальше, тем паче всё построено на многочисленных, очень тонких деталях, где искалеченный писатель, находящийся в полнейшей зависимости от безумной тетки - а еще от обезболивающих, постепенно прогибается и уступает своему мучителю в благодетельной маске.
Сам Кинг, бывший наркоманом, признавался, что это для него одна из самых терапевтичных вещей, и в образе Энни Уилкс, сумасшедшей медсестры, он изобразил и проживал собственную наркотическую зависимость - которая делает его калекой, которая заставляет отказываться от своего лучшего романа - и собственноручно его сжигать.
Зависимость, которая унижает, которая не оставляет, которая непрерывно болтает и нашептывает, и науськивает.
Атмосфера страшнейшей безысходности, страшного подвала, где один на один со страшной зависимостью - со сломанными ногами. И которые будут ломаться вновь, как только надумаешь сбежать.
Вещь так и называется - "Мизери". То есть скорбь.
Эта вещь мне очень откликается, и пробирает морозом по коже, потому что у меня есть моя скорбь, моя Мизери, моя Энни Уилкс - и это лень.
Коварство лени в том, что она кажется безобидной. Более того, в умеренных дозах она даже ценна, так как позволяет уберегать от распыления на незначимые занятия, а также действительно нередко является двигателем прогресса - множество рациональных изобретений свершается тогда, когда лень делать какую-то работу по старому, по артельному.
Но лень захватывает. Мягко и незаметно. Энни Уилкс вкрадчивой поступью входит в жизнь, и требует отказа - от своего творчества, от радости, от чистоты, от упоительности жизни.
Энни Уилкс дает обезболивающее, позволяет лежать в подвале, да кататься по каморке в инвалидном кресле - но в какой-то момент оказывается, что ноги подрезаны, и из подвала не выйти - и с сумасшедшей не договоришься.
Бог дал мне хорошее здоровье, и это расслабляет.
Я привык не следить за собой - потому что у меня всегда был огромный ресурс. Я мог бухать как не в себя, куролесить и не спать - и всё равно просыпался с ощущением цистерны, наполненной топливом.
Я мог не заниматься спортом - но отлично гнуться во все стороны. И быть уверенным в том, что в драке свалю кабана.
А вот сейчас ресурс мой стал давать перебои.
Я подошел к зеркалу, и как-то в первый раз заметил, что я облысел, и виски у меня седеют.
И сделаю серию приседаний - и уже запыхаюсь. И на турнике болтаюсь как мешок с говном.
А еще у меня лишний вес.
Опять же - было здоровье лучше, и вес был не в тягость. Наоборот, со мной уж десять лет так точно никто в драку лезть не пытается - я как-то все время забываю, что я уж давно не подросток, а здоровый, татуированный мужик, с которым я, вот со стороны посмотреть, тоже поостерёгся б связываться.
Но сейчас это чуется. Ожирение стало моей Энни Уилкс.
Я еще падок на чревоугодие. На похоть еще падок, но она-то как раз напротив, вес сгоняет, а вот неуёмное чревоугодие, в сочетании с малоподвижной работой за компом - и я не замечаю, как оказываюсь в подвале, в инвалидном кресле - а Энни Уилкс, оказывается, уже давно воркует что-то рядом - и я ее слушаю, соглашаюсь с ней, уступаю ей.
Я дико завидую худым по комплекции людям - знаете, есть такие, худющие как Освенцим, и могут жрать как не в себя - а всё равно, как были шкилетик, так и остались шкилетик.
А у меня в семье склонность к полноте. Даже фамилия, так и та, украинский вариант Толстых.
Кто-то может жрать как не в себя, и ничего - а я лишнего сожру, пять минут наркотической радости, обезболивающего от сумасшедшей медсестры, а потом тяжесть и ужас подвала.
Это частности, а вообще лень еще более многогранна. Она касается и тела, и духа.
Сейчас вообще век, в котором лень может прорастать диковинными кустами, и Энни Уилкс может входить в каждый дом - к каждому в своей маске - и быть принятой.
Любой страх, любое напряжение, любое преодоление - и тут уже ласковый шепот Мизери - "возьми таблетку" - выпиваешь, запив, как у Кинга, водой из помойного ведра, и забываешь о своих мечтах, о своих амбициях, о том, чёрт побери, что живой.
Прокрастинация за соцсетями, вечернее пивко, компьютерные игры, интернет-срачи - это всего лишь горсточка лиц Энни Уилкс. И каждое из этих лиц приветливо.
Но проходит время, и в какой-то момент хочешь уйти - а Энни Уилкс преображается - и рубит ноги.
Никуда ты не пойдешь. Сожжешь свой лучший роман, убьешь своего ребенка - и будешь тут, в подвале, никем не найденный.
Говорят, что люди, пережившие близость смерти - не все, но многие, очень часто прозревают, получают мотивацию что-то изменить.
Я не хочу до этого доводить. Вселенная давно шлёт мне намёки, чтобы я обратил внимание на то - что я делаю, в каком подвале я сижу - и каких из своих любимых детей убиваю нерожденными, выклянчивая у медсестры таблетку.
У меня в жизни есть успешный опыт преодоления алкоголизма - многие, кстати, вообще знать не знают, что я был алкоголиком - да, был. Меня очень поддерживает опыт выхода. Я знаю, что даже безнадежно кошмарный омут оказывается преодолим - со временем, с поддержкой себя на выбранном пути. Будучи на своей стороне.
Самый главный шаг к излечению - признать болезнь.
Кто сталкивался, тот знает - те же алкоголики свято уверены, что "хочу - пью, хочу - брошу" - и что ситуация вообще не является страшной.
То же самое касается и прокрастинации, пустого просирания времени в интернете, бесконечной проверки почты и лазаниями в сотый раз по соцсетям. Да и многого другого тоже касается.
Это всё Энни Уилкс. Это всё Мизери. И это очень опасно. И это болезнь.
Это болезнь зависимости, пустого прожигания времени и разбазаривания Господних подарков.
И относиться к этому необходимо как к болезни. И найти в себе мужество признать - да, я болен.
Пока ещё, быть может, не настолько, что Энни Уилкс отрежет мне ноги - но каждая уступка ей ведёт именно к этому.
В какой-то момент самонадеянность спадёт - а ноги уже отрезаны. И дальше только подвал и забвение.
И это всё очень серьёзно. Это, блять, серьёзнее всего, что можно было себе представить.
Лень - предательство себя. Игра на чужой стороне. И это истинная чума нашего века.
Точнее нет - уже 5 лет как не пью. Я уже не алкоголик. Но я ленивый.
Вчера ходил в театр на "Мизери" по Стивену Кингу. Это, если что, одно из самых-самых страшных для меня произведений вообще, из всех, что существовали.
Кто не знает, сюжет - знаменитый писатель, автор серии книг про некую Мизери, имеющий тысячи тысяч поклонниц, уезжает в уединенный горный отель, чтобы там написать свою новую книгу - такую, какую от него не ждут, но какую он сам хочет написать.
Год труда, роман, лучшее что он написал, завершен. Он едет обратно в город - но попадает в буран, машина переворачивается, и - и в себя он приходит только в неизвестном доме. У него переломаны ноги.
Оказывается его спасла местная, уединенно живущая сумасшедшая - дикая фанатка Мизери - и приволокла к себе.
Она медсестра, может за ним позаботиться, но она никому не сообщает, где он - запирает его в подвале.
Прочитав новый роман, где Мизери умирает, приходит в ярость, и требует, чтобы он писал другой роман - а свой уже написанный, не имеющий копий, собственноручно сжег.
В момент, когда ноги пошли на поправку, и возникла опасность, что писатель может уйти, Энни Уилкс показывает свое истинное лицо - и калечит ему ноги вновь.
Не буду рассказывать дальше, тем паче всё построено на многочисленных, очень тонких деталях, где искалеченный писатель, находящийся в полнейшей зависимости от безумной тетки - а еще от обезболивающих, постепенно прогибается и уступает своему мучителю в благодетельной маске.
Сам Кинг, бывший наркоманом, признавался, что это для него одна из самых терапевтичных вещей, и в образе Энни Уилкс, сумасшедшей медсестры, он изобразил и проживал собственную наркотическую зависимость - которая делает его калекой, которая заставляет отказываться от своего лучшего романа - и собственноручно его сжигать.
Зависимость, которая унижает, которая не оставляет, которая непрерывно болтает и нашептывает, и науськивает.
Атмосфера страшнейшей безысходности, страшного подвала, где один на один со страшной зависимостью - со сломанными ногами. И которые будут ломаться вновь, как только надумаешь сбежать.
Вещь так и называется - "Мизери". То есть скорбь.
Эта вещь мне очень откликается, и пробирает морозом по коже, потому что у меня есть моя скорбь, моя Мизери, моя Энни Уилкс - и это лень.
Коварство лени в том, что она кажется безобидной. Более того, в умеренных дозах она даже ценна, так как позволяет уберегать от распыления на незначимые занятия, а также действительно нередко является двигателем прогресса - множество рациональных изобретений свершается тогда, когда лень делать какую-то работу по старому, по артельному.
Но лень захватывает. Мягко и незаметно. Энни Уилкс вкрадчивой поступью входит в жизнь, и требует отказа - от своего творчества, от радости, от чистоты, от упоительности жизни.
Энни Уилкс дает обезболивающее, позволяет лежать в подвале, да кататься по каморке в инвалидном кресле - но в какой-то момент оказывается, что ноги подрезаны, и из подвала не выйти - и с сумасшедшей не договоришься.
Бог дал мне хорошее здоровье, и это расслабляет.
Я привык не следить за собой - потому что у меня всегда был огромный ресурс. Я мог бухать как не в себя, куролесить и не спать - и всё равно просыпался с ощущением цистерны, наполненной топливом.
Я мог не заниматься спортом - но отлично гнуться во все стороны. И быть уверенным в том, что в драке свалю кабана.
А вот сейчас ресурс мой стал давать перебои.
Я подошел к зеркалу, и как-то в первый раз заметил, что я облысел, и виски у меня седеют.
И сделаю серию приседаний - и уже запыхаюсь. И на турнике болтаюсь как мешок с говном.
А еще у меня лишний вес.
Опять же - было здоровье лучше, и вес был не в тягость. Наоборот, со мной уж десять лет так точно никто в драку лезть не пытается - я как-то все время забываю, что я уж давно не подросток, а здоровый, татуированный мужик, с которым я, вот со стороны посмотреть, тоже поостерёгся б связываться.
Но сейчас это чуется. Ожирение стало моей Энни Уилкс.
Я еще падок на чревоугодие. На похоть еще падок, но она-то как раз напротив, вес сгоняет, а вот неуёмное чревоугодие, в сочетании с малоподвижной работой за компом - и я не замечаю, как оказываюсь в подвале, в инвалидном кресле - а Энни Уилкс, оказывается, уже давно воркует что-то рядом - и я ее слушаю, соглашаюсь с ней, уступаю ей.
Я дико завидую худым по комплекции людям - знаете, есть такие, худющие как Освенцим, и могут жрать как не в себя - а всё равно, как были шкилетик, так и остались шкилетик.
А у меня в семье склонность к полноте. Даже фамилия, так и та, украинский вариант Толстых.
Кто-то может жрать как не в себя, и ничего - а я лишнего сожру, пять минут наркотической радости, обезболивающего от сумасшедшей медсестры, а потом тяжесть и ужас подвала.
Это частности, а вообще лень еще более многогранна. Она касается и тела, и духа.
Сейчас вообще век, в котором лень может прорастать диковинными кустами, и Энни Уилкс может входить в каждый дом - к каждому в своей маске - и быть принятой.
Любой страх, любое напряжение, любое преодоление - и тут уже ласковый шепот Мизери - "возьми таблетку" - выпиваешь, запив, как у Кинга, водой из помойного ведра, и забываешь о своих мечтах, о своих амбициях, о том, чёрт побери, что живой.
Прокрастинация за соцсетями, вечернее пивко, компьютерные игры, интернет-срачи - это всего лишь горсточка лиц Энни Уилкс. И каждое из этих лиц приветливо.
Но проходит время, и в какой-то момент хочешь уйти - а Энни Уилкс преображается - и рубит ноги.
Никуда ты не пойдешь. Сожжешь свой лучший роман, убьешь своего ребенка - и будешь тут, в подвале, никем не найденный.
Говорят, что люди, пережившие близость смерти - не все, но многие, очень часто прозревают, получают мотивацию что-то изменить.
Я не хочу до этого доводить. Вселенная давно шлёт мне намёки, чтобы я обратил внимание на то - что я делаю, в каком подвале я сижу - и каких из своих любимых детей убиваю нерожденными, выклянчивая у медсестры таблетку.
У меня в жизни есть успешный опыт преодоления алкоголизма - многие, кстати, вообще знать не знают, что я был алкоголиком - да, был. Меня очень поддерживает опыт выхода. Я знаю, что даже безнадежно кошмарный омут оказывается преодолим - со временем, с поддержкой себя на выбранном пути. Будучи на своей стороне.
Самый главный шаг к излечению - признать болезнь.
Кто сталкивался, тот знает - те же алкоголики свято уверены, что "хочу - пью, хочу - брошу" - и что ситуация вообще не является страшной.
То же самое касается и прокрастинации, пустого просирания времени в интернете, бесконечной проверки почты и лазаниями в сотый раз по соцсетям. Да и многого другого тоже касается.
Это всё Энни Уилкс. Это всё Мизери. И это очень опасно. И это болезнь.
Это болезнь зависимости, пустого прожигания времени и разбазаривания Господних подарков.
И относиться к этому необходимо как к болезни. И найти в себе мужество признать - да, я болен.
Пока ещё, быть может, не настолько, что Энни Уилкс отрежет мне ноги - но каждая уступка ей ведёт именно к этому.
В какой-то момент самонадеянность спадёт - а ноги уже отрезаны. И дальше только подвал и забвение.
И это всё очень серьёзно. Это, блять, серьёзнее всего, что можно было себе представить.
Лень - предательство себя. Игра на чужой стороне. И это истинная чума нашего века.