ИЗОБРАЖАЯ НАУКУ, СОЗДАВАЯ ИСКУССТВО
Древняя индийская легенда гласит, что Брахма сотворил вселенную и все прекрасные, покрытые снегом горы, реки, цветы, всех птиц, все деревья и даже людей. Но вскоре после этого он сидел, обхватив голову руками. Его супруга Сарасвати спросила: «Господин мой, ты сотворил прекрасную вселенную, населил её людьми огромного достоинства и ума, которые поклоняются тебе, почему же ты так подавлен?» Брахма ответил: «Да, все это правда, но люди, которых я создал, не ценят красоту моих творений, а без этого весь их разум ничего не значит». Тогда Сарасвати заверила Брахму: «Я сделаю человечеству подарок искусство». И у людей развилось чувство прекрасного, они стали эстетически одарёнными и увидели божественную искру во всем. Сарасвати с тех пор поклоняются в Индии как богине искусства и музыки как музе человечности.
Так что такое искусство? Почему некоторые картины, музыка, природные явления вызывают у нас наслаждение? Как наш мозг определяет, что красиво, что нет? На все эти вопросы пытается отыскать ответ достаточно молодая научная дисциплина на стыке нейробиологии, искусства и - нейроэстетика.
Зеркальные нейроны
Зеркальные нейроны были обнаружены в 1990-х годах учеными из Пармы во главе с Виторио Галлезе. Внутри некоторых областей мозга находится особый класс нервных клеток, называемых зеркальными нейронами. Зрительные нейроны связывают визуально получаемую информацию и моторный ответ. Эти нейроны активизируются не только когда мы сами выполняем действие, но и тогда, когда мы видим, что кто то другой выполняет это же самое действие. Мы на мозговом уровне имитируем, то что делают другие.
Это имеет непосредственное отношение к искусству и красоте. В качестве примера можно упомянуть кино как вид искусства, который на полную катушку задействует работу зеркальных нейронов. За один киносеанс мы способны испытать полную гамму чувств: мы сопереживаем героям, эротические сцены вызывают в нас возбуждение, сцены насилия рождают страх и так далее. Часто мы будто сами действуем вместо героев фильма. Наш мозг думает, что всё, что происходит на экране, на самом деле происходит с нами в реальности.
Когда мы наблюдаем жестокие пытки изображенные на картине Гойя у нас срабатывают те же нейроны, которые бы сработали если бы это происходило с нами. От этого возникающие переживания и ужас.
Наблюдая картины Лучо Фонтаны, мы в мозге повторяем те же движения, следы работы. Видимые следы целенаправленных движений. Именно это у нас вызывает эстетическое удовольствие. Мы и сами создатели этой картины.
Кроме того, возможно, что художники подсознательно используют в создании своих работ методы, способные впоследствии оказывать на зрителя сильное эмоциональное воздействие. Художник в некотором смысле невролог, изучающий потенциалы и возможности головного мозга посредством своих визуальных инструментов. Творения, которые способны вызвать эстетические переживания, обнаружат себя в реакциях нейронов головного мозга зрителей.
Рамачандран и его теория художественного опыта
В своей книге «Рождение разума. Загадки нашего сознания» профессор Рамачандран сформулировал десять нейроэстетических принципов:
1) максимальное смещение;
2) группировка;
3) контраст;
4) изоляция;
5) решение проблем восприятия;
6) симметрия;
7) отвращение к сходному мнению;
8) повторение, ритм и порядок;
9) баланс;
10) метафора.
Максимальное смещение. По Рамачандрану искусство всегда некое преувеличение реальности. Некоторыми аргументами к этому могут служить Венера Виллендорфская и богиня Парвати. Индийский скульптор взял среднеарифметическую женскую форму и изъял среднюю мужскую форму, оставив большую грудь, широкие бедра и тонкую талию. А затем он усилил образ. В результате получилась анатомически неправильное олицетворение идеальной женщины. Усиленно можно использовать и цветовую гамму. Примером этого является рисунок Матисса. Принцип максимального смещения обозначает, что мозгу приятно что важнейшие качества изображения выражаются ярко. Рамачандран приводит интересный пример: представьте, что вы учите крысу отличать квадрат от прямоугольника, давая ей кусочек сыра всякий раз, когда она видит конкретный прямоугольник. Когда крыса видит квадрат, то ничего не получает. Очень быстро она понимает, что прямоугольник означает еду, и начинает любить прямоугольник. Но если вы возьмёте более удлинённый, тонкий прямоугольник и покажете крысе, она станет предпочитать второй прямоугольник первому. Это происходит потому, что крыса выучила правило - прямоугольная форма - это хорошо. Отсюда, чем прямоугольник более удлинённый и тонкий, тем он «прямоугольнее», а крыса понимает - чем «прямоугольнее», тем лучше.
Группировка. Когда нашему мозгу удается из сложного фона выделить четкую фигуру или объект, то это определенно приносит нам некоторое эстетическое удовольствие. Мозгу нравится решать задачи. Именно на этом основан принцип «группировки» в изобразительном искусстве. Примером такой картины-головоломки является далматинец Ричарда Грегори. Поначалу мы не видим ничего, кроме набора пятен, но можем почувствовать, как наш зрительный мозг пытается решить эту перцептивную задачу, стараясь вычленить смысл из этого хаоса. И затем, через 30-40 секунд внезапно всё становится на своё место, мы группируем фрагменты в правильном порядке и можем видеть далматинца. Из зрительных центров мозга в эмоциональные центры лимбической системы поступает сообщение, давая им толчок: «Ага, здесь есть объект - это собака».
Изоляция. Еще один закон восприятия - закон изоляции, или преуменьшения. Почему же первобытные рисунки буйволов выглядят гораздо более выразительно и дают даже больше представления о буйволах, чем более реалистичная фотография из National Geographic, хотя казалось бы? Почему простой рисунок обнаженной натуры, сделанный Пикассо, Роденом или Модилиани, может впечатлять нас намного сильнее, чем цветная фотография красотки?
Дело в том, что у нас ограниченное количество внимания. В фотографиях внимание распределяется между фактурой кожи, оттенками травы, бликами и прочем. Каждому параметру достается мало внимания. Несущественная информация перегружает картину и отвлекает внимание от сути. Художник же выделяет один параметр, одну идею, и передает только ее, очищая от всех ненужных дополнительных деталей.
Симметрия. На протяжении всей истории люди пытались «измерить» красоту, описать с помощью математических формул или геометрических пропорций, тем самым обеспечить возможность ее воссоздания. Эстетико-математическое восприятие мира Пифогора проходит через всю античность и переходит в средние века через творчество Боэция и Августина. Симметрия характеризовала гармоничность, пропорциональность, стройность природных тел и тела человека. Поэтому понятия симметрии и красоты тождественны. Нередко требования симметрии заставляли художника изменить картину, если даже нарушались исторические факты. В росписях Суассанского собора один из трех волхвов отсутвуют, так как не вписывается в задуманную симметрию. В Пармском соборе святой Мартин делит накидку не с одним, а с двумя нищими.
На сегодняшний день нейроэстетика не описывает и не может описать взаимосвязь искусства и работы мозга - хотя бы потому, что мы пока мало знаем о его устройстве. 280 миллионов нейронов в затылочной доле мозга (там находятся основные зрительные центры), внутренняя логика, механизм переключения внимания, целая система, создающая эмоции, - а вы всего лишь бросили взгляд на «Мона Лизу».
Так что такое искусство? Почему некоторые картины, музыка, природные явления вызывают у нас наслаждение? Как наш мозг определяет, что красиво, что нет? На все эти вопросы пытается отыскать ответ достаточно молодая научная дисциплина на стыке нейробиологии, искусства и - нейроэстетика.
Зеркальные нейроны
Зеркальные нейроны были обнаружены в 1990-х годах учеными из Пармы во главе с Виторио Галлезе. Внутри некоторых областей мозга находится особый класс нервных клеток, называемых зеркальными нейронами. Зрительные нейроны связывают визуально получаемую информацию и моторный ответ. Эти нейроны активизируются не только когда мы сами выполняем действие, но и тогда, когда мы видим, что кто то другой выполняет это же самое действие. Мы на мозговом уровне имитируем, то что делают другие.
Это имеет непосредственное отношение к искусству и красоте. В качестве примера можно упомянуть кино как вид искусства, который на полную катушку задействует работу зеркальных нейронов. За один киносеанс мы способны испытать полную гамму чувств: мы сопереживаем героям, эротические сцены вызывают в нас возбуждение, сцены насилия рождают страх и так далее. Часто мы будто сами действуем вместо героев фильма. Наш мозг думает, что всё, что происходит на экране, на самом деле происходит с нами в реальности.
Когда мы наблюдаем жестокие пытки изображенные на картине Гойя у нас срабатывают те же нейроны, которые бы сработали если бы это происходило с нами. От этого возникающие переживания и ужас.
Наблюдая картины Лучо Фонтаны, мы в мозге повторяем те же движения, следы работы. Видимые следы целенаправленных движений. Именно это у нас вызывает эстетическое удовольствие. Мы и сами создатели этой картины.
Кроме того, возможно, что художники подсознательно используют в создании своих работ методы, способные впоследствии оказывать на зрителя сильное эмоциональное воздействие. Художник в некотором смысле невролог, изучающий потенциалы и возможности головного мозга посредством своих визуальных инструментов. Творения, которые способны вызвать эстетические переживания, обнаружат себя в реакциях нейронов головного мозга зрителей.
Рамачандран и его теория художественного опыта
В своей книге «Рождение разума. Загадки нашего сознания» профессор Рамачандран сформулировал десять нейроэстетических принципов:
1) максимальное смещение;
2) группировка;
3) контраст;
4) изоляция;
5) решение проблем восприятия;
6) симметрия;
7) отвращение к сходному мнению;
8) повторение, ритм и порядок;
9) баланс;
10) метафора.
Максимальное смещение. По Рамачандрану искусство всегда некое преувеличение реальности. Некоторыми аргументами к этому могут служить Венера Виллендорфская и богиня Парвати. Индийский скульптор взял среднеарифметическую женскую форму и изъял среднюю мужскую форму, оставив большую грудь, широкие бедра и тонкую талию. А затем он усилил образ. В результате получилась анатомически неправильное олицетворение идеальной женщины. Усиленно можно использовать и цветовую гамму. Примером этого является рисунок Матисса. Принцип максимального смещения обозначает, что мозгу приятно что важнейшие качества изображения выражаются ярко. Рамачандран приводит интересный пример: представьте, что вы учите крысу отличать квадрат от прямоугольника, давая ей кусочек сыра всякий раз, когда она видит конкретный прямоугольник. Когда крыса видит квадрат, то ничего не получает. Очень быстро она понимает, что прямоугольник означает еду, и начинает любить прямоугольник. Но если вы возьмёте более удлинённый, тонкий прямоугольник и покажете крысе, она станет предпочитать второй прямоугольник первому. Это происходит потому, что крыса выучила правило - прямоугольная форма - это хорошо. Отсюда, чем прямоугольник более удлинённый и тонкий, тем он «прямоугольнее», а крыса понимает - чем «прямоугольнее», тем лучше.
Группировка. Когда нашему мозгу удается из сложного фона выделить четкую фигуру или объект, то это определенно приносит нам некоторое эстетическое удовольствие. Мозгу нравится решать задачи. Именно на этом основан принцип «группировки» в изобразительном искусстве. Примером такой картины-головоломки является далматинец Ричарда Грегори. Поначалу мы не видим ничего, кроме набора пятен, но можем почувствовать, как наш зрительный мозг пытается решить эту перцептивную задачу, стараясь вычленить смысл из этого хаоса. И затем, через 30-40 секунд внезапно всё становится на своё место, мы группируем фрагменты в правильном порядке и можем видеть далматинца. Из зрительных центров мозга в эмоциональные центры лимбической системы поступает сообщение, давая им толчок: «Ага, здесь есть объект - это собака».
Изоляция. Еще один закон восприятия - закон изоляции, или преуменьшения. Почему же первобытные рисунки буйволов выглядят гораздо более выразительно и дают даже больше представления о буйволах, чем более реалистичная фотография из National Geographic, хотя казалось бы? Почему простой рисунок обнаженной натуры, сделанный Пикассо, Роденом или Модилиани, может впечатлять нас намного сильнее, чем цветная фотография красотки?
Дело в том, что у нас ограниченное количество внимания. В фотографиях внимание распределяется между фактурой кожи, оттенками травы, бликами и прочем. Каждому параметру достается мало внимания. Несущественная информация перегружает картину и отвлекает внимание от сути. Художник же выделяет один параметр, одну идею, и передает только ее, очищая от всех ненужных дополнительных деталей.
Симметрия. На протяжении всей истории люди пытались «измерить» красоту, описать с помощью математических формул или геометрических пропорций, тем самым обеспечить возможность ее воссоздания. Эстетико-математическое восприятие мира Пифогора проходит через всю античность и переходит в средние века через творчество Боэция и Августина. Симметрия характеризовала гармоничность, пропорциональность, стройность природных тел и тела человека. Поэтому понятия симметрии и красоты тождественны. Нередко требования симметрии заставляли художника изменить картину, если даже нарушались исторические факты. В росписях Суассанского собора один из трех волхвов отсутвуют, так как не вписывается в задуманную симметрию. В Пармском соборе святой Мартин делит накидку не с одним, а с двумя нищими.
На сегодняшний день нейроэстетика не описывает и не может описать взаимосвязь искусства и работы мозга - хотя бы потому, что мы пока мало знаем о его устройстве. 280 миллионов нейронов в затылочной доле мозга (там находятся основные зрительные центры), внутренняя логика, механизм переключения внимания, целая система, создающая эмоции, - а вы всего лишь бросили взгляд на «Мона Лизу».