(no subject)
На вулкане
Summary:
Почему Вэнь Жоханю понадобилось завоёвывать мир.
Пэйринг: Вэнь Жохань/непреодолимые обстоятельства
Модао, Módào Zǔshī - Mòxiāng Tóngxiù
Wēn Ruòhán, Alternative Universe − Canonical AU (or not)Out of Character (or not)Headcanon, Выход на канон, Или нет, Цишань Вэнь, Безночный город
Саурон Чёрный, Саурон Чёрный − а вы какими стали бы, прожив триста лет у коптящего вулкана?!
Он стоял у окна и смотрел на проплывающие над горой багровые облака. На его памяти они всегда были такими, словно бы подернутыми пылью. Вдали, над холмами всходило солнце. Солнце, которое они привыкли чтить, − но сегодня казалось, что его раскалённые лучи несут гибель.
Хотя это и не было правдой.
Целителя он все-таки не сжёг − впору похвалить себя, как хвалил когда-то малыша-сына за первый удачный талисман: кривоватый, но ведь сработал же!
Сколько тогда было А-Сюю? Пять? Больше?
Целитель, двоюродный брат по линии матери, приехал в Безночный город, чтобы покопаться в библиотеке, − а после попросил о личной встрече. И теперь он почти жалел, что не отказал − не нашел повода. “Может, стоило сказаться больным?” − Глава клана невесело усмехнулся.
Гора, возвышавшаяся над городом, дымилась всегда. Порой она извергала искры и пламя − это было красиво. Но никогда не изливалась огнём и реками лавы, сжигая на своём пути всё. Во всяком случае, со времён основания клана ничего подобного не случалось. А земля у подножия и на склонах всегда хорошо плодоносила. Может быть, благодаря особым свойствам пепла огненной горы, благосклонной к его клану: что-то он такое читал в одном трактате.
Правда, дымные тучи все чаще застилали небо, а пыль окрашивала облака в тёмно-красные оттенки. Пожалуй, в последнее время город следовало бы назвать скорее Бессолнечным, чем Безночным. Поэтому огни на улицах, горящие днём и ночью, давно уже стали привычными.
Он и не помнил иного.
Целитель был вежлив и настойчив. Кланялся в пол, расспрашивал о болезнях детей и горожан, о загадочных смертях в старшей семье, о том, сколько младенцев за последние два-три года не дожили до пяти лет, как выглядела их смерть и не кашляет ли малыш А-Юань. Глава клана подумал было, что речь о каком-нибудь заговоре, кознях врагов, которые он проглядел.
И когда он позвал − по настоянию гостя − сыновей, они пили чай, ведя неспешную беседу, целитель щупал пульс, заглядывал в глаза, задавая дурацкие вопросы, глава клана всё ещё не видел в этом большой беды. В конце концов, эти целители всегда такие − им интереснее слушать чужой пульс, чем певичек в весёлых домах.
Он ошибся.
Когда мальчики ушли, целитель снова склонился перед главой клана и заговорил. Несмело, словно боялся его гнева − и правильно, надо сказать. Мысль испепелить незваного гостя казалось всё более заманчивой − но Вэнь Жохань слушал, окаменев.
Выходило так, что вулканический пепел отравляет воздух и вызывает всякие болезни − и если бы только у простолюдинов! Заклинатели болеют редко, но когда поколение за поколением дышит этой дрянью, может случиться всякое. Возможно, это месть каких-нибудь духов, запертых в огненных недрах и лишенных возможности изливать на людей реки жидкого пламени?
Нет, он знал, что его жену не отравили. Скорее всего, нет. Просто первые роды нелегко дались госпоже Вэнь; вторые были ещё тяжелее. Едва оправившись, она начала кашлять, задыхалась и через несколько лет сгорела от неведомой хвори. А малыш Чао всегда был болезненным мальчиком − то кашель, то одышка.
Из-за этого и заклинателем он стал слабеньким: мальчик быстро уставал, от боевых искусств он, видите ли, задыхался, от книжной пыли − кашлял. Поэтому на второго наследника махнули рукой − а он быстро научился пользоваться своим положением, привык считать, что позволено ему всё, и при этом почти ни за что с него не спрашивают.
Глава клана ударил кулаком по перилам. Резное дерево задымилось, пришлось поспешно творить чары − не хватало ещё устроить пожар в собственном дворце!
И со старшим было неладно − глава клана считал, что наследник злится из-за некоторых их расхождений. С некоторых пор открытый и раскованный А-Сюй сделался мрачен и молчалив, на советах был рассеян, говорил мало, на пиру почти не ел, налегая на крепкое вино, хотя до сих пор не был к этому склонен. А застывшее, словно каменная маска, лицо сына говорило о том, что наследник перестал доверять отцу или, может быть, замыслил дурное.
Но он чувствовал, что здесь что-то не так: заговор, да ещё против него − это не вязалось с обликом его А-Сюя. И ведь прав оказался − мелкие частицы иньского пепла, проникая в желудок, вызывают, оказывается, раздражение, а потом и открытые раны…
То есть он просто не может есть. Даже рис. А крепкое вино немного приглушает боль. И его сын умрёт, если целитель не придумает лекарства, − интересно, здешние ничем не смогли ему помочь или наследник постеснялся − а ведь должен понимать, что его жизнь слишком ценна.
«Если так − выпорю так, чтобы на всю жизнь запомнил. Только бы выжил… А потом отправлю в Облачные Глубины за книгами о полезной и вредной еде!
И пусть только попробует принести вместо этого весенние картинки про ланьских зайцев, как в тот раз...»
Глава Вэнь ненавидел бессилие. Видеть, как страдают и умирают его дети, − и не иметь возможности ничем не помочь! Очень хотелось кого-нибудь сжечь − и он впервые задумался, а почему собственно? Его отец делал это дважды за всю свою жизнь − но прежнему главе не пришло бы и в голову превращать людей в марионеток. Да и сам он в юности сжег бы любого, посмевшего высказать такое предположение… Может, какая-нибудь скрытая болезнь вот-вот лишит его разума?!
Идти к целителям не хотелось − но становиться безумным чудовищем, от которого шарахаются слуги и которого боятся собственные сыновья, хотелось ещё меньше. Глава клана поморщился.
«Поехать куда-нибудь к морю», − предполагал двоюродный брат.
Море, пристань...
Юньмэн? Чем-то ему нравилась эта мысль.
«Надо будет подумать, как бы это лучше всего устроить.
А малыша Юаня отправить в деревню к родственникам матери − там воздух чище!»
Summary:
Почему Вэнь Жоханю понадобилось завоёвывать мир.
Пэйринг: Вэнь Жохань/непреодолимые обстоятельства
Модао, Módào Zǔshī - Mòxiāng Tóngxiù
Wēn Ruòhán, Alternative Universe − Canonical AU (or not)Out of Character (or not)Headcanon, Выход на канон, Или нет, Цишань Вэнь, Безночный город
Саурон Чёрный, Саурон Чёрный − а вы какими стали бы, прожив триста лет у коптящего вулкана?!
Он стоял у окна и смотрел на проплывающие над горой багровые облака. На его памяти они всегда были такими, словно бы подернутыми пылью. Вдали, над холмами всходило солнце. Солнце, которое они привыкли чтить, − но сегодня казалось, что его раскалённые лучи несут гибель.
Хотя это и не было правдой.
Целителя он все-таки не сжёг − впору похвалить себя, как хвалил когда-то малыша-сына за первый удачный талисман: кривоватый, но ведь сработал же!
Сколько тогда было А-Сюю? Пять? Больше?
Целитель, двоюродный брат по линии матери, приехал в Безночный город, чтобы покопаться в библиотеке, − а после попросил о личной встрече. И теперь он почти жалел, что не отказал − не нашел повода. “Может, стоило сказаться больным?” − Глава клана невесело усмехнулся.
Гора, возвышавшаяся над городом, дымилась всегда. Порой она извергала искры и пламя − это было красиво. Но никогда не изливалась огнём и реками лавы, сжигая на своём пути всё. Во всяком случае, со времён основания клана ничего подобного не случалось. А земля у подножия и на склонах всегда хорошо плодоносила. Может быть, благодаря особым свойствам пепла огненной горы, благосклонной к его клану: что-то он такое читал в одном трактате.
Правда, дымные тучи все чаще застилали небо, а пыль окрашивала облака в тёмно-красные оттенки. Пожалуй, в последнее время город следовало бы назвать скорее Бессолнечным, чем Безночным. Поэтому огни на улицах, горящие днём и ночью, давно уже стали привычными.
Он и не помнил иного.
Целитель был вежлив и настойчив. Кланялся в пол, расспрашивал о болезнях детей и горожан, о загадочных смертях в старшей семье, о том, сколько младенцев за последние два-три года не дожили до пяти лет, как выглядела их смерть и не кашляет ли малыш А-Юань. Глава клана подумал было, что речь о каком-нибудь заговоре, кознях врагов, которые он проглядел.
И когда он позвал − по настоянию гостя − сыновей, они пили чай, ведя неспешную беседу, целитель щупал пульс, заглядывал в глаза, задавая дурацкие вопросы, глава клана всё ещё не видел в этом большой беды. В конце концов, эти целители всегда такие − им интереснее слушать чужой пульс, чем певичек в весёлых домах.
Он ошибся.
Когда мальчики ушли, целитель снова склонился перед главой клана и заговорил. Несмело, словно боялся его гнева − и правильно, надо сказать. Мысль испепелить незваного гостя казалось всё более заманчивой − но Вэнь Жохань слушал, окаменев.
Выходило так, что вулканический пепел отравляет воздух и вызывает всякие болезни − и если бы только у простолюдинов! Заклинатели болеют редко, но когда поколение за поколением дышит этой дрянью, может случиться всякое. Возможно, это месть каких-нибудь духов, запертых в огненных недрах и лишенных возможности изливать на людей реки жидкого пламени?
Нет, он знал, что его жену не отравили. Скорее всего, нет. Просто первые роды нелегко дались госпоже Вэнь; вторые были ещё тяжелее. Едва оправившись, она начала кашлять, задыхалась и через несколько лет сгорела от неведомой хвори. А малыш Чао всегда был болезненным мальчиком − то кашель, то одышка.
Из-за этого и заклинателем он стал слабеньким: мальчик быстро уставал, от боевых искусств он, видите ли, задыхался, от книжной пыли − кашлял. Поэтому на второго наследника махнули рукой − а он быстро научился пользоваться своим положением, привык считать, что позволено ему всё, и при этом почти ни за что с него не спрашивают.
Глава клана ударил кулаком по перилам. Резное дерево задымилось, пришлось поспешно творить чары − не хватало ещё устроить пожар в собственном дворце!
И со старшим было неладно − глава клана считал, что наследник злится из-за некоторых их расхождений. С некоторых пор открытый и раскованный А-Сюй сделался мрачен и молчалив, на советах был рассеян, говорил мало, на пиру почти не ел, налегая на крепкое вино, хотя до сих пор не был к этому склонен. А застывшее, словно каменная маска, лицо сына говорило о том, что наследник перестал доверять отцу или, может быть, замыслил дурное.
Но он чувствовал, что здесь что-то не так: заговор, да ещё против него − это не вязалось с обликом его А-Сюя. И ведь прав оказался − мелкие частицы иньского пепла, проникая в желудок, вызывают, оказывается, раздражение, а потом и открытые раны…
То есть он просто не может есть. Даже рис. А крепкое вино немного приглушает боль. И его сын умрёт, если целитель не придумает лекарства, − интересно, здешние ничем не смогли ему помочь или наследник постеснялся − а ведь должен понимать, что его жизнь слишком ценна.
«Если так − выпорю так, чтобы на всю жизнь запомнил. Только бы выжил… А потом отправлю в Облачные Глубины за книгами о полезной и вредной еде!
И пусть только попробует принести вместо этого весенние картинки про ланьских зайцев, как в тот раз...»
Глава Вэнь ненавидел бессилие. Видеть, как страдают и умирают его дети, − и не иметь возможности ничем не помочь! Очень хотелось кого-нибудь сжечь − и он впервые задумался, а почему собственно? Его отец делал это дважды за всю свою жизнь − но прежнему главе не пришло бы и в голову превращать людей в марионеток. Да и сам он в юности сжег бы любого, посмевшего высказать такое предположение… Может, какая-нибудь скрытая болезнь вот-вот лишит его разума?!
Идти к целителям не хотелось − но становиться безумным чудовищем, от которого шарахаются слуги и которого боятся собственные сыновья, хотелось ещё меньше. Глава клана поморщился.
«Поехать куда-нибудь к морю», − предполагал двоюродный брат.
Море, пристань...
Юньмэн? Чем-то ему нравилась эта мысль.
«Надо будет подумать, как бы это лучше всего устроить.
А малыша Юаня отправить в деревню к родственникам матери − там воздух чище!»