Опричнина
В четверг в Институте динамического консерватизма состоялся круглый стол, посященный проблеме опричнины как исторического явления и политического архетипа.
Выступали с докладами Андрей Ильич Фурсов, предложившийся взгляд на опричнину, как на технологию русской власти, успешно реализовывавшуюся Иваном Грозным, Петром I и Сталиным в целях противодействия олигархизации власти. Интересным моментом в докладе было разделение национальной опричнины Иван и Сталин и "петербургской опричнины" Петр I (и, добавлю от себя - туда же сейчас клонит Сурков). В докладах Виталия Аверьянова и Максима Калашникова тема опричнины актуализовалась применительно к сегодняшнему дню.
Из выступлений отмечу блестящее выступление Рустама Рахматуллина, который указал на "архаизирующую" тенденцию в политике Иоанна, вынесшего центр власти из Кремля, и из посада, создавшего свой отдельный феодальный замок за десятки километров от Москвы в Александровой Слободе, а в Новгороде расположившегося на Рюрикове городище (в то время как Иван III требовал себе резиденцию в городе). Иван IV представл у него как князь-завоеватель, в противоположность национальному монарху правящему из города посреди посада, каким был Иван III. В этих рассуждениях много верного, хотя я не успел задать их автору вопрос об опричном дворце на Воздвиженке, который был не только в городе, но именно что в посаде, а не в Кремле, то есть в этом смысле был еще демократичней.
Ваш покорный слуга в своем выступлении выдвинул следующие тезисы.
1. Неуместно говорить о континуитете опричной политики Ивана IV по отношению к политике его отца и деда. Напротив, это была политика радикального разрыва, радикального перехода на революционные рельсы с рельсов эволюционных. И, несомненно, с точки зрения любого носителя эволюционной политической парадигмы, действия Ивана представляются форменным безобразием. И в самом деле, при Иване III и Василии III страна развивалась и плавнее и надежней и отрицать, что эпоха опричнины была эпохой серьезного кризиса, сопровождавшегося деструктивными и отвратительными явлениями - бессмысленно. Вопрос в другом, насколько Россия средеины XVI века располагала ресурсами для эволюционного развития, или же они де факто были исчерпаны? Не была ли исчерпанность ресурсов для этого эволюционного развития причиной резкого обострения отношений Ивана IV с боярской аристократией и верхушкой новой бюрократии.
2. Безусловно надо отказаться от историографического образа "Иван Террибль". Речь идет даже не просто о производной от взглядов на Ивана иностранцев. Она является производной от восточноевропейской пропагандистской публицистики времен Ливонской войны. Представим себе, что мы изучаем личность Сталина ориентируясь на издания ведомства Геббельса (впрочем, мы к этому и сейчас близки).
3. При изучении опричнины очень часто упускается из виду европейская синхрония, без которой понять происходившее в XVI веке невозможно. Точнее эта синхрония приводится только в самой примитивной форме: "а у них Варфоломеевская ночь была". Разумный ответ на это - Ну и чего? Если у тебя сосед пьяный жену бьет, то это повод что ли самому так поступать? Вопрос не в тех или иных исторических эксцессах этой эпохи, а в её общих условиях. Вторая половина XVI века во всех крупных европейских странах - эпоха ожесточенных гражданских войн. Идеологический дизайн этих войн был связан с противостоянием протестантов и католиков, но отсюда совсем не следует, что этот дизайн был первопричиной, а не оформлением гражданских противостояний, длившихся десятки лет и уносивших тысячи жизней, предполагавших непрерывные внешние интервенции, государственную измену, самые подлые интриги, самые грязные преступления. Франция - борьба католиков и гугенотов, Англия - сперва преследование протестантов при Марии, а затем борьба католиков с королевской властью англиканки Елизаветы, Испания - война в Нидерландах, бывшая именно гражданской войной, Германия - непрерывные войны протестантских князей с императором...
Если мы предположим, что существовали серьезные имманентные причины, спровоцировавшие общий внутренний кризис европейских держав XVI столетия и сделала общим явлением гражданские войны (причины могут быть и экономические, и организационные, и психологические), то решительно не видно, какие причины могли бы вывести Россию из под действия этого всеобщего закона. В России также в той или иной форме должна была начаться гражданская война. И если исходить из этого факта, как из установленного, то нам придется поразиться тому, с каким искусством Иван IV сумел ввести гражданскую войну в стране в рамки опричнины, то есть управляемой гражданской войны, контролируемой государем.
Тут можно указать на то, что гражданская война все-таки накрыла Россию в начале XVII века, в Смутное время. И была исключительно жестокой и кровавой - и её начало приписывается вине Ивана Грозного. Тут уже нам впору удивиться, - до чего Иван Грозный Германию довел. Русская Смута оказалась первым звоночком нового общеевропейского кризиса первой половины XVII века, сопровождавшегося и новым туром гражданских войн, и новым туром внешних войн и интервенций. Центральным событием этого кризиса стала Тридцатилетняя война из которой вышли ослабленными все её участники и даже те, кто в ней прямо не участвовал - англичане. С относительно приличным счетом результаты этого кризиса свели голландцы и в безусловном выигрыше оказались шведы. Все остальные проиграли. Германия лишилась трети населения. Как бы не рассматривать негативные последствия действий Ивана Грозного и степень его посмертной вины в Смуте, именно созданная им жестко-централизованная система и обоснованная им идеология сакрального самодержавного русского государства позволили России достаточно быстро, не за 30 лет, а за 15 проскочить новый общеевропейский кризис и начать восстановление. Заметим, что уже следующий общеевропейский "шорох" - кризис 1648-50 годов, разразившийся как финальный аккорд 30-летней войны, - революция в Англии, Фронда во Франции, ликвидация штатгальтерства в Голландии, аукнулся в России лишь быстро локализованным соляным бунтом. А из большого "шухера" войны за Испанское наследство Россия начала получать непосредственную выгоду.
Когда читаешь замечательную книжку Хеншелла "Миф абсолютизма", развеивающую историческую мифологию об "абсолютных монархиях" XVII-XVIII веков, не оставляет ощущение, что единственной настоящей абсолютной монархией в тогдашней Европе было русское самодержавие. Причем этот факт давал ему мощную управленческую фору, которая и действовала весь "монархический" период. Лишь в XIX веке европейцы начали отыгрывать эту фору себе, и отыграли как раз к Крымской войне (Николай I конечно призван был стать самодержавным модернизатором, а стал ретроградом, впрочем, в этом была и вина декабризма). И вот вся та "фора", которую Россия имела в XVI-XVII веках в виде неиллюзорно абсолютной и моносубъектной власти - достижение именно Ивана Грозного и опричного периода, превратившего войну гражданскую в войну внутриполитическую. Без нее, к примеру, реформы Петра I не были бы возможны ни в хорошем, ни в плохом смысле (тут уж как считать, что важнее культурная идентичность, или военно-политическая неприкосновенность с переходом в доминирование).
4. Еще один интересный момент связан с внешней политикой Ивана IV как "английского царя" (выражение дьяка Щелкалова). Усиленное проникновение иностранцев в Россию и влияние их на многие дела в Русском государстве - факт несомненный, причем именно Иван дал зеленый свет этому проникновению. К концу его правления, резидент Уолсингема Джером Горсей был, мягко говоря, нерядовым человеком на Москве. Русские авторы, как Иван Тимофеев, ставившие в вину Ивану организацию гражданской войны в стране и раскол государства, ставили ему в вину и допуск иностранцев, приобретших большую силу. Это вещь несомненная, но вот насколько Иван был действительно повинен, в проникновении англичан - это большой вопрос.
Тут вновь речь идет о некотором провинциализме нашей историографии еще от Карамзина, рассматривавшей историю России вообще в отрыве от мирового контекста. XVI был эпохой проникновения раннекапиталистической торговой экспансии европейцев всюду. В большинстве случае экономическая экспансия шла рука об руку с политической и военной. В большинстве случаев она приводила к разрушению суверенности тех обществ, куда проникали "просвещенные мореплаватели". В большинстве случаев тороговый обмен производился европейцами частично или полностью внеэкономическими методами. Россия, конечно, была крепким орешком, но ничто не говорило о том, что решить с ней вопрос будет сложнее, чем с какой-нибудь Бенгалией. Строго говоря, под европейцами можно было либо сломаться, как это сделали большинство тогдашних обществ, либо их прогнать, пока были силы. как хватило мужества и мудрости поступить японцам в сегунат Токугава.
Политика Ивана IV оказалась третьим решением, которое в полном объеме никто так и не смог в мире повторить. Иван произвел абсолютную монополизацию внешней политики (не торговли, как ошибочно считал Сталин, торговля была в частных руках, а именно политики - установления правил игры, переговорного процесса и т.д.). Его жестокое уничтожение всех представителей боярства, кто считал себя вправе на собственную внешнюю политику, привело к тому, что после мощного "рефлекторного выброса" эпохи Смуты, внешние связи стали безусловной монаршей прерогативной и монополией. И здесь Иван IV значительно опередил свой век, создав подлинный внешнеполитический моносубъект гораздо раньше, чем та же степень моносубъектности была достигнута в большинстве европейских стран. Во время Северной войны Петра I это давало вполне определенные результаты - в Северной коалиции русский царь был единственным участником в полной мере отвечавшим за свои слова и обещания. И именно эта сильная позиция позволила ему при разделе наследства Швеции оставить в своих руках львиную долю.
Впрочем, в экономических делах формирование политического моносубъекта дало свои плоды гораздо раньше. В России была создана система профицитной внешней троговли, которая финансировала русское государство за счет англичан и голландцев, причем эта система позволяла выходить из убийственных для большинства стран тогдашней Европы финансовых кризисов. 1650-60-е годы. Россия, чтобы профинансировать войну с Польшей за Украину вынуждена выпустить медные деньги. Краткосрочный эффект достигнут, первый этап войны выигран, однако дальше начинаются неудачи, советающиеся с гиперинфляцией. К 1662 году финансовое положение становится настолько плачевным, что возникает вопрос о немедленном восстановлении серебряного обращения. Но в России серебро не добывается - его можно взять только из внешнеторогового оборота. И правительство Алексея Михайловича вводит временную монополию на пять главных статей русского экспорта с принудительным займом товаров: пенька, поташ, смольчуг, сало говяжье, юфти (кожи). Конфискация производится у представителей высшего слоя боярства и купечества - и те даже не пикают (случившийся в 1662 году медный бунт простых посадских людей, солдат и стрельцов был направлен против бояр, подозревавшихся в подпольной чеканке медных денег, по сути в фальшивомонетчистве и темы монополии никак не затрагивал, напротив, он требовал более решительных мер в области конфискаций). Уже продажа товаров за один год позволила возобновить серебряное обращение, хотя и с конфискационным курсом обмена медных денег, а за три года удалось полностью выправить государственные финансы. Проворачивание всех этих операций в стране менее жестко централизованной и менее жестко спаянной, чем страна после Ивана Грозного было попросту невозможно.
Мне уже приходилось говорить о том, что в России в XVI-XVIII веке была выстроена "констрсистема" по отношению к капиталистической мирсистеме (см. Очерки из истории и идеологии Московского царства и Полтава: русское воскресенье. Контекст), сегодня я склонен более решительно связывать выстраивание этой контрсистемы, решительную концентрацию всех внешнеполитических и внешнеэкономических нитей в одном субъекте самодержца именно с личностью Ивана IV. Даже когда и где его внешняя политика была неудачна, это была его внешняя политика, политика самовластного русского царя.
Отдельно нужно анализировать конфликт между святителем Филиппом и царем, как и вообще церковную ситуацию этой эпохи. К примитивной либеральной агитке типа "Царя" она сведена быть не может, хотя нельзя и впадать в противоположную крайность, а именно в "сергианское" учение, что святитель "пострадал за политику", как это делают некоторые апологеты Ивана IV.
P.S.
Странный вопрос. А почему я нигде в литературе не встречаю даже в качестве предположения самого простого объяснения опричных мётел (каковые в отличие от песьихглав были вполне реальны) .
Это ликторские фасции.
Вполне логично, что будучи личной гвардией царя, в том числе и с правом расправы над царскими врагами, они имели право на это ликторское отличие.
Или "Москва - третий Рим" - это у нас так, трындежь? И мы предполагаем, что Иван ничего о римской символике не знал?
P.P.S. Смотрю, - параллель метла-фасции, опричники - ликторы, вообще отсутствует. Один раз случайно на каком-то форуме посвященном ножам некий здравомыслящий человек с мозгами не убитыми историографией пишет об этом как о чем-то _само собой разумеющемся_. А в исследовтельской и научпопе тишина. И это о первом _царе_, который возводил себя к _Августу кесарю_.