Назад Северная Осетия: надежный плацдарм Не доходя до Ларса, я отстал…: hitch

hitch_hiker

(no subject)

Oct 02, 2007 02:31

Назад

Северная Осетия: надежный плацдарм

Не доходя до Ларса, я отстал от конвоя, засмотревшись на огромные скалы, между коими хлещет Терек с яростию неизъяснимой. Вдруг бежит ко мне солдат, крича мне издали: «Не останавливайтесь, ваше благородие, убьют!» Это предостережение с непривычки показалось мне чрезвычайно странным. Дело в том, что осетинские разбойники, безопасные в этом узком месте, стреляют через Терек в путешественников.

А. С. Пушкин «Путешествие в Арзрум»

Осетины в числе первых северокавказских народов присоединились к Российской империи. Случилось это в 1774 году, а спустя десять лет в регионе была построена первая российская крепость - Владикавказ. Присоединение прошло достаточно мирно, и с тех пор эта территория всегда считалась главным форпостом России на Северном Кавказе.

Официально Осетия состоит из двух частей: Северной в составе России и Южной в составе Грузии. Однако Южная Осетия в конце 80-х годов объявила о своей независимости, отстояла ее в грузино-осетинской войне 1990-1992 года и ныне де-факто является суверенным государством под протекторатом России.

Другая, менее продолжительная, но тоже по-своему значимая война, в которой принимали участие осетины - это осетино-ингушский конфликт 1992 года. Корни конфликта - депортация ингушей в 1944 году. В связи с ликвидацией Чечено-Ингушетии часть ингушской территории отошла Северной Осетии и была заселена осетинами из других районов. После возвращения ингушей из Казахстана они неоднократно пытались вернуть потерянные земли. Но только в начале 90-х годов с ослаблением центральной власти в стране произошел беспрецедентный случай - один российский регион начал войну против другого.

Утром 31 октября 1992 года в Пригородном районе Северной Осетии появились ингушские отряды, вооруженные стрелковым оружием и бронетехникой, и быстро заняли большую часть спорной территории. Однако их противники оказались вооружены не хуже соседей, а своим собратьям помогли ополченцы из Южной Осетии. Осетины оттеснили ингушей обратно к административной границе, и уже были готовы разгромить саму Ингушетию, но российские власти остановили насилие, введя войска в зону конфликта. За несколько дней вооруженных столкновений с обеих сторон погибло около 600 человек. Ингушское население Пригородного района было вынуждено покинуть свои дома и бежать в соседнюю Ингушетию.

Расстояние между Назранью и Владикавказом - столицами двух некогда воевавших республик - всего 26 километров. Автобус проходит эту дистанцию за двадцать минут. Правда, на административной границе двух регионов, как и по всему Северному Кавказу, стоит блокпост с солдатами и милиционерами. В автостопном путеводителе «Вольная энциклопедия» давалась такая рекомендация: «Ни в кое случае не переходите границу Осетии и Ингушетии пешком - Вас могут расстрелять как федералы, так и милицейские подразделения с обоих сторон!» Раньше даже таксисты очень редко соглашались кататься из Ингушетии в Осетию и обратно. Однако теперь обстановка несколько стабилизировалось, и пересекать границу можно без вреда для здоровья. На автобус милиционеры вообще не обратили никакого внимания. Но даже сейчас, когда напряжение на границе спало, ингуши и осетины ненавидят друг друга всей душой.

Юрий из Владикавказа, с которым я заранее списался по Интернету, встретил меня у автовокзала. Погрузив вещи в багажник своей машины, он заметил:

- Ты когда написал, что едешь в горные районы Чечни и Дагестана, я подумал: «Если парень в течение двух недель ничего не напишет, значит можно его уже не ждать».

- Да нет, там все нормально, очень доброжелательное отношение, - успокоил его я.

- Это если ты как гость к ним приехал. Для кавказцев гость - это святое. Но если бы там жил, был их соседями, тогда бы у тебя было совсем другое мнение. Мой отец двадцать лет в Чечено-Ингушской республике прожил. Он говорил, что еще в советское время у каждого чеченца было оружие - где-то в огороде закопано. И если начинались какие-то проблемы, они брали лопату, откапывали ружье и начинали стрелять.

- По-твоему выходит, что все чеченцы - бандиты.

- Так оно и есть. Когда живешь с ними рядом, узнаешь их гораздо лучше.

- Тогда что ты об ингушах думаешь?

- А они еще хуже! - коротко ответил Юрий. Таким образом, он, хоть и был русским, но в плане ненависти к вайнахам полностью разделял мнение осетин.

Вообще, в Северной Осетии самая высокая доля русских - треть населения. Да и сами осетины гораздо ближе к русским по культуре и традициям, нежели народы Дагестана и Чечни. Особенно это чувствуется по Владикавказу. Впервые я почувствовал, что нахожусь не в Азии, а в Европе. Во Владикавказе много старинной архитектуры 18-19 века, которая часто встречается в старинных губернских городах России. Центральная улица - Проспект Мира - превращена в красивый бульвар с вековыми деревьями и старыми скамейками. Во Владикавказе ходят трамваи, что вообще-то редкость для Северного Кавказа. А в центре проспекта можно увидеть памятник Ленину, который в других северокавказских городах мне почему-то не встречался.

Тюбетейки у мужчин и хиджабы у женщин, распространенные в соседних мусульманских регионах, здесь почти не видны. На многих девушках обтягивающие джинсы или короткие юбки, а некоторые парни облачены в спортивные костюмы. Словом, чувствуешь себя почти как где-то в средней полосе России.

Через центр течет легендарная река Терек, воспетая в стихах и песнях. Когда-то на ее берегах поселились казаки и, переняв культуру горских народов, превратились в самую грозную часть казачества - Терское казачье войско. Терек протекает и через Чечню с Дагестаном, но мой путь лежал гораздо южнее, так что реку эту я увидел только сейчас. Во Владикавказе она совсем неширокая, но облачена в красивую набережную, а берега ее украшают храмы нескольких религий.

Интересно, что осетины разделены на несколько этнически-религиозных групп, и среди них есть как православные, так и мусульмане. В самом Владикавказе есть и мечети, и православные церкви, и храмы местных традиционных верований. Впрочем, религия, как мне показалось, не играет большой роли в жизни республики.

Юрий на следующий день покатал меня по окрестностям осетинской столицы. Мы проехали по знаменитой Военно-грузинской дороге, соединяющей Владикавказ и Тбилиси. Построена она была русскими войсками в конце 18 века. Во многом своей известности Военно-грузинская дорога обязана русской литературе. По ней ходили, ездили на лошади или в повозках Пушкин, Грибоедов, Лермонтов, Лев Толстой, Гиляровский, Чехов, Горький, Булгаков, Маяковский. А вслед за ними по дороге пошли и их персонажи. Из самых известных героев последними здесь были Остап Бендер и Ипполит Воробьянинов, которые шли в Тбилиси в поисках заветного стула.

Однако дойти до замка Тамары, где «концессионеры» встретили отца Федора, теперь не получится. Несколько лет назад Россия и Грузия ввели визовый режим, а год назад российский пограничный переход Верхний Ларс был закрыт на ремонт. К слову сказать, ремонт перехода удивительным образом совпал с охлаждением отношений двух стран. Так что теперь проехать дорогу от начала до конца невозможно в принципе. Мы с Юрием доехали до границы и повернули обратно.

Военно-грузинская дорога производит удивительно умиротворяющее впечатление. Если в Дагестане горы устрашали своим грозным видом, то здесь они выглядят как нечто родное и знакомое - может быть, благодаря русским писателям, которые много раз описывали эти места. Скромные села, высокие горы, коровы, пасущиеся на склонах, и протекающая рядом река Терек. Вдалеке, на самой российско-грузинской границе видна вершина горы Казбек, одна из высочайших гор России. Дорога совершенно пуста - после закрытия границ ездить на юг совершенно незачем. Только редкие туристы любуются видами да сельские жители едут во Владикавказ.

Северная Осетия была плацдармом при наступлении на Чечню. Как я уже писал, западная группировка шла в Грозный из Владикавказа, а северная - из Моздока. Однако война осетин не сильно коснулась. Крупные теракты здесь случаются редко, перестрелки с боевиками и взрывы - еще реже. Да и самих террористов и ваххабитов здесь своих почти нет - только приехавшие из Ингушетии и Чечни.

Поэтому туристу здесь можно не опасаться того, что он станет жертвой теракта или будет похищен боевиками. Тут, как и по всей России, есть проблемы иного рода. Мы с Юрием проезжали гору, на склоне горы стояла старинная башня - из тех, которые каждый кавказский народ считает своим собственным изобретением. Я спросил, можно ли остановиться и осмотреть это сооружение, но Юрий сказал, указывая на компанию из нескольких парней, стоявших рядом с башней:

- Знаешь, лучше не стоит. От греха подальше. Просто в прошлый раз была подобная ситуация. Мы с другом приехали посмотреть горы, а рядом оказалась компания таких же ребят. Им почему-то очень понравилась видеокамера моего друга. И пошло-поехало: «Да ладно, подари камеру! Слышь, да, тебе жалко, что ли?». Мне все-таки удалось убедить их, что камеру мы дарить не будем. Но тогда дополнительным аргументом было то, что у меня с собой был «Макаров». А сейчас я его, к сожалению, не взял с собой…

Такие вот особенности осетинской жизни. Со времен войны в Южной Осетии и осетино-ингушского конфликта многие местные жители держат дома огнестрельное оружие. С одной стороны - ингуши все еще хотят вернуть свои земли, с другой - пистолет всегда поможет защитить жизнь и имущество, как это произошло в описанном выше случае.

И все же чеченская война однажды коснулась Северной Осетии. Три года назад здесь произошло громкое и трагическое событие, о котором следует рассказать особо. В пятнадцати километрах к северу от Владикавказа находится город, чье название теперь известно каждому в нашей стране - Беслан.

Селение на этом месте было основано в 1847 году переселенцами из других частей Осетии и названо Бесланыкау по имени местного феодала Беслана Тулатова. В официальном употреблении закрепилось название Тулатово или Тулатовское. В 1941 году село Тулатовское было переименовано в Иристон ("осетинское"), а оно в 1950 году преобразовано в город Беслан.

Беслан - важный железнодорожный узел, здесь находится крупный маисовый комбинат, несколько заводов, швейная фабрика. И хотя город является крупным промышленным центром, мало кто из россиян до недавнего времени знал о его существовании. Но все изменилось 1 сентября 2004 года.

В этот день группа вооружённых людей в масках на нескольких автомобилях подъехала к зданию городской школы № 1 и прямо со школьной линейки захватила свыше 1300 заложников - детей и их родителей. Три дня боевики удерживали заложников в школьном спортзале. Все попытки вести переговоры с террористами окончились неудачей. 3 сентября в результате неожиданно начавшейся перестрелки и последовавшего за ней штурма погибли более 330 человек из числа заложников и военнослужащих, участвовавших в их спасении. Половина погибших - дети.

Мы с Юрием доехали до бесланской школы к вечеру. Улицы города были пустынны. Мы миновали несколько кварталов и выехали к краснокирпичному зданию. Это и была знаменитая школа № 1.

Выглядит школа жутко и нереально, как будто здание, пережившее войну, в окружении мирных и не тронутых сражениями кварталах. Все стекла в окнах выбиты, крыша обвалилась в нескольких местах. По всему периметру школы были положены цветочные венки.

Но самое страшное - это спортзал школы. Именно здесь террористы держали заложников, и именно здесь большинство из них погибло. В центре зала стоит деревянный православный крест, окруженный живыми цветами. По краю зала установлены венки, а на стенах висят десятки и сотни фотографий: дети и учителя, которые погибнут во время теракта. Светлые радостные лица, улыбки и смех - и все это на фоне пустых оконных проемов и покореженных стен.

Остальные помещения в школе выглядят не лучше. В коридорах свалены остатки школьной мебели, в некоторых классах остались грязные скамейки, на полу валяются листки из тетрадок и учебников. Стены исписаны надписями «мы помним» и «простите, что не уберегли вас…». С потолка свисают строительные конструкции, так что ходить здесь даже небезопасно.

Здание школы было совершенно пустынно. Только когда я почти заблудился и зашел в какое-то совсем дальнее помещение, навстречу мне вышли два молодых парня. Они вывели меня обратно в спортзал, рассказав по пути, что потеряли во время теракта нескольких дальних родственников. Беслан - город небольшой, здесь живет всего 30 тысяч человек, поэтому почти у каждого был родственник или знакомый, находившийся в школе.

Эти же ребята рассказали, что власти хотят снести школу и поставить на ее месте мемориальный комплекс. Проект его висит на стене школы. Основу комплекса, очевидно, будет составлять православный храм, изображенный на плакате с надписью «Храм светлых душ». Однако против строительства активно выступают матери погибших детей, особенно те, кто исповедует ислам.

- Какие впечатления? - спросил Юрий, когда я вернулся в машину.

- Жутко это все…

- Сейчас это еще выглядит нормально. А сразу после теракта там вообще было страшно смотреть. Следы крови на стенах и матерные надписи в адрес террористов.

Боевики, захватившие школу, в большинстве своем были убиты. Только один из них - чеченец Нурпаши Кулаев - был арестован и впоследствии приговорён к пожизненному заключению. Среди террористов было много ингушей, поэтому напряжение на осетино-ингушской границе чуть было не вылилось в очередную войну. Нормализовалась ситуация только несколько месяцев спустя. Погибшие дети были похоронены на городском кладбище, а взамен разрушенной школы в городе построили несколько новых...

Через десять минут Юрий оставил меня на все той же федеральной трассе Ростов-Баку. Я проголосовал минут десять и остановил белую «Ниву». Двое жителей Владикавказа ехали в Ставропольский край и смогли добросить меня до Пятигорска. Через несколько часов Кавказ остался далеко позади.

Эпилог

Не осталось почти ничего от эпохи Кавказской войны. Крепости Шамиля развеяны ветром, царские крепости разваливаются прямо на глазах. Только указатели и таблички говорят о том, что раньше здесь лилась кровь и гремели пушки. Жители Дагестана, хоть и уважают имама, но отсоединяться от России не хотят.

Да и нынешние войны постепенно уходят в прошлое. Нет в живых Дудаева и Ельцина, начавших первую чеченскую войну, уничтожены Аслан Масхадов, Шамиль Басаев и Хаттаб. И хотя незримая война на Кавказе продолжается, трансформируясь из уличных танковых сражений в партизанские вылазки, переходя из одного региона в другой, масштаб ее уже не тот, и рано или поздно она должна закончится.

Только одна вещь понятна после путешествия по Северному Кавказу. Люди очень устали от войны, которая непрерывно идет здесь уже много лет. Чеченец, аварец, ингуш, русский или осетин - все одинаково хотят мира. Речь из серии «хотят ли русские войны» (с указанием соответствующей национальности) можно услышать от любого кавказца.

Но вот загвоздка - одновременно все подозрительно косятся на соседние народы, которые «только и ждут…» А встретить врага нужно достойно, и поэтому хранится дома оружие, и милиция подозревает каждого чужака во всех смертных грехах, и со страниц газет говорят - «они хотят захватить наши земли» и «не отдают то, что принадлежит нам по праву». До мирного сосуществования разных народов Кавказу, конечно, еще далеко. Однако другого пути все равно нет. И хрупкое равновесие, которое сейчас установилось в регионе, с годами, надеюсь, будет становиться все прочнее.

А напоследок стихи Расула Гамзатова про Кавказ, на который я надеюсь вернуться еще не один раз:

Даже те, кому осталось, может,
Пять минут глядеть на белый свет,
Суетятся, лезут вон из кожи,
Словно жить еще им сотни лет.
А вдали в молчанье стовековом
Горы, глядя на шумливый люд,
Замерли, печальны и суровы,
Словно жить всего им пять минут.