Лучший собачий ветер
Папа кусал губы, кивал чему-то растерянно и невесело. Барабанил пальцами по рулю, но Димка все никак не узнавал мотив. Димка думал про Тобика, про клетку и про собачий ветер.
Тобик еще бестолковым кутенком пробрался в Димкино сердце, поерзал там на куцых лохматых лапешках, роняя и тесня трансформеров, ниндзяго и лего-Люкса Скайвокера, да так и остался.
У Тобика не было ни родословной, ни паспорта, ни перспектив на собачью карьеру: показывать, что ты есть, да чему согласился научиться. Даже миску у Тобика часто перехватывал Силыч. Поначалу Силычу казалось правильным надувать на Тобика толстый полосатый хвост, выкатывать глаза и шипеть, как вода, плеснувшая на раскаленную плиту. Потом кот привык и выбирал кусочки повкуснее, не обращая внимания на пушистого щенка.
Тобик не возражал: как-то ему хватало и не таких вкусных объедков - по крайней мере, рос он шустро, особенно в широких лапах и вислых ушах, которые, как шутил папа, возвращаясь с охоты, грозили дорасти до земли.
А еще у Тобика была доброта, хотя про доброту Димка понял не сразу.
Вот про собачий ветер - это да.
Тобик скакал и ластился вокруг, умильно поглядывая в сторону двери, и Димка отложил модель, вытер клей с пальцев ветошкой.
- Погулять, да? - улыбнулся он собаке и тот завилял даже не задом - всем телом, заразительно лыбясь в ответ.
Димка посмотрел за окно, на яблони, растрепанные и всполошено машущие ветками. Поежился и решил надеть куртку потеплее.
- Только недолго, Тоб, - предупредил он друга.
Мама хлопотала на кухне, едва заметная за пологом густых вкусных запахов. Патефон наигрывал «Попрошу тебя, живи», Силыч меланхолично и слегка презрительно рассматривал ранние сумерки, хозяйничающие в саду. Папа немного задерживался. На охоте такое бывало.
Гуляки рысцой пробежали до двери и распахнули ее, тут же задохнувшись от плотной волны стужи, толкнувшей в лицо.
- Куда? - спросила мама, заметив Димку и Тобика. - Ветер же собачий!
- Ненадолго! - прокричал Димка сквозь ворвавшийся гул и вой. - Тобику приспичило!
- …бегом! - донеслось из кухни, и Димка закрыл за собой дверь.
Снаружи Тобик тут же рванулся куда-то прочь от дома, больше не усмехаясь своим собачьим мыслям. Он поскуливал и то и дело оглядывался на Димку: ну где ты там копаешься? Мы кого выгуливаем?
Выбежав на околицу поселка, Тобик, не останавливаясь, помчался в лесок, шурша палой листвой. Димка несколько раз терял его из виду, но пес возвращался и нетерпеливо взлаивал.
- Стой! - закричал Димка, окончательно замерзнув и пару раз чуть не пропахав носом землю. - Айда назад! Хватит!
Тобик подбежал ближе и заплясал на неуклюжих лапах собаки-подростка.
- Нет! - твердо и строго, как учил папа, сказал Димка. - Побегали, и хватит. Домой! Домой, Тобиас! Ночь скоро!
Ночь и вправду приближалась, седые тучи, затянувшие небо, быстро превращались в свинцово-серые, обещая вскоре почернеть. Ветер крепчал, продувая до костей.
Тобик наклонил голову и уставился на Димку.
Что тут сделаешь? Оставалось только развернуться и идти домой самому, надеясь, что упрямая псина поверит и прибежит следом.
На четвертом шаге Димка снова чуть не упал: кто-то схватил левую штанину и не отпускал. Ну, этого еще не хватало, расстроенно подумал он и повернулся, чтобы отцепить подлую ветку.
За штанину держал не какой-то сучковатый куст, а Тобик. И глаза на Димку смотрели очень серьезные, даже немного страшные.
- Тобик? - удивленно спросил Димка. - Ты что надумал, а?
Пес завилял хвостом и попытался мотнуть головой. Потом выпустил штанину, звонко залаял и помчался дальше в лес, к небольшой лощинке. Тут Димка различил лошадиное ржание, и торопливо зашагал следом.
На краю лощины, запутавшись поводьями в ветках терна, топталась и время от времени фыркала саврасая лошадь. На дне же ворочался, пытаясь убрать бревно с ноги, человек в маскировочной накидке. Димка посмотрел на него пристальнее и с криком побежал вниз...
Папе тогда повезло: обошлось без перелома. Ну, и очень важно, конечно, что не пришлось ночевать в лесу, сказал ветеринар Макс, пока ужинал вместе с ними, прислушиваясь к собачьему ветру за окном.
- Есть разный ветер, Дим, - сказал папа, глядя за окно. В комнате пахло табаком, компрессом и немного - запеканкой, которую мама принесла больному прямо в спальню. Сигарету, папа, конечно, давно утоптал в тяжелую красивую пепельницу, потому что Димка устроился под одним боком, а Тобик, повозившись - под другим. Силыч высокомерно игнорировал компанию, но, конечно, собирался прокрасться к папе позже и улечься на пострадавшую ногу.
Силыч всегда так делал.
- Есть кошачий ветер, например, - сказал папа, неотрывно глядя на пляшущие кроны в саду, -он теплый, уютный, всегда гладит по шерсти. Этот ветер расслабляет человека, он лечит больных и учит мечтать. Но этот ветер - родня тем, для кого самое главное - они сами. Для которых в мире нету ничего и никого, кто бы стоил их усилий, а потому можно помогать другим, а можно и не помогать… и вообще…
- Делать, как самому захочется, - сказал Димка, думая про Силыча, а еще про Теня, с которым однажды здорово подрался на переменке. Тень заботился только о собственном удовольствии; между прочим, сильно злым он тоже не был - и когда пришла пора контрольных работ, первый подошел к Димке и предложил помириться. Так что врагом Теня назвать было нельзя. Но и дружить с ним - тоже. Тень жил по закону кошачьего ветра, вот оно как оказалось.
Димка вздохнул.
- Есть волчий ветер, - продолжил папа, и Димка ворохнулся под рукой, нарочно толкнув локтем в бок - не сильно, а просто. Ну, чтобы внимание привлечь.
- Что, Дим?
- А собачий? - спросил Димка. - Мы вот когда с Тобиком уходили, мама сказала, на улице собачий ветер. Это как?
- Собачий ветер, - отец улыбнулся, - все ругают. Он холодный, нетерпеливый, кусачий. С ним долго на одном месте не простоишь, да. Любит играть, не всегда соразмеряет силу, как собаки в молодости, ну, и набедокурить может, что греха таить, немало: то крышу обдерет, то ветки поломает… Но у собачьего ветра и характер настоящей собаки. Для собаки самое главное - чтобы другому было хорошо; так вот и ветер собачий - заботится, чтобы не застаивались, треплет, зовет поиграть, побегать - и в тепло.
Тобик слушал, время от времени жмуря умные карие глаза. Тоже, наверное, думал про собачий ветер.
Папа наклонился и немножко поправил табличку. Кивнул. Отступил, опершись на лопату.
Димка закусил губу и думал, что разреветься никак нельзя, ну никак.
- Придется тебе некоторое время дома посидеть, - сказал папа. - Пока не найдем новое животное. Понимаешь?
- Не маленький, - буркнул Димка, шмыгая носом.
- Не маленький он, - сказал отец глухо, - наверное. Жаль, что Макс Тобика не выручил, ох, как жаль…
- Теперь тебе и на машине ездить нельзя, получается? - спросил Димка, и папа махнул рукой: не в машине беда, сынок. Хватит с меня и Девочки. Далеко ли тут до города…
Они вошли в дом, и Силыч долго ходил кругами, дергая хвостом, а когда мама решила убрать миску Тобика, кот раскричался совершенно по-человечески, запрыгнул на холодильник и шипел оттуда, шипел.
Пришлось миску оставить. Клетку Димка потихоньку унес наверх, в свою спальню. Нельзя было ее бросать - это словно еще раз бросить Тобика.
Поставив клетку в угол, Димка открыл дверцу и тихонько присел на край кровати. В его сердце все еще скакал мохнатый и смешной щенок, который чуял, когда прилетает собачий ветер.
Димка лег на кровать и заплакал. Когда никто не видит, наверное, можно. Слезы проложили по щекам горячие дорожки, нос щипало изнутри.
Почти засыпая, Димка вдруг почувствовал, как чей-то горячий язык прошелся по щеке, потом по другой. Широко раскрыв глаза, он сел на кровати. Никого не было.
Димка насупился, встал с постели, скинул верхнюю одежду, собираясь поспать. Все равно на улицу было нельзя без собственного зверя.
И едва он присел, собираясь укрыться одеялом, как кто-то лизнул его в нос - раз, другой, третий.
- Тобик? - спросил Димка севшим от слез голосом, и легкий ветерок прошелся по комнате, вороша тетрадки и легонько хлопнув дверкой клетки.
Так у Димки завелся собственный собачий ветер.
Тобик-ветер вырастал и скоро научился открывать неплотно закрытую дверь, приспособился будить Димку лучше любого будильника, листать учебники и просто играть, забираясь за шиворот прохладными лапами.
Со временем Димка навострился выбираться из комнаты по карнизу, чтобы выгулять Тобика. В саду, а особенно в лесу, собачий ветер принимался шалить, как совсем маленький щенок: кидался листьями, жутко завывал кронами ясеней и буков, то и дело показывал Димке отборные грибы.
Однажды Димка встретил верфокса. Верфокс плавно вышел из-за высокой толстенной сосны и посмотрел зло и одновременно радостно. Словно был он голодный-преголодный и вдруг попал на теплую кухню, где много света, вкусных запахов, а на столе накрыт ужин.
Верфокса Димка однажды уже убил, но это было на охоте, у них с папой были ружья, да и то страшно оказалось до жути.
Нынче под рукой не нашлось ничего, кроме ножей.
Димка достал старенький дедушкин штык и согнулся, как учил отец, готовясь принимать прыжок перезверя. Тот зарычал и тоже присел, собрался, ощерился.
Ветер налетел на них неожиданно: растрепал Димке волосы, толкнул под локоть - а вот верфокса просто сбил с ног. Где-то в кроне сосны жутко зарычало. Верфокс вскочил, оглядываясь, увидел, что Димка еще не сбежал - и хотел прыгнуть, но снова упал. Взревело еще страшнее. На сей раз перезверю встать не удалось; его катило по земле, на шерсть налипали рыжая хвоя, мелкие веточки и листья. На краю поляны верфокс все же извернулся, зацепился за деревце и поднялся. Потряс головой, ошалело глядя на Димку и на что-то еще рядом с ним.
Развернулся и ускакал прочь.
Димка посмотрел направо - и увидел кружащийся столб листьев и хвои.
Вечером за ужином он сказал, что пока побудет без зверя, не страшно, подождет, пока что-нибудь подвернется, а до автобуса все равно можно доехать с папой на Девочке.
Димка поднимался наверх расстроенный. Опять попало от мамы из-за беспорядка в комнате. И ведь не объяснишь же ей про собачий ветер!
А Тобик уже плясал внутри, дожидаясь хозяина. Бумага и одежда стояли коромыслом и порхали, как пташки. Даже постель и ту перековеркало!
Димка думал про то, что скоро надо будет сдавать Первый Экзамен, и потом, может быть, уезжать учиться. Про то, что клетку надо бы, наверное, вынести во двор, а то и вовсе закинуть в сарай.
А больше всего - про Нику, которая появилась в их классе в октябре. И сразу же вошла ему в сердце - с парадного крыльца. Кудрявая, веселая, с конопушками и непокорной рыжей челкой. Зеленоглазая и острая на язычок. Он так хотел с ней познакомиться, но боялся, что и ей покажется уродом без собственного зверя. Надо было хоть белку какую завести, корил он себя, ну что за жизнь…
Собачий ветер дунул просто в лицо - плотным, густым запахом леса.
- Не пойду, - отмахнулся Димка.
Ветер не унимался.
- Нет - значит нет, - сказал Димка, уже сердясь, - да хочешь - иди! Иди! И тебе я надоел?! Ну так вали!
Он открыл окно настежь и стоял, дрожа.
- Никакой пользы от тебя! Если б не ты, я бы… Я бы…
В комнате стало тихо. Димка посмотрел за окно, на ветер, пробежавший по кронам вишен и яблонь.
Подошел и закрыл окно. Щелкнула задвижка.
- Вот эту покажите, - твердо сказал Димка, глядя на хитроглазую куницу. Это, конечно, не Тобик… но разве дело, что взрослый парень может передвигаться только вместе с кем-то из родителей, ну, или на школьном автобусе?
- Стрыга, - сказал продавец, - я бы не советовал. Хитрая и очень злая, если что не по ней.
- Ясно, - поморщился Димка, хотя и не понял ни слова. Вот Тобик - хитрый он был или нет? Понятно, что не злой, потому что…
Показалось, что за спиной пролетел студеный быстрый ветерок. Димка замер, прислушиваясь, и пропустил момент, когда рядом возникла Ника.
- Для кого-то подарок, да? - спросила она, весело сверкнув глазами, и Димка замялся.
- Н-ну… да, - выдавил он. - Подарок, конечно.
Ника погладила своего зверька. Она нигде не разлучалась с небольшим рыжим пандой, умным и очень избалованным питомцем. Тот запросто влезал на плечо к хозяйке или просился на ручки. Димка раньше не видел панд; в их поселке люди держали коз, лошадей, собак и кошек. Кое-кто еще свинью или корову.
Интересно, подумал он, а есть ли пандовый ветер?
- Я вот хотела спросить… - сказала Ника, погладив панду по хитрой мордашке. - Ты же везде ходишь без зверя?
Димка почувствовал, что оказался на краю пропасти. Сейчас Ника должна была спросить: ты дурак? или: у вас так плохо с деньгами? или еще что-нибудь, не менее обидное. И уйти, оставив его дотлевать и дымиться посреди лавки.
- Тебе не страшно? - спросила Ника, и Димка вдруг задохнулся: столько интереса, теплого, настоящего интереса было в ее глазах.
- Нет, я…
- О, Ника! - раздалось от двери лавки. Двое рослых парней повыше Димки, один вроде бы со змеей, другой с крупной странной птицей, стояли у выхода. Темные на светлом фоне витрины, так что Димка не знал, кто они, и не мог понять, почему изнутри поднимается темная, неприязненная волна - почему-то в сторону Ники.
- Поехали, подкинем, - замахали руками парни, - далеко же!
- Слушай, - сказала Ника быстро, - мы тут катаемся часто. Можем и тебя взять… а потом довезем до дома, не переживай! Заодно и поговорим, я никогда не видела парня, который постоянно бы ходил без зверя.
- Не стоит, - хмуро сказал Димка, и твердо добавил: - Мне еще подарок выбирать.
Он стоял и смотрел вслед Нике, злясь и раскаиваясь, что отказался. Но понимал, что соглашаться было нельзя. Нельзя - и все тут.
- Так что? - спросил продавец у Димки, не отрывавшего взгляд от машины, в которую уселась Ника. Красивой, мощной машины, на которой, поди, и от верчиты можно убежать.
- Ну вы же сами сказали: злая, - пожал плечами Димка и вышел из лавки.
Димке снилась Ника. Они долго и изо всех сил обнимались в папиной машине, а потом вышли и пошли, держась за руки, по лесной просеке. Димка немного боялся, что вот-вот начнется что-нибудь скверное: небо пошло полосами, в такую погоду того и жди, что перезвери нагрянут, а то и перелюди, или просто буря налетит с ветриканами.
Но Ника только смеялась и обнимала, и ластилась, и он, в общем-то, шел. Хоть и ворчал.
Потом Ника потянулась к нему лицом, а он наклонился к ней, и приоткрыл рот, видя, как приоткрываются Никины губы…
Ледяной ветер, ударивший в лицо, забивал дыхание, словно Димка тонул.
Он скатился с кровати, больно стукнувшись задом.
Окно было распахнуто - да так, что отлетела задвижка. Собачий ветер носился по комнате, дергая Димку за футболку и то и дело хлопая створкой окна.
Димка заворчал, но оделся, чувствуя, как нарастает изнутри тревога.
Спрыгнув на землю, он поспешил туда, куда вел его собачий ветер, толкая в спину. Ветки деревьев в саду гнулись наоборот, навстречу Димке, и он подумал, что ветер будет нешуточный.
Небо и взаправду шло полосами, так что Димка даже вздрогнул.
Собачий ветер протащил его по поселку в сторону большого шоссе, а потом свернул в поле и дальше - в глубокие, мрачные яруги, где гнездилось много перептиц и перезверья. На краю леса Димка увидел машину и побежал, чего-то боясь.
Еще на середине поля он вдруг увидел ветрикана. Еще небольшого; видать, только проснувшегося. Столб черного ветра двигался через лес прямиком к машине. Димка побежал быстрее, боясь только оступиться. Собачий ветер вился вокруг, заплетая траву в косицы.
Машина стояла на крыше. Кто бы ни сделал это, сейчас рядом никого не было, а следы смазались. Возле машины лежали раздавленный уж, расплющенная о дверцу кукаберра и разорванный надвое комок меха. Раньше, наверное, это был маленький рыжий панда.
Заглянув внутрь, Димка увидел двух парней с разбитыми лицами и девочку. Осторожно выбив остатки разбитого бокового окна, он вытащил девочку, потом первого парня…
А потом над ними заревел ветрикан.
Девочка закричала, и только тут Димка присмотрелся к ней. Это была Ника. Димка глянул на парней и почувствовал, что ему вырывают кусок сердца.
- Пойдем, - сказал он, скрипнув зубами, - пойдем быстрее, на них кровь, мы не успеем.
- Н-нет, - застонала Ника, - нет!
- Ветрикан их не отпустит, - сказал Димка, хоть это и так знал каждый первоклашка: ураганный ветер чует кровь не хуже вервольфа, а двигаться может очень быстро.
- Это мои кузены! - крикнула Ника, вырывая руку из руки Димки. - Я их не брошу!
Димка замер, не зная, что чувствует. А потом порыв ветра рванул его вперед и впечатал в машину. Ветрикан пришел.
Димка держался как мог, придерживая и Нику, но вытащенный из машины парень потихоньку покатился, поехал по земле. Димка вскрикнул и дотянулся до ноги в кроссовке, потянул на себя. Ветрикан тоже дернул сильнее.
Димка подумал, что надо было оставить записку, что ли. Ника что-то кричала рядом, но за ревом черного ветра было не разобрать.
А потом рев стал стихать. Нет, не так: на него наложилось другое рычание, и вой, и скрежет, и Димка, осторожно подтащив ближе парня, выглянул из-за машины.
Ветрикан рвался в клочья, слабел и рассыпался, а другой ветер, зайдя сбоку, продолжал расплетать черные воздушные струи.
Это длилось и длилось. А потом наступила тишина, и стало можно идти домой.
Машина Никиного отца мигнула красными огнями и скрылась за поворотом.
Папа вернулся в дом и закрыл дверь.
- Такой ветер во дворе, - сказал он. И обнял маму. Оба они пытались скрыть слезы и не показывали страха: Димка теперь разбирался, каково это. Он подошел ближе и обнял их обоих.
А утром вышел во двор, постоял лицом к ветру, холодному и шалопутному, и стал делать вольер, рассчитанный на очень, очень большого пса.
Тобик еще бестолковым кутенком пробрался в Димкино сердце, поерзал там на куцых лохматых лапешках, роняя и тесня трансформеров, ниндзяго и лего-Люкса Скайвокера, да так и остался.
У Тобика не было ни родословной, ни паспорта, ни перспектив на собачью карьеру: показывать, что ты есть, да чему согласился научиться. Даже миску у Тобика часто перехватывал Силыч. Поначалу Силычу казалось правильным надувать на Тобика толстый полосатый хвост, выкатывать глаза и шипеть, как вода, плеснувшая на раскаленную плиту. Потом кот привык и выбирал кусочки повкуснее, не обращая внимания на пушистого щенка.
Тобик не возражал: как-то ему хватало и не таких вкусных объедков - по крайней мере, рос он шустро, особенно в широких лапах и вислых ушах, которые, как шутил папа, возвращаясь с охоты, грозили дорасти до земли.
А еще у Тобика была доброта, хотя про доброту Димка понял не сразу.
Вот про собачий ветер - это да.
Тобик скакал и ластился вокруг, умильно поглядывая в сторону двери, и Димка отложил модель, вытер клей с пальцев ветошкой.
- Погулять, да? - улыбнулся он собаке и тот завилял даже не задом - всем телом, заразительно лыбясь в ответ.
Димка посмотрел за окно, на яблони, растрепанные и всполошено машущие ветками. Поежился и решил надеть куртку потеплее.
- Только недолго, Тоб, - предупредил он друга.
Мама хлопотала на кухне, едва заметная за пологом густых вкусных запахов. Патефон наигрывал «Попрошу тебя, живи», Силыч меланхолично и слегка презрительно рассматривал ранние сумерки, хозяйничающие в саду. Папа немного задерживался. На охоте такое бывало.
Гуляки рысцой пробежали до двери и распахнули ее, тут же задохнувшись от плотной волны стужи, толкнувшей в лицо.
- Куда? - спросила мама, заметив Димку и Тобика. - Ветер же собачий!
- Ненадолго! - прокричал Димка сквозь ворвавшийся гул и вой. - Тобику приспичило!
- …бегом! - донеслось из кухни, и Димка закрыл за собой дверь.
Снаружи Тобик тут же рванулся куда-то прочь от дома, больше не усмехаясь своим собачьим мыслям. Он поскуливал и то и дело оглядывался на Димку: ну где ты там копаешься? Мы кого выгуливаем?
Выбежав на околицу поселка, Тобик, не останавливаясь, помчался в лесок, шурша палой листвой. Димка несколько раз терял его из виду, но пес возвращался и нетерпеливо взлаивал.
- Стой! - закричал Димка, окончательно замерзнув и пару раз чуть не пропахав носом землю. - Айда назад! Хватит!
Тобик подбежал ближе и заплясал на неуклюжих лапах собаки-подростка.
- Нет! - твердо и строго, как учил папа, сказал Димка. - Побегали, и хватит. Домой! Домой, Тобиас! Ночь скоро!
Ночь и вправду приближалась, седые тучи, затянувшие небо, быстро превращались в свинцово-серые, обещая вскоре почернеть. Ветер крепчал, продувая до костей.
Тобик наклонил голову и уставился на Димку.
Что тут сделаешь? Оставалось только развернуться и идти домой самому, надеясь, что упрямая псина поверит и прибежит следом.
На четвертом шаге Димка снова чуть не упал: кто-то схватил левую штанину и не отпускал. Ну, этого еще не хватало, расстроенно подумал он и повернулся, чтобы отцепить подлую ветку.
За штанину держал не какой-то сучковатый куст, а Тобик. И глаза на Димку смотрели очень серьезные, даже немного страшные.
- Тобик? - удивленно спросил Димка. - Ты что надумал, а?
Пес завилял хвостом и попытался мотнуть головой. Потом выпустил штанину, звонко залаял и помчался дальше в лес, к небольшой лощинке. Тут Димка различил лошадиное ржание, и торопливо зашагал следом.
На краю лощины, запутавшись поводьями в ветках терна, топталась и время от времени фыркала саврасая лошадь. На дне же ворочался, пытаясь убрать бревно с ноги, человек в маскировочной накидке. Димка посмотрел на него пристальнее и с криком побежал вниз...
Папе тогда повезло: обошлось без перелома. Ну, и очень важно, конечно, что не пришлось ночевать в лесу, сказал ветеринар Макс, пока ужинал вместе с ними, прислушиваясь к собачьему ветру за окном.
- Есть разный ветер, Дим, - сказал папа, глядя за окно. В комнате пахло табаком, компрессом и немного - запеканкой, которую мама принесла больному прямо в спальню. Сигарету, папа, конечно, давно утоптал в тяжелую красивую пепельницу, потому что Димка устроился под одним боком, а Тобик, повозившись - под другим. Силыч высокомерно игнорировал компанию, но, конечно, собирался прокрасться к папе позже и улечься на пострадавшую ногу.
Силыч всегда так делал.
- Есть кошачий ветер, например, - сказал папа, неотрывно глядя на пляшущие кроны в саду, -он теплый, уютный, всегда гладит по шерсти. Этот ветер расслабляет человека, он лечит больных и учит мечтать. Но этот ветер - родня тем, для кого самое главное - они сами. Для которых в мире нету ничего и никого, кто бы стоил их усилий, а потому можно помогать другим, а можно и не помогать… и вообще…
- Делать, как самому захочется, - сказал Димка, думая про Силыча, а еще про Теня, с которым однажды здорово подрался на переменке. Тень заботился только о собственном удовольствии; между прочим, сильно злым он тоже не был - и когда пришла пора контрольных работ, первый подошел к Димке и предложил помириться. Так что врагом Теня назвать было нельзя. Но и дружить с ним - тоже. Тень жил по закону кошачьего ветра, вот оно как оказалось.
Димка вздохнул.
- Есть волчий ветер, - продолжил папа, и Димка ворохнулся под рукой, нарочно толкнув локтем в бок - не сильно, а просто. Ну, чтобы внимание привлечь.
- Что, Дим?
- А собачий? - спросил Димка. - Мы вот когда с Тобиком уходили, мама сказала, на улице собачий ветер. Это как?
- Собачий ветер, - отец улыбнулся, - все ругают. Он холодный, нетерпеливый, кусачий. С ним долго на одном месте не простоишь, да. Любит играть, не всегда соразмеряет силу, как собаки в молодости, ну, и набедокурить может, что греха таить, немало: то крышу обдерет, то ветки поломает… Но у собачьего ветра и характер настоящей собаки. Для собаки самое главное - чтобы другому было хорошо; так вот и ветер собачий - заботится, чтобы не застаивались, треплет, зовет поиграть, побегать - и в тепло.
Тобик слушал, время от времени жмуря умные карие глаза. Тоже, наверное, думал про собачий ветер.
Папа наклонился и немножко поправил табличку. Кивнул. Отступил, опершись на лопату.
Димка закусил губу и думал, что разреветься никак нельзя, ну никак.
- Придется тебе некоторое время дома посидеть, - сказал папа. - Пока не найдем новое животное. Понимаешь?
- Не маленький, - буркнул Димка, шмыгая носом.
- Не маленький он, - сказал отец глухо, - наверное. Жаль, что Макс Тобика не выручил, ох, как жаль…
- Теперь тебе и на машине ездить нельзя, получается? - спросил Димка, и папа махнул рукой: не в машине беда, сынок. Хватит с меня и Девочки. Далеко ли тут до города…
Они вошли в дом, и Силыч долго ходил кругами, дергая хвостом, а когда мама решила убрать миску Тобика, кот раскричался совершенно по-человечески, запрыгнул на холодильник и шипел оттуда, шипел.
Пришлось миску оставить. Клетку Димка потихоньку унес наверх, в свою спальню. Нельзя было ее бросать - это словно еще раз бросить Тобика.
Поставив клетку в угол, Димка открыл дверцу и тихонько присел на край кровати. В его сердце все еще скакал мохнатый и смешной щенок, который чуял, когда прилетает собачий ветер.
Димка лег на кровать и заплакал. Когда никто не видит, наверное, можно. Слезы проложили по щекам горячие дорожки, нос щипало изнутри.
Почти засыпая, Димка вдруг почувствовал, как чей-то горячий язык прошелся по щеке, потом по другой. Широко раскрыв глаза, он сел на кровати. Никого не было.
Димка насупился, встал с постели, скинул верхнюю одежду, собираясь поспать. Все равно на улицу было нельзя без собственного зверя.
И едва он присел, собираясь укрыться одеялом, как кто-то лизнул его в нос - раз, другой, третий.
- Тобик? - спросил Димка севшим от слез голосом, и легкий ветерок прошелся по комнате, вороша тетрадки и легонько хлопнув дверкой клетки.
Так у Димки завелся собственный собачий ветер.
Тобик-ветер вырастал и скоро научился открывать неплотно закрытую дверь, приспособился будить Димку лучше любого будильника, листать учебники и просто играть, забираясь за шиворот прохладными лапами.
Со временем Димка навострился выбираться из комнаты по карнизу, чтобы выгулять Тобика. В саду, а особенно в лесу, собачий ветер принимался шалить, как совсем маленький щенок: кидался листьями, жутко завывал кронами ясеней и буков, то и дело показывал Димке отборные грибы.
Однажды Димка встретил верфокса. Верфокс плавно вышел из-за высокой толстенной сосны и посмотрел зло и одновременно радостно. Словно был он голодный-преголодный и вдруг попал на теплую кухню, где много света, вкусных запахов, а на столе накрыт ужин.
Верфокса Димка однажды уже убил, но это было на охоте, у них с папой были ружья, да и то страшно оказалось до жути.
Нынче под рукой не нашлось ничего, кроме ножей.
Димка достал старенький дедушкин штык и согнулся, как учил отец, готовясь принимать прыжок перезверя. Тот зарычал и тоже присел, собрался, ощерился.
Ветер налетел на них неожиданно: растрепал Димке волосы, толкнул под локоть - а вот верфокса просто сбил с ног. Где-то в кроне сосны жутко зарычало. Верфокс вскочил, оглядываясь, увидел, что Димка еще не сбежал - и хотел прыгнуть, но снова упал. Взревело еще страшнее. На сей раз перезверю встать не удалось; его катило по земле, на шерсть налипали рыжая хвоя, мелкие веточки и листья. На краю поляны верфокс все же извернулся, зацепился за деревце и поднялся. Потряс головой, ошалело глядя на Димку и на что-то еще рядом с ним.
Развернулся и ускакал прочь.
Димка посмотрел направо - и увидел кружащийся столб листьев и хвои.
Вечером за ужином он сказал, что пока побудет без зверя, не страшно, подождет, пока что-нибудь подвернется, а до автобуса все равно можно доехать с папой на Девочке.
Димка поднимался наверх расстроенный. Опять попало от мамы из-за беспорядка в комнате. И ведь не объяснишь же ей про собачий ветер!
А Тобик уже плясал внутри, дожидаясь хозяина. Бумага и одежда стояли коромыслом и порхали, как пташки. Даже постель и ту перековеркало!
Димка думал про то, что скоро надо будет сдавать Первый Экзамен, и потом, может быть, уезжать учиться. Про то, что клетку надо бы, наверное, вынести во двор, а то и вовсе закинуть в сарай.
А больше всего - про Нику, которая появилась в их классе в октябре. И сразу же вошла ему в сердце - с парадного крыльца. Кудрявая, веселая, с конопушками и непокорной рыжей челкой. Зеленоглазая и острая на язычок. Он так хотел с ней познакомиться, но боялся, что и ей покажется уродом без собственного зверя. Надо было хоть белку какую завести, корил он себя, ну что за жизнь…
Собачий ветер дунул просто в лицо - плотным, густым запахом леса.
- Не пойду, - отмахнулся Димка.
Ветер не унимался.
- Нет - значит нет, - сказал Димка, уже сердясь, - да хочешь - иди! Иди! И тебе я надоел?! Ну так вали!
Он открыл окно настежь и стоял, дрожа.
- Никакой пользы от тебя! Если б не ты, я бы… Я бы…
В комнате стало тихо. Димка посмотрел за окно, на ветер, пробежавший по кронам вишен и яблонь.
Подошел и закрыл окно. Щелкнула задвижка.
- Вот эту покажите, - твердо сказал Димка, глядя на хитроглазую куницу. Это, конечно, не Тобик… но разве дело, что взрослый парень может передвигаться только вместе с кем-то из родителей, ну, или на школьном автобусе?
- Стрыга, - сказал продавец, - я бы не советовал. Хитрая и очень злая, если что не по ней.
- Ясно, - поморщился Димка, хотя и не понял ни слова. Вот Тобик - хитрый он был или нет? Понятно, что не злой, потому что…
Показалось, что за спиной пролетел студеный быстрый ветерок. Димка замер, прислушиваясь, и пропустил момент, когда рядом возникла Ника.
- Для кого-то подарок, да? - спросила она, весело сверкнув глазами, и Димка замялся.
- Н-ну… да, - выдавил он. - Подарок, конечно.
Ника погладила своего зверька. Она нигде не разлучалась с небольшим рыжим пандой, умным и очень избалованным питомцем. Тот запросто влезал на плечо к хозяйке или просился на ручки. Димка раньше не видел панд; в их поселке люди держали коз, лошадей, собак и кошек. Кое-кто еще свинью или корову.
Интересно, подумал он, а есть ли пандовый ветер?
- Я вот хотела спросить… - сказала Ника, погладив панду по хитрой мордашке. - Ты же везде ходишь без зверя?
Димка почувствовал, что оказался на краю пропасти. Сейчас Ника должна была спросить: ты дурак? или: у вас так плохо с деньгами? или еще что-нибудь, не менее обидное. И уйти, оставив его дотлевать и дымиться посреди лавки.
- Тебе не страшно? - спросила Ника, и Димка вдруг задохнулся: столько интереса, теплого, настоящего интереса было в ее глазах.
- Нет, я…
- О, Ника! - раздалось от двери лавки. Двое рослых парней повыше Димки, один вроде бы со змеей, другой с крупной странной птицей, стояли у выхода. Темные на светлом фоне витрины, так что Димка не знал, кто они, и не мог понять, почему изнутри поднимается темная, неприязненная волна - почему-то в сторону Ники.
- Поехали, подкинем, - замахали руками парни, - далеко же!
- Слушай, - сказала Ника быстро, - мы тут катаемся часто. Можем и тебя взять… а потом довезем до дома, не переживай! Заодно и поговорим, я никогда не видела парня, который постоянно бы ходил без зверя.
- Не стоит, - хмуро сказал Димка, и твердо добавил: - Мне еще подарок выбирать.
Он стоял и смотрел вслед Нике, злясь и раскаиваясь, что отказался. Но понимал, что соглашаться было нельзя. Нельзя - и все тут.
- Так что? - спросил продавец у Димки, не отрывавшего взгляд от машины, в которую уселась Ника. Красивой, мощной машины, на которой, поди, и от верчиты можно убежать.
- Ну вы же сами сказали: злая, - пожал плечами Димка и вышел из лавки.
Димке снилась Ника. Они долго и изо всех сил обнимались в папиной машине, а потом вышли и пошли, держась за руки, по лесной просеке. Димка немного боялся, что вот-вот начнется что-нибудь скверное: небо пошло полосами, в такую погоду того и жди, что перезвери нагрянут, а то и перелюди, или просто буря налетит с ветриканами.
Но Ника только смеялась и обнимала, и ластилась, и он, в общем-то, шел. Хоть и ворчал.
Потом Ника потянулась к нему лицом, а он наклонился к ней, и приоткрыл рот, видя, как приоткрываются Никины губы…
Ледяной ветер, ударивший в лицо, забивал дыхание, словно Димка тонул.
Он скатился с кровати, больно стукнувшись задом.
Окно было распахнуто - да так, что отлетела задвижка. Собачий ветер носился по комнате, дергая Димку за футболку и то и дело хлопая створкой окна.
Димка заворчал, но оделся, чувствуя, как нарастает изнутри тревога.
Спрыгнув на землю, он поспешил туда, куда вел его собачий ветер, толкая в спину. Ветки деревьев в саду гнулись наоборот, навстречу Димке, и он подумал, что ветер будет нешуточный.
Небо и взаправду шло полосами, так что Димка даже вздрогнул.
Собачий ветер протащил его по поселку в сторону большого шоссе, а потом свернул в поле и дальше - в глубокие, мрачные яруги, где гнездилось много перептиц и перезверья. На краю леса Димка увидел машину и побежал, чего-то боясь.
Еще на середине поля он вдруг увидел ветрикана. Еще небольшого; видать, только проснувшегося. Столб черного ветра двигался через лес прямиком к машине. Димка побежал быстрее, боясь только оступиться. Собачий ветер вился вокруг, заплетая траву в косицы.
Машина стояла на крыше. Кто бы ни сделал это, сейчас рядом никого не было, а следы смазались. Возле машины лежали раздавленный уж, расплющенная о дверцу кукаберра и разорванный надвое комок меха. Раньше, наверное, это был маленький рыжий панда.
Заглянув внутрь, Димка увидел двух парней с разбитыми лицами и девочку. Осторожно выбив остатки разбитого бокового окна, он вытащил девочку, потом первого парня…
А потом над ними заревел ветрикан.
Девочка закричала, и только тут Димка присмотрелся к ней. Это была Ника. Димка глянул на парней и почувствовал, что ему вырывают кусок сердца.
- Пойдем, - сказал он, скрипнув зубами, - пойдем быстрее, на них кровь, мы не успеем.
- Н-нет, - застонала Ника, - нет!
- Ветрикан их не отпустит, - сказал Димка, хоть это и так знал каждый первоклашка: ураганный ветер чует кровь не хуже вервольфа, а двигаться может очень быстро.
- Это мои кузены! - крикнула Ника, вырывая руку из руки Димки. - Я их не брошу!
Димка замер, не зная, что чувствует. А потом порыв ветра рванул его вперед и впечатал в машину. Ветрикан пришел.
Димка держался как мог, придерживая и Нику, но вытащенный из машины парень потихоньку покатился, поехал по земле. Димка вскрикнул и дотянулся до ноги в кроссовке, потянул на себя. Ветрикан тоже дернул сильнее.
Димка подумал, что надо было оставить записку, что ли. Ника что-то кричала рядом, но за ревом черного ветра было не разобрать.
А потом рев стал стихать. Нет, не так: на него наложилось другое рычание, и вой, и скрежет, и Димка, осторожно подтащив ближе парня, выглянул из-за машины.
Ветрикан рвался в клочья, слабел и рассыпался, а другой ветер, зайдя сбоку, продолжал расплетать черные воздушные струи.
Это длилось и длилось. А потом наступила тишина, и стало можно идти домой.
Машина Никиного отца мигнула красными огнями и скрылась за поворотом.
Папа вернулся в дом и закрыл дверь.
- Такой ветер во дворе, - сказал он. И обнял маму. Оба они пытались скрыть слезы и не показывали страха: Димка теперь разбирался, каково это. Он подошел ближе и обнял их обоих.
А утром вышел во двор, постоял лицом к ветру, холодному и шалопутному, и стал делать вольер, рассчитанный на очень, очень большого пса.